По следам дяди

В первые два месяца зимы в Казахстане бывали лютые морозы. Везде снегом замело, жители посёлка Новый мир делали специальные тропки, потому что сугробы доходили до пояс, а то и выше.

К весне снег начинал таять, лед на реках становился тоньше, вода расходилась по полям, где собирались тысячи уток и фазанов. Наступало время любимого занятия мужчин —  охоты. 

Мой дядя любил ходить за дичью. Он брал с собой ружье, боты и плащ. Мне тогда было лет пять, но очень сильно хотелось пойти с ним.

Никакие уговоры не действовали. Однажды,  в очередной раз пока дядя возился с ружьём, я тоже собрался, надев пальто и нахлобучив шапку-ушанку. Но на этот раз не стал спрашивать разрешения, а сделал вид, что просто выхожу на улицу.

— А ты куда намылился,— спросил дядя, с напускным недовольством. — Собой брать тебя не буду.

— А я и не собирался,— с обидой промолвил я.  — Пойду в огород, чтобы покатать «Борзика» на санках. Там снег еще остался.

Я вышел во двор и стал дожидаться дяди. Тот немного погодя вышел, готовый в поход. За плечом двухстволка-вертикалка, дулом вниз.

Дядя направился к мосту. За ним находились те самые поля и камыш, где водилась многочисленная дичь. Я подождал пока он уйдет вперед, но так, чтобы не потерять из виду.

Дядя остановился у моста. Вытер с ног желтую прилипшую грязь. Я притаился за углом последнего  бараком нашего посёлка. Дядя достал папироску, и задымил. Он смотрел в сторону полей. Наверное, прикидывал как лучше подойти к стае птиц.   

Сняв ружье с плеча он пригнулся, медленно спустился с дороги, а затем скрылся вовсе. Я не побежал к мосту, так как не хотел быть замеченным. Дойдя до берега, осторожно скользнул по мокрому снегу ко льду, который начал издавать треск.

Неспешно сделал шаг вперед. Нога не провалилась. Зашагал быстрее, в середине реки почувствовал, что ледовая переправа начала прогибаться. Не стал останавливаться,  ускорил шаг и быстро пробежал оставшейся расстояние. 

Когда поднялся на противоположный берег, дяди уже не было видно. Поискал следы ног. Это не стоило большого труда, потому что других там и не было. Ускоренным шагом шел по ориентиру. Заметил дядю у вала, где рос густой камыш. Он лежал и долго целился, а я уже не так далеко находился от него.

Внезапно стая уток взлетела верх, как будто бы их что-то спугнуло; охотник сделал выстрел, но промазал.
Дядя зло выругался, осматриваясь вокруг. Я быстро залег,  и отполз в сторонку. Снег мне доходил почти до колен. За рекой снег еще не весь растаял.

Дядя пригнувшись переместился на другую позицию. Я встал, стряхнул снег и снова пошел за ним. Он меня не видел, но, как, оказалось, утки держали ухо востро. Птицы опять взмыли в верх.

Мой родственник не на шутку рассердился, из уст вырывались не совсем понятные мне тогда слова.
Таким злым я его не видел. Про себя подумал: «А что если он меня увидит? Точно получу по шее, что мало не покажется».

Я прислонился спиной к дереву и присел. Захотелось плакать и уйти. Конечно, не к родителям, а к бабушке. Потому, что отец и мать больше всех могли наказать за проступок.

С тяжелыми мыслями сидел у дерева, опустив глаза. Вдруг над головой раздался ласковый голос:

— Вот негодник, — послышалось мне. — Значит ты спугивал мою добычу.

Это был дядя. Он улыбался и гладил мою голову.

— Ты давно за мной увязался?— спросил он.

—  С самого дома,— тихо ответил я. 

— Паршивец, — сказал серьезным тоном он.  — Больше никогда так не делай.

— Хорошо,— сказал я.

— Тебе не холодно?

— Нет.

— Вот тебе джигида,— сорвал  он ветку с дерева.  — Вместе покушаем, а потом ты пойдешь со мной.   

— С радостью!

Отдохнув немного, вдоволь наевшись джигиды, мы продолжили охоту вместе.
Повторял все движения старшего: там, где нужно было лечь — лежал, ждать — терпеливо дожидался действий дяди.

Каждый его выстрел приносил добычу. К обеду у нас с ним набралось полмешка разнообразных птиц.    
Дядя взял двух уток, связал их бечевкой за ноги, и повесил на мою шею.

— Заслужил, — сказал он, обняв меня.

А я радостный и счастливый шел по следам дяди обратно домой.