Мастерам искусства

     Небольшой, почти фантастический, рассказ.

     Журналистка Вероника Григорьевна Прилежная всегда старалась соответствовать своей фамилии. Бралась только за те темы, которые она могла раскрыть тщательно, с прилежанием. В году две тысячи двенадцатом, когда она вступила  в права наследования на квартиру своей покинувшей наш бренный мир тёти, ей в руки, среди тетиных книг, попалось очень странное, для Советского Союза, издание.

      Название книги как раз было вполне обычным для СССР, никак не выламывалось из общего идеологического ряда. Это издание называлось "Совесть настоящего коммуниста". Странной в этой книге была форма. Это была книга комиксов, будто Хозяин кремлёвского кабинета, партии и всей страны, придя после ноябрьского парада девятьсот сорокового года, решил перечитать, по-новому, слова В. И. Ленина о важнейшем для большевиков искусстве.

     "Важнейшим из искусств для нас является кино, но после цирка и историй в картинках", - по видимому так Хозяин страны прочитал заново слова своего предшественника в руководстве страной. Листая книгу "Совесть настоящего коммуниста" Вероника Григорьевна, не могла не понять, что это издание было предназначено для подрастающего поколения, а к весне сорок первого года подрастающее поколение было почти поголовно грамотным.

     Хозяин страны знал, что истории в картинках больше были бы востребованы в начале двадцатых, а не сороковых годов. В конце десятых и в начале двадцатых годов двадцатого века даже среди красноармейцев было много неграмотных, и первым, кто обратился к историям в картинках, в своих "Окнах РОСТА", Российского Телеграфного Агентства, был поэт и, одновременно, неплохой художник-плакатист, Владимир Владимирович Маяковский.

     И почему Хозяин решил заказать мастерам искусства, в конце сорокового года, книгу комиксов о совести настоящего коммуниста? Теперь, в две тысячи двенадцатом году, уже и не узнаешь! Вряд ли тогда, в конце сорокового года, употребляли в СССР слово "комиксы", да и используемое в сериале "Обратная сторона Луны- 2" слово "ивки", истории в картинках, тогда, в сороковом и сорок первом, вряд ли употреблялось.

     Вероника Григорьевна Прилежная стала искать в самой книге то, как сами тогдашние издатели назвали вид этого издания, и нашла. "Книга малых плакатов", - так сами издатели, сорок первого года, назвали новый, для них, вид издания.

     "Не очень красиво звучат, и книмаплы, книги малых плакатов, и просто маплы, малые плакаты", - подумала Вероника Григорьевна. Неблагозвучие возможных сокращений, обозначающих вид этого издания, почему-то не отбило ей охоту написать материал о странном, для две тысячи двенадцатого года,  названии "Совесть настоящего коммуниста". Прилежная чувствовала, что её материал вызовет интерес у читателей и даже юзеров в Сети, поэтому она решила собрать материал об авторах этой книги, художником которой, конечно, был не Владимир Маяковский.

     "Автор текстов к малым плакатам - Сергей Порфирьевич Рукавишников. Художник малых плакатов - Иван Васильевич Павлов", - прочитала в книге Вероника Григорьевна Прилежная, и вернулась к самой первой странице в книге. Самый первый рисунок в издании изображал царя, которому под зад, ногой, бьёт человек в рабочей одежде, с фартуком и метлой. С головы царя, по-видимому от удара народной ногой, слетает императорская корона. Под этим рисунком была надпись: "В том семнадцатом году, и себе же на беду, вёл царь-батюшка войну. Безалаберность царя возмутила всех тогда".

       Второй рисунок изображал заседание Совета рабочих депутатов, в котором участвовали меньшевики и эсеры. Рядом со ртом человека в пенсне и пиджаке, по-видимому меньшевика, был изображен пузырь, в пузыре надпись: "Пусть со всем разбирается буржуазия". Рядом с лицом человека в блузе и с длинными волосами, наверное, эсера, тоже в пузыре, написано: "Не закончить ли войну победой?'. Под этим, вторым рисунком, была надпись: " Временное правительство было буржуазнымм, а настроение в Совете было для революции опасным. Меньшевики и правые эсеры утратили совесть социалиста, потому что на руку не были чистыми"!

     " А этот Сергей Порфирьевич Рукавишников, аатор текстов, - забавник! Юморист просто", - подумала Вероника Григорьевна, и посмотрела на третий рисунок, на котором была изображена женщина в красной косынке, в одежде и тяжёлых башмаках работницы, говорящая такие слова: "Что ты сделал для превращения буржуазной революции в пролетарскую"? Надпись под третьим рисунком гласила: "И была тогда, незапятнанной, одна, совесть верных революции большевиков. Этих посланцев будущих светлых веков!"

      Тут у Рукавишникова что-то не очень получилось! А с другой стороны, чем проще, тем лучше. К тому же, если эту книжку как учебное пособие использовали, то учитель мог всё объяснить, шероховатости сгладить. Надо бы узнать, может быть, они оба, Павлов и Рукавишников, ещё живы? Или кто-то один из них жив?", - решила Вероника Григорьевна и узнала, что жив и ещё в здравом уме и твердой памяти пребывает, девятьсот двадцатого года рождения, девяносто двухлетний Иван Васильевич Павлов, художник книжки, так заинтересовавшей Прилежную. И  Прилежная напросилась к Павлову на интервью, родственники Павлова были удивлены ее интересом к художнику давно забытой "Совести настоящего коммуниста", но на интервью согласились.

     Вероника Григорьевна смотрела на сидящего в кресле-каталке, с ногами, укрытыми клетчатым пледом, Ивана Васильевича Павлова, и видела, что у него нет левой руки. Павлов легко заметил, что именно заинтересовало журналистку в его внешнем облике.

     - Левую руку я потерял на войне. Служил, как ни странно для художника, в разведке. Когда возвращался со своего последнего задания, попал под минометный обстрел. Хорошо, что я правша, поэтому и после войны работал художником. В том числе и с Рукавишниковым работал после войны, мы с ним дополняли другие, послевоенные издания книжки, новыми рисунками и подписями. О совести настоящего коммуниста во время Великой Отечественной войны, о том, как страну восстанавливали.  Вплоть до пятьдесят третьего года, до смерти Хозяина,книжку дополняли, раза два её после войны переиздавали. Хотели нас, при жизни Хозяина, к Сталинской премии представить, а Хрущёву "Совесть настоящего коммуниста" оказалась не ко двору. Так мы и остались без премии. Ничего! Смешно даже! Сергей Порфирьевич Рукавишников, в том же пятьдесят третьем году, глубокой осенью, умер. Он хотя во время войны и не пил сильно, а ранен был в грудь, будучи военным корреспондентом, во время войны, осколками, что-то с сердцем у него стало. После войны снова стал употреблять, вот и умер, в возрасте пятидесяти двух лет. Он девятьсот первого года рождения был.

     - А как Вы, такой молодой тогда, в конце сорокового, начале сорок первого года, стали художником этой книжки? - поинтересовалась Вероника Григорьевна Прилежная.

     - Я с подробностями не знаком. По слухам, сам Хозяин хотел, чтобы художником книги был молодой человек. Я ведь от Рукавишникова листы получил уже разбитые на квадратики, прямоугольники, кружки и  овалы, под каждой геометрической фигурой уже надпись была. В каждой  геометрической фигуре, карандашом, Рукавишников написал, что должно быть здесь изображено. Я читал, запоминал, надписи в фигурах стирал, и своими рисунками фигуры заполнял. А посоветовал меня Рукавишникову, как художника, мой учитель Колпаков,Аполлон Петрович, собутыльник Рукавишникова. Мне тогда двадцать лет было, и я ещё учился в художественном институте. Жил тогда в общежитии, приходилось своих соседей из комнаты выгонять, если они сильно мне работать мешали.

     Когда Прилежная, Вероника Григорьевна, вернулась после интервью с художником Павловым, она была в раздумьях. Может быть, и не стоит писать материал об этой книжке, первое издание которой, девятьсот сорок первого года, досталось ей от тёти? А потом Прилежная вспомнила тех супергероев, которым посвящали комиксы в Северной Америке и Европе.

     Западные супергерои, Прилежной всегда не очень нравились, особенно своей напыщенностью и тупоголовостью. И хотя Совесть Настоящего Коммуниста тоже была не совсем её, Прилежной, супергероем, она всё-таки решила материал о "Совести настоящего коммуниста" и её талантливых авторах, мастерах искусства,Павлове и Рукавишникове, написать.

     И написала, и опубликовала, ведь она, Вероника Григорьевна, журналист прилежный. Уж если взялась за какую-то тему, то нельзя её, тему, бросить на полпути, нужно довести её до публикации материала.