1886. Последняя капитуляция Джеронимо

Полная версия: https://vk.com/club87908871




Сентябрь 1886. Последняя капитуляция Джеронимо.

 

15 августа 1886 года, Генри Лоутон и Чарльз Гейтвуд прибывают в Бависпе (Сонора), в погоне за Джеронимо и его группой. Они отправились к Фронтерас (Сонора) не только из-за известий, полученных от курьеров Лонга  и Винтона, но и потому, что апачи Кайита и Мартин переговорили с некоторыми мексиканцами и выяснили,  что Джеронимо и его люди находятся там, обсуждая их капитуляцию с правительством Соноры.
17 августа Джеронимо был замечен в 24 км к югу от Фронтерас, на главной дороге в Накозари (Сонора). Вскоре после этого подсказка о местонахождении чирикауа пришла от генерала Майлса. Депеша губернатора Соноры от 18 августа предупредила тысячи людей о том, что чирикауа пытаются примириться с правительством во Фронтерас. Джеронимо и Найче кричали троим вакеро с вершины холма, говоря, что они хотят заключить мир. Позже они отправили двух женщин в эту деревню, чтобы купить провизию и мескаль. Один из разведчиков- апачей Лоутона, форт Уачука, подтвердил отчет. Он выследил Джеронимо и Найче с дюжиной чирикауа. Они выглядели измученными и голодными и сказали ему, что хотят заключить мир. Джеронимо держал правую руку на перевязи. Следопыт апачей описал этот инцидент Майлсу в форте Уачука.

 

Чирикауа устали от скитаний, и многие, особенно Найче и Джеронимо, жаждали увидеть свои семьи (они были во Флориде с людьми Чиуауа, сдавшимися генералу Круку. Это были женщины и дети, захваченные во время набегов в июне и августе 1885 года и удерживаемые Круком в форте Боуи). Они были полны решимости сдаться, но им нужно было сделать это только человеку, которому они могли доверять. Этот человек вскоре появится.
Пока Джеронимо и Найче ждали прибытия двух женщин из Фронтераса с провизией и мескалем, Луис Эметерио Торрес, губернатор Соноры, прислал условия мира. Он предложил перемирие в обмен на обещание сдать оружие и отправиться в назначенное место, где мексиканские власти позаботятся о них и снабдят всем необходимым. Торрес приказал префекту Ариспе Хесусу Агирре предложить эти условия чирикауа. Конечно, Торрес не собирался их соблюдать. Официальная мексиканская политика в отношении пленных апачей, как это часто бывало, заключалась в том, чтобы убить их или отправить в пожизненное заключение в Мехико, как это произошло с сыновьями Ху в конце 1885 года. Торрес не раскрыл свой план Агирре, который предположил, что он собирался предложить Джеронимо условия мирного соглашения. Если же он отвергнет их, то у Агирре будет приказ направить дополнительные войска, чтобы уничтожить всю мятежную группу.

 

Если нынешнее вознаграждение в 300 песо казалось недостаточным стимулом, Торрес увеличил его до 500 песо. Агирре отправился во Фронтерас, где 21 августа получил телеграмму с условиями губернатора. Если Джеронимо согласится, Агирре отправит чирикауа с эскортом в Урес. Через два дня после прекращения огня Агирре отправился в Кучута (Cuchuta), но Джеронимо уже покинул этот район. Рано утром 21 августа две женщины чирикауа (Фелиситас и Крус или Тах-дас-те и Дехона - Felicitas y Cruz o Tah-das-te y Dejonah) и два воина, которых Джеронимо послал на их поиски, покинули Фронтерас и направились лагерь. В то время там находился лейтенант США Уилбер Э. Уайлдер с небольшим отрядом, который накануне вечером разговаривал с четырьмя апачами, сообщив им об условиях Майлса. Уайлдер убедил мексиканские власти отпустить чирикауа в лагерь Джеронимо с мыслью, что они сдадутся. Апачи предложили взять его и еще одного человека с собой в лагерь Джеронимо, но Уайлдер отказался, сказав им вернуться и получить более конкретные гарантии от своих вождей. Четверо чирикауа ушли с тремя лошадьми, нагруженными едой и мескалем, направляясь в сторону Сьерра-де-Терас.

 
Поскольку им пришлось бросить свое имущество в лагере на реке Яки 13 июля, когда на них напал Лоутон, они были в бегах налегке. Они хотели помириться, но боялись быть обманутыми. Как и многие другие попытки заключить мир с мексиканцами, эта тоже потерпела неудачу. В частности, Джеронимо с подозрением относился как к американским, так и к мексиканским чиновникам. Во Фронтерас было много солдат, поэтому они ушли. Джеронимо устроил стоянку на крутом гребне Сьерра-де-Терас, откуда можно было увидеть большой изгиб реки Бависпе. В течение двух дней они утоляли свой голод благодаря провизии, добытой двумя женщинами во Фронтерасе, и предавались длительному употреблению мескаля. Часовые следили за американцами, которые, как они знали, искали их. Чувство скорой развязки начало усиливаться, но люди и условия этой капитуляции должны были быть адекватными.
Двигаясь на север вдоль реки Накозари, Лоутон узнал о присутствии Джеронимо во Фронтерас от погонщиков цепочки ослов, идущих вниз по реке. Он приказал Гейтвуду отправиться с Кайитой, Мартином, Джорджем Враттеном и эскортом из 10 человек с погонщиком мулов во Фронтерас, чтобы попытаться связаться с Джеронимо. Все еще больной, Гейтвуд отложил отъезд на вторую половину дня. Той ночью Лоутон, увидев, что Гейтвуд не ушел, ворвался в магазин Вуда, намереваясь арестовать Гейтвуда и послать другого офицера. Вуд рассказал об этом Гейтвуду, из-за чего тот отправился в путь в полночь. Было 02.00 ночи 19 августа, когда он отправился с шестью солдатами сопровождения, оставив лагерь Лоутона и направившись на север. Проехав 88 км, в ту же ночь он достиг Кучута. На следующий день он прибыл во Фронтерас, узнав, что там были две женщины-апачки, которые говорили, что Джеронимо хочет договориться о капитуляции с мексиканским правительством, если условия будут приемлемыми.
Во второй половине дня 22 августа Гейтвуд отправился в путь со своей группой, а также следопытом Томом Хорном, переводчиком Хосе Мариа и шестью другими солдатами из отряда лейтенанта Уайлдера, которые все еще находились там. Пограничный префект приказал Гейтвуду уйти и не следовать за женщинами апачей. На самом деле префект не собирался принимать капитуляцию апачей. Он тайно собрал 200 солдат, намереваясь заманить людей Джеронимо, напоить их и перебить. Однако Джеронимо был хорошо знаком с мексиканской психологией и взаимной историей измен. Позже он скажет Гейтвуду, что никогда не собирался сдаваться мексиканцам, что он пытался вести с ними переговоры, просто чтобы дать своей группе время на отдых, и что он думал (так и случилось), что они позволят женщинам апачей вернуться с едой и припасами.
Лоутон тоже отправился во Фронтерас. Прибыв с Вудом и другим офицером за пределы города 22 августа, они встретили Джорджа Враттена. Он сказал, что Гейтвуд, Кайита и Мартин были во Фронтерасе и еще не вышли на след Джеронимо. Когда он прибыл, Вуд сказал ему, что Лоутон занят, но приказал ему немедленно уйти, сообщив о своем «глубоком дискомфорте» из-за того, что он еще не начал свою миссию. На самом деле Вуд защищал Лоутона, который был постоянно пьян. Гейтвуд немедленно отправился в путь на юг, затем он повернул на север, чтобы последовать за двумя женщинами-апачками, которые были во Фронтерас, в лагерь Джеронимо, и следуя за ними, Кайита и Мартин шли на восемь миль впереди Гейтвуда, наблюдая следы чирикауа, которые вели к Батепито.

 

24 августа молодой чирикауа Кансеа (Kanseah) находился на склоне над рекой Бависпе, осматривая долину в бинокль и вдруг заметил приближающихся двух всадников. Когда они приблизились он увидел, что один из них держит длинный ствол кактуса, называемого сотол, на котором развевалось «что-то белое». Он понял, что это армейские скауты. Джеронимо и остальные собрались. Джеронимо сказал Кансеа, что когда они подойдут достаточно близко, ему придется их застрелить. При ближайшем рассмотрении, в них узнали Кайиту и Мартина. Некоторые версии предполагают, что Джеронимо хотел их убить, но Перико, Фан и Яножа (Perico, Fun, y Yahnozha) пригрозили застрелить первого, кто выполнит приказ Джеронимо, поэтому он отступил.

 


 

Яножа - двоюродный брат Кайиты и один из лучших и самых верных воинов Джеронимо, взобрался на скалу и спросил, что им нужно. Кайита ответил, что их послали генерал Майлс и лейтенант Гейтвуд, чтобы договориться о мире с Джеронимо.
— Давай — сказал Яножа — никто тебя не тронет.
Джеронимо велел им идти в лагерь, и все они сели у костра, чтобы говорить.

 

Кайита говорил. Он описал плачевное состояние Джеронимо и его людей: «У вас нет друзей в этом мире. Их цель — убить вас всех, даже если на это у них уйдет еще 50 лет». Он также описал свою приятную жизнь в резервации Уайт-Маунтин (Белая Гора) и призвал Джеронимо вернуться туда.
Джеронимо ответил: «Я не хочу ехать в Сан-Карлос. Я скорей перережу себе горло. Это мое слово. Я останусь здесь, прямо здесь. Они преследуют меня. Они хотят убить меня. Хорошо. Я умру прямо здесь. Когда-нибудь я должен умереть».
Кейита: «Не нужно умирать сейчас. Подойди и поговори с солдатами. Ты будешь под белым флагом. Они не причинят тебе вреда».
На что Джеронимо заявил: «Мангас Колорадас пошел под белым флагом. Что они с ним сделали?».
Кайита сказал: «Эти офицеры не сделают ничего подобного. Им можно доверять».
После очередного спора, даже с умоляющими нотками, Джеронимо смягчился: «Ну, давай, поговорим. Я пойду с тобой».
Позже Мартин вспоминал: «Джеронимо сказал нам, что хотя в прошлом он потерял доверие к американским солдатам, теперь он действительно хотел сдаться и заключить мир».
Затем он принес мескаль, отдал его Кайите и Мартину, велев им отвезти его к Гейтвуду. Мартин скажет позже: «Когда он пепредал мескаль, Гейтвуд уже не сомневался в его искренности, что он готов сдаться».
Кайита остался в лагере Джеронимо, пока Мартин отнес мескаль  Гейтвуду, объяснив ему что произошло, и указывая на расположение лагеря апачей. Мартин также принес сообщение от Найче, в котором Гейтвуду сообщалось, что он и его люди будут в полной безопасности в лагере чирикауа. Гейтвуд и его люди знали, что Найче был истинным вождем чирикауа и что его слово имело вес, но они все равно не могли полностью расслабиться. Лейтенант приказал своим людям съесть присланный им мескаль ломтиками от принесенного ими хлеба. Переводчик Джордж Враттен говорил: «Мы всю ночь лежали с винтовками, просто чтобы быть готовыми в случае необходимости, поскольку мы еще не разговаривали с ними и не знали точно, что они собираются делать».
Они также знали, что если бы была конфронтация, им неоткуда было бы ожидать помощи.
На рассвете 25 августа, лейтенант Гейтвуд и его отряд начинают восхождение на гору, держа в руках белый флаг. В миле от лагеря Джеронимо они столкнулись с невооруженным воином чирикауа, который сказал, что Джеронимо желает встретиться, чтобы обсудить условия капитуляции. Пока он разговаривал с Гейтвудом, трое других вооруженных чирикауа (один из них Перико) с посланием от Найче, который хотел, чтобы большая часть группы Гейтвуда вернулась туда, где они провели предыдущую ночь, предложив Лоутону разбить лагерь и ожидать результатов совещания, а также придержать там любые войска, которые могут прибыть. Гейтвуд приказал большей части своей группы (лейтенант Браун и разведчики) вернуться с сообщением для Лоутона. Найче предложил, чтобы местом встречи был ближайший изгиб реки Бависпе, где было много леса, воды, травы и тени.  Апачи обменялись дымовыми сигналами и выстрелами со своими товарищами, ожидавшими делегацию в горном лагере.
               

Гейтвуд.


Гейтвуд отправился к назначенному месту встречи с Мартином (Кайита был заложником в лагере чирикауа), переводчиком Джорджем Враттеном и двумя солдатами, Мартином Кохом и Джорджем Бюлером. Дойдя до излучины реки, он остановил своих людей у места встречи и велел им подождать. Он поскакал вперед, расседлал лошадь, и положил седло на бревно рядом со своим оружием. Он ждал, стоя в одиночестве и без оружия, когда через 10 минут с разных сторон прибыли воины, и молча расседлали коней.  Среди прочих были Чаппо, Фан, Хунлона, Кансеа, Касегонэ, Мотзос, Найче, Онодиа, Перико, Тисснолтос и Яножа (Chappo, Fun, Hunlona, Kanseah, Kasegoneh, Motzos, Naiche, Onodiah, Perico, Tissnolthos, y Yahnozha). Последний - зять Джеронимо, сидел на седле Гейтвуда, а Гейтвуд присел на седло другого апача. Одним из последних прибыл Джеронимо, который, поставив свой винчестер примерно в двадцати футах от себя, подошел, чтобы пожать руку Гейтвуду, комментируя худобу лейтенанта и осведомляясь о его здоровье. Затем прибыл Найче и пожал руку Гейтвуду, который приказал своей группе спешиться и расседлать коней. Позже Гейтвуд скажет: «Добрый читатель, повернись, снова посмотри на его (Джеронимо) лицо, и представь, как он смотрит мне в глаза, видит каждое мое движение, и 24 апача, сидящих со своим оружием, и мою маленькую рассеянную группу [...] и не вини меня в том, что меня знобит».

 

Генерал Н. Майлс (General Nelson A. Miles).

Переводчик Джордж Враттен был еще более образным: «Ну, да, мы начали чувствовать мурашки по телу, когда увидели, что окружены превосходящей численностью врагов. Перед началом встречи вокруг нас было около 35 или 40 враждебных апачей (я считал и женщин, и воинов), и я начал чувствовать, что их может быть легко и 300, или 400».
Первым делом чирикауа попросили табака и выпивки. Гейтвуд ответил, что у него очень мало табака и совсем нет виски. Они передали табак, и вскоре почти все в лагере - и апачи и солдаты - курили сигариллы, скрученные по-апачски в кукурузных листьях. Следующей общей мыслью было пообедать. Поскольку ни одна из сторон не принесла еды, несколько воинов-апачей и Джордж Враттен отправились на охоту. Затем Джеронимо объявил, что его группа готова выслушать сообщение генерала Майлса.
Гейтвуд кратко сказал:
«Сдавайтесь, и вас отправят во Флориду, где находятся остальные ваши люди и где они будут ждать решения президента о своем конечном пункте назначения. Примите эти условия, или сражайтесь до конца».

    

В процессе перевода, воины внимательно слушали. Несколько старух громко переговаривались между собой. Обычай апачей позволял им присутствовать на конференции до тех пор, пока они не принимали непосредственного участия, имея возможность слушать сказанное и выражать свои чувства, по-видимому, только самим себе, но намеренно так, чтобы все могли их услышать. Когда сообщение Майлса апачам было переведено, наступила гробовая тишина.
На самом деле это длилось всего мгновение, после чего Джеронимо потер глаза и вытянул руки перед собой. Обе руки дрожали, и он снова спросил, есть ли у Гейтвуда что-нибудь выпить:

«Мы три дня пили мескаль, который нам прислали мексиканцы через женщин, отправившихся во Фронтерас. Мексиканцы рассчитывали использовать свой обычный трюк, чтобы напоить нас и убить, но мы хорошо повеселились, и теперь я чувствую себя немного слабым. Не бойтесь дать мне рюмку виски, так как наша встреча закончится без боя, в чем вы можете убедиться, взглянув на мужчин, сидящих в этом кругу, на всех, кого вы знаете. Во Фронтерас сейчас много вина и мескаля, а мексиканцы и американцы хорошо проводят время. Мы подумали, может быть, вы что-нибудь привезете с собой».

Для Гейтвуда было очевидно, что, несмотря на выпивку, Джеронимо был очень хорошо осведомлен о деятельности своих преследователей, как мексиканцев, так  и американцев.
Лейтенант ответил, что он и его люди покинули Фронтерас в такой спешке, что забыли запастись спиртными напитками. Поскольку пить было нечего, Джеронимо сказал, что они должны заниматься своими делами. Он заявил, что он и его последователи сойдут с тропы войны только при условии, что им будет разрешено вернуться в свою резервацию в Аризоне, вернуться на фермы, которые они занимали, когда они уходили, и они будут обеспечены обычными пайками и сельскохозяйственными орудиями с гарантированным освобождением от наказаний за то, что они сделали с тех пор, как сбежали. Наконец, он сослался на то, чтобы его не судили гражданским судом. Если Гейтвуд был уполномочен согласиться с этими условиями, то война окончена.
«Я объяснил, что генерал Майлс, которого они не знали, не приказывал мне говорить обо всем этом, и я знал, что будет только хуже, если я превышу свои инструкции» — позже напишет Гейтвуд, добавив, что это будет последний шанс для отступников-апачей сдаться, поскольку, если они продолжат сражаться, их всех затравят до смерти, а если они впоследствии сдадутся или попадут в плен, то условия сдачи уже не будут такими мягкими. И Джеронимо и Гейтвуд высказались весьма резко, каждый из них заявил о своих желаниях, а не о том, что можно было бы принять в качестве компромиссного решения.
Последовал час или больше обсуждения, Джеронимо произносил страстную речь, подробно описывая историю своего племени, его проблемы, а также мошенничество и кражи агентов резервации. Гейтвуд лично мог согласиться с большей частью того, что он сказал, но он также знал, что армия ничего не могла с этим поделать, поскольку этот вопрос находился в руках Министерства Внутренних дел. И для самих переговоров он не мог предложить ничего другого. Итак, он терпеливо повторил требования Майлса. Затем апачи отошли на одну сторону поляны, чтобы провести между собой совет, который длился час. Когда они закончили, был уже полдень и время для обеда и кофе. После обеда они возобновили разговор. Джеронимо сказал, что для чирикауа передать весь юго-запад «расе захватчиков» по требованию Майлса было явным перебором,  и что он и его последователи решили либо вернуться на свои земли в Сан-Карлос, либо они будут сражаться до смерти. «Отведи нас в резервацию, или воюй»  - таков был его ультиматум, когда он говорил, глядя Гейтвуду прямо в глаза.
 «Я не мог отвезти их в резервацию, я не мог воевать, я не мог уйти или просто чувствовать себя комфортно» — вспоминал Гейтвуд. Они зашли в тупик, из которого не могли выбраться. Гейтвуд и его люди заметно занервничали, думая о том, как может сложиться их судьба. Найче видимо понял это, потому что сказал, что если война продолжится, то лейтенант и его группа будут в безопасности до тех пор, пока не начнутся боевые действия, что они пришли как друзья и уйдут с миром. Зная влияние Найче и его слово, Гейтвуд и его люди с облегчением вздохнули.
К этому моменту у Гейтвуда осталась только одна последняя карта, и он выложил ее на стол. Он сообщил враждебно настроенным апачам, что возвращение в Сан-Карлос будет ошибкой, потому что всех апачей-чирикауа -это 400 или 500 из них - собирались перевести во Флориду, чтобы присоединить их к  тем семидесяти семи, которые были там с Чиуауа, включая мать и дочь Найче, а также и семью  Джеронимо. В Аризоне не останется апачей чирикауа, поэтому возвращение в резервацию будет означать только то, что они будут жить одни среди их традиционных врагов - апачей Белой Горы, апачей араваипа, и других мелких подгрупп апачей.

Воины были удивлены этой информацией, так как ничего про это не знали. Во второй раз они пошли на совещание друг с другом, еще на час (Перико, Анандиа и Фан выразили желание сдаться, чтобы воссоединиться со своими семьями).
Затем Джеронимо сказал, что они решили продолжить боевой путь, но будут еще совещаться ночью. Гейтвуд возразил, что на раздумья был целый день, и что продолжать до ночи было бы слишком, но у него не было другого выбора, кроме как согласиться. Воин пошел за мясом во время вечерней встречи, но вернулся вскоре и сказал, что все уже съедено. Они продолжали курить и разговаривать до поздней ночи. С наступлением ночи Джеронимо внезапно изменил ход разговора. «Что за человек генерал Майлс?» — поинтересовался он. Он сказал, что знает, что генерал Крук хороший человек, и может сдаться ему, но он ничего не знает о Майлсе.
Он спрашивал о его возрасте, росте, цвете глаз и волос, резкий ли, или приятный для слуха его голос. Говорит ли он много или мало, и хочет ли сказать больше, чем говорит. Смотрит ли в глаза или в землю, когда говорит. Много ли у него друзей среди его людей, и верят ли они в то, что он говорит. Делают ли солдаты и офицеры то, что он хочет. Есть ли у него опыт общения с другими индейцами. Был он жестоким или добрым. Держит ли он свои обещания?
Гейтвуд отвечал на каждый из этих вопросов правдиво, хоть и признавался, заявляя о своем невежестве по некоторым пунктам. Апачи внимательно слушали каждый его ответ. Тогда Джеронимо сказал: «Должно быть, он хороший человек, раз «Великий Отец» прислал его из самого Вашингтона, издалека для нас». Джеронимо, по-видимому, принял решение, но не подал вида, какое именно.
Гейтвуд предложил его группе перейти в лагерь в 4 милях вниз по реке, куда Лоутон прибыл днем и ждал его. Он предложил, чтобы ночью Джеронимо и его последователи продолжали совет, а их знахарь «бросил несколько взглядов в будущее». Чирикауа согласились, но перед уходом Джеронимо задал лейтенанту последний вопрос:
«Мне нужен твой совет. Представь себя одним из нас, а не белым человеком. Вспомни все, что было сказано сегодня, и будучи апачем, что бы ты нам посоветовал делать в этих обстоятельствах?».
 Гейтвуд не колебался с ответом, ибо это было бы фатальным для его миссии:
 «Я бы доверился генералу Майлсу, и поверил ему на слово» — ответил он.
Все присутствующие знали Гейтвуда и знали, что он никогда им не лгал. Наконец Джеронимо сказал, что на следующее утро он расскажет Гейтвуду о своем решении. Перед отъездом Джеронимо попросил его подъехать к ближайшему американскому посту и поговорить с Майлсом, чтобы узнать, можно ли изменить условия генерала, поскольку апачи хотели безнаказанно вернуться в резервацию. Он сказал, что собирается послать с ним воинов, чтобы защитить его (Гейтвуда), от  мексиканцев, или других опасностей. Гейтвуд ответил, что эта поездка будет пустой тратой времени, потому что что Майлс уже все обдумал и принял решение. Его сообщение было окончательным, и ничто из того, что Гейтвуд мог сказать или сделать, не смогло бы его изменить. Сказав это, лейтенант пожал руку апачам и вместе со своими людьми отправился в лагерь Лоутона.
Недалеко от изгиба реки Бависпе, где проходила конференция, Гейтвуда настиг Чаппо, сын Джеронимо. Он ничего не сказал, удерживая поводьями своего коня рядом с конем лейтенанта. Гейтвуд терпеливо ехал, ожидая, что Чаппо заговорит первым. Проехав 1,6 км., и не услышав от апача еще ни слова, Гейтвуд спросил его, куда он направляется.
«С тобой. Сегодня ночью я буду спать в твоем лагере, а завтра вернусь в наш. У меня есть разрешение отца».
Гейтвуд не мог допустить этого, потому что скауты апачей в лагере Лоутона ненавидели Джеронимо, и один из них мог убить его во сне. «Риск получить ножевое ранение ночью был слишком велик» — позже вспоминал Гейтвуд. Его смерть сделала бы продолжение войны неизбежным. Он объяснил это Чаппо, который неохотно согласился вернуться обратно к отцу. Гейтвуд взял с него обещание, что он объяснит отцу причину отправки его обратно, не собираясь оскорблять ни Чаппо, ни Джеронимо. Позже он узнал, что Джеронимо был потрясен, узнав о причинах Гейтвуда. Лейтенант и его люди прибыли в лагерь Лоутона задолго до наступления темноты, рассказали что произошло, и отправились отдыхать.
На рассвете 26 августа разведчики апачей из лагеря Лоутона и Гейтвуда выкрикивали «Бсе-чи Дейсон», что по-апачски означает «Большой Нос», как  они называли Гейтвуда. Чирикауа во главе с Джеронимо и Найче приближались и спрашивали лейтенанта. Гейтвуд встретил их со своими переводчиками, и когда чирикауа увидели его, они спешились, расседлали лошадей и положили оружие на седла - все, кроме Джеронимо, у которого под курткой на левом бедре был засунут за пояс револьвер. Гейтвуд и враждебно настроенные апачи сели под старым мескитовым деревом и снова вели переговоры, в то время как американский лагерь молчал, не делая резких движений, чтобы не спровоцировать бойню.
Сначала враждебно настроенные апачи хотели еще раз услышать полное описание генерала Майлса, и казалось удовлетворились ответами лейтенанта. Сразу после этого Джеронимо сказал, что он, его воины, их женщины и дети готовы встретиться с генералом где-нибудь в Соединенных Штатах, чтобы поговорить и сдаться ему лично, при условии, что Гейтвуд и американские солдаты будут сопровождать их до границы, чтобы защитить их от мексиканцев и других американцев, с которыми они могут столкнуться по пути. Джеронимо хотел, чтобы его воины могли сохранять свое оружие до тех пор, пока они официально не сдадутся, он также хотел, чтобы одна из сторон могла свободно отправиться в лагерь другой, и он хотел, чтобы Гейтвуд ехал с апачами и находился с ними постоянно, и днем и ночью, как можно дольше. Гейтвуд повел Джеронимо в американский лагерь, чтобы познакомить его с Лоутоном и Леонардом Вудом, поскольку они никогда не видели его лично. Лоутон дал добро, после чего все «враждебные» апачи вошли в американский лагерь. Все - солдаты и апачи - заметно расслабились. Гейтвуд воспользовался этим утром, чтобы написать жене:
«26 августа. Дорогая жена, сейчас я в лагере на реке Бависпе, примерно в 30 милях к югу от Сан-Бернардино. Ну, я лично поговорил с Джеронимо. Вчера мы были с ним весь день, и я очень устал. Мы стали большими друзьями […] Итак, ты видишь, что мне ничего не угрожает.  Этим утром Джеронимо прибыл сюда, в лагерь капитана Лоутона. Я вышел ему навстречу, и он пошел прямо в лагерь, оставив снаружи свое оружие и лошадь. Он сказал мне, что пойдет со мной куда угодно, так как я никогда не причинял ему вреда и всегда помогал ему, когда был в форте Апач. Он хотел встретиться с капитаном Лоутоном, поэтому они поприветствовали друг друга перед всем отрядом. 
Вчера я передал им сообщение от генерала Майлса, но они не хотят ехать во Флориду. Они согласятся вернуться только в Белые Горы, как это было прежде. Он попросил меня лично увидеться с генералом и поговорить с ним. Они устали от ссор и хотят снова быть вместе со своими семьями […] Они много шутят, курят табак и в целом в хорошем настроении, все кроме Найче. Все, что он говорит, это то, что он хочет воссоединиться со своими детьми. Мне действительно было жаль его, потому что я знаю, как он хочет быть рядом со своей семьей. Я испытываю ностальгию, когда вижу это, потому что я тоже хочу увидеть свою жену и своих малышей […] Моя миссия будет завершена, когда Джеронимо и Майлс соберутся вместе […].
Джеронимо не любит ни капитана Вирта Дэвиса, ни Чато, ни Микки Фри. Он сказал мне: «Ты можешь приезжать в наш лагерь, когда захочешь, ты ответственнен за эту войну не больше, чем я. Я понял его. Если генерал Майлс не хочет мира, приди и скажи нам. Давай больше никогда не будем бояться. Если я захочу поговорить, я в любое время приду к тебе в лагерь и буду чувствовать себя в безопасности. Я пойду с тобой теперь только в лагерь капитана Лоутона, если хочешь. Это то, что я чувствую к тебе».
Этим утром он послал вперед человека, чтобы сказать мне, что мы встретимся за пределами нашего лагеря. Я сделал это. Он положил револьвер, взял меня за руку и сказал: «Я пойду с тобой». Теперь он слоняется по лагерю, болтая с капитаном Лоутоном. Они действительно хотят сдаться, но также они хотят, чтобы их семьи были с ними. Можно ли обвинять мужчину в том, что он хочет видеть свою жену и детей. Был бы я счастлив, если бы они перебрались во Флориду? Джеронимо хочет поехать в Вашингтон, чтобы поговорить с «Великим Отцом». Я напишу снова, как только смогу. Почта уже отправлена, а я все еще должен отчитаться перед генералом Майлсом. Надеюсь вскоре обнять всю мою семью, и остаюсь твоим любящим мужем».
То, что Гейтвуд не лгал своей жене, подтверждается заявлениями Джорджа Враттена, который служил переводчиком на многих мирных переговорах. Позже Враттен напишет:
«Ты мне веришь? Я твой друг, и я иду куда угодно» — сказал Джеронимо Гейтвуду. Он всегда очень доверял лейтенанту Гейтвуду, потому что никогда ему не изменял. Он был единственным человеком, который мог преуспеть в этой миссии, и генерал Майлс знал это, когда посылал его».
Поскольку утром 26 августа все чирикауа, включая женщин и детей, вошли в лагерь Лоутона, капитан хотел немедленно отправиться к границе. Как высший командир в лагере, он был обязан доставить Джеронимо в целости и сохранности на переговорыс генералом Майлсом. Вот почему он нервничал из-за возвращения Джеронимо в горы, как это уже было раньше с Круком, и Лоутон не хотел, чтобы это пятно осталось на его послужном списке. Джеронимо был готов к выходу, и апачи провели этот день и следующий день в мире, в сопровождении Гейтвуда и Джорджа Враттена, двигаясь впереди солдат.
«Нас не сопровождали какие-либо военные, но они шли впереди нас (апачей), большую часть времени, вне поля зрения индейцев» — вспоминал позже Враттен, добавляя: «Мы не пошли бы с любыми военными, и нам не нужен был кто-либо из сопровождающих. Мы знали, что не должны пытаться захватить Джеронимо или взять его в окружение солдат».
Ночь с 27 на 28 августа группа Джеронимо и солдаты Лоутона и Гейтвуда провели в отдельных лагерях, у реки Сан-Бернардино (по пути через Сонору)
Между тем, утром 27 августа президент Кливленд отдал приказ классифицировать апачей-чирикауа как военнопленных, и интернировать их в форт Марион (Сент-Августин, округ Сент-Джонс, Флорида, St. Augustine, St. Johns County, Florida ),  а генерал Шеридан телеграфировал Военному Министру Эндикотту, приказав ему игнорировать заявления полковника Лэнгдона о невозможности размещения большого количества пленных апачей в форте Марион.
28 августа, когда группа в составе отряда Лоутона и Гейтвуда и группы Джеронимо только начала марш к международной границе, они были перехвачены в Эль-Русбайо (муниципалитет Агуа-Приета, Сонора) отрядом из 180 мексиканских солдат под командой Хесуса Агирре, префекта округа Ариспе (Сонора). Джеронимо сделал вид, что бежит со своими людьми в горы, но Гейтвуд заверил его, что с ним ничего не случится. Что в случае необходимости отряд Лоутона встанет между мексиканцами и ими, чтобы апачи могли двигаться к границе под защитой его самого, и его людей.
Что и сделал Джеронимо, быстро проехав около 15 км, с защитой флангов и небольшим арьергардом во главе с Найче и несколькими воинами. Примерно через час апачи остановились, не желая отходить слишком далеко от своего эскорта из американских солдат. Кроме того, если между мексиканцами и людьми Лоутона возникла бы внезапная конфронтация, то они хотели принять в ней участие. Джеронимо хотел дать последний бой своим старым мексиканским врагам. Когда апачи двинулись на север, Лоутон отправил лейтенанта Абиэля Л. Смита, хирурга Леонарда Вуда и Тома Хорна верхом на мулах к мексиканской колонне. Они увидели, что ими командовал Хесус Агирре, префект Ариспы. Смит передал послание Лоутона: «Отступи и уйди с дороги». Агирре отказался, сказав, что он пришел атаковать апачей-ренегатов. Он упорствовал даже тогда, когда ему сказали, что «враждебные» апачи сдались американцам и направляются к границе. Смит вернулся, чтобы найти Лоутона, а Вуд и Хорн продолжили переговоры. Прибыл Лоутон и сказал, что апачи сдались Соединенным Штатам и что он не позволит им вмешиваться, и что любое нападение на апачей приведет к нападению американцев на мексиканцев, чего Агирре не хотел. Однако он попросил своими глазами увидеть сдачу Джеронимо. Лоутон согласился организовать встречу между Агирре и Джеронимо, с десятью вооруженными людьми с каждой стороны в качестве охраны. Мексиканцы разбили лагерь. Лоутон послал Леонарда Вуда с инструкциями для Гейтвуда убедить Джеронимо вернуться, чтобы встретиться с префектом. Сначала он отказался, и самому Лотону пришлось отправиться в лагерь апачей и убедить его провести эту встречу, и в конце концов он согласился, но только если это будет сделано недалеко от его лагеря.
Первым прибыл Агирре с десятью вооруженными людьми, которых американцы официально приняли. Затем Джеронимо во главе десятью воинами осторожно подошел через заросли, держа в левой руке за ствол винчестер, и револьвер был снова заткнут за пояс слева. Обе стороны ожидали предательства, поскольку это было нормальной историей их встреч в течение многих лет.

Находясь под деревом, в какой-то момент Агирре схватился за свою кобуру, чтобы поправить ее. Мгновенно Джеронимо потянулся за револьвером. и наполовину вытащил его. Агирре отступил. Через несколько секунд все оружие апачей было взведено и направлено на мексиканцев. Апачи, несомненно, открыли бы огонь, если бы люди Лоутона не встали между ними и мексиканцами. Американцы их уговорили, они опустили оружие, и напряжение спало. Гейтвуд так описывал эту сцену: «Когда Джеронимо подошел, я представил его префекту, чье имя забыл, и немного отошел от него. Пожав ему руку правой рукой, мексиканец левой повернул кобуру, после чего Джеронимо тоже левой рукой вытащил свой револьвер наполовину из-за пояса, и белки его глаз покраснели, а на лице появилось дьявольское выражение. Префект заложил руки за спину, а Джеронимо опустил вниз свои. Так удалось избежать серьезной схватки. Префект спросил его, почему он не сдался во Фронтерасе. Джеронимо ответил, что не захотел быть убитым.
– Агирре: «Ты собираешься сдаться американцам?».

– Джеронимо: «Да, потому что я могу им доверять. Что бы ни случилось, они не убьют ни меня, ни моих людей».

- Агирре: «Тогда я пойду посмотреть, сдашься ли ты».
– Джеронимо: «Нет. Ты пойдешь на юг, а я пойду на север. Я не имею ничего общего ни с втобой, ни с кем-либо из твоих людей».
Вот так это случилось.

Позже лейтенант Уолш (Walsh) вспоминал: «Я стоял в стороне в нескольких ярдах от апачей, и меня поразили хмурые взгляды на их лицах и ненависть, которую они проявляли к мексиканцам… Мексиканцы, несомненно, нервничали и, без сомнения, были счастливы, когда свидание закончилось. У них не было бы никаких шансов в этом бою с апачами».

В отчете Лоутона Майлсу в тот день отмечалось, что апачи не доверяли мексиканцам и опасались, что бы их каким-либо образом не ввели в заблуждение. «Любое заявление о заключении мира с мексиканцами, апачи считают ложным […] Джеронимо также сказал мне, что он покинул Фронтерас, потому что опасался предательства со стороны мексиканцев». Эта информация хорошо послужила Майлсу, потому что несколько часов спустя он получил телеграмму от Луиса Эметерио Торреса, губернатора Соноры, в которой указывалось, что префект Ариспе сообщил ему, что апачи хотели сдаться ему, но им помешали американские войска. Майлс ответил губернатору, переслав сообщение Лоутона. Мексиканский отряд повернул на юг, за исключением одного солдата, которого Агирре оставил с американцами, для проверки им легитимности предстоящей капитуляции Джеронимо.

Лоутон также сообщил Майлсу, что его отряд будет в Сан-Бернардино (округ Кочис, штат Аризона) вместе с Джеронимо, Найче и их сторонниками - всего 38 человек - завтра, 29-го августа 1886 года. И добавил: «Джеронимо пришел, чтобы сдаться, и я уверен, что он сдастся […] Но есть много сложностей, и иногда я боюсь за окончательный результат». Каждое подозрительное движение действовало Лоутону на нервы, и он боялся, что по какой-то причине Джеронимо снова сбежит в горы.

В тот же день генерал Майлс отправил телеграмму Ричарду Култеру Драму (Richard Coulter Drum), исполняющему обязанности Военного Министра:
«Ваша канцелярия передает полученную телеграмму президента. Пожалуйста, передайте следующий ответ: апачи на бумаге считались военнопленными, но они никогда не были безоружными или без лошадей. Если они верят опубликованным сообщениям о том, что их должны выслать в нездоровую Флориду вместе с последними врагами, их удаление из гористой, лесистой местности будет более трудным, если не невозможным. Они соглашаются пойти в место, которое я могу указать. Моя цель состояла в том, чтобы, если правительство одобрит, переместить их по крайней мере на 1200 миль на восток, совершенно безоружных, с их имуществом, по крайней мере зимой, в форт Юнион, Нью-Мексико, раскидать детей по промышленным школам страны, устроить взрослых на работу, где они приобретут трудовые навыки, пока правительство не предоставит им постоянное место жительства и средства к существованию. Таким образом, они будут полностью под контролем, они будут удовлетворены, а жители (Аризоны) избавлены от их присутствия, и обойдется без человеческих жертв. Джеронимо был уведомлен, что он может сдаться, но в соответствии с правительственными постановлениями. С большим уважением, Нельсон А. Майлс, бригадный генерал».

29 августа группа Джеронимо продвигалась к границе с лейтенантами Гейтвудом, Томасом Дж. Клеем (только что прибывшим с припасами) и Леонардом Вудом, лейтенантом-хирургом. Около 14.00 дня они остановились, чтобы разбить лагерь и ждать Лоутона. Прошел час, а ни о нем, ни о припасах, которые он принес, ничего не было слышно. У Гейтвуда, Клэя и Вуда была только одна банка сгущенного молока. Апачи разводили костры, чтобы приготовить еду, и Гейтвуд заметил, что Биянета, жена Перико, троюродного брата Джеронимо, жарила куски самца оленя, на которого охотились тем утром. У нее также были мука, сахар и кофе. Увидев их голодные лица, Перико предложил им поесть. Гейтвуд вспоминал: «Женщина содержала все в чистоте, еда была хорошо приготовлена, и ей нравилось наблюдать как мы едим, от всего сердца».

 

В этот день поступило сообщение от Майлса: «Если колонна апачей пойдет в Сан-Бернардино, они должны быть в сопровождении отряда или необходимо иметь в своей власти заложников, чтобы заставить их действовать добросовестно, иначе они могут не пойти». Капитан Уильям А. Томпсон, помощник Майлса, добавил: «Генерал говорит, что может сказать апачам, что лучшее, что они могут сделать, — это сдаться в качестве военнопленных. Некоторые из них могут остаться в вашем лагере в качестве залога. Вы имеете полное право принять капитуляцию. Генерал говорит, что не допустит, чтобы кто-либо из его офицеров или солдат оказался в руках апачей, но чем больше у них самих будет апачей заложников, тем лучше. По приказу генерала Майлса».
Еще до наступления темноты Джеронимо был удивлен, увидев винтовку Леонарда Вуда  - «Hotchkiss» - оружие, которого он никогда раньше не видел. Он спросил, может ли он увидеть механизм. «Должен признаться, я немного нервничал, думая, что это уловка, чтобы заполучить одно из наших оружий» — записал Вуд в своем дневнике. Столкнувшись с такой ситуацией, он не смог открыто отказать, и показал Джеронимо, как работает оружие. Он попросил несколько боеприпасов, чтобы иметь возможность пострелять. Он зарядил его, поводил по сторонам и выстрелил, при этом чуть было не подстрелив одного из своих воинов. Этот «почти» смертельный выстрел немало позабавил его, он громко рассмеялся и несколько раз похвалил: «Хорошее оружие!».

 

30 августа отряд Лоутона с караваном мулов прибыл в лагерь Джеронимо и Гейтвуда, и они ожидали весь день новостей от генерала Майлса. Анализируя вчерашнее сообщение генерала Лоутон понял, что офицеры штаба Майлса не понимали реальной ситуации, как и сам генерал, поэтому он отправил следующее: «Сэр, апачи расположились лагерем в 15 милях к югу отсюда, ожидая прибытия генерала. Я не знаю, сдадутся ли враждебные апачи мне или кому-то кроме генерала, и надо еще четко понимать, что с ними делать. Сложив оружие и безоговорочно сдаваясь, они верят по-видимому в то, что некоторые из них будут убиты. Они предпочитают умирать с оружием в руках и сражаться.
Трудно заставить их драться, когда они этого не хотят, а тем более обмануть и окружить их, когда они следят за каждым нашим движением. Моя пехота еще не прибыла, хотя я посылал за ней дважды. У меня только 26 кавалеристов на почти измученных лошадях, и после моего продвижения форсированными маршами от реки Арос, а затем другими тяжелыми переходами, мой караван мулов очень устал. Я отправил гонца к командующему войсками в Кахон-Бонито (муниципалитет Агуа-Приета, Сонора) с просьбой о помощи на случай бегства враждебных апачей, что, как я предполагаю, и произойдет.

 

Я искренне надеюсь, что генерал сам приедет и решит эти вопросы лично. Если они не сдадутся, я думаю, они вернутся в Соединенные Штаты, и это будет настолько ужасно, насколько это возможно, потому что они будут в отчаянии».
Генерал Майлс, однако, не собирался встречаться с «враждебными» апачами, пока не был абсолютно уверен в том, что они собираются сдаться. Если бы они сбежали, это было бы ответственностью офицера более низкого ранга, но не его. Предыдущий побег Джеронимо погубил генерала Крука. Он же хотел прославить кампанию Джеронимо.
31 августа отряд Лоутона отправился со всеми апачами в Каньон-де-Гуадалупе (муниципалитет Агуа-Приета, Сонора), снова разбив лагерь, и ожидая известий от  Майлса. Лоутон обменивался с ним сообщениями через гелиограф (оптический телеграф, устройство для передачи информации на дальние расстояния при помощи световых сигналов), который ответил на более раннее сообщение Лоутона: «Всякий раз, когда у вас есть возможность обезопасить людей Джеронимо и Найче, сделайте это любыми средствами и сведите на нет любую возможность их побега».

Вскоре после этого в другом сообщении он добавил: «Если вы считаете, что будет лучше, когда вы получите это сообщение, вы можете сказать им, что у вас есть сообщение от меня и президента, и когда вы их прочитаете, вы можете попросить их сложить свои оружия и оставайтесь в их лагере, или вы можете делать то, что считаете лучшим. Если у вас есть какие-либо гарантии или заложники, я приду, но не в том случае, если они собираются разбить свой лагерь в горах, чтобы вести другие переговоры и просто быть средством, позволяющим им прибыть на несколько дней раньше войск».
Однако в тот же день Майлс отправил третье сообщение: «Если апачи дадут вам какие-либо гарантии или заложников, что они собираются сдаться мне, я приду, или вы можете использовать любые другие средства, которые вы считаете уместными. Применение любой меры будет оправдано. Если они сдадутся, мы не будем их убивать, а будем относиться к ним справедливо. Я готов прийти, но только если буду уверен в гарантии успеха».

 
Каньон Скелетов.
 

 
Место сдачи в плен Джеронимо.
Отсутствие Лоутона при обмене этими сообщениями сильно обеспокоило апачей, поскольку за несколько месяцев до этого там произошла стычка (нападение на лагерь Чиуауа 8 июня 1885 г.), в которой трое солдат погибли, и они опасались мести со стороны кого-либо из отряда. На самом деле, лейтенант Абиэль Л. Смит, офицер, которого Лоутон оставил командиром после встречи со своим отрядом незадолго до этого, сказал, что если бы это зависело от него, он положил бы конец всей сдаче, уничтожив индейцев. Апачи так расстроились, что в какой-то момент сели на лошадей и начали выезжать из каньона, женщины и дети были впереди, а воины сзади. Увидев это, Гейтвуд оседлал коня и поскакал, чтобы догнать их. Солдаты последовали за ним, но медленнее.

Когда Гейтвуд подъехал к Джеронимо, тот спросил лейтенанта, что он будет делать, если солдаты начнут стрелять. Гейтвуд ответил, что если это будет возможно, то он поедет к войскам, чтобы остановить стрельбу, иначе он пошел бы с апачами. Найче, присоединившийся к разговору, сказал: «Ты должен пойти с нами, иначе кто-нибудь из наших людей подумает, что ты хочешь предать нас и убет тебя». Гейтвуд сказал им быть начеку, но довериться солдатам и генералу Майлсу. В конце концов апачи согласились воссоединиться с отрядом, хотя и не полностью отвергнув своиопасения, поскольку предложили ему отправиться с ними в горы возле форта Боуи, где они подождут, пока он пойдет доложить генералу Майлсу и организует их сдачу ему.

Гейтвуд писал: «Я знал, что генерала нет в форте Боуи, и отправившись туда, апачи могут подвергнуться нападению и сбежать, оставив меня в беде». Он также знал, что любой, кто позволит «враждебным» апачам бежать, или кто может быть привлечен к ответственности за это, разрушит его карьеру в армии. В тот день, когда Лоутона не было, Гейтвуд узнал, что некоторые из молодых офицеров придумали план, как под предлогом заманить Джеронимо в свой лагерь и убить его. Опасаясь, что об этом узнают апачи, Гейтвуд предложил Лоутону уйти той же ночью и присоединиться к какому-нибудь другому отряду. Он сказал, что ему приказано отправиться с Кайитой и Мартином, чтобы связаться с Джеронимо и передать ему сообщение, и что, поскольку все это было выполнено, он не должен оставаться со своим отрядом (Лоутона). Он ответил, что ему необходимо остаться, и что у обоих будут проблемы, если апачи уйдут в горы, и что он применит силу если потребуется, чтобы удержать его.

Джеронимо дал Майлсу необходимые гарантии, отправив Перико, своего троюродного брата, в форт Боуи в качестве заложника. Чтобы сопровождать его, Гейтвуд послал Кайиту и переводчика Джорджа Враттена (белого человека, который прекрасно знал апачей и который будет жить с ними более 20 лет, даже с военнопленными). Перико было приказано сообщить Майлсу, что «враждебные» апачи хотят сдаться, в надежде, что им будет разрешено вернуться в Аризону в разумные сроки. Они прибыли 2 сентября, обнаружив, что Майлса нет в форте Боуи, но даже когда до него дошло сообщение о том, что Джеронимо отдал заложника, он выразил сомнение в его искренности.

Первого сентября Майлс телеграфировал Лоутону: «Если вы уверены, что апачи сдадутся мне, я приду сегодня вечером». Майлс разрывался между двумя противоречивыми чувствами. Да, они действительно хотели сдаться, и он хотел присутствовать при этом, чтобы добиться полного успеха, но с другой стороны - если апачи сбегут в горы, то он хотел быть подальше от этого, чтобы с ним не случилось того, что случилось с Круком, поэтому ему нужен был козел отпущения, что сильно действовало капитану Лоутону на нервы.

Второго сентября группа Джеронимо с солдатами Лоутона и Гейтвуда прибыла в Каньон Скелетов (Skeleton Canyon, округ Кочис, Аризона). Лоутон отправил Майлсу сообщение с просьбой приехать и провести переговоры с Джеронимо:
«Апачи очень беспокойны в своем последнем лагере, видя движение войск и количество прибывающих в мой лагерь курьеров, которых, возможно, они не могли понять. . . Они исключительно бдительны, и обмануть их просто невозможно. Возможно, одного или двух можно предательски убить, но от этого будет только хуже.

Сегодня в разговоре с Гейтвудом предложили отправиться на окраину форта Боуи и дождаться вас. Они хотят видеть вас и сказать вам, что они будут делать то, что вы им скажете. Я уверен, и таково мнение исполнителей и Гейтвуда, что они искренни и готовы сдаться, но желают сделать это только перед высшей властью.

Сегодня мы движемся к этой точке (Каньон Скелетов), и я думаю, что вы должны немедленно приехать и относиться к ним так, как вы считаете нужным, или вы должны дать мне конкретный приказ о том, что мне делать. Ответственность сейчас слишком велика для меня. Апачи подозрительны и неуверенны ни в чем, и сбор войск заставил их подозревать меня в предательстве. Они сказали мне сегодня, что не хотят складывать оружие, пока повсюду солдаты, но когда вы придете, и если вы скажете им сложить оружие, то они это сделают, и я им верю. До сих пор они выполняли все обещания.
Теперь я осознаю, что взял на себя большую ответственность, когда позволил им прийти в мой лагерь и пообещал им, что они будут в безопасности, пока не увидят вас, и они тысячу раз сожалели, что лейтенант Гейтвуд так и не нашел мой отряд, но я искренне верил и верю до сих пор, что они хотят сдаться и что я был носителем их планов. Я следил за ними четыре месяца, и мы знаем, как трудно их обмануть, и я думаю, что мы не должны снова способствовать их уходу. В лучшем случае, немного дипломатии отдаст их всех в наши руки как пленных […] Я был бы рад, если бы ваш офицер принял непосредственное командование».

Сообщение Лоутона достигло форта  Боуи, долетело до ближайшей гелиографической станции и было передано Майлсу, который уже ехал в фургоне. Капитан Уильям А. Томпсон, помощник Майлса, сообщает Лоутону с помощью гелиографа, что генерал прибудет в долину Сан-Бернардино (округ Кочис, штат Аризона) той же ночью, второго сентября. На самом деле он направлялся к Каньону Скелетов, но очень медленно, и не зная, правильно ли он поступает. У него всегда были сомнения. Губернатор Соноры Луис Эметерио Торрес телеграфировал ему 31 августа, чтобы сообщить ему то, что сказал ему префект Ариспе: «Я только что получил известие от Ариспе о сдаче Джеронимо вашим войскам. Я с нетерпением жду подтверждения этой новости от вас». Майлс ответил в тот же день: «Апачи говорили о капитуляции и были близко к нашим войскам на переправах через реки Сан-Бернардино и Бависпе (обе в Соноре), но я не думаю, что они намерены сдаваться, и я думаю, что было бы хорошо принять все меры предосторожности против их набегов или их возвращения в горный район Сьерра-Мадре».

В тот же день Майлс отправляет два сообщения, пытаясь оправдать возможную неудачу.

Первое: «Командующему Тихоокеанской дивизией генералу Оливеру Отису Ховарду: Сегодня я отправляюсь к мексиканской границе, чтобы увидеть враждебных апачей, но не ожидаю никаких благоприятных результатов. Они все еще в горах и не под контролем наших сил. Но еще есть шанс, что из этого выйдет что-то хорошее».

Второе жене: «Я иду утром к враждебным апачам, которые во главе с Джеронимо. Он сказал, что хочет меня видеть. Я очень мало верю в его искренность и не жду хороших результатов. Но все еще есть шанс, что они придут, и я думаю, что должен приложить все усилия, чтобы гарантировать, что больше не будет потерянных жизней, если это возможно».
Майлс провел ночь в каньоне Ракер (Rucker Canyon, округ Кочис, Аризона).
3 сентября Майлс прибыл в Каньон Скелетов в горах Пелонсильо (округ Кочис, Аризона) в три часа дня  Джеронимо прибыл из своего лагеря безоружным, пожал руку Майлсу, а затем посмотрел на офицеров, начинающих собрание.
«Генерал Майлс — ваш друг» - перевел переводчик.

«Я никогда не видел его раньше, но за это время мне нужны были друзья. Почему же тогда его не было рядом со мной?» — ответил Джеронимо. Когда эти слова были переведены, офицеры расхохотались. Позже Майлс скажет: «Он был одним из самых умных, смелых и решительных мужчин, которых я когда-либо встречал. Мне кажется, я никогда не видел такого ясного, проницательного и загадочного взгляда, как у него […] Каждое его движение выражало силу, энергию и решительность. Все, что он делал, имело цель».

Разговор переводился с английского на испанский и с испанского на язык апачей, а затем обратно. Американец по имени Нельсон сделал перевод с английского на испанский, а апач Хосе Мариа Яскес переводил его с испанского на апачский.
Джеронимо хотел знать, при каких условиях он сдастся. Майлс ответил, нарисовав линию на земле: «Это берег океана». Затем он положил камень рядом с линией. «Это место, где находится Чиуауа (он был во Флориде), со своей группой».

Затем он положил другой камень недалеко от первого и сказал: «Это ты, Джеронимо». Он взял третий камень и положил рядом со вторым. «Это представляет апачей в форте Апач. Президент хочет взять тебя и соединить с Чиуауа». Затем он взял камень, который представлял Джеронимо и его группу, и поместил его рядом с тем, что представлял Чиуауа во Флориде. Наконец, он поместил и камень, представлявший апачей из форта Апач, рядом с теми, что представляли Джеронимо и Чиуауа, сказав при этом: «Это то, что хочет сделать президент - чтобы вы все были вместе»  (во Флориде). Майлс сказал в этом разговоре, что пребывание на Востоке будет бессрочным, но по его окончании апачи будут возвращены в Аризону. И заключил: «Скажи ему, что мне больше нечего сказать. Я бы хотел с ним нормально разговаривать, но мы не понимаем языков друг друга». Затем Джеронимо повернулся к Гейтвуду, улыбнулся и сказал на апачском: «Ну что же, ты говорил правду».
Затем он пожал Майлсу руку и сказал, что кто бы что ни делал, а он сдается. До отъезда в форт Боуи на следующий день,  Джеронимо редко выходил из поля зрения Майлса, как будто боялся, что генерал забудет об их соглашении. Джеронимо достаточно хорошо разбирался в гражданском праве Аризоны, поэтому у него не было желания быть доступным шерифам Роберту С. Хэтчу (округ Кочис, Аризона) или Юджину О. Шоу (округ Пима, Аризона), для  возможного гражданского судебного «разбирательства». По состоянию на 6 октября 1885 г. за сдачу Джеронимо, живого или мертвого, была назначена награда в размере 500 долларов, и 250 долларов за любого другого члена его группы.


 

            

Флорида была предпочтительнее той «справедливости», которую ему собирались предложить в Аризоне. Единственной трудностью вечера было то, что Найче не явился на совещание с Майлсом. Капитуляция не будет полной до тех пор, пока не будет присутствовать наследственный вождь апачей чирикауа.

4 сентября Найче был в горах, в нескольких милях от места сдачи, с несколькими членами группы. Найче ждал своего «брата», который искал лошадей, оставленных в Соноре. Он беспокоился о нем, потому что поблизости были мексиканские солдаты. У Найче не было живых братьев и сестер мужского пола. Он имел в виду Ательнитце (Atelnietze), члена его группы.
 

 

Он был примерно на восемь лет старше Найче и, вероятно, был его двоюродным братом, сыном одного из братьев или сестер Кочиса, или сводным братом, сыном второй жены Кочиса. Его жена Ха-о-зинне (Ha-o-zinne), Джеронимо и Гейтвуд отправились сказать ему, что Майлс прибыл и что было бы невежливо заставлять его ждать.
Найче имел с собой от 12 до 15 воинов с семьями. Гейтвуд сказал ему: «Найче, ты обещал мне, что, когда мы доберемся до границы, ты поговоришь с генералом Майлсом о капитуляции». Найче задумался и ответил: «Правильно», и немедленно отправился с Гейтвудом на встречу с Майлсом. Он собрал свою группу, привел их и официально сдался. Итак, наконец все «враждебные» апачи сложили оружие, и стали готовиться к путешествию в форт Боуи. Майлс вспоминал о нем: «Молодой воин, высокий и худощавый, чье достоинство и элегантность движений достойны любого принца».

Майлс продолжил беседу с Джеронимо и Найче, которых в конце концов убедили отправиться в форт Боуи (округ Кочис, штат Аризона), когда разразился сильный ураган, и все они укрылись в палатках и повозках. Майлс, Найче и Джеронимо были вместе. Майлс написал в своем отчете, что «Найче, сын Кочиса и наследственный вождь апачей чирикауа, вчера утром осуществил капитуляцию своей группы». Последняя война апачей закончилась.


 

По словам следопытов апачей Кайиты и Мартина, условия капитуляции Джеронимо противоречивы, капитуляция была далеко не безоговорочной. В самом деле, обстоятельства дела как будто показывают, что генерал Майлс был не в том положении, чтобы требовать безоговорочной капитуляции «противников», и что только одно логическое убеждение было главным фактором успеха, в этой последней кампании против Джеронимо. Репутация хитреца, которая была у Джеронимо, не была бы таковой, если бы он, находясь вдали от своего врага, отдавал себя без выгодных для него условий.
Среди скаутов - апачей, присутствовавших во время капитуляции Джеронимо, были Виктор, которого апачи называли Бето (бывший мексиканский пленник, дослужившийся до лидера местной группы араваипа и ответственный за похищение Микки Фри), и Гуда-Гуда (Goodah-Goodah, также известный как Гудигуйя, один из первых четырех полицейских апачей, завербованных на службу Джоном Филипом Кламом).

 

 

В десять часов утра 5 сентября,  Майлс, Джеронимо, Найче и четверо других апачей (трое мужчин и одна женщина) выехали в медицинском фургоне в форт Боуи, в сопровождении отряда во главе с лейтенантами Уайлдером и Клеем. Майлс сказал Биллу Гэдду, кучеру: «Торопись до захода солнца». Генерал торопился пройти 105 км. до наступления темноты. Подъехав к форту Боуи, Уайлдер поехал туда, вернувшись обратно с бутылкой виски. Майлс спросил, для чего это. Уайлдер ответил: «Клей, должно быть, испытывает жажду из-за пыли, вызванной фургоном, и я подумал, что он может захотеть выпить». Майлс ответил: «Нет, подожди пока Клей сдаст апачей под караул, и ты будешь пить сколько хочешь». Прежде чем добраться до форта Боуи, Джеронимо посмотрел на горы Чирикауа и сказал: «Я сдаюсь уже в четвертый раз». Майлс быстро ответил: «И я думаю, что это последний…».  Эту ночь, разоружившись, они провели в подземелье. В середине дня дня 5 сентября, остальные апачи вместе с Лоутоном, Гейтвудом и Вудом направились на север.

Ночь 7 сентября была проведена в 9,5 км к югу от форта Боуи, где у Нохчлон (Nohchlon), жены Чаппо (сына Джеронимо), родился ребенок.