Любовь или верность?

  Шестнадцатилетняя девушка глубоко задумалась над прочитанной  «Притчей о верности». Затем отложила книгу, вынула из стола свою заветную тетрадь - девичий дневник и записала в нём  «Что главнее: верность или любовь?». Переписала притчу. Ещё раз перечитала её.  Подумала. «Наверное, всё же любовь», - решила она и положила тетрадь на место.

  Много лет спустя.
  7 июля. Субботний вечер.
  С вечера небо на востоке стало затягиваться  мрачными тучами. Мила, поглядывая на темнеющее небо и прислушиваясь к глухим отдаленным раскатам грома, оглядела садовый участок. Занесла в домик  кое-какие вещи, которым дождь был бы не на пользу. Сняла с веревки влажное  бельё, занесла его в дом,  развесила на кухне. Собрала садовый инструмент и спрятала его в сараюшке.
  Мать мужа, свекровь Милы, попросила встретить прилетающую вечером из Челябинска дочь с четырнадцатилетним внуком.
  Муж  поинтересовался у жены, поедет ли она с ним в аэропорт. Мила, сославшись на кучу срочных дачных дел, отказалась. В последнее время отношения с родственниками мужа были несколько напряжёнными.
  - По пути завези сыну с невесткой овощи, - Мила протянула мужу тяжёлую сумку с дачными гостинцами.
  Дмитрий  послушно кивнул. Закрыв  дачные ворота, жена  несколько минут рассеянно глядела в след отъезжающей машине. Почему-то тяжело вздохнула  и заспешила на грядки: надо до дождика успеть собрать огурцы.

  Управившись с делами, уставшая Мила  наскоро приготовила пару бутербродов и заварила зелёный чай. С подносом вышла на террасу и уселась в кресло-качалку.
  Раскатов грома уже не было слышно. Лиловые тяжелые тучи, время от времени  озаряясь яркими зарницами,  не спешили приближаться  к дачному посёлку.
  - Может, дождь стороной пройдёт. И грядки  тогда  завтра успею прополоть. А послезавтра надо будет собрать смородину, сварить варенье, - распланировала Мила последние деньки недельного дачного отпуска.

  Уставшая  женщина, допив чай, поспешила в дом: очень хотелось спать. В нагретой жарким солнцем  комнате было душно.  Подумав минутку (а вдруг дождь всё-таки будет?),  Мила  всё же открыла окно в сад. Исполнила вечерний ритуал: протянула руку к ветке и осторожно  погладила листья старой  корявой яблони. Это фруктовое дерево когда-то давно посадил её отец. Его лет десять нет  в живых, а яблоня каждый год  плодоносит, осенью угощая и радуя всех крупными сладкими  плодами.  Добрая память о добром человеке.

  Ночью сквозь сон Мила услышала шум дождя. Ветра, который обычно извещал о приходе дождя, видимо, не было. И не гремело, и не сверкало. Просто тихо шёл дождь.

  Проснувшись, Мила попыталась вспомнить сон. Женщина знала, что он был светлым и приятным. События сна волновали, но толком, как она ни старалась,  вспомнить сон не могла. Оставив сие бесполезное занятие, прислушалась к неспешному разговору дождевых капель с листьями. Постепенно события сна стали вырисовываться всё чётче; в какой-то миг взволновали её настолько, что она отбросила одеяло и, поёживаясь от предутренней прохлады, накинула на плечи халат, подошла к раскрытому окну. Подоконник был сух. Взяв с кресла плед, укуталась, присела на окно. И опять прислушалась к неспешному шуму дождя. В голове всплывали картины сна.

  Видимо, знакомый шум – неспешный разговор дождевых капель с листьями деревьев, связанный с моментами счастья  прошлой жизни, пробудил и оживил в мозгу те далёкие воспоминания, о которых  Мила не вспоминала уже несколько  лет. Женщина была несколько обескуражена: в памяти всплывали мельчайшие подробности, вспоминалось каждое слово, каждый взгляд Павла.  Мила даже не подозревала, что столько много может её память хранить  всего, что связано с её второй половинкой. Пять лет прошло…
  Оставим на недолгое время сорокапятилетнюю женщину, которая неторопливо перебирала в памяти прошедшие дни, милые её сердцу воспоминания и вспомним древнюю легенду.

  Когда-то планета Земля была не такой, какой мы сейчас её знаем. Другой растительный мир, другие  животные бродили по суше и плавали в море.  И жили тогда на Земле необыкновенные люди. Это были мужчина и женщина слитые воедино.  Слитно и жили, даже и не подозревая о возможности разделения. Это были сильные, гармоничные и независимые люди. Не существовало в таком мире ни любви, ни ревности, ни слов восхищения,  ни упрёков…
  Они самостоятельно продолжали свой род, потому как в этом существе одновременно присутствовало и мужское и женское начало, поэтому ему никто был не нужен.
  Боги с небес с завистью  и опаской наблюдали за ними. Они понимали, что нет никого сильнее этих счастливых людей. Верховный олимпийский бог Зевс ударом молнии рассёк это существо надвое, чтобы эти смертные потеряли свою силу. Так появились  мужчина и женщина. Население земли увеличилось вдвое, ни при этом ослабело и растерялось. Тоска по прежнему счастью заставляет и мужчину, и женщину разыскивать свою потерянную половинку.

  Некоторым это удаётся. Они снова сливаются воедино и обретают гармонию и счастье. И это называется любовью…
  Бывает, проходят долгие годы, перебирается  куча народу, прежде чем нам встретится наша половинка…  А, может, и не встретится…
  Миле, как она считала, повезло в жизни: она встретила свою половинку.
  Это был директор школы Павел. В своих воспоминаниях по отчеству она его никогда не называла.

  В середине августа 1998 года  муж  Милы получил новое назначение и новую должность в воинской части, которая находилась в городе N. Сборы были недолгими, опыт переезда с мужем военным уже был, поэтому в конце августа Мила с мужем и с шестнадцатилетним  сыном  приехали на новое местожительство. Сына приняли в школу рядом с домом, а вот в преподавателях литературы школа не нуждалась. Мила огорчилась, а вот сын был рад: наконец-то мама не будет его так сильно контролировать. В городском отделе народного образования Миле и её ровеснице, Анне Александровне, преподавательнице биологии, сообщили, что есть вакансии по их специальностям в школе №1. Анна Александровна тоже была приезжая, город знала плохо и женщины, посовещавшись, решили дело  в долгий ящик не откладывать, а сразу же и поехать в эту школу.

  Секретарь Алла  предложила вначале зайти в кабинет к директору на собеседование преподавателю биологии. Через полчаса, выйдя из кабинета, Анна Александровна положила свои документы на стол секретарю для оформления на работу: директор дал добро.

  Мила зашла в кабинет. Высокий, плотный мужчина в очках стоял возле стола, перебирая какие-то бумаги. Взглянув на вошедшую женщину, директор  секунд десять  молча смотрел на неё, лишь потом  как-то рассеянно ответил на её приветствие. Затем стал быстро перебирать бумаги, буркнув при этом, чтобы та шла к секретарю оформляться на работу. Мила недоумённо пожала плечами и вышла из кабинета. Секретарь удивлённо посмотрела на Милу. Потом перевела взгляд на вышедшего из кабинета  директора, который бросил на ходу:
  - Оформляй её тоже. А я на минутку к трудовику.
  Секретарь неопределённо хмыкнула и сказала Миле, чтобы та подождала, потому что она  не успела ещё оформить Анну Александровну.

  Справа от кабинета литературы был кабинет биологии; хозяйкой его стала Анна  Александровна. А прежняя хозяйка, много лет проработавшая учителем биологии,  Мария Владимировна  перешла в лаборантки и местом работы её стала небольшая комнатушка при кабинете, лаборантская. 
  Соседи -  Мила, Анна Александровна и Мария Владимировна очень скоро подружились. В свободное от уроков время иногда собирались у Марии Владимировны  попить чайку или просто поболтать. (В шумной учительской  коллеги побывали только по необходимости). Время от времени к Марии Владимировне на «огонёк» заглядывали и другие учителя. (Старая учительница пользовалась в школе уважением.)  Она знакомила своих новых соседей с коллегами. Как-то заглянула учительница физики, ровесница Милы, живая и яркая  Вероника Григорьевна. За полчаса, которые она провела в лаборантской,  Мила и Анна Александровна  не проронили ни слова, а Мария Владимировна лишь изредка вставляла короткие слова: «да», «неужели?», «согласна». После её ухода старая учительница улыбнулась, вздохнула и сказала, что это была жена директора.

  - Надо же, какие они разные. Он такой спокойный, уравновешенный, а она – полная противоположность…Хороший муж достался Веронике, - вздохнула старая женщина, печалясь о чём-то о своём.- И торопливо  добавила : - Но она неплохая.
  - Наверное, в пединституте поженились, - вдруг сказала Мила.
Мария Владимировна подтвердила. И добавила:
  - Младший сын заканчивает  школу в этом году, а дочь поступила в пединститут.

  В конце сентября уроки «новеньких» учителей посетил директор.
  - Такая традиция в нашей школе, - объяснила завуч школы.
  Мила не волновалась: литературу она любила, рассказчицей была интересной.  В конце урока, осмелившись посмотреть на сидящего за задней партой  директора, Мила вдруг почувствовала, что она нравится этому человеку. И не только, как учитель литературы. И неожиданно смутилась. Не дожидаясь звонка, директор тихо вышел из класса.
  Анну Александровну беспокоила оценка урока. У завуча она узнала, что директор остался доволен «новенькими»: и ею, и Милой.
  Милу не стало беспокоить это открытие (она нравится директору).

  Одна  из черт её характера – верность. Нельзя уже было сказать, что любовь к мужу в тот период заполнила «всё её пространство, и у неё такое постоянство, что другая страсть не может ничего украсть»  (Л. Татьяничева).  Непростые и запутанные были отношения с мужем. Верна была Мила потому, что она себя уважала. И ложь в отношениях была для неё неприемлемой.

  Павел, признавала она, был умным и глубоким человеком. И был сильным и разумным  директором. Но, как мужчина… Мила, сравнивая свои чувства к мужу в самом начале их отношений и нынешнее отношение к Павлу, отдавала себе отчёт, что Павел не волновал её.  Он был предсказуем. А у Димы была загадка.  И у неё не было желания непременно каждый день видеть Павла, слышать его. Как это было с Димой. 
 
  Но зачем-то стала больше общаться с женой директора. Находились общие интересы: раз в неделю вечером играли в школьном спортзале в волейбол или баскетбол. Иногда обменивались кулинарными или  рецептами народной медицины. Почему  это она делала, Мила  не могла понять. Зато осознавала, что Вероника никогда не сможет стать её близкой, душевной подругой. Жена директора  не обладала тем набором человеческих качеств, которые были привлекательны для Милы. А вот у её мужа, директора  школы, черты характера вызывали симпатию.
  Настоящее открытие Павла произошло в начале  октября на вечере, посвящённом Дню учителя. У директора, оказывается, день рождения совпадал с учительским праздником. Поэтому, как традиционно было принято в этой школе, эти два события объединяли в один праздник. Мила заметила, что здравницами в свой адрес Павел тяготился и сразу же старался перевести разговор на другую тему. Мила тоже не любила шумное празднование своего дня рождения.

  Тамада вечера, смешливая завуч-организатор, проводила весёлые конкурсы, в которых должен быть принимать участие и именинник. Из его ответов Мила узнала, что Лев Толстой тоже его любимый писатель. И телепередачи… И что он в людях ценит то, что ценит и она. И не нравится ему то, что не нравится ей… Чем больше отвечал на вопросы викторины директор, чем больше Мила находила схожести-похожести  с собой, тем больше она грустнела.Она уже и раньше неосознанно отмечала схожесть реакций  своей и директора на какие-то события.

  - Вот моя и  половинка, - подумала Мила, глядя на Павла. И ничего  не почувствовала: ни душевного волнения, ни даже маленькой радости….
  - И что же с этим теперь делать? - спросила она себя. И вдруг повеселела:
   - Он ведь не знает, что я его половинка,  что мы из одного теста сделаны. Только он мужчиной, на все 100%  мужчиной.  И я, похоже, из этого же теста, но женщиной. Но  я ему ничего не скажу.
   Где-то в глубины души проникла  маленькая заноса (или маленькая радость?): «Я ему нравлюсь». Но женщина не придала ей большого значения.

  После праздника ничего в отношениях Милы и директора не изменилось. Он не искал с ней встреч. Да она бы и не согласилась на тайные встречи. Видимо, ложь и ему была неприятна. Но Мила знала, что Павлу она по-прежнему нравится. Если не сказать большее.
  - А, может, я себе это придумала, - сказала она себе перед новогодними каникулами. В спортзал вечерами она больше не спешила; встречаться с Вероникой стала реже.
  Если бы Мила об этом спросила Павла, он бы ей ответил, что ничего она себе не придумала, и что она ему действительно очень нравится. Если не сказать больше. И что он знал о Миле гораздо больше, чем она могла себе предположить. Знал, понимал и чувствовал её. Был согласен с героем нашумевшего  фильма, который понятие «счастье» определил как понимание.

  Однажды, сидя поздно вечером в своём тёмном кабинете и  глядя в тёмное окно, он думал о своей сдержанности по отношению  к ней: «Несомненно, я испытываю к ней  нечто больше, чем просто симпатию к понравившемуся человеку. Что меня останавливает?».  Разум усердно подсказывал,  что на это есть много причин. Но он чётко обозначить их  не хотел. Ему было хорошо уже от одной мысли, что его половинка рядом. И он может её изредка видеть, слышать. И даже говорить с ней. В основном, о школьных делах.
  Мила с удовольствием слушала его выступления на педсоветах, совещаниях. Его взгляды, понимание проблем, ситуаций  были ей хорошо понятны и близки. Но были коллеги, которые с директором  не соглашались, спорили с ним...

  Мила и её муж тоже часто спорили,  возражали друг другу, и довольно редко соглашались. А случалось,  даже и критиковали друг друга.
  Но с мужем у неё были другие опоры: сын, дом, налаженный быт, общие родственники. Есть на двоих одна история их отношений, воспоминания о страсти, о нежности. Но душевной близости не было: разные с Димой они люди.
  Мила вспомнила вечеринку, на которой впервые встретилась со своим будущим мужем.

  На вечеринке у её подружки Светланы душой компании был он,  Дима. Хотя в компании были и другие парни. Но они были в тени. И девчонки их почти не замечали.  Общительный и  весёлый  Дима успел очаровать всех девчонок. Каждой сказал комплимент или рассказал смешную историю. Хотя Дима и понравился Миле, но иллюзий она не питала. Во-первых, потому  что считала себя ничем непримечательной особой.  Во-вторых, Мила была жутко стеснительной девушкой. В-третьих, она не собиралась ни с кем из напористых  девчат конкурировать. Было ещё и в-четвёртых, и в пятых… Девушка, сидя в сторонке с Анютой, вполуха  слушала её жалобы на парня, с которым та встречалась уже полгода, и, судя по всему, встречи их в скором времени должны были  прекратиться. Мила понимала, что, по-видимому, отношения себя исчерпали. Это со стороны было видно.  Но Анюта  была не в стороне от этих отношений, и этого пока не понимала, а надеялась на верный совет подруги и на налаживание отношений. Миле стало совсем грустно… Она не замечала, что флиртуя  с её подружками,  Дима изредка бросал взгляды на симпатичную грустную девушку. На неё.

  Вскоре молодёжной публике веселья от выпитого вина показалось мало, и зазвучала танцевальная музыка.  Дима неожиданно для всей честнОй компании, и для Милы тоже, пригласил её на первый танец. И на второй тоже… И на третий… А потом они сбежали с вечеринки…
  Что было дальше?  Ну да, история закончилась свадьбой. Через год – рождением ребёнка.

  Время от времени Мила приставала к молодому мужу с вопросом:
  - Почему на вечеринке ты выбрал меня, а не Светлану, ведь она так старалась, чтобы ты на неё внимание обратил?  И не красавицу Тамару, и не бойкую Катюху?
  Вразумительного ответа молодой муж не давал; ограничивался ёмким словом:
  - Влюбился.

  Почему ей понравился Дима, Миле было понятно: сработал закон притяжения противоположных темпераментов, полярных  достоинств. Дима -  живой и легконравный интуитивно потянулся к  спокойной, скромной  девушке. Он проявил активность,  она с радостью откликнулась. Различия в темпераментах, в характерах  поначалу удивительным образом не разъединяли, а дополняли друг друга. Любовь помогала гармонично ладить между собой.

  Как-то, готовясь к уроку литературы, молодая жена  споткнулась о  строчки Пушкина:
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень…
Потом понравились; 
И скоро стали неразлучны.
  Теперь-то Мила  понимала, что тогда, на вечеринке, у обоих взыграл коктейль гормонов. Теперь-то она знала, что всесильная природа так беспокоится о сохранении своего вида на Земле. Поэтому и наградила людей влюблённостью, которая застилает глаза пеленой, скрывая все недостатки партнёра.

  В ней, в совершеннолетнем человеке, который так стремился поскорее повзрослеть, вдруг проснулась очаровательная детская черта – святая наивная вера в человеческое совершенство. Видимо, тоже происходило и с Димой.

  Ах, ну как приятна влюблённость! Она делает тебя  избранным, дарит ощущение своей значимости, исключительности. Как отрадно видеть себя, ощущать, понимать, что ты очутился на пьедестале: тобой восхищаются, тобой любуются, тебе поклоняются! 
  Только влюблённым позволено прикоснуться к бессмертию. Только влюбленным позволено острее  почувствовать  вечное движение жизни и  в полной мере понять  цели  своего земного существования.
  Зачем нам трезвый взгляд, зачем нам рациональное описание происходящего, когда мы испытываем счастье?
  Счастье – понятие многомерное. Но ни одно из человеческих чувств не даёт нам такого наслаждения, как счастье любви.
  Ах, ну совсем неважно, что Купидон из древних мифов был с повязкой на глазах!

  Разве можно отказаться от этого, пусть и иллюзорного, ощущения своей исключительности, личной уникальности, индивидуальности и незаменимости! Буря эмоций  легко кружит голову. Жажда любви дарит нам розовые очки. Нам и в голову не приходит, что любимый может быть вполне заурядной личностью.  Но проходит время, сказочное представление заканчивается, коктейль перестаёт волновать, будоражить. Накал страстей притупляется.  Розовые очки куда-то пропали, и начинаем мы видеть реальный мир, реальных людей… Мы подходим к новому этапу отношений…

  В один прекрасный, (нет-нет, совсем не прекрасный!) Дима и Мила поссорились. Какой повод был для ссоры, молодожёны уже через день не могли вспомнить. Потому что он, повод,  был совсем пустячным. Огорчила молодых супругов даже не ссора, а неприятное открытие:  у любви есть острые грани. Ссоры стали повторяться.
  И в один  серо-печальный день Мила поняла: что, оказывается, она любимого придумала себе в голове. Любимого в обличие Димы. А он, Дима придумал в своей голове её. С помощью жажды, потребности в любви. Ну и способности любить. А это уж какая у кого оказалась. Способность.

  Приходит время, когда надо относиться к супругу, бывшему для тебя когда-то почти совершенством, как к реальному человеку. И разность темпераментов и характеров, может не только привлекать, но и  быть причиной конфликтов.
И где оказывается наш ум, наши возможности-способности, чтобы острые грани обрабатывать, сглаживать?  Ведь камушек-то драгоценный: любовь.  Беречь его надо.

  Мила горестно вздохнула:
  -М-да, как жаль, что к свидетельству о браке не выдают «Инструкцию по сохранению семьи». Приходится писать её самим. Методом проб и ошибок...

  Ведь мы могли быть счастливы, если бы поработали над «совместным проектом» под названием «Семья». Но всё было пущено на самотёк. Не получилась многозвенная  совместимость. Или, может, ни виноваты ни она, ни он? Может, с человеческой биологией не поспоришь? И изначально Купидон ошибся и не тех людей соединил в пару?  И чувство придавило разум? Как бы то ни было -  в итоге имеем то, что имеем. И ведь нельзя сказать, что брак с Димой – уж очень несчастлив. Но и счастливым его не назовёшь. А, может, это наша извечная тоска по лучшей  доли для нас?

  …В начале мае директор и Мила возвращались из городского отдела народного образования. Он – с совещания директоров города, она – с методического семинара по литературе. Путь к остановке проходил через небольшой сквер.
 Мила вопросительно на него взглянула.
  - Машина в ремонте, - коротко ответил он.
Через несколько минут, заметив  по  пути беседку, Павел неожиданно остановился, посмотрел на небо и сказал:
  - Сейчас начнётся дождь.

  Мила тоже  подняла голову, удивленно посмотрела на безоблачное небо и  ничего не сказала. Так же  не спеша шла рядом с ним по дорожке сквера. Когда он и она приблизились к беседке, вдруг резко подул ветер, вмиг потемнело и крупные капли дождя упали на дорожку. Мила была в лёгком платье; намокнуть ей не хотелось,  и она поспешила  в беседку. Остановилась в центре беседки, взъерошила свои волосы, стряхивая  капли дождя. Павел тоже забежал в беседку. Снял пиджак, стряхнул его, не позволяя  дождевой воде  намочить его. Потом протянул его Миле. Она минутку раздумывала, потом решила, что ничего предосудительного в этом предложении  нет; взяла пиджак, накинула его себе на плечи, коротко сказав ему «Спасибо» и слегка кивнув головой. Пиджак хранил его тепло, которое приятно согревало, ласкало. Майский дождь уже не озябший, но ещё и не по-летнему тёплый. Мила криво усмехнулась: пусть хоть таким образом она позволит ему прикоснуться к себе.  Павел, глядя на неё, понял, о чём она подумала.

  - Можно и по-другому, - сказал он. Она посмотрела в его смеющиеся глаза, нахмурилась и отвернулась.
Он улыбнулся  и присел на скамейку. Мила, не глядя на него, присела напротив.
  - Зонтик не взяла. Сегодня синоптики не обещали дождя, - сказала она, рассматривая ярко-зелёную берёзку, окутанную серебряными дождевыми нитями.

- А я сегодня работаю волшебником… - весело произнёс Павел слова из известной песни.

  Мила поостереглась выяснить,  почему сегодня он работает волшебником…Она перевела взгляд с берёзки  на лужу перед беседкой, которая на глазах превращалась в водную громадину – такой сильный дождь шёл.  Ветер, принёсший дождевую тучу, куда-то улетучился и туча, отягощенная большим количеством  водных запасов,  с охотой освобождалась от груза. Вскоре  беседка превратилась в остров, окруженный  со всех сторон водой.

  - Мне больше нравится не остров, а корабль.
Голос Павла изменился, стал мягче, нежнее.
Мила вздрогнула, услышав это сравнение.
Она  наконец-то осмелилась посмотреть на  Павла:
  - Если Вы работаете сегодня волшебником, то не могли бы остановить потоки воды, низвергающиеся с небес?

  Она почувствовала, что ему не понравилось обращение к нему на «Вы». Но вслух он её не поправил. Чувство к ней,  до этой минуты жившее только в его душе, рвалось наружу. Только  иногда ранее прорывалось в его взглядах на неё. Спасибо очкам - скрывали от окружающих. И ещё ведь как-то проявлялось его чувство: она ведь смогла понять, что он не равнодушен к ней. Хотя он и был сдержан.  Сейчас его чувство к ней, придавленное разумом, стремилось заявить о себе громко: в словах, в поступках.

   Он глубоко, непривычно свободно и легко вздохнул, посмотрел куда-то вдаль, поверх деревьев, пригнутых дождевыми потоками, и тихо сказал:
  - Где-то есть лавка, где продают красную материю. Много материи. Из большого куска материи можно сшить паруса.

 Мила обратилась к нему на «ты»:
  - В отличие от Грея, ты не пойдёшь в эту лавку покупать красную материю. Ну, может быть, и пойдёшь, может и купишь. Но шить паруса точно не будешь.  А я не взойду к тебе на корабль.
И после недолгого молчания чуть слышно добавила:
- Наши корабли уже бороздят разные житейские океаны.
Он не поверил её словам, понимая, что она просто сейчас очертила, установила границы, чтобы легче было им общаться. 
Но всё равно  помрачнел; улыбка была стёрта с его лица. Не возражая ей, слушал дождь.

  Шум дождя заглушал  все посторонние звуки. Только дождь, он и она. Дождь позаботился о том, чтобы  этим двоим не мешали ни люди, ни городская суета. Быть может, у этих двоих не будет больше возможности побыть вдвоём, вместе. И эти двое были благодарны дождю. Да, она тоже была благодарна дождю. И ей совсем не хотелось понимать, почему она была рада непогоде, не предсказанной синоптиками.

  Павел с удивлением вслушивался в шум дождя…Оказывается, дождевая дробь может быть не только ритмичной, но и нежно- мелодичной. Лицо Павла опять разгладилось. Он подошёл к выходу, посмотрел на небо и хлопнул в ладони. С улыбкой оглянулся  на Милу. Она без боязни встретилась с ним глазами. Взгляд его карих глаз притягивал, но не обжигал. 
Ничего у неё не ёкало; сердце билось ровно и спокойно.
Краем уха Мила слышала утихающий шум дождя.  Павел опять поднял голову, пригрозил кому-то пальцем и приказал:
  - Только не прекращайся совсем.

  Мила улыбнулась, не зная, как к этому относиться. И опять вспомнила знаменитую книгу Александра Грина, его героя, Грея, который понял одну нехитрую истину в жизни. Истина заключается в том, что «чудеса можно делать своими руками».
  Дождь уже не барабанил по крыше беседке, а негромко постукивал- перестукивал.
– Есть  же азбука  Морзе. Короткие и длинные звуки складываются в понятные слова. Наверное, есть и Азбука дождя. Но как понять  морзянку капельную, как  расшифровать послание небес? 
  Он смотрел на её ладошку, которую она подставила стекающим с крыши дождевым каплям. Майская вода собиралась в ладошку, потом через край проливалась, россыпью брызг шлёпая в лужу.

Он дождался встречи с ней, свидания с ней.
Голос его зазвучал глухо:
  - Это в физике противоположности притягиваются, а в жизни хорошо людям с себе подобными. А я по молодости и наивности перепутал законы физики и законы психологии.
   «Значит, он тоже понял, что я его половинка, что я похожа на него», - вдруг заволновалось её сердечко.

  Он замолчал, пытаясь понять себя. «Что я могу? Могу ли сделать её счастливой? А себя? Могу ли я быть счастливым, разрушив свой житейский корабль?»
Прислушался к капельной морзянке: есть ли шанс изменить судьбу – мою и её?
Криво усмехнулся: изменится, ведь,  судьба ещё многих дорогих нам людей…
Пристально на неё посмотрел: «Что я мучаюсь? Она ведь меня понимает. Она – моё зеркало.  Зеркало моей сущности. Я с её помощью пойму себя».

  Она, отвечая на его сомнения, тихо произнесла:
  - В медицине есть очень важная заповедь: «Не навреди». Это ты сейчас так думаешь… Это ты сегодня хочешь похожести… Когда-то нас выбрали, и мы выбирали…  Мы выбирали не свою половину, похожую на нас. Мы были так молоды, неопытны, малосведущи. Мы стремились познать мир, познать людей … Нас привлекало  неведомое  нам, непонятное нам…
Видимо, мы допустили ошибку: после угасания страсти не было работы по объединению. А ведь есть пары, в которых со временем муж и жена становятся похожими друг на друга.
У нас с мужем были одни и те же испытания, трудности, радости… Но мы стали по-разному к ним относиться…
   - Не было соединения, а было разъединение,  - уточнил Павел.
  - Мы не становились друг другу ближе и ближе, - продолжила она. – Не было работы нашей… Не создали из двух разных половинок единое целое.
Он напряжённо вслушивался. Она говорила о себе, а он пытался осмыслить, добраться до своей сути, понять себя.
После недолгого молчания она продолжила:
- Ну да, по законам психологии мы, наверное, подходим друг другу: одинаковые темпераменты, схожие характеры... Схожие взгляды, поступки…

  Замолчала. Отметила про себя, что нет у неё к нему тяготения – ни душой, ни телом. Так, как было у неё по отношению к Диме. И желания быть с ним как можно ближе и как можно дольше,  тоже нет. «Наверное, от того, что мы  не свободны и находимся под грузом, под тяжелым грузом, наших прежних отношений…А то, что нет тяготения к телу, - неожиданно оправдала она себя, - так это не страшно для меня. Для меня ночь рождается из дня».
Он понял, что она тоже в сомнениях. Но её сомнения имеют другую причину: видимо, он не привлекает её  как мужчина.
Помрачнел.

Теперь она пристально на него посмотрела и ответила ему:
  - Психологи говорят, что в паре влюблённых всегда один любит больше. Я женщина. Я могу, наверное,  ответить на любовь, любить ответной любовью. А если не смогу? А если это не любовь, а что-то другое?
Правильного ответа он не знал. Но из курса физики он знал про волновую энергию. Знал, что источник должен быть значимым, чтобы зародился сильный  волновой  процесс.
 Он улавливал волны её души. Это ответные, отражённые  волны? Или её чувство  - источник волнового процесса?
Пристально посмотрел на неё и интуитивно почувствовал: она ещё не догадывается, что в её отношении к нему скрывается нечто большее, чем просто симпатия к похожему на неё  человеку.

   «Может, у меня неправильная любовь была к мужу? А истинная любовь – нему, к Павлу? Или, это, может быть, зарождение любви? Ведь я так хорошо его чувствую, понимаю его. Но, от «неправильной»  любви у меня родился сын. И я хочу знаки внимания получать от Димы. Может, я не понимаю конца наших отношений с мужем? И нахожусь в плену, в зависимости от старых, изживших себя отношений?  В плену от физической привязанности к нему? По инерции чего-то от него жду? - думала она.

Он перебил её мысли:
  - А если бы мы встретились раньше, интересно, я бы обратил на тебя внимание, я бы тебя выбрал? Сейчас я понимаю, что у меня с  тобой совместимость, что мне хорошо и легко с тобой… Наверное, обратил бы внимание… Ведь когда ты зашла ко мне в кабинет, я вдруг почувствовал своим нутром тебя… Или сердцем… Не знаю, как сказать… Ведь ничего подобного я не испытывал ни к кому из женщин ранее… Вероника привлекла меня своей яркостью… Она, как красивая картинка, манила, притягивала, очаровывала… Со временем я понял, что мне этого мало… Живость, разнообразие, буйство красок и впечатлений – это у меня во внешнем мире. Есть другой ещё мир для  меня. Очень важный для меня. В нём должен быть небольшой, неяркий костёр, от которого долго исходит согревающее тепло… В этом, другом мире я должен получить подпитывающую энергию, чтобы жить во внешнем мире…  - он взглянул на неё, понял, что она понимает, о чём он говорит. – В этом мире мне нужен тихий шёпот, тёплые ладони, полувзгляд и…  Он оборвал себя на полуслове.

  Для неё тоже важен был другой мир. Она его называла «тихим счастьем». В этот, другой мир, никак не вписывался её муж. Компанейский, играющий на гитаре, любитель  женских восхищенных взглядов…  Мила догадывалась о том, что её муж тоже оказывал знаки внимания женщинам, которым нравился он… Были ли серьёзные измены, Мила не знала. Или не хотела знать? Хотела верить клятвенным заверениям мужа, что он верен ей, что он любит её? Мила не хотела вникать, разбираться. Она знала, что если она узнает правду о неверности мужа, то сразу же напишет заявление о разводе. Её муж тоже об этом знал. Но что же его тогда удерживало рядом с женой? Она удобна для него?

  Мила сердито нахмурилась.  Меньше всего на свете она хотела думать о нём. Он существовал хоть и рядом с ней, но в каком-то параллельном мире. Да, любовь (или влюблённость) когда-то подняла их над разделительными барьерами, но единения так  и не произошло. И всё же была семья. Была какая-то защищённость. Внезапная мысль  её озадачила:  «Может, то, что я считаю защищённостью, на самом деле лишь иллюзия?».

  Майский дождь шумел уже лениво;  тихо шуршал по листьям березки и клёна. Тихо было и в беседке. Павел также стоял,  прислонившись спиной к  дверному проёму. Хотя его взгляд и был устремлён на мокнущий клён, умытый и перемытый майским ливнем, но Мила  понимала, что он его не видел. В эту минуту он ничего не мог видеть: шла напряжённая душевная работа, поиск выхода, поиск правильного решения...

  - Может, любовь моя – это медленное вызревание цветка… А, может, я тоже однолюбка. Как, может быть,  и ты. Может, мы боимся завершить отношения со своими супругами… Наверное, мы из той породы людей, которые не очень-то любят всё новое и незнакомое…Привычный мир вещей нам понятен…Может, нам для полноты счастья не хватает новизны, и мы догадываемся сейчас, что можем её получить. Ты – от меня. Я – от тебя. А что будет в завтрашнем дне? Это молодость не любит заглядывать в будущее… А сейчас, и ты, и я боимся просто так, в один миг,  разрушить привычный нам мир.   В нашей жизни были разочарования, потери, боль… И мы инстинктивно боимся… Ты создал для себя, также, как и я,  к этому времени свой мир. В этом мире есть, - она говорила медленно, вдумываясь в свои слова,-  привычки, свои ценности, свои маленькие радости... Ты, так же, как и я, дорожим  этим своим миром. Что придёт ему на смену, мы ещё не понимаем, не знаем… Как ты примешь мои привычки, как я приму твои привычки… Боязно… И боль не хочу причинить другим людям…Ты человек порядочный, нравственный… Мне нравится твоё заботливое отношение к жене, к детям…И этим тоже меня привлекаешь…
  Наверное, мы смогли быть очень хорошими друзьями… Но обстоятельства жизни нашей не позволят такой вариант отношений для нас…Может, отношения наши мы подчинили разуму, внутреннему голосу совести…

Он отметил, что она назвала то, что между ними появилось, то, что есть между ними -  не любовью, а «нашими отношениями».
«Пожалуй, я бы тоже не стал сейчас произносить это слово.  Любовь».
Он был отчасти согласен с её словами. Его больше беспокоило другое.

  Павел  ещё не был уверен, что может сделать её счастливой; он ещё не был уверен, что он сможет нести полную ответственность за  её жизнь. Но он догадывался, что ему понравится заботиться о ней. И ему понравится относиться к ней, как к самому себе. В нём была потребность отдавать любовь ей. Но не так, как он проявлял свою любовь по отношению к Веронике. Он вырос из тех прежних отношений. Сейчас он хотел взрослого счастья. И он интуитивно чувствовал, что с этой женщиной он  сможет его получить. Он лучше понимал её, чем она его. И даже лучше понимал её, чем она  сама себя.

Минут через двадцать дождь закончился. Он всё-таки не вечен.
Мила встала, сняла пиджак и  протянула его Павлу. Он в смятении скомкал его в руке, потом вспомнил, что пиджак  же хранит её тепло, надел его. Перепрыгнул через лужу, повернулся к Миле, подавая ей обе руки. Она, опираясь и держась за его руки, тоже прыгнула через лужу.  И сразу же отстранилась от него. Он не удержал, не притянул её к себе. Да она знала, что он этого не сделает.

Город был промыт и чист. Легко дышалось.
Молча шли к остановке.
  Павел думал об учёных, которые открыли закон всемирного тяготения, описали гравитационное притяжение, смогли понять электромагнитное взаимодействие между заряжёнными частицами, дали определение самой сильной силы природы - ядерному взаимодействию, но до сих пор не дали точную характеристику ещё  одной силе, пятой, - любовному притяжению мужчины и женщины.

- Что меня притягивает к этой женщине, идущей рядом? Только ли похожесть мироощущения?  Или только это? Мне хочется того, чего у меня нет? И лиши меня другого, мне будет не хватать прежнего мира?

 Я ей, - он взглянул на Милу, - интересен только как её половинка?  Неужели у неё нет притяжения ко мне, как к мужчине?
Он остановился, повернулся к ней,  взял её за плечи, заглянул в её серые бездонные глаза. Утонул в них. Она не бросилась к нему на помощь.
  Она тоже была сейчас в смятении. Точный ответ она  не знала. Может быть, ответ знали только небеса… Может быть, и не случаен этот дождь…А они не смогли понять послание небес…Наверное, не было озарения, не было сплава мысли и чувства… Что-то растеряли-потеряли дорогой длинною к этой минуте?

Не так уж и долог человеческий век: надо выносить ребёнка, вырастить человека, помочь в воспитании внуков…
Что, не стоит тратить силы на поиски своей половинки? Разве наш ум-разум дан не для того, чтобы выстроить своё счастье? Ведь всё предусмотреть всевышние силы  не могут. Ну, позаботились о сохранении рода человеческого. А на всё про всё  остальное дали  ум-разум. Пользуйтесь, люди, применяйте. Задействуйте по-серьёзному его.
А если половинка встретилась, когда   вам пятый десяток?  И вы не пылаете молодёжной страстью влюблённого?
А если половинка встретилась и вам не надо решать какие-то свои проблемы и комплексы за счёт партнера?  Если вы самодостаточная личность, если  вы не стремитесь подчинить себе другого.
  Может быть, этим двоим не дан был в жизни первый период отношений  между мужчиной и женщиной – время накала эмоций,  влюбленности. И встретившись, эти двое очутились  сразу во втором периоде  – глубинного понимания друг друга. Если нет восхищения другим, а  есть уважение к чувствам другого, к жизни другого. Есть уважение к своей жизни, к своим интересам. Есть достоинство. Есть дорожение. Есть непринятие лжи.

Молча ехали в автобусе. В похожих раздумьях,  с похожими мыслями.
Возле школьных ворот он задержал её рукой, и, сделав шаг вперёд, заглянул в её глаза, глухо произнёс:
  - А если эта работа напрасна по сохранению или выстраиванию отношений с женой? Или с твоим мужем?  Нам уже немало лет, и не так много нам осталось. И тратить время на бесперспективное занятие – глупость. Если не сказать резче.
Она прошла вперёд. Тихо, не оборачиваясь, сказала:
  - Ответа на этот вопрос я не знаю.
  - Остановись, - попросил он.
Она послушно остановилась. Но к нему не обернулась.
Он, глядя на её вьющиеся каштановые волосы, чётко произнёс:
  - Я боюсь, что мы сейчас плохо понимаем сам факт нашей встречи.

Она не ответила. Ответа на этот вопрос она тоже сейчас не знала. Подумала: в нём есть чуткость, но нет настойчивости. Но, наверное, это сейчас правильно. Он ведь женатый человек. А я замужем.

 …Нет, она не думала о нём, когда спешила на работу в школу. По-прежнему не искала встреч с ним.
Рабочий день директора хлопотлив. Не так уж часто он вспоминал о ней.
Но при встрече оба ощущали негромкую радость.
Отношения в семьях и у него, и у неё, как ни парадоксально, улучшились.

  После майского дождя в видимых отношениях  Милы и Павла по-прежнему ничего не изменилось. Пересекались редко: педсоветы, совещания, деловые разговоры, школьные дела. Ему было хорошо уже от одной мысли, что его половинка рядом. Ей было хорошо от того, что существует её половинка. И эта половинка хороша.

Но изменения были. В мироощущении. Смысл бытия стал полнее. Появившееся новое чувство (счастье?) умиротворяюще  наполняло душу. А при встречах, даже мимолётных, душа  окутывалась теплом.

  В конце мая он вошёл в её кабинет по литературе поздравить с днём рождения. Увидев входящего директора, Мила  встала  из-за стола. Какое-то время они молча стояли друг против друга в пустом классе. Потом он протянул ей томик стихов Пушкина и сказал:
  - Я наконец-то понял слова  поэта «Печаль моя светла…»
Повернулся и вышел из класса.
Через месяц,  в последних числах июня, она входила в кабинет директора с заявлением об увольнении:
  - Муж получил новое назначение, переезжаем в другой город.
Она застала его врасплох. Он вмиг заволновался, растерялся:
  - Как, почему, зачем?..
Она с теплотой посмотрела на него и тихо сказала:
  - Спасибо, что ты есть на этом свете…
Он с пронзительно-щемящей болью смотрел на неё:
  - Почему ты уезжаешь? Почему ты бежишь?
Она ничего не ответила. Вышла из его кабинета, осторожно  прикрыв дверь.
На следующий день она снова вошла в его кабинет, держа в руках листок бумаги.
Он молча посмотрел на неё. Даже не вопросительно. Просто отрешённо.
- В молодости многие  девчонки  вели дневники. Мне было 16 лет, когда я записала в свою тетрадь эту понравившуюся мне историю.
Она протянула ему листок бумаги:
  - Я отксерила страницу из дневника.
Повернулась и  быстро вышла из кабинета.
  Он, не рассматривая и не читая, спрятал лист в папку с какими-то бумагами.

  В конце рабочего дня, когда школа опустела, он достал листок. Узнал её почерк, ещё  полудетский, но уже достаточно уверенно-ясный,  и прочитал:
«Что главнее: верность или любовь?»
Грустно улыбнулся.  Молодость чаще мыслит однозначными категориями.

  «За деревней Изумрудицы, прозванную так из-за тёмно-зелёных болот, есть полянка, которая окружена высокими старыми деревьями.  Деревенские называют её «поляной аистов». Уже много лет подряд каждую весну из далёкой тропической Африки прилетают сюда на гнездовье белые аисты.
 Эти птицы очень привязаны к своему гнезду.

  В один из апрельских дней ребятишки, приветствуя прилетевших аистов,  махали руками, радостно кричали.  Вечно куда-то спешащие взрослые вдруг останавливались, поднимали головы к небу, светло улыбались. Радовались люди солнечной птице, которая приносит добрую весть о том, что тепло победило холод.

Белые аисты  не только не боятся человека, но и охотно селятся рядом с ним. С давних времён люди верили, что, если рядом поселились аисты, это к счастью.

  Первыми обычно прилетают аисты-самцы. Гнездо – сооружение довольно сложное. К прилёту самки надо успеть застолбить гнездо, подремонтировать его. Потом подтягиваются самки.

Завидя своих подруг, аисты, стоя на гнездах, приветствовали их, громко стуча клювами. Те не спешили опуститься в гнезда, а парили какое-то время над поляной. « Дождались нас? Теперь полюбуйтесь нами!» Ах, как хороши белые аисты в небе с раскинутыми во всю ширь крыльями, с подрагивающими на ветру перьями! Осмотрев гнёзда и дождавшихся их аистов, самочки не спеша опускались в родные гнёзда.

Только вот самочек в ту весну прилетело на одну меньше. Загрустил аист-одиночка. И большое гнездо-то он построил на высокой красивой  ели…И сам-то хорош собой:  тело его велико, шея - длинна, красноватые ноги – тонки, длинный тонкий клюв – красный.   Одним словом, красавец. День-два сидел  он  в своём гнезде нахохлившись, сердито поглядывая на своих счастливых сородичей. На одну из самочек, которая поселилась  в гнезде на дереве с раздвоенной вершиной,  одиночка-длинноножка и обратил внимание. Её партнёра он старательно не замечал.

  Вскоре самочка снесла яйца, и пара стали поочерёдно высиживать птенцов. В один из дней, дождавшись, когда её партнёр улетит кормиться,  длинноножка,  быстренько схватив припасённую лягушку, подлетел к понравившейся самочке, угостил её лакомством.   Потом красиво парил над гнездом и величаво вышагивал  на стройных ногах по поляне. Так продолжалось несколько дней и ночей. И переманил-таки самочку в своё гнездо. А прежний её партнёр остался в одиночестве высиживать яички. Нечасто такое случается в птичьей стае. Обычно в паре аисты хранят верность друг другу. С незапамятных времён принято считать, что каждая семейная пара неразлучна.

  Следующий день был ярким, солнечным. Безоблачное небо радовало голубизной. И вдруг – затмение. Закружилась над поляной стая чёрных аистов. Парили в небе чёрные птицы; черными большими крыльями закрывая яркое солнце, голубое небо.
  Завидев чёрных аистов, люди удивлённо-тревожно переглядывались.
  Эти сородичи белых аистов редко попадаются на глаза, являются весьма скрытной птицей; избегают встреч с человеком и селятся в глухих лесах, в труднодоступных местах. Если белые аисты могут жить кучно, то чёрные аисты не образуют колоний и гнёзда их обычно расположены на приличном расстоянии друг от друга. Как узнали, как смогли так быстро прилететь на поляну белых аистов?

Встревожились  аист-длинноножка с подружкой.

  Издавая сиплый свист и распушив белое подхвостье,  чёрные птицы с металлическим отливом согнали с гнезда аиста- длинноножку. Взлететь ему не дали; заставили опуститься на поляну, окружили его плотным кругом. Белые аисты в своих гнёздах притихли.

  Суровы законы в птичьей стае. Чёрные аисты строги к моральным нормам  и не переносят их нарушения.
Обычно виновница подлежит публичному суду.  Но в этот раз судьи  решили наказать не её, а его.
  Чёрные аисты, также как и белые, редко подают голос. В основном, в полёте. Или в особых случаях.

  Виновник  стоял посреди поляны, сжавшись в комок и пригнув голову, выслушивая крайне неприятные и грубые крики в свой адрес. Несколько чёрных аистов пребольно клюнули длинноножку. А потом расступились, позволяя белому аисту, роняя на поляну пух, перья  и кровавые капли, покинуть её. Его новоиспечённая подружка, завидя расправу над длинноножкой, спешно улетела за тёмно-зелёные болота.

Проводив громкими криками виновников, чёрные аисты  взлетели над поляной, покружили над ней, и, не взмахивая крыльями, набрали высоту,  скрылись с глаз.
А папаше-одиночке помогли его сородичи. Аисты приносили ему еду, приглядывали за гнездом, когда тот ненадолго отлучался. А потом, когда появились два пушистых аистёнка, помогли выкормить и птенцов».

  Прочитав, Павел бережно сложил пополам листок, спрятал в свою особую папку.
Подумал, что не ошибся в ней. Всё-таки, он верно схватил её облик с её сутью. Тогда, в первую минуту их встречи, когда она с заявлением зашла к нему в кабинет.
  Выключил в кабинете свет, подошёл к окну, долго смотрел на тёмные городские силуэты в тусклом свете фонарей.
  У него остались Воспоминания. Но есть ещё Время.

  Она поняла свою ошибку, которую допустила  в тот майский дождливый день. К сегодняшнему дню она уяснила себе, что состояние влюблённости – кратковременное явление.  Пылкое счастье – недолговечно. И хорошо, что оно было в её жизни. Спасибо Диме. Спасибо мужу и за сына.
   С Павлом у неё была возможность построить, создать  непылкое спокойное счастье своими руками. Да, оно не было бы счастьем, дарящим радостные страстные дни и ночи. С Павлом можно было выстроить  счастье покоя, счастье тихой гармонии. Взрослое счастье. Вспомнила чей-то совет: «Беречь надо не того, кого ты любишь, беречь надо того, кто любит тебя».

  Отгадка загадки, которая была в Диме, не принесла ей счастья. И он не стремился строить зрелое счастье. Он был занят другим. Размышляя над   его нынешним поведением, припоминая его послушность и некоторую виноватость, Мила сейчас отчётливо осознала, что у него опять интрижка с очередной дамой. Сейчас ей было всё равно. Абсолютно. Может, это даже и к лучшему. Облегчит развод, расставание  с ним.

… Мила смотрела  на дождевые капли, осторожно касающиеся листьев старой яблони, слушала  их шуршащий  шепот. Подумала о том, что не случаен этот дождь. И неспроста была встреча.  Эта встреча подарила ей  и нынешнюю печаль и нежность. Переливы грусти и радость бытия.

  И всё же она ощущала себя счастливым человеком. В её жизни была пылкая любовь. Правда, недолгая. Ну и что. Зато у неё родился сын. И она повстречала в своей жизни свою половинку, так похожую на неё. 
  У неё есть Воспоминания. И ещё есть Время.