Глава 23

23.

Все тогда случилось неожиданно. В спальне у девочек, стояла, на маленьком столике, старая жестяная лампа – естественно, электрическая. С круглым складчатым абажуром, матерчатым и выцветшим, до полной, так сказать, колористической неопределенности. Впрочем, цвета от нее не требовалось, достаточно было освещения, как такового. В общем, использовали ее там, в роли ночника – с одной слабенькой лампочкой на весь дортуар*. Шнур у нее был, так сказать, «не родной» - совсем и окончательно. Сколько раз ее чинили и когда это делали в последний раз – никто и не ведал. Факт состоял в том, что резиновая втулка-прокладка, отделявшая его от металлического корпуса, потерялась уже давно, в каком-то неведомом году древнего прошлого. А сам провод начал понемногу шататься – в отверстии на подставке, там, снизу. Ну и надломился, в итоге. Так тоже бывает.

И надо же такому случиться, что носитель электричества пришел, так сказать, в окончательную негодность путем откровенного облома, в тот самый момент, когда одна девочка взялась за нее своей рукой…

Сестра Сильвия распорядилась включить ночник. Причем, поручила она это дело, простое и обыденное – вроде бы! - вполне конкретной девочке по имени Лиза Лир.

Лиза все, вроде бы, сделала правильно. Щелкнула выключателем на подставке этой самой лампы-ночника. И далее, зачем-то, решила поправить ее, этой самой лампы, положение. То есть, сдвинула ее в сторону, сместив тот самый провод окончательно и бесповоротно. До облома.

Результат не заставил себя ждать. Прикосновение к подставке светильника вызвало странные ощущения. Можно сказать, воистину феерические! Горячо и колко, резко и неприятно на коже, на пальцах — там, где они задели металл.

А дальше…

Во всей руке, от кисти и выше, практически до локтя — едва ли не до плеча! - пошла странная дрожь, Вибрирующим потоком, подобно невидимой жидкости, обволакивая конечность по поверхности кожи. При этом, вибрация, идущая снаружи, отдавалась в мышцах. Не то, чтобы так уж больно, скорее просто неприятно и тревожно.

Особенно пугающе было…

Вернее, стало…

Когда Лиза попыталась отдернуть руку, прервать контакт с этим привычным ей предметом, внезапно сделавшимся таким опасным. И поняла, что рука сейчас как чужая, совершенно ее не слушается.

И голос сестры Сильвии, старшей по дортуару, которая…

Нет, она не вскрикнула, в отчаянии или же в испуге. Просто, железным тоном приказала:
- ЛИЗА, ДВА ШАГА НАЗАД!

Это сработало. Все-таки девочки не зря считали именно ее, именно эту из сестер самой адекватной из всех, кто распоряжался в приюте временем, силами и умениями воспитанниц! Рука Лизы оторвалась от источника всех этих… скажем мягко, весьма занятных ощущений.

И сразу же нахлынула предательская слабость. А в голове у самой пострадавшей, ни к селу, ни к городу, промелькнула фраза из медицинского раздела «Энциклопедии Всякого».

«Выброс адреналина, в стрессовых ситуациях, обычно имеет своими последствиями ощущение слабости и головокружения».

В общем, любимая книга детства не обманула, а сестра Сильвия не подвела. Поймала Лизу за плечи и оттащила в сторону. Усадила девочку на ближайшую кровать, попутно отдав короткий приказ воспитанницам, всего двумя словами: «Всем стоять!» Тоном резким, четким и без малейших признаков истерики. Потом в три шага оказалась возле стены, выдернула вилку из розетки, после чего уже вплотную занялась пострадавшей.

Тогда сестра Сильвия быстро привела Лизу в порядок. Напоила водой, обняла-прижала к себе, успокаивая нервы воспитанницы. Обычно она не позволяла себе подобных тактильных нежностей, держала дистанцию. Но здесь посчитала возможным нарушить свои обычные правила…



В общем, как говорится, нахлынули воспоминания. Яркими визуальными образами, чередой-нарезкой мысленного видео…

Естественно, перехваченного видеопиратом, в лице сущности, только что получившей удар по нижним-мягким. И сразу же ответившей на него таким вот замысловатым способом.

Если честно, Лизу это взбесило полностью и окончательно.

Ах, вот ты как, дрянь?! Это ты… специально, да? Хочешь воспользоваться моими детскими страхами? Показать, какая ты крутая в mozgochtenii? Хочешь использовать мое прошлое для того, чтобы показать мою слабость, да? Думаешь, напугала? Ну, сейчас ты огребешь, мало не покажется!

Эти слова девочка подумала внутри себя, однако самым яростным тоном. И очень-очень адресно.

Разумеется, Флоранс ее услышала. Темная сущность вздрогнула — Лиза ощутила это, и левой своей рукой, которой она касалась спины возлежащей, и ногами, которыми она сейчас обхватывала ее тело… И даже низом своего живота, прижатым к ее бедру. Незваная гостья этого дома отчаянно замотала головой. Однако словесно уточнить, что же она имела в виду, почему-то не решилась. Только вдохнула и… даже не повернула в сторону Лизы свое лицо. Так, что даже по мимическим реакциям темной личности было совершенно непонятно, с чем именно из утверждений властвующей стороны   она сейчас выражает свое категорическое несогласие.

Впрочем, Лизе сейчас ее отношение к высказанному-выдуманному было совершенно безразлично. Поскольку желание продолжать было воистину нестерпимым. И она продолжила, нанеся удар по ближней ягодице своей внезапной подвластной.

Жестко… Едва ли не жестче, чем первый. Во всяком случае, ладошка главенствующей — в смысле, наказующей! - стороны отпечаталась на коже даже ярче.

Флоранс отреагировала все так же стойко — даже не вздохнула, не застонала… Ну, еще бы! Опыт самых разных болевых воздействий у нее был весьма немалый! Памятуя о ее прошлом… весьма нелегком.

Однако…

Прошлое — это прошлое. А в нынешней версии пространства-времени, в этом измерении координат, та, кто имела неосторожность - и наглость! - вселиться в тело миссис Эллоны Мэйбл… В общем, она лишь цель ее, Лизы,   воздействия - ручного, так сказать. И она, Лиза, как главенствующая сторона,  непременно добьется того, чтобы та, кто изволила ее рассердить… Да просто взбесить за этот день, причем много раз подряд! Так вот, Лиза теперь обязательно добьется того, чтобы теперь эта темная сущность как следует... пострадала!

Тем более, что второй шлепок для наказующей стороны оказался… Скажем так, гораздо менее неприятным. Да, странная вибрация снова пронзила руку девочки при соприкосновении с телом той, кто возлежала перед нею. Однако в этом не было никаких болевых эффектов. И ни малейшего эффекта ослабления, так сказать, хлещущей длани. Так что, вибрирующие отголоски этого самого жесткого прикосновения к целевой области применения болевых усилий — какие занятные формулировки, однако, мелькают в голове! - ощущались… Просто как некое дополнение к ощущениям от хлеста рукою по телу. Скорее приятное, чем пугающего.

Наверное, Лиза уже преодолела свой секундный страх. Смогла пересилить… Да, можно сказать, что она своей волей разрушила очередную издевательскую манипуляцию, со стороны той, кто затеяла это самое действо. И которая теперь оставалась без прежней своей защиты... которую  она, наверняка, выставила, для того, чтобы показать слабость и ничтожность той, кто взялась ее наказывать — причем, наказывать по ее же собственной воле!

Кажется, Флоранс и вправду хотела над нею посмеяться. Но не вышло! Лиза, все-таки, оказалась сильнее! А значит, надо продолжать, действуя так, как уже начала, а возможно и несколько более сурово!

И Лиза продолжила.

Припомнила манеру хозяйки дома сего – тот случай, когда миссис Эллона Мэйбл соизволила использовать для наказания воспитанницы именно свои руки. И шлепнула раз… другой… третий… четвертый… Чередуя места приложения силы, в смысле, ягодицы возлежащей, по принципу дальше - ближе, дальше - ближе… И завершающим движением серии, прямо между ними, посередине – особенно хлестко!

На этом месте экзекуции Флоранс шумно вздохнула… Но не более того.

Лиза хмыкнула, несколько разочарованно, и повторила серию. Шлеп-шлеп… Там-сям… Шлеп-шлеп… Там-сям… Хлесть! Прямо посередке!

Снова реакцией был сдержанный вздох. Причем опять, на завершающем ударе выданной серии. Только… чуточку громче.

Ага! Подается!

Лиза теперь… ощутила странный азарт. Девочке захотелось довести свою подвластную до эффектной реакции на причиняемую боль… Куда более откровенной, чем эта! И она заработала ладонью, хлестко и жестко. Ну, как ей показалось. Она выдала несколько серий, по пять шлепков, одну за одной. Девочка не вела подсчета, сколько она уже успела выделить той, кто позволила ей делать с собой такое. Ее волновало нечто совсем другое. Дело в том, что Флоранс стонала все громче, однако не подавала никаких признаков своей готовности искренне закричать.

И было кое-что, еще более странное. Те самые вибрирующие ощущения в ладони и несколько выше… Теперь они для властвующей стороны перестали быть такими уж неприятными.

Лиза подобрала ритм шлепков так, чтобы они были как-то связаны с ритмом этой странной дрожи. И это теперь доставляло ей странное непривычное удовольствие… дополняющее наслаждение властью над Флоранс, самой возможностью причинять ей боль… И делать это все сильнее и сильнее.

Да, реакция подвластной становилась все более резкой и откровенной. Лиза это чувствовала по тому, как вздрагивала она, всем своим телом. Это ощущалось и рукой, которой девочка теперь уже откровенно опиралась на ее спину. И ногами, которыми она, по-прежнему, сжимала ноги своей жертвы.

В наступивших сумерках – надо же, как все вокруг переменилось, даже освещение! – Лиза могла наблюдать, как сжимались и разжимались ягодицы возлежащей. При этом…

Девочке казалось, будто в той части, где ее ладонь соприкасалась с поверхностью тела жертвы, оттенок темного был чуточку более резкий, яркий… Неописуемо контрастный к прочему темному фону кожи. Лиза помнила, что примерно так вот Флоранс краснеет – например, когда она проявляет себя в этом самом теле наиболее четко и явно. А это значило, что там уже нахлестано – причем, весьма и весьма!

Ну что же…

Если добавить еще – в смысле, хлестать еще сильнее, на грани, так сказать, болезненности для самой наказующей длани… Кто знает, вдруг получится пробить на крик эту самую… темную личность!

Важно только не сбиться с нужного ритма, чтобы вибрации, отдающиеся в руку, при соприкосновении с кожей наказуемой стороны, работали самым, что ни на есть, приятным образом! Надо же получать удовольствие от этой… ситуации!

На этом месте своих секундных размышлений, Лиза почему-то подумала о том, что ее Старшая тоже всегда получала от всего этого искреннее удовольствие. Однако миссис Эллона Мэйбл всегда стеснялась этих ярких эмоций. Стыдилась их, как будто наслаждаться собственной властью и всеми этими страданиями, так сказать, подлежащей стороны… Как будто в этом есть что-то неправильное, постыдное… унизительное не только для той, кто подвергается подобному наказанию, но и для той, кто осуществляет над нею это самое торжественно-болевое действо.

Странно…

Примеряя это все к себе самой - вот прямо сейчас! - девочка вовсе так не считала. В конце концов, темная личность сама пожелала оказаться в этом положении. А значит, Лиза в своем праве – вот именно сегодня, вот прямо сейчас!   

Ну, а что касается каких-то там прав и достоинства той самой… подлежащей стороны…

Так она ведь сама виновата, во всем, что с нею случилось, здесь и сейчас! И, между прочим, она сама же признала себя виновной… во всем! Так что…

Пускай теперь терпит! Ее обязанность, на сегодня… страдать! А Лиза, при этом, имеет полное право наслаждаться всем происходящим! Такое вот… распределение ролей – ничего не попишешь!

На этой утвердительной, условно позитивной ноте девочка завершила свою размышлительную паузу. Вдохнула-выдохнула, настраиваясь на продолжение. Услышала, как та, кому болевая часть этого самого продолжения, собственно, и предназначалась, сделала примерно то же самое…

И тогда Лиза продолжила. Шлепая потемневшую кожу – звонко, хлестко! – девочка добивалась от своей подвластной все более и более яркой и громкой реакции. Ожидая момента, когда темная личность сорвется в крик, доказав, тем самым, ее, Лизы, правоту.

Одна серия… Другая… Третья… Четвертая…

Все случилось на шестой серии. С первого же удара Флоранс начала стонать как-то иначе. В смысле, особенно громко и… жалобно – во всяком случае, Лиза подумала об этом именно так! И каждое прикосновение к ее телу рождало все более громкие вздохи-стоны. При этом Флоранс вздрагивала всем телом, заставляя девочку прижимать ее и давить все сильнее – и ногами, и свободной своей рукой.

После крайнего из хлестких ударов – пришедшегося, конечно же, на то самое чувствительное пространство между ягодиц, темная личность напрягала свое тело. Причем гораздо сильнее, чем прежде. Флоранс вскинулась спереди, приподнялась, оторвав лицо свое от рук, которые она до этого подкладывала под голову. Темная личность резко выдохнула, почти что тем самым криком, желанным для девочки. Далее, не ослабляя натяжения всей своей фигуры, вытянувшись в струнку, Флоранс оторвала руки свои от пола и обхватила ими себя за плечи. Далее, тело ее сотрясла серия спазмов-содроганий. Лиза, непроизвольно прижала ее сильнее, и рукой, и ногами… Пытаясь купировать этот странный приступ… 

Все это продлилось минуты полторы, много две... После чего, возлежащая несколько раз вдохнула-выдохнула. И понемногу расслабила свое тело… Ну, или не свое…

Лиза… Тут же непроизвольно погладила ее – как бы благодаря возлежащую за то, что все это… нервное, с ее стороны… В общем, что все уже закончилось и девочке удалось справиться с этим припадком. Левой рукой наказующая сторона провела по ее спине, а правой… Правой рукой своей она погладила там… снизу. Ну, по нахлестанному месту.

В ответ Флоранс сделала еще один глубокий вдох… А после выдохнула с облегчением. И слова ее прозвучали искренней благодарностью.

- Лиза, милая моя! Спасибо!

Девочка на несколько секунд впала в ступор, осмысливая случившееся, сквозь бурю личных своих эмоций…

Злость на ту, кто решилась отдаться жестким проявлениям ее, Лизы, власти – тактильной и чувственной. Злость искренняя и весьма адресная.

Вожделение страданий той самой темной личности. За все, что она, эта самая темная личность, совершила.

 Желание обострить эти самые страдания, довести их до яркого пика – крика, даже вопля! – со стороны той, кому она, Лиза, определила страдать на сегодня.

Удивление, почти шок от того, как этот самый пик проявился у возлежащей.

Попытка как-то смягчить эти проявления - столь резкие! – прежде всего, обратным деянием, то есть лаской. А теперь…

Осознание того, что случилось… на самом деле. Только сейчас Лиза сообразила, что произошло нечто уже знакомое ей. То самое, чего так стеснялась ее, Лизы, Старшая. Да, теперь девочка видела, как это примерно происходит, как именно это выглядит, со стороны.

Да… вот так вот, наглядно, занятно и понятно. В общем и целом.

Не о том все это было. Совсем не о том.

И это вызвало в душе у девочки ярость, с обидой напополам.

- Значит, ты, от всего этого, еще и удовольствие получила… да?

Лиза выдохнула эту фразу-вопрос так, что слова эти прозвучали особенным тоном, более, чем откровенным. Который не оставлял сомнений в отношении девочки ко всему увиденному и услышанному. Так, чтобы Флоранс теперь не имела никаких сомнений в истинных ее эмоциях, по этому самому поводу.

В ответ темная личность вздрогнула всем телом. Флоранс, наконец-то, повернула лицо в ее сторону. На глазах у нее были слезы. И вряд ли только от боли…

- Лиза… Да, я хотела этого… от тебя. Но ведь это же… не запрещено! Ты же этого не запрещала! - сбивчиво выдохнула она свои оправдания.

Однако девочка вовсе не собиралась их принимать.

- Извращенка! – воскликнула она. - Ты… невозможная! Ты не такая, как я… Как мы с Элли! Как все здесь живущие! Ты… мертвая!

- НЕТ!!!

Далее…

Случилось то, что должно было случиться в подобной ситуации. А именно, та сторона, которая вот только что покорно принимала наказание, безропотно претерпевала все эти хлесткие удары, взбунтовалась, взбрыкнула - в буквальном смысле этого слова. Естественно, Лиза отдернула левую свою руку и ослабила объятие ногами – то, которым она до этого удерживала в повиновении темную личность. Флоранс немедленно откатилась, выйдя из-под контроля девочки, целиком и полностью. Оказавшись в паре футов от Лизы, темная личность живо приподнялась, можно сказать, подскочила, переведя себя из лежачего положения в коленопреклоненное. После чего, живо рванулась обратно, перебирая коленями по одеялу, безжалостно сбуровливая его в складки.

Это выглядело смешно…

Выглядело бы. Если бы у той, кто оказалась адресатом такого движения было время посмеяться. И сама возможность наблюдать все это хоть как-то со стороны.

Однако Флоранс не дала ей ни времени, ни возможности. Пробежав в таком вот смешном положении несколько шагов, не щадя, так сказать, ни ног – в смысле, коленей… причем, своих или чужих уже не важно! - ни одеяла, темная личность снова оказалась почти что напротив той, кто вроде бы главенствовала над нею - совсем недавно и бесспорно! Теперь же, сказалась фактическая разница между ними – в росте и телосложении. Флоранс хлопнула девочку ладонями по голым плечам, обозначив этим движением личный жест – особенный, тот самый, которым хозяйка дома сего обычно задавала короткую доверительную дистанцию между собой и своей воспитанницей. Вот только сделала она это все… Скажем прямо, чересчур резковато и сильно.

Лиза вздрогнула, пошатнулась от такого… прикосновения, да с размаху. Однако устояла. В смысле, не упала, удержалась в сидячей своей позиции, вытянув ноги свои вперед и подперев себя руками сзади.

В это самое время, когда собеседница - ее, Лизы, бывшая подвластная! – напирала на нее, чуть слева, касаясь левым кленом своим ее левого бедра, девочка упорно и упрямо сопротивлялась, удерживая себя от падения. Впрочем, оказавшись на нужной дистанции, Флоранс немедленно приостановила этот свой натиск – в физическом смысле этого слова! Теперь она сама держала девочку за плечи, не давая ей упасть, и…

Говорила… Говорила. Говорила!

Горячо… и о сокровенном! Не давая адресату своих речений даже слова вставить!   

Распаляясь, она… Начинала с шепота, а потом переходила почти что на крик, в отчаянном стремлении достучаться до юной своей собеседницы, произнося слова свои, при этом… то ли снаружи, то ли изнутри, то ли сразу и там, и там, одновременно. 

- Нет, я не мертвая! Ты слышишь?

Слова и фразы темной личности звучали искренней обидой и отчаянием… Вот сейчас, задавая свой весьма риторический вопрос, она, действительно, почти что кричала на девочку, пытаясь донести до нее нечто очень важное.

– Не мертвая! – продолжала она свои увещевания на повышенных тонах. -  Только не для тебя! Ты не можешь так думать обо мне! Ты не можешь меня так… предавать! Кто угодно… но только не ты!

Флоранс резко сжала пальцы на ее плечах – так, что Лиза охнула! Разумеется, подобный демарш не вызвал у девочки ни малейшего одобрения. Стоит ли удивляться тому, что она ответила – причем без особенных симпатий, и в словах, и в голосе!

- Ты не такая, как мы! – вскричала девочка обвиняющим тоном. – Ты… не настоящая! Ты ведешь себя не так, как мы! Ты... чужая!

- Что?!!

Флоранс выпустила девочку – в смысле, отпустила ее плечи. Однако радовалась Лиза этому недолго – вряд ли дольше одной секунды линейного времени! По той простой причине, что экспрессивные – едва ли не агрессивные! – действия темной личности были, так сказать, и продолжены, и усилены.

Флоранс…

Обхватила девочку руками, прижала ее к себе… Можно сказать, взяла Лизу в полон…

Девочку это возмутило, до крайности. Она даже хотела ударить ее... Но испугалась последствий – того, что не глядя может как-то навредить ее телу. По этой причине, она всего лишь хлопнула Флоранс по голой спине. Как-то растерянно, не кулаками, а раскрытыми ладошками. Да так и оставила свои ладони там, на обнаженной коже, не зная, куда теперь девать их дальше… Чтобы просто не навредить своей Старшей. В очередной раз.

Однако Флоранс приняла это как должное. Вернее, как необходимое. Для себя… Любимой, или же не совсем - пока не суть важно.

Темная личность стиснула ее, прижав еще сильнее. И сразу же коснулась губами обнаженного плеча адресата своих объятий.

- Ниже, - шепнула она, нагнувшись сверху, произнося слова своей просьбы совсем рядом с ее, Лизы, левым ушком. – Сдвинь ниже… хотя бы правую руку! Пожалуйста!

- Вот так?

Адресат ее слов действительно сдвинула правую свою ладонь чуточку ниже… Потом еще… И еще, в том же самом направлении… До тех самых пор, пока ладонь ее не коснулась задних-мягких частей-и-мест той, кто ее обняла.

- Да…

Флоранс произнесла это короткое слово очень странным голосом. А потом…

Она дополнила словесное обращение неким особым воздействием. Уже знакомым девочке.

Сейчас они были соединены в вертикальной плоскости, в стиле кожа к коже, голая к голой. Лиза отчего-то подумала, что в этот раз обошлось без разного рода электрических проявлений.

Нет, не обошлось.

Сначала мелкая дрожь возникла со стороны груди. Ну, еще бы, такое… чувствительное место!

Далее…

По всей поверхности соприкосновения возникла та же самая серия… вибрирующих проявлений.

И, наконец, на той самой, задней части тела, к которой прикоснулась ее ладонь, Лиза почувствовала самую мощную вибрацию. Однако, не отдернула руку, а… Напротив, прижала ее сильнее – прикрыв ладошкой и растопыренными пальцами левую ягодицу адресата такого… тактильного обращения.

Да… Особенно сильно вибрировало именно там… сзади. Под ее, Лизы, пальцами.

- Эй! Ты что… опять?!

Этим возгласом девочка обозначила свое возмущение очередной тактильной выходкой Флоранс. Впрочем, сам вопрос, по сути, прозвучал риторически.

Ситуация была вполне очевидной. В смысле, рукощупательной. Вернее, даже телоощущательной. Поскольку спереди эти колебания стали ощущаться теперь куда отчетливее.

- Да… - откликнулась Флоранс, на ушко и сверху. – Прости. Так нужно.

-  Тебе нужно? Это нужно... ТЕБЕ?

Крайнее слово Лиза выдохнула тоном откровенного возмущения, куда-то… ей в плечо. И сразу же обозначила вывод, неожиданный и несколько даже нелогичный:
- Так... получай! Вот тебе! На! Еще! Еще!

На каждом из этих своих восклицании — буквально в такт! - Лиза шлепала-хлопала по той самой задней-нижней части тела, того самого, которое она сейчас обнимала. Действуя так, чтобы это выходило как можно ярче и сильнее. Получалось у нее… как уж получалось. Не то, чтобы совсем уж нежно и ласково. Скорее, сердито… Но, в общем, не так уж и больно. Просто потому, что сама поза адресата такого воздействия, ударного и хлесткого, как-то, знаете ли, вовсе не способствовала излишней суровости.

И не излишней тоже.

Стало даже немного обидно, когда наказываемая поблагодарила ее. Коротким поцелуем-касанием, между виском и ушком, обозначенным сразу же после той самой серии шлепков, выданной ходу объятий — пускай хотя бы вынужденных.

- Еще… Только… в ритме… Почувствуй его. И не бойся. Это не опасно… для тебя.

Лиза едва удержалась от того, чтобы высказать ей очередную порцию резкостей вербального рода и адресного стиля. Вместо этого, она постаралась выразить свое раздражение как раз таким вот тактильным способом, только что испрошенным другой стороной этого их экстремального общения — главенствующей ростом и добровольно подчиняющейся.

Дело в том, что по ходу предыдущей серии шлепков, Лиза в общем-то приноровилась к тем самым… вибрациям. Привыкла, что ли. Теперь же ощущения от них как-то странно изменились. Частота колебаний стала гораздо ниже, а их амплитуда - напротив, куда как резче. Такие перемены физики телесных проявлений действительно, позволяло теперь воспринимать это все как источник своеобразного ритма…

Ритма сердца той, кто оказалась в чужой стране…

В чужой душе…

В чужом теле.

Ну что же, если это ей вот так вот необходимо надо…

Сделаем, не вопрос!

Лиза поступила в точности по испрошенному. А именно… Рассчитала-прикинула такт тех самых колебаний, которые — теперь она откуда-то это знала точно! - исходили сейчас из подлинного сердца той, кто проявила себя перед нею. И хлопнула ладонью, в стиле «через три на четвертый» - снова по тому же мягкому месту, движением как бы на себя и чуточку снизу. При этом девочка рефлекторно прижала к себе адресата всего такого чувствительного и чувственного, другой своей рукой, со стороны ее спины.

Получилось… в такт. И тихий выдох в ответ, над ее, Лизы, плечом. Благодарный и вроде бы даже счастливый.

Был повод продолжать. Чем, собственно, Лиза и занялась, отстукивая, так сказать, шлепательный ритм на теле…

Подчиненном этой странной сущности, дарующей ей сейчас движения своего… сердца.

По телу девочки пробежала странная дрожь такого… прочувствованного понимания. Что, впрочем, не помешало ей действовать в том же самом ритме. Шлепки по странному принципу-алгоритму, который можно было обозначить как... три стука-колебания от той, кого обнимают — один шлепок от обнимающей стороны. Серия из пяти таких вот… отсчетов. Далее короткая пауза — на один такт-шлеп, который пропускается. После чего этот самый хлестательный цикл идет снова.

Нет, Флоранс тоже ее обнимала, в это же самое время. Однако Лиза смотрела на эту ситуацию со своей стороны. Возможно в этом было некое подобие эгоизма, не без того. Однако, девочка видела все именно так. И, между прочим, вторую сторону этого взаимодействия, в стиле «ритм-энд-шлеп»,  подобное отношение устраивало. Поэтому Лиза не видела в своих действиях ничего такого… необычного. До тех самых пор, пока… Флоранс не застонала.

Это случилось на последнем шлепке третьей серии «ритмической» части. Стон этот едва ли был болезненным. Скорее уж как-то наоборот. Между прочим, в прошлый раз Лиза по этому поводу откровенно возмутилась. Однако сейчас…

Что-то поменялось теперь в ее личном восприятии. Может быть, по той самой причине, что ее, Лизы, сердце билось теперь в такт тем самым колебаниям обнимаемого тела. И девочка понимала причины этих самых… колебаний.

Флоранс вывела наружу, на поверхность тела, которое занимала, некие особые проявления ее подлинной сути — тончайшие и почти неощутимые для обычного человека. Лиза чувствовала, что темная личность умудрилась совершить нечто невозможное, немыслимое. А именно, настроить их общие полевые контуры на одну несущую частоту. И теперь сердце девочки билось точно в такт биению другого сердца, темного и незримого.

Лиза замерла, не зная, как лучше поступить. То ли возмутиться и в очередной раз ее ударить. То ли напротив, обозначить тактильную ласку на обнаженной коже адресата своих... действий. В результате, она попыталась сделать и то, и другое, сразу же и…

Нет, не одновременно. Последовательно, хотя и в одном сложном движении. Шлепнула… В смысле, жестко коснулась мягкого места — даже несколько жестче, чем прежде! Разумеется, в такт очередному незримому движению — особенно явному — в смысле, ощутимому! - вот прямо сейчас. Да так и оставила там свою ладонь, заодно сыграв пальцами по поверхности кожи, в самом финале этого касания — коротко и бегло, в стиле arpeggio**, очень быстрого и легкого.

В ответ, Флоранс резко прижала ее к себе. При этом она как бы закаменела телом, замерла, переживая внутренний взрыв эмоций… понятного рода и специфики.

Лиза даже ощутила отголосок этого приятного взрыва. Однако не стала противиться. Напротив, девочка прильнула  сама к источнику этого  воистину интимного ощущения — даря тем самым своей противнице желанную награду…

А дальше…   

У девочки закружилась голова... Казалось, в том, что она только что сделала, было нечто недопустимое! Просто... вопиюще неправильное! В смысле, оно должно было быть – вернее, считаться! - именно таковым!

Однако…

Вся совокупность ощущений от происходящего, подсказывала ей, что в этом нет ничего такого ужасного и безнравственного. Лизе даже показалось, будто она вернула своей оппонентке некий долг — вот прямо здесь,  сейчас, в точности и правильно. Так, как это было надо им обеим.

Было в этой самой ситуации кое-что еще. Нечто куда более странное… Можно сказать, производное от каких-то смутных отголосков воспоминаний, пришедших откуда-то из области сердца — своего ли, чужого ли, не суть… В смысле, не так уж это важно, что именно было источником этих образов прошлого.

И было осознание… Осмысление того, что прежде было трудно не столько понять, сколько принять. Как истину, данную в ощущениях. Неоспоримую в своей доходчивости и незыблемости.

Нет, Флоранс, та самая темная личность, живущая в чужом теле и получившая шанс на откровение…  Она сейчас не была ее противницей — вовсе нет! Вот прямо сейчас, сию минуту, Лиза ощущала ее, как своего рода партнершу по некой игре, давней и... почти забытой!

Однако теперь к ощущениям девочки прибавилось кое-что странное. Просто возникло некое искажение... пропорций объекта ее, Лизы, прикосновений.

Да... это все было похоже на то, как если бы нечто подобное уже происходило между ними... когда-то давно, причем, вовсе не здесь! Вот только тело, которого сейчас касались ее руки, было тогда несколько... иным!

- Ну? Теперь ты... вспомнила?

Шепот Флоранс звучал сверху. И сейчас она произносила...  вовсе не английские слова!

Нет! Вот прямо сейчас она говорила на языке одной страны... Той, которая, по мнению обывателей, расположена где-то там… далеко на севере. Большую часть года, эта страна припорошена снегом… Да что там припорошена - завалена этим снегом по самые крыши! Да еще и заполнена всеми и всяческими странностями. От медведей и балалаек, до загадочных жителей, пьющих водку на морозе и веселящихся неким своим... не вполне адекватным весельем...

- Все было почти так же, как сейчас... но чуточку иначе! Ты... Именно ты тогда была в теле старшей из нас. А я была... той девочкой, которая тебя любила! Ну же… Ну! Лиза, милая! Ты не могла этого забыть!

Эти ее слова… Они не то, чтобы намекали... Они предваряли странный образ прошлого. Того, что было… Того, что случилось не только с нею.

И тогда девочка по имени Лиза Лир… В смысле, та, кто была – вернее, очнулась! - в ее теле…

Да, она ответила ей. Просто потому, что не могла не ответить.

Чужим голосом... Охрипшим от страданий и отчаяния – тех, что случились не здесь, и не сейчас, а тогда...

В иные времена. В другой жизни.

Ответила рефлекторно, словами... на чужом языке - том же самом, на котором к ней только что обращалась эта живая загадка, темная и странная. На языке, который был теперь понятен девочке вовсе без перевода. Исполняя то, что задумала Флоранс, о чем она мечтала, подтверждая ее успех, Лиза откликнулась на ее призыв.

Балансируя на грани провала мыслями своими в прошлое, за мгновение до того, как погрузилась в пучину воспоминаний...

- Нютка... Милая моя Нютка... Господи ты мой Боже! Ты снова жива... Сквозь время и пространство, через новое свое воплощение… Презрев все те обстоятельства, что вызвали нашу разлуку… Обойдя на повороте самую Смерть... Ты все-таки вернулась ко мне!



 
 
*Общая спальня в некоторых старинных учебных заведениях пансионного типа.

**Arpeggio итал., от arpeggiare «играть на арфе». Слово арпеджио в лексиконе музыкантов обозначает способ исполнения аккордов на струнных и клавишных инструментах не в одно звучание, а так, чтобы звуки аккорда  игрались последовательно, один за другим.