Рассказ одного ангела

...Она как многие не знала, что у нее есть ангел-хранитель
И все что их связывает, призрачные нити
Его невозможно увидеть, им суждено вместе быть
Ведь так когда-то решил повелитель
Переплетением судеб ослепительным им предстояло жить всю жизнь,
День за днем, ночью и днем он был ее тенью, охранял ее сон,
Она же просто жила не подозревая, что где-то рядом есть он...

(Тимур Родригез - текст песни Слёзы асфальта)

РАССКАЗ ОДНОГО АНГЕЛА

Глава 1.

Мы с Иванычем сидели на скамейке в больничном сквере. Вернее, на скамейке сидел Иваныч, а я примостился на толстой ветке, которая раскинулась над этой скамьёй. Иваныч - это  мой подопечный, а я его ангел, то есть - Ангел-хранитель. Вообще-то имя ему было Семён Иванович, но все звали его просто Иванычем, так и я привык называть его. Иваныч по земным меркам был старым, через месяц ему исполнится семьдесят пять лет.  Я знал, что Иваныч болен и  скоро уйдёт и мне от этого  было печально. Нет, печально было совсем не от того, что Иваныч уйдёт. Там -то ему будет  хорошо, он ведь очень светлый человек. Поэтому я теперь не отхожу от старика, ведь я должен проводить его здесь и первым встретить своего подопечного Там.  Мне надлежит всё рассказать ему и быть с ним ещё сорок дней, чтобы подготовить его к новой жизни.  Да, вы не ослышались, жизнь после смерти, если у человека сохранилась Душа, продолжается.  Ведь смерть - это всего лишь мера земной жизни в этом теле.

Произойдёт это совсем скоро и после этого события встречаться мы будем редко и недолго, а то и совсем больше не встретимся никогда. Вот от этого мне и было печально. Вообще, насколько я успел узнать за свою короткую ангельскую жизнь, у ангелов, которые служат хранителями людей на Земле,  всё это происходит  достаточно легко. Ангелы ведут своих подопечных по жизни, любят их, помогают,  но   не привязываются к ним. Когда срок жизни подопечных подходит к концу, их ангелы радостно и с любовью   навсегда отпускают их, и готовятся принять новых, чтобы так же сильно любить их и охранять.  Вот и мне  вскоре придётся принять и полюбить нового подопечного, но я до сих пор не  понимаю, как я смогу принять и полюбить  другого.  И это очень странно, так быть не должно.  Однако я ни с кем не делюсь этими мыслями, почему-то я чувствую, что нельзя это делать, да и возможности у меня такой нет - мне  нельзя отлучаться от моего Иваныча. 

 А недавно нас навестил Старший ангел   и он, видно, что-то заметил, потому что очень внимательно наблюдал за мной, думая что я не замечаю его взглядов.  Причём  смотрел на меня он озабоченно и недоумённо, иногда качая головой.  Я и сам чувствовал, что я не похож на других ангелов и сказал ему, что это меня огорчает. Но Старший быстро успокоил меня, объяснив, что я совсем  новенький ангел, а мой Иваныч    у меня первый.  Он сказал, что у меня  просто нет опыта и всё образуется со временем. И всё же я заметил, что при этом он смотрел на меня несколько обеспокоенно.

Сегодня  у нас ясный, солнечный день, поэтому  мы с Иванычем отправились на наше излюбленное место.  Это   скромная скамейка в дальнем уголке больничного сквера, где мы любим отдыхать после прогулки. Я смотрел на своего Иваныча, привычно качаясь на ветке, а  Иваныч сидел на лавочке и, закрыв глаза, грелся на солнышке и дремал. Больные здесь обычно не ходят, так почему бы деду и не подремать. Тогда я пересел на скамейку и решил укутать его в своих крыльях и побаюкать, пусть отдыхает,  набирается сил.  Мне так хотелось продлить его жизнь здесь, но... я знал, что это невозможно.

Нет, кажется я ошибся и здесь всё же ходят. Прямо к нам по тропинке, вьющейся  среди кустов, шла девушка.  Это была просто девушка, просто человек... , но она была  похожа на ангела, мне даже показалось, что она не идёт, а парит над землёй.   Я   замер от восхищения и какого-то непонятного чувства, которое никогда прежде не испытывал. Я понимал, что она не ангел, потому что ангелы не имеют внешних различий мужских или женских ...  особенно женских. Обычно ангелы похожи на нежных юношей. Но некоторые имеют облик суровых воинов. Эта девушка была похожа на самого прекрасного ангела, хотя крыльев у неё не было... .

- Настенька, - обрадовано встрепенулся  Иваныч и ласково улыбнулся ей, - познакомься, это мой ангел, - и ... старик   посмотрел прямо на меня.
Я чуть не упал со скамейки, но ничего у меня из этого не получилось. Ведь я был невесомым и упасть я просто не смог бы. Мне неожиданно стало жарко и защемило в груди. Жарко было  не от того, что старик посмотрел   прямо на меня, как будто знал, что я сижу на краешке скамьи справа от него. Это я осознал позже, а в тот момент я видел только  подходившую к нам девушку. Нет... она не шла... она плыла   в лучах заходящего солнца, которое освещало всю её стройную и лёгкую фигурку сзади и вся она светилась.

-  А как зовут твоего ангела, дедушка? - мило улыбнувшись, спросила девушка и обернулась  в ту сторону, куда указал старик.
Наши  взгляды встретились и у меня в груди образовался горячий ком, который несколько раз трепыхнулся и ухнул куда-то вниз. "Это - сердце, - неожиданно пришла мысль,   - как бы оно не разбилось на осколки". И тут же мне снова стало печально -    ведь сердец у ангелов нет .  Я - просто духовное, бесплотное существо, сообщающее волю Бога своему подопечному, чтобы помогать и оберегать его. 
- Его зовут Антон, - как ни в чём не бывало продолжил дед,  -  у нас с  Тосенькой детей не было. У Тони моей больное сердце, она не могла иметь детей. Но мы тридцать лет счастливо жили вместе, и вот скоро будет двадцать пять лет, как я живу один без моей Антонины. Больше я не женился и потому детей у меня так и нет. А вот недавно появился он, мой ангел, и я назвал его любимым именем - Антон. Настюша, что с тобой? Чего ты, вдруг, побледнела, тебе нехорошо?  Врача позвать ? - заволновался Иваныч.

Настя вздрогнула, прикрыла глаза и  помотала головой.
 - Нет-нет, всё хорошо. Просто, вдруг, мне показалось, что я увидела его глаза, нет...  скорей,  его взгляд. Там, куда ты показал, рядом с тобой, дедушка, - и Настенька окончательно придя в себя, весело рассмеялась.
Смех её звонкими колокольчиками разлетелся во все стороны и я неожиданно обнаружил себя парящим в воздухе над скамейкой. Мне стало так хорошо, я очень хотел засмеяться вместе с ней, но... не смог.
- Семён Иванович, вот видите какая я придумщица. Мне постоянно  говорят  об этом и в детском доме, и сейчас в институте, - несколько разочаровано вздохнула Настасья. Она никак не могла забыть этот взгляд, который придумало её воображение.
- А я думаю ..., - Иваныч немного помолчал, а потом тихо и необыкновенно душевно-ласково продолжил, - я думаю, что ты не ошиблась. Ведь и я вижу его взгляд и очень часто чувствую Его, моего Антона, рядом с собой. Особенно в последнее время, раньше я его вообще не чувствовал. Наверное, я скоро уйду, - тихо промолвил он.
На лице деда не было печали, и даже, наоборот, было ожидание чего-то доброго и счастливого. Настенька поняла, что он в этот момент думал о своей любимой жене Антонине и желал скорой встречи с ней.
- Дедушка, - впервые так обращаясь к нему, ласково прошептала девушка, - я верю тебе, в самом деле, верю. Но только ты не торопись, не уходи. Я только недавно встретила тебя, а ты хочешь оставить меня снова одну. У меня ведь на целом Свете нет никого, кроме тебя и ..., - она немного запнулась, но тут же продолжила, - ... и вот теперь ещё твоего Антона, - и она обняла деда, прижавшись к его плечу.
Антон... да теперь-то я узнал, что меня зовут Антоном и никак иначе, имя мне очень понравилось и показалось таким родным. У ангелов нет имён, только у архангелов имена есть. А теперь вот и у меня есть моё имя и подарил мне его мой Иваныч. Я счастливо посмотрел на деда с Настенькой и непроизвольно закрыл их своими крылами, и тоже замер в невыразимом блаженстве. Неизвестно сколько мы все  так сидели,  пока  рядом не раздался ворчливый голос.
- Иди сюда. Наконец, свободная скамейка нашлась. Повылазили все из своих постелей, на солнышко всем захотелось. Все скамейки заняли, а нам и присесть негде.

Тут я увидел, что к  нашей скамье мчится какое-то толстое и круглое существо непонятного пола  в больничной пижаме. За ним семенит, наоборот, слишком худой и высокий мужчина. Было очень забавно наблюдать, как бежит эта странная парочка и я отлетел в сторону, чтобы лучше всё видеть.
- Что ты, Клава, ну куда ты мчишься? Эта скамья тоже занята, разве не видишь? - худой мужчина из-за широкой спины жены наконец смог  разглядеть скамейку, когда они подошли ближе.
- Как..! Здесь только что никого не было... . Я же сама видела. Этого не может быть! Ах, Котик, у меня солнечный удар. Ах держи меня, я уже плохо вижу, я сейчас упаду, - вскричала толстая Клава.

Я,  присев  на ветку дерева, раскинувшуюся над скамейкой, затрясся от беззвучного смеха. Я-то знал почему этой женщине показалось, что на скамейке никого нет. Ведь это я сам  закрыл своими крыльями Иваныча с Настенькой и они для других стали невидимы. Я это  часто делал, чтобы мой подопечный отдохнул и набрался сил. Пусть мой дорогой дед отдохнёт и это быть может продлит его жизнь здесь.

- Котик, смотри, дерево на меня веткой замахнулось, - в ужасе вскричала женщина  и стала заваливаться на бок.
Котик подхватил свою любимую и,  с помощью Иваныча и Настеньки усадив её на скамью, стал обмахивать   своей шляпой. Настя налила женщине в пластиковый стакан воду из маленькой бутылочки, которую несла деду.  Вскоре Клавдии  стало лучше и она уже смеялась, вспоминая свои забавные видения. Характер её, к счастью, оказался лёгким и приветливым, несмотря на тучность фигуры,  и они все вместе весело провели время до ужина, расположившись на скамейке, одну половину которой заняла Клавдия, а на другой устроились остальные трое.  И только Иваныч время от времени ласково взглядывал  на  меня и один раз, как мне показалось, даже подмигнул. Настроение было чудесное и меня так и подмывало повторить забавный трюк с деревом, но я не решился.  Позже, когда Иваныч уснул, я прилёг с ним рядом  и, оберегая его сон, заботливо укрыл крылами, и стал думать. События этого дня были необычными, такого со мной раньше никогда  не случалось.

Глава 2.

Я, а теперь уже не просто я, а - Антон,  решил проследить свою историю с самого начала.  Для этого придётся  вспомнить всё, что   уже знаю о Мире и Вселенной. Это было не трудно, так как сотворён я был совсем недавно. Я вспомнил, что  когда я  осознал себя, то увидел склонённый надо мной озабоченный лик Старшего ангела. Одновременно ко мне пришло осознание моего происхождения и моего предназначения.
Я осознал, что мы - ангелы - суть  духовные, бесплотные невидимые людям существа, так сказать - духи стихий или служебные духи, посылаемые на Землю для служения тем людям, которые имеют наследовать спасение. То есть ангелы бывают не у всех людей, а у тех, у кого светлые души. Таких людей на Земле большинство, но обычно    люди  своих ангелов не замечают и даже не вспоминают, пока у них всё в жизни идёт благополучно. Однако сейчас наступили такие времена, что Высшие силы всё чаще наблюдают признаки духовного пробуждения людей. Многие люди теперь знают о существовании ангелов, но люди по своей природе - все разные и они по разному относятся к этому вопросу. Кто-то называет ангелов  невидимыми помощниками, кто-то интуицией, а кому-то больше нравится величать их посланниками Бога.  Хотя чаще всего ангелов считают проводниками воли Божией, а также хранителями и защитниками. И всё это, на самом деле, будет правильно. Тем не менее большинство людей, зная всё это, в суете  жизни, редко вспоминают про своих ангелов, которые искренне любят их и верно им служат всю жизнь.  Но ангелам это не важно, для них имеет значение лишь своя верность и любовь к их подопечным.

Несколько позже во время обучения я узнал, что первоначально все ангелы были сотворены из пламени ещё до сотворения людей, чтобы служить помощниками Бога в управлении миром, они были духами стихий и имели чин Небесных Сил. Кроме них, есть главные ангелы, их называют Архангелами, самый главный среди них - Архангел Михаил - верховный военачальник небесной армии ангелов. Потом Всевышний сотворил людей.  Им, в отличие от других созданий, Творец  дал свободу воли. Простыми словами сказать -  это значит, что человек волен поступать по своему разумению, но за последствия своих действий сам же несёт ответственность. За добро он получит в ответ добро, а за зло, соответственно зло, причём в кратном размере. К сожалению, далеко не все это до сих пор осознали, они постоянно совершают ошибки  и потому трудно идут по счастливому пути, изначально предначертанному им Создателем. Тогда-то  им и дали ангелов для помощи, но... к сожалению и это не всегда помогает, особенно в нынешние времена. А ангелы всё равно верно исполняют свою службу,  любят своих подопечных и стараются, насколько это им дано, беречь их.

Вдруг, я почувствовал, что Иваныч под моим крылом заворочался, тяжело задышал и сердце его забилось неровными скачками. Я встревожился и тут же понял, что это моя вина. Мои трудные мысли передались Иванычу и  потревожили его сон. Я побаюкал его снова, а потом переместился на подоконник у раскрытого окна.  Да... что-то со мной не так.  Ангелы не тревожатся, не страдают, не мучаются сомнениями. Они только спокойно и ласково любят своих подопечных, оберегают их, насколько это в их силах, и лишь слегка иногда печалятся. А у меня постоянно буря чувств и эмоций, которых  я по определению не должен был чувствовать вообще никогда.
В тёмно-синем бархатном небе что-то ярко блеснуло, покатилось вниз и погасло. От лёгкого ветерка ветки под окном зашелестели листочками и на меня повеяло чем-то необыкновенным, прекрасным, ранее мне незнакомым, чему названия я не знал.

- Так пахнет сирень, которая растёт под окном, - раздался во мне   голос Старшего ангела.
 Он сидел на подоконнике рядом со мной. Лик его слабо светился и показался мне необычным, как будто он был чем-то взволнован и очарован. У  ангелов обычно лики всегда спокойно-умиротворённые с выражением любви и ласкового внимания. Хотя, у старших бывает,   мелькают разные эмоции, но всегда - доброжелательные и слабо выраженные. Во всяком случае я видел только такое. Хотя, повторюсь,  я - не пример, ведь я самый новенький ангел, последний из недавних. Я хотел слететь с подоконника и встать, как положено, сложив руки на груди, но Старший остановил меня, ласково погладив крылом.

- Спасибо, Малыш. Благодаря тебе я сейчас испытал неведомые мне, но прекрасные чувства и ощущения. Да-да, я впервые узнал, как пахнет сирень, - ласково и печально взглянул на меня Старший ангел, - я почувствовал, что тебе нужна моя помощь и сразу прилетел к тебе.
- Как я рад тебя видеть, - выдохнул я и  неожиданно для себя уткнулся в   грудь Старшему, обхватив его крылами, от чего тот тихонько и удивлённо охнул. И я про себя охнул, удивившись как своему порыву, так и тому, что обняв, я ощутил Его под своими крылами. Ощущение было не совсем то как, когда я обнимал подопечного, но оно было... .  Хотя с другой стороны, возможно так и быть должно. Откуда бы мне знать, ведь  прежде я никогда не обнимал ангелов.
- Мне хорошо, но как-то не по себе. И многое я не могу понять, - я виновато взглянул в такой родной лик Старшего, -  В школе ангелов нас учили многому, но о том, что происходит со мной, не рассказывали... и я не знаю, как мне быть. Наверное, я плохой  ученик.
- Нет всё совсем не так..., - Старший ангел задумался и после долгого молчания произнёс, - Хорошо, я попробую тебе объяснить. Но слушай внимательно, для меня самого многое не понятно. И он начал рассказ.
- На уроках в школе  я уже рассказывал вам, что ангелы были сотворены из пламени, их было много, целая небесная армия. Но  в недавние времена в этом Мире что-то очень изменилось, люди стали не такими светлыми, как в прежние времена, а некоторые из них стали терять  души. Вот у этих бездушных,  их ангелы стали быстро истончаться и исчезать, бесследно растворяясь в воздухе. Тогда было решено создать необходимое количество новых ангелов. Такое бывало и раньше, когда на Земле случались войны. Но там всё понятно, а здесь..., - Старший огорчённо замолчал, потом продолжил:

- Созданием новых ангелов у нас занимаются три архангела и один из них очень древний. Он уже был сильно слаб, тем не менее он  выполнил свою миссию до конца, а когда создал  последнего ангела,  то полностью растворился. Судя по всему, он сделал всё необходимое, но последний ангел не сразу открыл глаза. Это был ... ты.
- Ох..., - только и смог вымолвить я.

Мы долго молчали, потом Старший ангел продолжил:  - Главные предложили развеять тебя, но в этот момент ты открыл глаза и посмотрел на нас. В твоих глазах была любовь и живой радостный интерес. Такого интереса во взглядах других ангелов не было, их лики светились ровным покоем и любовью. Да и вообще ничего подобного  ранее не случалось, мнения разделились, многие по прежнему придерживались твоего ухода. Тогда я попросил отдать тебя мне под наблюдение и так как я один из первых и пользуюсь особым статусом, мне не отказали. Кто-то возразил, что тебе нельзя доверить подопечного, а без него ты   ангелом-хранителем быть не можешь. Это было верно. И тут я вспомнил про Иваныча, которому осталось быть на  Яви   недолго, он лежал в больнице и уже плохо передвигался. Так ты получил Семёна Ивановича   в подопечные, а я стал твоим  персональным наставником.

- А я как? Меня оставят? Хотя только тебе признаюсь, мой Наставник, что я не буду против, если меня развеют, кода срок Иваныча закончится. Я так полюбил его..., - последние слова я прошептал еле слышно и из моего глаза что-то выкатилось, побежало по щеке и повисло на подбородке, - Что это?- испугался я. Мне подумалось, что от переживаний у меня глаз выкатился. Но тут же я вспомнил, что я безтелесный и у меня нет глаз, а есть просто лик.
- Невероятно! Ты плачешь, - изумился Старший.
- Как такое возможно? Ведь я безтелесный, - пролепетал я.
- То-то и оно. Таких чудес мне не приходилось видеть за весь мой долгий путь. Ты постоянно удивляешь меня, а ведь я многое повидал, - мой Наставник опустил свой взор и задумался, вспоминая разные отклонения в поведении ангелов, однако, такого, как происходило с этим ангелом, он не вспомнил.   
- Ты часто напоминаешь мне не ангелов, а  людей, лучших из них с очень светлой душой, - он ласково посмотрел на Антона, как будто это и был его любимый человеческий подопечный и продолжил: - Ты часто, как и они, не замечаешь меня, если я не совсем рядом. Ты постоянно о чём-то ... думаешь (!) и наблюдаешь (!). Наконец, ты проделываешь всякие ... добрые шутки с людьми,   радуешься и смеёшься при этом (!).
- Я не смеюсь, я не умею смеяться, -  начал робко оправдываться я.
- Это только тебе так кажется. Звуки ты, к счастью,  действительно, пока не издаёшь, - отмахнулся мой Наставник, - но я-то повидал много разных людей и ангелов и вообще... повидал. 

Я робко взглянул на него и увидел, что он не сердится, а смотрит на меня с любовью, как в соседней с нашей с дедом палате, мать смотрела на своего малыша. Малыш поправлялся и с лица его матери сошла тревога и теперь на нём сияла любовь и забота. Вот и Старший так на меня сейчас смотрел.
- Ладно тебе тревожиться, иди сюда, Малыш, - и он укутал меня в свои крылья, почти, как я его недавно, только невыразимо нежнее, слегка покачивая меня, словно   мать своё дитя.
Мы долго так сидели, наполняясь невыразимым чувством близости, какой раньше не ощущали.  Вот! Я нашёл правильные слова - мы почти осязаемо чувствовали присутствие друг друга.
- Я впервые через тебя почувствовал... почти телесно ощутил  запахи, звуки, во мне стали всплывать образы, мир стал цветным и явственно слышимым, когда я рядом с тобой. Это невероятно... , Старший ненадолго задумался, потом продолжил. - Я много думал об этом, потом предположил, что нечто изменилось в пространстве и эти изменения происходят со всеми нами, но позже, приглядевшись  к другим ангелам, я не заметил в них подобных изменений. Они по-прежнему были спокойно-блаженны и излучали только радость и любовь.
- Наставник, - встревожился я, - а что теперь  будет... как быть?
- Я думал об этом, - услышал я ответ и до меня донеслось движение воздуха, как будто Старший вздохнул.   - Я решил пока никому ничего не сообщать, ведь меня назначили   только наблюдать. Но, если меня призовут и спросят, я буду вынужден рассказать о... А, собственно, о чём рассказывать, - встрепенулся он, - рассказывать-то пока не о чем. И всё это так необъяснимо, возможно, всё только кажется, - лик Старшего осветился радостью и стал спокойным.
- Да-да, ты прав. Надо наблюдать, - обрадовался и я. Мне так не хотелось, чтобы были неприятности у моего, ставшего таким близким, Наставника.
- Скорей всего, это остаточные явления твоего необычного сотворения. Со временем они, я надеюсь, исчезнут и всё пойдёт своим чередом, - заключил мой Наставник и, попрощавшись со мной, отбыл.

Глава 3.

Прошёл месяц.  Вечерело... . Я сидел на ветке и в раскрытые окна наблюдал, как Настя обошла палаты, проверила у больных температуру и раздала лекарства. Больные поужинали и по мере своих сил и состояния здоровья занялись вечерними делами. Выздоравливающие вышли в сквер, прогуляться перед сном. Окна в палатах были открыты, слабый ветерок играл  занавесками, а воздух пьянил ароматом цветов, которых в больничном сквере было множество. Сегодня у Насти было последнее дежурство,   завтра начинаются каникулы. Но девушка устроилась на подработку в качестве медсестры ещё на месяц до начала занятий. Настя перешла на  пятый курс медицинского института, где она училась на хирурга,  и сейчас уже второй год проходила практику в этой городской больнице.  Будущий хирург учится  пять с половиной - шесть лет в университете и два года в ординатуре.
Всё это я уже знал из разговоров Настеньки с моим Иванычем во время наших ежевечерних прогулок. Если Настя не дежурила, она всё равно каждый вечер навещала нас с дедом, вернее навещала она, конечно, Иваныча, но мне так хотелось думать, что и меня тоже.

Окончив свои занятия, Настя устроилась на табурете у раскрытого окна и я мог любоваться её прелестным личиком без помех. Тут я заметил, что её что-то безпокоит.  Я проследил за   взглядом девушки и увидел, что на соседнем дереве сидит птичка, а ниже по дереву к ней медленно пробирается большой рыжий кот. "Вот нахал! Не переживай, Настенька, сейчас я ему устрою", - подумал я и стал махать крыльями на кота. А тот даже и не взглянул в мою сторону. Тогда я подлетел к птичке и укрыл её крылами, но этот нахал продолжал ползти по стволу дерева, видно, мои крылья не были для него преградой, как для людей или он её как-то по другому чуял. Кот был уже очень близко и я явственно услышал, как он тихонько воет, очень так неприятно и угрожающе. Что же делать?! Я оглянулся, но Насти в окне уже не было. Ну да, вон она мчится к дереву, а за ней прихрамывает мой Иваныч. И тогда я подлетев к коту, стал бить его крыльями и пытался повторить Настин крик - "кыш!". Крылья мои пролетали насквозь кота, а из меня, вдруг, вырвалось странное шипенье - "ш-ш-ш-ш...!". Кот вздрогнул, дико глянул прямо на меня, шарахнулся, свалился с дерева и помчался в кусты за скамейками. А на меня сверху упала птичка, я изо всех сил стал пытаться задержать её падение и мне это в какой-то мере удалось. То есть она упала, конечно, лететь птаха не могла , так как у неё было повреждено крыло -  это я разглядел ещё там на ветке. Тем не менее  у меня получилось замедлить её падение. Сам не знаю, как мне это удалось, переволновался, наверное, и забыл, что я ангел, а не человек. А что? Всё быть может, ведь я ангел со странностями и с испытательным сроком. И тут я вспомнил, что на днях  от моего смеха качалась ветка и это сильно напугало толстую Клавдию. Как я это сделал...?!

- Дедушка, пойдём со мной, я попробую перевязать крыло пташке, а ты мне поможешь, - Настя кивнула Иванычу, аккуратно подхватив птичку.
Они ушли, а я помчался за ними, интересно же. Перевязав и уложив птаху в коробочку, Настя с дедом сели пить чай.
- Всё получилось так неожиданно, я думала, что мы не успеем, - задумчиво произнесла девушка, - кот чего-то явно испугался и убежал. А птичка падала медленно, как будто парила в воздухе.
- Так, наверное, и парила она, ведь второе крыло у неё цело, - ответил дед и, немного помолчав, выдал такое...! что я снова захотел свалиться с подоконника, - Антоша мой её опустил на землю медленно, чтоб не разбилась, да и шипел тоже он, а не кот. Ты же слышала звук такой странный был, шипящий какой-то.
- Дедушка! Ну что ты такое говоришь, ну какой - такой Антоша, - расстроилась Настя, озабоченно взглянув на деда.
- Да не гляди ты так на меня, Настюша. В своём я уме, в своём. Ну я же уже говорил тебе, чувствую я его и всё тут!  - Иваныч разволновался и сердито хлопнул себя по колену. - Давай   лучше про тебя поговорим.
- А что про меня говорить, дедушка? У меня всё хорошо, ещё полтора года учиться осталось, потом ординатура.  Детдом мой родной скоро мне комнату в коммуналке даст. Попрошу где-нибудь к тебе поближе, у тебя же Первомайская 34, верно?
- Верно. Но мы с тобой обойдёмся без комнаты в коммуналке, - хитро прищурился Иваныч, - своих хором хватит.
- Каких хором, дедушка? - засмеялась Настя, - Что-то ты сегодня всё меня удивляешь.

Дед шёл на поправку, вопреки прогнозам медицинской комиссии. Он не только не собирался покидать этот мир, но явно окреп, стал совершенно самостоятельным, ходил с тросточкой довольно легко и радовал хорошим аппетитом. Меня это тоже радовало, значит, мы ещё долго будем вместе. Теперь, главное, не проявить мне свои странности. Вот, как сегодня, с птичкой. Хорошо хоть Наставника моего при этом не было. Уж он-то моё шипенье не пропустил бы.

- Каких хором спрашиваешь? А вот таких, в которые ты на днях переедешь. Я квартиру-то свою тебе отписал, а там точно хоромы - три комнаты, жилой площади почти сто квадратных метров. На нашей улице дома  старой планировки, квартиры там просторные. Сегодня же возьми ключи и иди туда. Это теперь твой дом. Феофановну, соседку, что за мной последнее время присматривала, я предупредил. Ну ты её теперь знаешь, я вас знакомил, когда она пришла навестить меня.   Они с сыном твою комнатку отремонтировали и обставили новой мебелью. Зинаида Феофановна тебе всё покажет и расскажет. Она звонила недавно, уже и ужин тебе приготовила. Ждёт.
Дед, довольный произведённым эффектом, весело посмотрел на Настеньку. А та стояла не в силах осознать услышанное.  Я с любовью смотрел на своего Иваныча, какой же он у меня хороший.

- Дедушка..., - со слезами на глазах тихо прошептала девушка, - как я могу... это невозможно... .
- Да что же это такое, - дед сделал сердитое лицо, хотя у него, на мой взгляд ничего из этого не получилось и  старательно пряча вмиг повлажневшие глаза, продолжил,  - отставить слёзы и глупые разговоры. Или тебе дед не нужен? А я-то думал, обрадуешься, - притворно вздохнул Иваныч и теперь в его глазах плескалась смешинка.
- Ну что ты такое говоришь, как тебе в голову пришло такое, всплеснула руками Настасья и кинулась деду на шею, - Дедушка, неужели ты меня удочеришь и у меня  будет дом и семья?
- Дом и семья у тебя теперь уже есть, - твёрдо сказал дед и ласково погладил её по голове. Но с удочерением я уже опоздал, да и нужды нет в этом.  Так что иди, отдыхай дома, вещи из общежития заберёшь завтра, а на днях и меня заберёшь, выписать обещали.
Как же мне всё это понравилось! Какой дед у нас молодец. Теперь-то он у нас точно выздоравливать начнёт.
- Да, кстати, заявление о продлении работы на месяц, завтра забери, сегодня уже главврач ушёл. Я же знаю, что ты из-за меня написала, чтоб со мной быть. Вот и будем вместе уже дома отдыхать перед учёбой.
- Хорошо, дедушка. Я и в самом деле хотела продлить, чтоб с тобой дольше побыть. А теперь... ты и я - мы - семья! - пропела проскандировала Настасья.
Она чмокнула деда в щёчку и умчалась в новую жизнь. А меня? а меня-то ... в щёчку...  .  Эх! И мы с Иванычем пошли на прогулку.

Глава 4.

Прошло три дня. Завтра   нас будут выписывать. Настя навещает нас каждый вечер и приносит деду, как он говорит,  вкусненькое. Оказывается Настя хорошо готовит, и что деда удивило, она даже любит готовить.
- Ох, Настасья, ох проказница! Да я же толстеть начал, скоро в дверь не пролезу - ворчит дед, а сам счастливо щурится, поедая пирожок с вишней.
Дед, в самом деле, сильно изменился, помолодел, ввалившиеся щёки слегка округлились и   на них появился лёгкий румянец. Старая санитарка Зоя оказывается даже думала, что Иванычу и семидесяти нет. Что это она имела в виду, я совсем не понял, цифры какие-то.
- Где ж ты так научилась стряпать, девочка?, - воскликнул Иваныч, доедая пирожок, - а раньше чего ж не носила пирожков?
- А раньше у меня   велосипеда не было, на чём пироги-то печь было? - странно ответила Настасья и они с дедом стали весело смеяться.

Они вообще, мне кажется, понимали друг друга без слов. Да и мне слов не надо было, мы просто все любили друг друга, мы стали семьёй. Да-да, я уже знал, что такое семья, ведь Настя столько книг деду вслух перечитала, пока он плохо ходил и больше лежал. Потом они всё прочитанное обсуждали и я, странным образом, научился их понимать. Но иногда я всё же их не понимал совсем, вот как сейчас, например. И о чём это они говорят....

- Ах ты мой почтальон Печкин дорогой, - смеялся дед.
- Ну, вот, уже Печкин, а раньше ты меня Солнышком, да Принцессой называл, - смеялась в ответ Настенька.
Смотреть на них  было радостно и я уже не очень  боялся, что меня могут развеять по окончании испытательного срока, ведь у моего любимого Иваныча теперь есть Настя, а у Насти - наш Иваныч. Но всё же очень хотелось побыть с ними, как можно дольше.

 Вдруг мне подумалось, что я давно не видел моего Наставника и мне стало от этого как-то не по себе. Только бы у него не было неприятностей из-за меня.  Сегодня мне вообще как-то особенно было   не по себе,  я снова ощутил в себе сердце и оно отчего-то тревожно  ныло, как говорилось в тех книжках, что читала Настя деду. Что это такое я не знал, но  что-то во мне происходило, тревога какая-то. Мне казалось, что некто пытается мне передать какую-то мысль. Ерунда  какая - то, наслушался я  книг на свою голову. Вот и мыслю как-то странно про сердце и голову, а что это и сам не пойму.

Окончив дежурство, Настя собралась уходить, но тут в больнице началась суматоха. В палату заглянул молодой врач и позвал Настю помочь ему. Я непроизвольно помчался за ними, сам себя ругая - " ангелы не должны поддаваться панике и любопытству", но сделать с собой уже ничего не мог. Человеческие чувства овладевали мною с невероятной быстротой и силой. И я перестал сопротивляться им.

- Ты ведь на хирурга - кардиолога специализируешься, - спросил у Насти врач.
- Да, но в этот раз я только месяц была  на практике в хирургическом отделении, а потом два месяца в терапии. Хотя  и потом меня часто звали в хирургическое отделение, когда были интересные операции. А что случилось?

Пока мы мчались в соседний корпус, где было хирургическое отделение присланный за Настей врач рассказал, что привезли молодого   парня в армейской форме в звании старшего лейтенанта. Его обнаружили в парке избитым с ножевым ранением в груди.  Ни документов, ни каких - либо вещей при парне не было, ничего, кроме тросточки, валявшейся около него.  Тросточка, очевидно, принадлежала ему, так как при осмотре, кроме свежей раны в груди, обнаружилось почти зажившее осколочное ранение в правом бедре сбоку. Рана в груди оказалась глубокой и очень серьёзной  и сейчас раненый находился в тяжёлом состоянии. Операция идёт   третий час, поэтому Настю попросили  подменить хирургическую сестру.
Вскоре мы были в операционной и,  лишь взглянув на раненого, я уже знал, что парень не выживет, мы ангелы это как-то сразу "видим". Парень был   высокий, стройный, из - под надетой на его голову  белой шапочки выглядывала прядь светло-русых волос, лицо было сильно избито, правый глаз закрыт жёлто синим пятном и опух. Врач сказал, что это синяк, но глаз цел. В большом разрезе на груди раненого я заметил, как слабо бьётся его сердце, да и не бьётся вовсе, а еле шевелится. Через несколько минут сердце остановилось... всё было окончено.
Настя с усилием стащила с рук перчатки и сняла маску. Лицо её осунулось и было бледным и печальным, мне стало её очень жаль. Хоть она и выбрала такую суровую профессию, но видно ещё  не привыкла к ранам и смертям пациентов.

- Я пойду, - устало прошептала Настя.
Именно  в это мгновение ко мне пробилась, наконец, та далёкая, посылаемая кем-то мысль. Я явственно ощутил своего Наставника - " ... останови её...". Одновременно я увидел как Настя идёт по улице, слёзы застилают её глаза, она собирается перейти дорогу  на светофоре.  Девушка не видит и не слышит, как справа навстречу ей мчится маленький красный автомобиль, из него раздаётся развесёлая  музыка, а за рулём сидит яркая девица.  Красотка смеётся и то и дело оборачивается к заднему сидению, где вальяжно расположились два  создания непонятного пола. " Мажоры" промелькнуло во мне непонятное слово,  а машина врезалась в Настеньку, когда та почти перешла улицу и... видение пропало.
Я всё понял. Сейчас Настя уйдёт... уйдёт навсегда. Нет, я не   допущу этого! Ни за что! Я не вынесу её потери. Лучше бы меня сразу развеяли, нет сил терпеть эти муки. Это в самом деле было мучительно, шквал неведомых ранее чувств и эмоций свалился на меня. Нет, я не дам тебе уйти, ты не имеешь права бросить меня и Иваныча. В безумном порыве я стал метаться по операционной, крыльями колотить по девушке, по другим людям...  но всё напрасно. Хотя нет, она странно моргала, морщилась, да и другие тоже выглядели чем-то удивлёнными, а с тумбочки падали какие-то коробки. Настя, вдруг, остановилась, повернулась к лежащему на столе парню и сказала:

 - Прощай, - и помолчав немного, добавила, -  а я даже не знаю, как тебя зовут...
- Его зовут Антон, - ответил ей кто-то.
- Как вы сказали... , - увидел я изумлённое Настино личико.  Это было выше моих сил, я хотел обхватить её крылами на прощание, но какая-то неведомая сила оторвала меня от Насти, потащила к парню и... затянула в открытую рану, из которой виднелось его неподвижное сердце.
- Смотрите! Сердце... оно снова бьётся, -  раздался взволнованный голос хирурга. Это было последнее, что я услышал, вскоре меня накрыла темнота и желанный мною покой.

 Глава 5.

Я снова почувствовал запах сирени, а лица моего коснулся лёгкий ветерок, это было так приятно. Меня всё-таки решили развеять... и я этому рад. Я никогда не услышу Настин милый голосок,   и   Иваныча я тоже не  услышу Скорей всего, Иваныча уже тоже нет, вряд ли он смог пережить потерю Настеньки. И в это самое мгновение, я услышал их.
-  "Смотрите! Сердце... оно снова бьётся"  закричал хирург Сергей Петрович, а я уже  за ручку дверную взялась, чтоб уйти,- рассказывала кому-то Настя.
- Ах ты! Ёжики - матрёшки, - раздался взволнованный голос Иваныча, - а потом что?
- Операция прошла успешно, показатели самые оптимистичные, несмотря на то, что сердце целых три минуты не билось, - продолжала рассказывать Настя,  - Сейчас он ещё под наркозом, скоро проснётся. Ты, дедуля, иди, а то мне попадёт. Иди спи, ночь уже почти закончилась, а тебя сегодня выписывать будут.
- Ты знаешь, Настюша, а я решил ещё на пару деньков задержаться, как мне и предлагали. Что-то разволновался я и, ты знаешь, я Антона почему-то не чувствую. Где же он?  Вдруг, вернётся и меня не найдёт, - задумался, вдруг, дед.
- Вот и правильно. Постой,  ты про какого Антона? А... ангела твоего, - тихонько засмеялась Настя.
- Смейся, смейся, - проворчал Иваныч, - а я его, правда, чувствовал, привязался к нему, как к родному.  Придумал, конечно, от одиночества. Но потом ты у меня появилась, а он всё равно был рядом. А вчера вечером потерял его, не чувствую и всё тут.
- Пойдём, провожу тебя. Я тоже скоро пойду, сейчас Маша придёт сменить меня, я еле на ногах стою.  Да вот, кажется уже идёт, её голос слышу. Пойдём скорей, -  и они ушли.

Как всё странно... значит меня не развеяли, я их слышу, но почему-то не вижу. И вообще ничего не вижу. Мне больно, очень больно, болит сердце, было больно губам, когда я хотел их окликнуть. Стоп! Какое сердце, какие губы, и как я могу кого-то окликнуть. И тут я услышал стон и это был мой собственный стон.
- Проснулся..., - узнал я голос медсестры Марии, - Настя, ты не ушла ещё? Позови скорей Сергея Петровича, Антон очнулся.
- Очнулся? Как хорошо, бегу, бегу..., - из глубины коридора раздался радостный Настин голосок.

Вскоре пришёл врач и спросил, как я себя чувствую.  Ничего не понимаю. Он прикасался ко мне и я чувствовал его прикосновения, но ведь этого не может быть. Я даже попытался ответить, но не смог.
- Тише-тише, Антон, лежите, не разговаривайте. Мария, пить ему сегодня ещё нельзя, смачивайте чаще губы, но осторожно, нижняя губа сильно разбита, ему трудно говорить. Да и не надо пока разговаривать. Давление низковато, сердцебиение слабое, ну а как по другому-то в этой ситуации,  но в целом состояние стабильное, крепкий парень. Рана на удивление чистая, шов в порядке. Вот новое назначение, прямо сейчас поставьте капельницу. Когда проснётся, пригласите офтальмолога, пусть осмотрит глаза, возможно, уже можно снять повязку. Я смотрел, там сосудики полопались, но, вроде, серьёзных повреждений нет.
- Да-да, всё сделаю. Всё будет хорошо, герой вы наш, - ласково ворковала медсестра, ловко смачивая мне губы и бережно подтыкая одеяло. Невероятно! Я всё это ощущал! Но я даже не пытался понять что это, как это - просто не было сил, мысли текли медленно и вяло.
- Да, удивительное везение, - продолжал доктор, - лицо сильно разбито, но рана на груди чистая, никакие важные органы не задеты, хотя нож-то бандитский,  неизвестно где  и  что им  прежде ковыряли-резали.  Жаль, бандитов пока не поймали. Ничего,  завтра следователь придёт, всё ему расскажете, как было. Сегодня я его не пустил. Ну, ладно, я пошёл, спите. Как проснётесь, зайду.
- Сергей Петрович, а что совсем никто ничего не видел, - окликнула доктора Мария, ловко ставя капельницу раненому, - а почему его Антоном зовёте, ведь документов не было.
- Пока никто не откликнулся. Его нашёл дежурный служитель парка. Служитель  стоял у входа в парк, когда увидел военного. Тот шёл, прихрамывая с тросточкой в одной руке и с небольшим чемоданом в другой, на груди награды. Дежурный  поприветствовал его и спросил откуда прибыл герой, как звать, где воевал, где ранили, на дворе лето 2021 года, а у тебя грудь в орденах, говорит.  Парень улыбнулся и ответил, что зовут его Антоном и что есть такие места. Вот он  в Сирии был, ни одной царапины не получил, а тут дома на российско-украинской границе ранили. Не спокойно, говорит в мире и пошутил: ты говорит, охраняй тут хорошенько на своём посту. Как в воду глядел, через пару часов дежурный обходил свою часть территории, глядит, ноги из кустов торчат. Так и нашёл его. Ну, ладно, пошёл я, - и доктор ушёл, а я уснул так ничего и не поняв.

Когда я  проснулся, уже наступил вечер, меня снова осмотрели, сняли с глаз повязку и я увидел новый мир. Вообще - то всё это я и прежде видел, но как-то по другому. Теперешний мир был яркий, громкий, наполненный звуками и запахами. Всё здесь мне было  знакомо, ведь мы с Иванычем в этой больнице почти два месяца были, но в то же время всё здесь было незнакомо. На кровати лежало тело того парня из операционной и в ЭТОМ теле я ощутил себя. Я был где-то там внутри, и почему-то меня это совсем не испугало. Невероятно... у меня появилось тело, но как же я в него попал.  А ещё я мог его потрогать, пощупать... руками, как делали это Настя с дедом.  Хотя, признаться, не очень-то я и мог. Руки не слушались, пролетали мимо назначенного объекта и плохо держали. Медики объясняли это слабостью, но на самом деле, слабость я уже почти не ощущал и чувствовал себя достаточно бодро. Просто тела раньше у меня не было и я не умел им управлять. Им я этого, конечно, не сказал, да и не умел я ещё говорить, только звуки издавал. Хотя и это, врачи  объяснили разбитыми губами и ушибами горла. 

Правда в образе ангела я ведь тоже пытался что-то потрогать. Деда с Настей, например,  крыльями охватывал, но те ощущения, когда я охватывал крылами деда с Настей были  не ощутимыми явно, но очень ощутимыми душевно, благостно как - то, в общем, на высоком уровне.  Тут я вспомнил, как от моего беззвучного смеха качалась ветка дерева, как напугал этим толстую Клаву. Вспомнил и спасённого мною птенца и как я смог зашипеть на кота. Да... ангел я какой-то оказался неправильный. А кто я сейчас? Я почему-то ощущаю себя этим парнем, который тоже оказался Антоном.  Но, как это возможно? Тем не менее я ЗНАЛ, что я -  это он.  Как всё странно и непонятно и спросить не у кого.

- Ну, почему, не у кого - у меня спроси, - раздался где-то внутри меня такой родной знакомый голос. Наставник сидел у меня в ногах или в ногах того парня, уж не знаю. Главное, что он был здесь, со мной. Мне стало хорошо, я был не один.
- Как я рад тебе, родной мой, - мы разговаривали не словами, а мыслями, как прежде и это было так приятно и привычно, - Я ничего не понимаю, не знаю, как мне быть и что делать. Не знаю, кто я и где я и, вообще, что произошло.
- Ещё бы, - и я услышал тихий смех Наставника и вспомнил, что и с ним начались какие-то перемены последнее время. Например, смеяться он стал совсем недавно, чему он сам вначале был удивлён, но кажется уже привык.

- Ну, ладно, слушай, я расскажу тебе, что с тобой произошло. Всё это долго обсуждалось на высшем духовном уровне  и получилась вот такая картина. В космических высотах Вселенной обитают не только Высшие силы и ангелы, но и души, покинувшие человеческие тела. Обычно они находятся в отведённых им местах, но есть   некоторые любопытные, которые  покидают границы этих мест. И вот одна из них, очень юная и светлая, оказалась вблизи той пещеры внутри большого астероида, где происходило сотворение новых ангелов. Она сунула туда свой любопытный носик, когда Старый архангел создавал последнего ангела и эту - то  душу  затянуло в   тело того последнего ангела. Разумеется, этой любопытной душой оказался ты, как же без тебя-то. Получился уникальный случай - непреднамеренно был создан ангел с человеческой душой внутри себя. И только, стоявший вблизи священного Огня Старый архангел увидел это. Он был  так потрясён и напуган случившимся, что разлетелся на мелкие частички и развеялся навеки. Приблизившись, я успел увидеть твой   взгляд, который тут же исчез в ангельской оболочке. Этот взгляд позже увидела Настя. Он у тебя появлялся ещё несколько раз, когда ты бывал взволнован или очарован чем-то. Я сам наблюдал, но не сказал об этом никому. Ты же помнишь, что тебе определили  испытательный срок, а меня назначили твоим Наставником.
Я потрясённо молчал,   глубоко задумавшись, молчал и мой Наставник, а потом он продолжил.
- Тогда я не знал про душу, но сразу увидел, что ты не обычный ангел, у тебя было столько странностей, каждый день ты совершал неприсущие ангелу поступки и эмоции. Вначале я даже немного раздражался, отчего мне было не по себе, ведь раздражение совершенно не присущее  ангелам чувство, хотя у некоторых  старых ангелов, таких как я,   уже наблюдается. Мы объясняем это явление тем, что очень долго общаемся с людьми. Позже я очень привязался к тебе и полюбил, как если бы ты был человеком, а я твоим ангелом. По сути ведь так и было, только мы с тобой об этом не знали. За очень короткий срок около тебя я сумел узнать много нового и необычного. Нет, я сказал неверно, я не узнал, а почувствовал и ощутил. Ведь я вообще-то старый ангел и  про людей я, практически всё уже знал, но вот чувствовать запахи, ощущать эмоции я   прежде не мог. Хотя, наверное правильно сказать, это были не мои, а твои ощущения, но они отражались во мне. Ни с одним подопечным  у меня прежде не было ничего подобного.

- А как я оказался в этом теле? Оно же не могло меня поймать и засунуть в себя, - задал я волновавший меня вопрос.
Я чувствовал, что это звучит по детски, мне было неловко, но, очевидно я и был по сути ребёнком в этом взрослом теле. 
- А тут вообще всё просто. Сердце парня остановилось и душа покинула его тело. А вот находящаяся в тебе душа оживилась и её помимо твоей воли повлекло в настоящее человеческое тело. Это закономерный процесс, душу всегда влечёт в тело, но так как она была в твоей ангельской сущности, то вы в этом теле оказались вместе. Вот такой феномен получился. Подобного не вспомнил ни один из Высших сил. Так что обживайся теперь, - ухмыльнулся Наставник и добавил, - переживать-то нечего, радуйся, такое невероятное приключение тебе досталось. Да и ничего всё равно теперь не поделаешь.

- А как же ты? Тебя не наказали и даже разрешили меня навестить?
- Наказали. Ты теперь моё наказание, - снова усмехнулся Наставник, - Меня удалили с моей должности и назначили быть просто твоим ангелом - хранителем.  Все заметили произошедшие во мне изменения и не решились оставить меня в должности учителя и наставника, неизвестно, как я буду влиять на учеников. А ты теперь человек, причём хороший светлый человек, защитник Родины, воин, хоть уже и в прошлом, потому  тебе положен ангел.
- Ты очень расстроен? Прости меня, я ведь не виноват..., - опечалился я.
- Хм... Напротив - я очень рад, но это наш с тобой секрет, - и на лике Наставника промелькнуло нечто очень похожее на радостную улыбку.
- А я-то как рад. Только Иваныча жаль, как он теперь без ангела будет... . Да и я по нему скучать буду.
- А чего тебе скучать? Ты подружись с ним. А ангел у него теперь есть, Настя твоя, - снова засмеялся мой ангел - Наставник.
- Чего это моя - то? - я, вдруг, почувствовал, что щёки мои запылали жаром и в груди тоже стало жарко, сердце кольнуло и я охнул.

- Тише-тише, - и мой ангел охватил меня своими крылами.
Потом мы обсудили, как научиться разговаривать. К счастью, у моего Наставника был большой опыт общения с людьми вообще и детьми, в том числе. Вскоре я вполне прилично произносил звуки, благо, что в палате я был один. Волновало то обстоятельство, что я всё помнил из своей короткой ангельской жизни, а жизнь моего тела так и осталась для меня тайной. Наставник успокоил, что возможно для этого нужно время. Ну, что ж, увидим.

Глава 6.

Утром меня осмотрели и в очередной раз врачебная комиссия была приятно удивлена тем, как быстро заживает моя рана. Действительно,  я уже достаточно хорошо двигал руками и самостоятельно садился в постели. Дальше дело пошло не так оптимистично. Мне задавали вопросы и   на большую их часть я не смог  ответить.  Посовещавшись,  возглавлявший комиссию профессор вынес вердикт, о том, что состояние моё вполне удовлетворительное, но функции мозга,  в результате нанесённых мне бандитами ударов по голове, серьёзно нарушены. Тем не менее,  речь   восстанавливается и есть надежда на восстановление памяти.

Когда медики ушли, я стал думать. Во время опроса я с удивлением узнал, что я хорошо читаю, считаю и пишу. Я хорошо знаю многие свои профессиональные аспекты, хорошо образован и даже читал по памяти отрывки из романа "Евгений Онегин". Выяснилось, что    Александр Сергеевич один из моих любимых писателей наряду с Иваном Сергеевичем Тургеневым, а из иностранных - Льюис Кэрролл. К счастью, учёные не увидели в моём случае ничего необычного. Оказывается, большинство потерявших память не помнят свою прошлую жизнь, но у них  легко сохраняются профессиональные навыки и моторика, потому что за всё это отвечают разные полушария человеческого мозга. Да... нелегко быть человеком.

- Не переживай, я тебе проще объясню. Ты помнишь навыки, потому что они принадлежат телу и в частности мозгу, но прошлая жизнь исчезла из твоей памяти вместе с  Душой этого парня. Зато твоя Душа ангела помнит твою коротенькую ангельскую жизнь, услышал я внутри себя голос моего Наставника.
Да... дела, я всё больше становился человеком и уже не всегда замечал моего Наставника, который теперь в роли моего ангела почти постоянно был со мной рядом. И он был, конечно прав, но как же трудно мне стало жить теперь, подумал я и тут же обрадовался: я - живу.

На другой день меня ожидал сюрприз. Вы, наверное, подумали, что мой, а теперь уже и не мой вовсе, Иваныч пришёл навестить меня, да ещё и Настя с ним?  Нет, они не то что не пришли, они просто даже и не думают и не вспоминают обо мне. У них теперь - семья и своя интересная жизнь.  А нашла меня моя родная бабушка! Везёт мне на стариков, однако. Хотя, как оказалось, про стариков в данном случае говорить было совсем не уместно.
 
- К Вам пришли, -  сообщила санитарка.

Я думал, что снова врачебная комиссия, но нет. В палату вошла красивая женщина в возрасте немного за пятьдесят. На стол около двери она поставила пакет, очевидно с продуктами, а сама подошла ко мне и села в кресло около моей кровати. Вблизи она выглядела старше, чем показалось сразу, но всё же была довольно моложава и ухожена. Красиво уложенные волосы, прямая осанка,  спокойный прямой взгляд светло-серых глаз и едва уловимая улыбка на губах.

- Сударыня, чем обязан чести видеть  Вас, - эти слова непроизвольно слетели с моих  губ. Я даже не предполагал, что умею так говорить.

- Соскучилась безмерно, не имея возможности часто видеть Вас, сударь, - чопорно ответила гостья, и в тот же миг вскочила с кресла и бросилась мне на грудь, от чего я охнул.

Охнул я скорей от неожиданности, чем от боли. Рана на груди  стремительно заживала, а также заживала и старая  рана на бедре. Сегодня утром я сам встал и даже сходил самостоятельно в туалетную комнату, которая была здесь же в палате, чем вызвал переполох у медсестры, когда она не обнаружила меня в кровати. Я не сомневался, что в быстром выздоровлении приняла участие моя ангельская сущность, которая никуда не делась, а залетела вместе со мной в тело. Ведь вот и Иваныч стал стремительно выздоравливать и отказался покидать этот мир с тех пор, как я у него появился и стал производить непроизвольные манипуляции путём обхватывания его своими крылами.

- Прости, родной, я сделала тебе больно?, - между тем всполошилась посетившая меня сударыня. Простым  словом женщина её невозможно было назвать, настолько она была величественна при всей своей хрупкости.

- Нет-нет, не волнуйтесь, всё хорошо. Рана уже заживает, - ответил я, ласково погладив её руку.

- Антоша, так значит, ты не узнал меня..., - огорчилась гостья, - а я обрадовалась, - на лице её стремительно менялись эмоции, это было так выразительно, что я зачарованно смотрел на неё.

- Простите, не узнал... . Но, возможно, скоро память вернётся, - я чувствовал себя виноватым перед ней, но что я мог поделать, не притворяться же.

- Я - твоя бабушка, Варвара Степановна Морозова. Я ждала тебя и вот дождалась.  И совсем неважно, что так случилось, важно, что ты жив и, как мне сказали, стремительно выздоравливаешь. Ты - мой герой, ты не мог меня оставить одну на этом свете. Ты ведь, ещё будучи маленьким,  всегда опекал меня и заботился, а уж когда подрос, я и сама не всегда осознавала, кто из нас старше. Вот такая у тебя бабушка, - и она залилась слезами, уткнувшись мне в колени. А я гладил её худенькие вздрагивающие плечи и чувствовал, что я её очень люблю, мою бабушку.

- Бабушка, а как же ты меня нашла, ведь мои вещи и документы украли, а я после удара об дерево и побоев потерял память, - спросил я её, когда она немного успокоилась.

- Бедный мой мальчик, ничего не помнишь, но ты не волнуйся, главное, что мы теперь вместе. Всё будет хорошо. Ты окончил высшее военное командное училище при Министерстве обороны страны, воевал в Сирии два года и ни разу не был ранен, а тут на границе в схватке с диверсантами был ранен в ногу. Ранение оказалось тяжёлым,  тебя комиссовали и демобилизовали из армии и ты возвращался домой. С вокзала ты мне позвонил и я тебя ждала и испекла твой любимый пирог.

- Да ладно! Ты печёшь пироги? Да ты просто шутишь - королевы не стоят у плиты, - засмеялся я и, в самом деле, не в силах представить её вообще на кухне.

- А вот заберу тебя из больницы, испеку огромный пирог и заставлю тебя его весь до крошки съесть, - смеялась счастливая бабушка.

- Да... это серьёзное наказание, но какое же, однако, приятное. Как-нибудь справлюсь, - вторил ей я.

Как мне легко и приятно было общаться с моей бабушкой. Интересно, а как я полажу с родителями, братьями-сёстрами? И есть ли они у меня?
Вскоре   в общих чертах я знал историю жизни вот этого моего тела. Родители у меня были, но вроде как и не было их. Отец мой Алексей Морозов был сыном моей бабушки Варвары Степановны, он окончил Московский государственный театральный колледж имени Л. А. Филатова. Там же училась моя мама Елизавета Травкина. Короткий, но бурный роман, женитьба по окончании первого года учёбы и в результате родился я. Родители страстно мечтали об артистической карьере, поэтому ребёнок, то бишь я, вскоре оказался у бабушки с дедом. Дед - Василий Алексеевич Морозов - был военным, я очень любил деда, хотел во всём ему подражать, потому и сам стал военным. Родители же мои, сделав главное дело, а именно,  родив меня, вскоре расстались, но остались добрыми друзьями и общаются вполне по родственному Отец к этому времени успел жениться ещё два раза и мать тоже была замужем. От всех их браков в общей сложности у меня есть ещё четыре сестрёнки и трое братьев. Кто и чьи из них дети, я уже не запомнил, разберусь с этим позже.

- А ты - мой ребёнок, но твои родители и братья-сёстры, все тебя любят. Круглый год вы общаетесь по мобильной связи и в интернете, но у нашей большой семьи  есть традиция встречаться каждый год  у нас на даче в день моего рождения, - закончила свой рассказ моя бабуля. Приезжают все, даже ты своих командиров приучил давать тебе отпуск к этому времени.

- И когда же этот радостный день настанет? - несколько виновато спросил я.

- Через двенадцать дней, - нисколько не обидевшись ответила бабушка, - и ты спрашивай меня обо всём, я тебе не устану всё рассказывать и однажды ты сам всё вспомнишь, - без капли сомнения заключила она.

Глава 7.

Через неделю меня выписали из больницы и бабушка увезла меня в городскую квартиру, а ещё через три дня мы оказались на даче. Дача меня очень впечатлила. Дом был деревянный одноэтажный, старый, но крепкий и красивый, с обеих сторон были сделаны уже новые пристройки того же стиля. Дом ещё строил дед с друзьями, строили все по очереди друг для друга и все дома были похожи и располагались поблизости. Друзей многих уже не было,  в самом ближайшем доме жил лучший друг деда по имени Семён. Пристройки сделали уже мои родители, когда их семьи стали расти. Перед главным входом была построена веранда с креслами,  скамейками и большим круглым столом,  за которым летом пили чай, играли в карты и домино . Дом стоял в живописном месте недалеко от леса, на берегу озера, к озеру вели мостки. Мостки нависали над водой, а на берегу по обе стороны стояли деревянные скамейки. Я полюбил сидеть здесь с бабушкой, глядеть на озеро и слушать её рассказы. Рассказчица она была необыкновенная.  Через пару дней, Варвара Степановна  сообщила, что вечером придёт Семён -  друг деда   со своей родственницей, которая приехала к нему недавно. Накануне Варвара Степановна  их навестила и пригласила к нам.

И вот они шли по тропинке, которая вела от их дома к нашему. Бабушка тянула меня за руку, чтобы пойти им навстречу, но я не смог даже сдвинуться с места.  Я не верил своим глазам, навстречу нам шли Иваныч и Настенька. Я знал, что соседа зовут Семён Иванович, но даже не предполагал, что это он - мой Иваныч. Дед выглядел прекрасно, окреп, помолодел.  Он взглянул на меня и, вдруг, рассмеялся.

- Настенька, иди скорей, я тебя сейчас познакомлю с моим ангелом, с Антоном,  - радовался, как ребёнок Иваныч.

- Дедушка, ну ты опять, - рассмеялась Настя, но когда наши взгляды встретились, она   почему-то сильно  смутилась.

- Антоша, не смотри так пристально на девушку, это неприлично, - одёрнула меня бабушка.

- Ты представляешь, Варенька,  - стал рассказывать Иваныч бабушке, - в больнице я постоянно чувствовал кого-то всегда рядом. Я решил, что мне скоро уходить, ну ты понимаешь, и решил, что это мой ангел пришёл проводить меня. Я назвал его Антоном в память моей Антонины и даже иногда видел его взгляд.  И только теперь я понял, что видел в нём нашего Антошу, видно сильно скучал по нему.

- И тогда, я решил прилететь, чтоб лично обнять тебя, - шутливо пропел я и бережно обхватил моего Иваныча руками, как ещё недавно обхватывал его своими крылами.

- Ох! Антошка, это невероятно, но я действительно в больнице часто ощущал, как он... или воображаемый мною ты, нежно обнимаешь меня и я засыпал и просыпался здоровым, - ошеломлённо произнёс дед.

- Семён, ну ты всегда был фантазёром. Антоша, Иваныч ведь рассказы фантастические пишет про этих... как их... про попаданцев. Даже тебя своим ангелом решил сделать, - звонко смеялась Варвара Степановна.

Мы пообедали в саду, дружно похваливая наших хозяюшек. Настя ведь тоже пришла со своим угощением. Нам было очень радостно и легко вместе. После обеда вернулись в гостиную и я неожиданно подошёл к стоявшему там роялю, поднял крышку и заиграл. Это был Сентиментальный вальс Петра Ильича Чайковского, который так любила слушать бабушка. Я всё вспомнил... я вспомнил всю прошлую жизнь моего тела. Бабушка сидела на диване, положив голову на плечо Иваныча, а он  ласково гладил  рукой её ладонь, по щекам обоих текли слёзы. Они всё поняли, это были слёзы счастья, ведь я вернулся к ним.

Я почувствовал движение воздуха и поднял глаза, перед роялем стоял мой Наставник, вернее уже мой ангел, лик его был светел, а  глаза излучали любовь ко мне.

- Всё хорошо, - услышал я  его голос, - скоро ты забудешь свою ангельскую жизнь и меня, но я всегда буду с тобой... . И может иногда во сне мы всё же будем..., - и, не договорив,  он исчез.

- Нет, я никогда тебя не забуду, - прошептал я.

- Антоша, ты что-то сказал?  - окликнул меня Иваныч.

- Нет-нет, всё хорошо. Настенька, пойдём в сад, сегодня такой замечательный вечер. Я покажу тебе мою любимую скамью у озера, там так хорошо мечтать.
И мы взявшись за руки, вышли в сад.


...Шли дни, месяцы, коротались годы, но они продолжали быть вместе
А она ничего не подозревала, разве что порой ей нашептывал ветер,
О том, что рядом кто-то есть, но и все равно не услышав слова эти
А он просто был рядом и сам не заметив влюбился, но это ведь...

(Тимур Родригез - текст песни Слёзы асфальта)

20 марта 2022 год.


  Рисунок моей внучки Марины 2012 года.