Страх, как источник храбрости

«Страх, как источник храбрости»

(Афганцы вспоминают, мы задумываемся над этим и комментируем)

«Однажды шторм закончится, и ты не вспомнишь,
как его пережил. Ты даже не будешь уверен в том,
закончился ли он на самом деле. Но одна вещь
бесспорна: когда ты выйдешь из шторма, ты никогда
снова не станешь тем человеком, который вошёл в него.
Потому что в этом и был весь его смысл».
(Харуки Мураками)

«Я настолько боялся бояться….
Боязнь заново пережить этот страх, она тебя опережает
и любую конфликтную ситуацию ты не доводишь до критической….
Ты её просто опережаешь. И не потому, что ты храбрый, а потому,
что у тебя есть опыт страха, и ты назад туда (вернуться) уже не хочешь».
(Андрей Васильевич Павлюков*)

Содержание

1. Про страх
2. Про глаза боя
3. Нокаутёр-берсерк и странный пробел памяти
4. Один против сотни и странный пробел памяти
5. Формула храбрости от Бакина и Покрышкина
6. И один в поле воин
7. Страх – оружие совы
8. Страх – оружие щуки
9. Пленённое сознание
10. Неожиданное резюме

  Фрагменты видео-интервью** Андрея Васильевича Павлюкова (ветерана войны в Афганистане, бывшего гвардии сержанта, командира гранатомётно-пулемётного отделения, второго засадного батальона 70-й отдельной гвардейской мотострелковой Кандагарской бригады).

ч.1 Про страх

  Военные попали в грамотно обустроенную засаду. Внезапно, шквальный обстрел душманов застал этого сержанта на абсолютно открытом месте. Солдаты его отделения успели укрыться за бэтээром потому, что вся мощь стрелкового огня была первоначально сосредоточена на командире.  Ему укрыться уже было негде, окопаться тоже не было никакой возможности. Пришлось просто упасть, распластаться и вжаться в эту смертельную площадку афганского тира.

   Об этом он говорит так: «Земля была, как асфальт, пули тебя обжигают». Так сержант описал условное ощущение тепла от слишком близко пролетающих пуль.  Он лежал под ощущением страха поднять голову или даже просто пошевелиться.

  В какой-то момент времени, яростный обстрел прекратился потому, что эту обездвиженную цель враги посчитали, поражённой их огнём. Наступившее затишье позволило сержанту немного повернуть голову в сторону своих. Они тоже сочли его погибшим и готовили броневую машину для прикрытия эвакуации его тела. В эту секунду сержанту стало стыдно за свою, как он сказал: «Дикую смесь страха, который просто, как лёд. Он просто тебя замораживает. Ты с ним ничего не можешь сделать. Физиологически, ты покрываешься коркой льда, при «семидесятиградусной» жаре. И я нашёл в себе силы сломать эту корку, и встать. Затем, не нагибаясь, спокойно (во весь рост) пошёл к своим за броневое укрытие».
 
  Во время этого демарша, яростный обстрел возобновился. Бойцы стали кричать своему сержанту: «Нагнись! Нагнись!».

  Дальнейшее развитие событий Андрей Павлюков так описывает: «А я уже настолько этот страх переломал, что … Нет, неправильно! Я настолько боялся бояться. Вот, это будет правильно – боялся заново пережить этот страх. Я понял, что второй раз позволить этого просто уже не смогу. Просто мне «крышу» оторвёт. Вот реально, личность распадается. Вот такое чувство страха. И всё. Я спокойно дошёл. Естественно я там балов добил, что вот сержант такой прямой дошёл, а то, что у меня от страха были «полные штаны» и все вот эти моменты. Этот (боевой эпизод, момент) может не такой красочный, как кому-то хотелось бы услышать, но он тоже очень важный …;
 
  Я это вам рассказываю потому, что это ощущение осталось на всю жизнь. Это было самое страшное, что со мной произошло в жизни. Хотя, потом были и более опасные моменты (но этот оказался самым переломно-значимым, прим. авт.)…».

  В пояснение к сказанному Андрей Павлюков отметил, что боевые будни воина наполнены стрессами, болью, горечью потерь, негативными эмоциями: «Всё это становится частью твоей жизни». Жернова обстоятельств превращают человека в расходный материал - «винтик» Машины войны.   Всё это, как говорит Андрей, неизбежно приводит к тому, что: «Твою личность стирают в прошлом, а новую формируют из новых переживаний. Ты привыкай. И эти переживания (со временем) для тебя уже (станут) не новыми, поэтому ты уже на них не отвлекаешься. Для тебя становится нормальным, там…: крики, паника, тремер дрожащих рук, …Это всё уже пережито. Ты понимаешь, что будет потом. Надо потерпеть. А вот эти моменты, такого страха я ещё не переживал. Это было новое состояние. И вся моя дальнейшая жизнь была направлена на то, чтобы, не дай Бог, это не повторилось. И не в смысле ситуация, а ситуация именно такого страха. Его ожидание… Боязнь заново пережить этот страх, она тебя опережает и любую конфликтную ситуацию ты не доводишь вот до такой критической ситуации, что вот сейчас он (противник) там достанет нож и начнёт им махать или выстрелит, или там … Нет! Ты её просто опережаешь. И не потому, что ты храбрый, а потому, что у тебя есть опыт страха, и ты назад туда уже не хочешь. Потому что знаешь точно – второй раз я оттуда человеком не выйду. Я просто животным оттуда выйду…. Лично у меня именно вот эта боязнь. И любая ситуация (теперь), которая развивается в критическую сторону, я (теперь) не буду ждать, когда меня «льдом» покроет. Я вот лучше сейчас брошусь в тот же огонь, в тот же этот… Я лучше себя пересилю. Так же встану, сломаю эту «ледяную корку», так же дойду спокойно к «бэтээру», как я это сделал (тогда) первый раз в своей жизни, но второй раз я этого переживать не буду. Доводить до такого состояния. Возможно, это и является (основной) мотивацией для людей, для таких вот ходов?…».

ч.2 Про глаза боя

   Спустя годы, в 2008 году, в Волгограде, на встрече ветеранов  (25 лет после призыва).

  Гвардии сержант Андрей Павлюков ещё подметил один необъяснимый факт: «Могу только рассказать про бои, в том плане, что это уже пересказ моих друзей. Мы сидим за столом, мы друг другу рассказываем, и сталкиваемся с такой ситуацией, что (например), возвращаясь к истории с Пашей «Телеграммой», все участники того боя (обсуждая его подробности), каждый из них делал замечания другому (в стиле: «Откуда ты можешь знать, ты же не мог видеть этого? Ты на бруствере лежал, а другие были там-то и там-то») … И тут однополчане медленно начали приходить к тому, что они тогда, (оказывается) как бы видели весь этот бой сверху. Именно они, как бы поднимались над всем этим, и видели себя, но описать то, что они в этот момент делали не могли потому, что были, как бы вне себя, если можно так сказать. Но видели, что делали все остальные. И вот из этой мозаики начала складываться общая картина боя. … И вот это всё от лица одного человека рассказать очень сложно (практически невозможно). И вот, когда мы собираемся, начинаем разговаривать (вспоминать), то сталкиваемся с тем фактом, что ты сам за себя ничего толком сказать не можешь, а вот твой товарищ может удивительно подробно описать то, что ты в это время делал. Хотя, когда вы лежите (под обстрелом), и кроме травы (перед собой) ты ничего не можешь видеть, как ты мог это видеть я не знаю?».

  К этим впечатлениям  Андрей Павлюков ещё добавил два факта из своей боевой биографии, описав два случая его клинической смерти. Первый раз это произошло с ним в горящем бэтээре, а во второй раз это случилось с ним на операционном столе. В последнем случае, он даже потом начал спорить с медицинской сестрой, после того, как чудом пришёл в себя. Андрей так описал это: «Я с ней разговаривал. Она говорит, что ты этого не можешь знать. Я говорю, как не могу знать? Это мои личные воспоминания. (По ощущению), я был в правом верхнем углу (комнаты) и видел, как вы бегали (засуетились, приводя пациента в сознание; могу даже описать, где и кто из вас находился, и что делал в тот момент)».

  Эти примеры Андрей Павлюков продолжил такими словами: «Я боюсь, что во время боя, вот в этой экстремальной ситуации, учитывая, что память оперативная (у воина) переключается, срабатывает предохранитель, чтобы «крыша» (мозг) не сгорела. ……. Всем, кто знаком с физиологией понятно действие адреналина (гормональная буря), он выстреливает по максиму. Ты на адреналине, ты, как наркоман, как уколотый, как робот бегаешь, стреляешь, кувыркаешься. …. (не отдаёшь себе полный отчёт; я бы тут ещё дополнил, что, в такие секунды фронтовых событий, воин даже себе не вполне принадлежит – прим. авт.). Если в этот момент боя подойти (к тебе в таком состоянии) и сказать: «Ну как у вас впечатления от боя»? Вы много слышали (подробных) описаний боксёров, получивших нокаут?  Максимум, он (односложно) скажет: «Я не был готов. Я не ожидал...».  ……………».
 
ч.3 Нокаутёр-берсерк и странный пробел памяти

  Эти строки интервью Андрея Павлюкова подхвачу и продлю другими, известными мне примерами, в попытке пролить свет ясности на теневую сторону восприятий воина и природы страха.

  У меня есть товарищ С., о мастерстве которого можно сказать, что он нокаутёр. Как-то, во время одного из туристических чаепитий возле походного костерка, он мне признался в том, что во время всех его боксёрских соревнований и уличных стычек, всегда отчётливо помнит только сам момент пересечения границы канатов «ринга». Дальше в его сознании происходит быстрая мультипликация картинок поединка: приветствие с соперником, закадровый голос судьи, сближение с боксёром, полный провал памяти (!!!?), нокаутированный соперник на полу, нарастающий гул суеты поздравлений с победой. И только в раздевалке, к моему товарищу начинало полностью возвращаться реальное восприятие окружающей  действительности. Но он совершенно оказывался неготовым тщательно проанализировать свой поединок потому, что его абсолютно не помнил!

   Тут налицо типичный случай проявления такого воинского состояния, как берсерк, высвобождающего, так называемого «внутреннего зверя» человека. Тот факт, когда воин полностью теряет память во время поединка, говорит о том, что он утрачивает трезвый контроль над своим телом и безвольно отдаётся во власть своего теневого нутра данной человеческой натуры. Я ещё тогда пошутил над ним, сказав, что его ослеплённое берсековство будет эффективно работать только на рядовых противниках, а вот при встрече с более-менее настоящим мастером его неистовый стиль ляжет на обе лопатки.   

ч.4 Один против сотни и странный пробел памяти

  Из своего личного загашника памяти, на тематический «бутерброд» бывшего гвардии сержанта Павлюкова подкину парочку приключенческих «ломтиков» из далёких 80-х годов, когда я носил погоны рядового стройбатовца. В это времечко, во всю силушку бушевала афганская война, на которую я не попал только благодаря воле случая. Моя срочная армейская служба протекала в тенистой еловой сторонке от цивилизации, но иногда доводилось и относительного воздуха гражданской свободы глотнуть в командировке, отправляясь в качестве строительного десанта.

   В одну из таких служебных поездок, я так невпопад глотнул этого вольного воздуха гражданской жизни, что меня чуть в хлам не забили ломами и обрезками арматуры. Разъярённая рота военных строителей-железнодорожников (около 100 человек!) мстила за своих покалеченных старослужащих («дедов»), которые, накануне, затеяли лютую драку с нашими дембелями. Меня с ними перепутали или просто запустили мстительный скребок общей «гребёнки», но тогда мне невольно пришлось принять неравный бой. Из этой досадной передряги мне тогда, неведомым чудом, удалось как-то выпутаться. За это низкий земной поклон моему ангелу-хранителю и тем, кто очень сильно ждал моего возвращения домой. Ещё мне тогда здорово подсобил стройбатовский бушлат и интуитивно правильное встречное движение руками, по касательной траектории принимающими сталь ударов. Также отлично мне подсобил своим автомобильным телом и наш бортовой ЗИЛ-130, которым я надёжно защитил свою спину. Когда меня во второй раз уронили на землю, я понял, что в третий уже непросто будет подняться, и тут произошёл всплеск моей внутренней ярости. Затем последовал абсолютный провал памяти, после которого я неожиданно увидел искажённые ужасом лица солдат, вдруг образовавших коридор, через который я не преминул выскочить. Дальше уже всё было делом армейско-спортивной техники – стремительный беговой рывок зигзагами и с высоко поднимаемыми коленями, чтобы меня не смогли срубить, летящие вслед обрезки арматуры.

   Подробный и занимательный рассказ об этом моём приключении пока не решаюсь опубликовать, так как он требует очень придирчивой шлифовки потому, что из этой житейской «песни» слова не выкинешь, и очень трудно тут будет стереть невольную тень бахвальства. Отдаю себе трезвый отчёт в том, что, в то время, похвастаться своими бойцовскими навыками я ещё не мог. За моими плечами, девятнадцатилетнего паренька, был всего лишь небольшой опыт подростковых уличных стычек на просторах моей полукриминальной фабричной слободки да физическая подготовка в спортивной школе олимпийского резерва, где я несколько лет учился правильно владеть своим телом, занимаясь лёгкой атлетикой. Полезным довеском сюда можно присовокупить ещё и опыт, беспардонно-навязчиво втиснутый кулаками и сапогами «учителей» из неуставных казарменных коридоров. Вот и весь мой воинский багаж. Так что моё тогдашнее спасение больше на невероятное чудо похоже, обеспеченное милостивым стечением звёзд на небе.

  Про свою подростковую школу на улицах моей фабричной слободки я поведал в рассказах:

- (Самокритично-ироничный) «Тропинка босяка. Зимняя куртка «московка» – силища в драке!» http://proza.ru/2018/02/02/1462;
- «Клима» http://proza.ru/2017/04/10/796;
- «Школьная чечеловская подруга» http://proza.ru/2017/04/10/735;
- «Тропинка босяка. Благородный чечеловский Волк» http://proza.ru/2018/06/01/1076;
- «Хочу я с Небом помириться. Приключения Зои» http://proza.ru/2018/06/08/962;
- «Путь босяка. Не по Сеньке шапка» http://proza.ru/2019/01/17/1006;
- «Тропинка босяка. Грузчики из подворотни» http://proza.ru/2019/02/24/858, ….;
   Про армейские будни можно прочесть в моих рассказах:
- «Кулак Коли Баклина» http://proza.ru/2018/07/01/122;
- «The Beatles в армии. ч. 1 Диспетчер» http://proza.ru/2017/07/18/738;
- «The Beatles в армии ч. 2 Музыкальная гауптвахта» http://proza.ru/2017/07/18/1159;
- «Похождения воздушного сторожа и другое» (ч.2 Дикари в армейской форме на «пастбище») http://proza.ru/2019/03/03/837, ……

ч.5 Формула храбрости от Бакина и Покрышкина

   Если вернуться к теме «И один в поле воин», то уж кто может смело похвастаться своим бойцовским мастерством, так это мой сослуживец – Коля Бакин. Этот солдатик был старше меня и имел богатый криминальный опыт разудалого братка, который и в тюрьме успел уже посидеть, а в армию решил добровольно напроситься, чтобы избежать очередного заключения под стражу. Первый год его армейской службы был насыщен самоутверждающими драками, как в казарме, так и за её пределами (с соседями). В нашей роте на него никто не мог найти управу, ни сослуживцы, ни офицеры. Гауптвахт он тоже не опасался, да и «сор выносить» из нашей ротной избы было не принято, чтобы не снижать общие показатели по части. Очень быстро Коля добился того, что от него все отстали и дали ему негласную возможность слоняться по части с полномочиями дембеля, которому утренняя зарядка и работа на стройке перестали докучать.

  В своём рассказе «Кулак Коли Баклина» я описал его мастерский поединок с ротой солдат-соседей и зафиксировал его личную формулу храбрости: «….Интересовал меня и более важный вопрос, связанный с боевой манерой поведения Коли. Мне приходилось видеть его в драке, и тут поражало воображение одно качество этого человека – в поединке, как бы туго ему не приходилось, но у него никогда не было страха в глазах. Это противоестественное для человека состояние. В жизни мне приходилось много видеть смелых людей в экстремальных ситуациях. Даже профессиональные бойцы имеют предел, за которым мелькает эта предательская искорка инстинкта самосохранения. Модные книжки, того времени, внушили нам всем, что только самурай постоянно готов к смерти. Это, мол, настоящий путь воина, а тут простой паренёк – самурай.

  В связи с этим хочу привести пример из жизни легендарного лётчика, А. И. Покрышкина. В мирных буднях повседневной жизни всегда отыщется «бравый» специалист-завистник, пытающийся с «высоты» своего опыта, низвергать легендарных людей с их пьедесталов. Так и с Покрышкиным вышло. Журналисты отыскали его бывшего ведомого, который с удовольствием отметил, что в одном из авиационных боёв, он, поравнявшись с самолётом ведущего, увидел на его лице гримасу дикого страха. Это интервью довели до сведения Покрышкина, в предвкушении сенсационных оправданий или решительного отрицания. Оба этих варианта устроили бы нечистоплотную журналистскую братию, но легендарный лётчик-ас дал неожиданно мощный ответ на этот выпад. Я, к сожалению, не помню его точно и дословно, но своими словами передам суть сказанного так: «Да были моменты боя, когда я очень сильно боялся, но страх не помешал мне оставаться Покрышкиным и успешно бить врага в воздухе».

  Моему Коле Баклину, конечно далеко до легендарного Покрышкина, но его полное бесстрашие в глазах приводит в изумление. Я попытался разобраться в этом редком феномене и неожиданно получил от Коли очень простой ответ.  Он сказал, что задолго, перед первой отсидкой, спрашивал своего бывалого отца, как ему вести себя в тюремной камере в первый и последующие дни. На это он тогда получил расплывчатый неоднозначный ответ. Поэтому для себя он решил ввести жёсткое правило всей жизни: «Я или есть, или меня нет!». И всё!!!!
   Эта словесная формула пришла к нему, как озарение, как яркая вспышка сознания. С этого момента ему стало предельно просто жить. Коля настолько уверовал в этот новый статус своего тела, что без малейших колебаний и опасений теперь был способен в любой момент броситься в бой, полностью сосредотачиваясь только на своих движениях и действиях противников,  совершенно не отвлекаясь на боязнь умереть. При всём этом, в драке, Коля не выглядит, как захмелевший от ярости берсерк -  у него остаётся холодный трезвый взгляд, абсолютно лишённый даже тени страха….».

ч.6 И один в поле воин

  Про его показательный поединок скажу, что действовал Коля тогда максимально грамотно и умело. Им было тактически правильно выбрано место для драки. Сотню агрессивных солдат он сузил стенами казарменного коридора. Их ломам, лопатам и обрезкам арматуры он противопоставил виртуозную работу обуха топора: «…  «Пружина» ярости была сорвана с крепления, поэтому под мощным напором агрессивной толпы, узкая площадка перед Колей быстро заполнилась наиболее активными и разъярёнными мстителями, но они внезапно споткнулись об энергетику Коли. Перед ними стоял необычный воин, у которого полностью отсутствует чувство страха. Моментально стало понятно, что этот человек готов в любую секунду умереть, но он не собирается просто так отдать свою жизнь, а, скорее, сейчас бросится отнимать чужие жизни.

    В один миг, Коля подкрепил эти подозрения началом активных действий – он не стал уклоняться и защищаться, а перехватил инициативу и бросился сам в атаку, превратив свой топор в разящую мельницу. Град его ударов был стремительным и точечным. Дважды ему бить не было нужды. Он расчётливо расходовал свои силы, приберегая их для массовых оппонентов. Колин топор буквально растворился в воздухе и перестал быть видимым, такая огромная скорость была придана этому предмету. Удары он наносил обухом и только по мышцам ног и рук противника. Помещение казармы наполнилось звуком падающих обрезков арматуры и труб. Особенно неприятно, резали слух глухие удары по человеческой плоти.  Агрессивные «гости» стали валиться, как подкошенные снопы. Не разбирая дороги, Коля уверенно становился на упавших и решительно   продвигался к выходу.

      В рядах нападавших произошли разительные перемены. Самые активные и кровожадные мстители, которым выдалась «счастливая» возможность в первых рядах заполнить помещение казармы, резко перехотели в ней оставаться – так страшно им тут стало теперь находиться. Они шли сюда бить, но не участвовать своим злым телом в кромсающей «мясорубке». Уже давно залёг первый ряд, закончился второй, зашатался третий и тут, произошёл трагикомичный момент – у Коли Баклина неожиданно появилось собственное войско, преумножившее его силушку.

   Четвёртый ряд нападавших солдат, резко одумался и пересмотрел свой статус. Они, все разом, развернулись и направили свои арматурные «штыки» против своих же товарищей. Так же поступил и пятый ряд, и они, сообща, принялись дружно пробивать себе дорогу к выходу на улицу, энергично орудуя «гостинцами» заготовленными для борзого Коли Баклина…..».

ч.7 Страх – оружие совы

  Темы анализа природы страха я ещё коснулся в своём приключенческо-туристическом рассказе «Необычный танец в лесу» http://proza.ru/2018/03/29/935 : «…(Совершенно неожиданно)  Огромный  филин бесшумно спланировал надо мной. Он пролетел так низко, что я смог услышать шёпот потоков встречного ветра, играющего опереньем крыльев. Их широкий размах не помешал птице, грациозно маневрируя, буквально раствориться в плотном частоколе стволов деревьев. Хорошо, что у меня сработала привычка, боятся после наступившего события. Это неплохой навык, позволяющий найти больше времени для принятия правильного решения. Поэтому я себя тогда не обнаружил, что дало мне счастливую возможность, чуть позже, подсмотреть таинственную сценку.

    Меня выследил филин-разведчик. Он, услышав, подозрительные звуки, слетал проверить их источник. При входе на полянку я вовремя затаился, и главное – не успел испугаться и дёрнуться от неожиданности, когда меня накрыла бесшумная тень. У семейства совиных есть такая манера охоты – неожиданно напугать звуком или движением свою потенциальную добычу. Облетая территорию своего охотхозяйства, хищник чутко следит за резкими шорохами на земле. Где возник их источник – там цель атаки. Это значит, что у кого-то сдали нервы, страх украл осторожность и истерично заглушил голос разума. Не всякий зверёк становится добычей потому, что естественный природный отбор выбирает слабейшего. Страх – это естественная защитная реакция всего живого, но только самые выдержанные и сильные особи контролируют это чувство, и не дают ему власти над собой….».
 
ч.8 Страх – оружие щуки

  Эту впечатляющую тему я продолжил и в своём рассказе «Щука и сова умело владеют общим оружием - страх» http://proza.ru/2021/07/14/91 : «….Щука не является падальщиком, поэтому ей необходимо удостовериться, что эта рыбёшка жива и сегодня достойна стать обедом подводного охотника. Визуальная оценка и обоняние обеспечили первичную информацию для начала атаки, но, прежде чем пустить в ход цепкое остриё своих хватких челюстей (главное оружие), хищник задействует своё вспомогательное вооружение для точного целеуказания – страх. Это естественное проявление чувств у любого живого существа, перед опасным препятствием или при возникновении критической ситуации. Оно является главным подспорьем инстинкта самосохранения, но может и злую шутку сыграть, если панически дать ему полную волю.

  Эволюционируя и совершенствуясь в своём мастерстве подводного хищника, предыдущие поколения щук приобрели ценный опыт провоцирования подобных «шуток» охотника для  распознания качественных характеристик своей добычи. В снятом видеосюжете подобный навык выглядел следующим образом. Щука, сгруппировавшись для молниеносного броска, резко клацнула своими челюстями. Карась-живец видел подплывающего хищника, но вздрогнул именно от этой демонстрации воинственной «стоматологии». После таких манёвров, щука сократила дистанцию и клацнула челюстями во второй раз. Приманка истерично заметалась в конвульсиях отчаянного беглеца, но предательский поводок не дал ей свободы для спасения. Хищник не преминул этим воспользоваться и заглотил обречённую рыбку-жертву.

  Трудно конечно безапелляционно утверждать об этом, но мне кажется, что у карася-наживки в тот день был небольшой шанс избежать такого нападения и продлить себе часы рыбьей жизни, если бы он нашёл в себе мужество не дёрнуться в первый момент встречи. Думаю, что, скорее всего, в этом случае щука потеряла бы свой охотничий интерес и переключилась бы на поиски другой добычи. Реакцию на второй (контрольный) щелчок зубами вообще бесполезно комментировать, в поисках спасительной надежды, потому, что своим трепыханием и попыткой рывка карась пробудил главный инстинкт хищника – преследовать убегающую жертву. Это поведенческая классика охотничьего жанра в дикой природе. Да что там! Даже в комфортной цивилизации города достаточно опасно спину показать, грозно лающей дворняге, и тем более начать панически убегать от неё….».

ч.9 Пленённое сознание

«Алкогольная промашка не в то горло» http://proza.ru/2019/09/19/911 : «…алкоголь имеет коварное свойство накапливать свою силу, медленно, но настойчиво растворяясь в крови потребителя и дурманя его мозг. Это единственный орган у человека, который оставляет его в рамках своего биологического вида. Наша «элитная» душа (как частица Божественного начала) не в состоянии управлять телом, при выключенном мозге – это её главный инструмент для реальной жизни на Земле. При потере контроля над собой, люди становятся на одну общую ступеньку со своими «меньшими братьями», а то и ниже норовят опуститься, до самого дикого звериного облика. Самонадеянно отрицать, что люди созданы из общего биологического материала, поэтому сильная доза алкоголя превращает человека либо в безвольную амёбу, либо воспламеняет его бессмысленной звериной яростью. В последнем случае проявляется эффект берсерка, который уютно поживает, внутри каждого воинственного человека, до поры, до времени.  Мощный алкогольный удар рвёт цепи управления нашим внутренним зверем.

  В тот вечер на берегу речки, я прозевал тот момент, когда такая цепь была порвана. Неожиданно для меня самого, внутренний зверь попытался завладеть моим телом, переняв внешнее управление. В таком состоянии человек теряет все свои положительные навыки, он утрачивает способность к творчеству, жёсткие критерии добра и совести стираются в его сознании, тело только чётко помнит боевые навыки, оно подчинено исключительно одной цели – сеять зло. В этот момент тёмные силы одерживают верх в вечной борьбе за наши души. Досадно отметить, но мы сами даём повод взять власть над собой потому, что насильно лавину алкогольного пойла нам никто в рот не вливал.

   Основательно отравившись ядом третьей «грозди» лозы, я стал вести себя агрессивно. Таким меня ещё никто не видел из близких. Этот звериный образ был известен только моим врагам, да и то исключительно в самых экстремальных ситуациях моей жизни. Например, когда ….. ;
…Были и другие подобные моменты, когда приходилось отчаянно защищаться, спуская с цепи своего внутреннего зверя, но тогда эта связь не была порвана, и мне удавалось немного контролировать своё состояние берсерка. В этом мне помогали прочные путы моей силы воли и всё тот же Ангел-хранитель.
  Но во время того загородного «отдыха», моя сила воли была смыта алкогольной лавиной. Цепь порвана, и я себе перестал принадлежать, напугав своим агрессивным поведением…..».

 ч.10 Неожиданное резюме

   В завершение этого очерка, спровоцированного впечатлениями от видео-интервью бывшего гвардии сержанта Андрея Васильевича Павлюкова, остановлюсь ещё на анализе эффекта стороннего взгляда солдат на течение боя, за событиями которого они наблюдают, как бы с небесной высоты. Так, в смертельно опасные моменты, человек под воздействием адреналиновой бури эмоций начинает существовать в, пока толком неизведанном наукой, пространстве изменённого сознания. Что-то подобное описывают и люди, побывавшие в состоянии клинической смерти.

  Как гласит известный кодекс японских самураев: «Настоящий воин всегда готов к смерти».  Это кажется невероятным, но тут возможно предположить, что воин в кульминационном пекле горячки боя (войдя в транс) частично умирает, находясь «одной ногой» там – за чертой живого мира.

  И ещё, резюмируя самый яркий тезис бывшего гвардии сержанта Павлюкова «Я настолько боялся бояться…. И не потому, что ты храбрый, а потому, что у тебя есть опыт страха и ты назад туда (вернуться) уже не хочешь», скажу следующее:
  «Делаю неожиданный вывод, что в формулу настоящей храбрости может входить и такой противоположный ей компонент, как животный страх».


*****

*Андрей Васильевич Павлюков (род. 13 октября 1962, поселок Качар, Казахская ССР) — советский военнослужащий, афганец.
  Осенью 1981 года был призван в армию со второго курса Свердловского горного института. Началась воинская служба: сержант, командир отделения гранатомётно-пулемётного взвода 70-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады, участник вооружённого конфликта на территории республики Афганистан. В ходе боевых действий получил тяжёлое ранение нижней части тела, потерял обе ноги, за восемь лет перенёс двенадцать операций.
  Учился заново передвигаться на кожно-шинных протезах образца 1911 года. Через два месяца после окончания лечения и выписки восстановился на втором курсе Свердловского горного института. В 1987 году закончил институт - по распределению работал в Казахстане геофизиком. В октябре 1990 года перенёс операцию в Германии, где потерял ещё пять сантиметров голени. В 1992 году прошёл протезирование в Израиле.
  После протезирования и восстановления возможности передвигаться занялся активными видами спорта: баскетболом, горным туризмом и так далее.
(Эта информация взята из Википедии)

**«Практика выживания в Афганистане. Вспоминает Андрей Павлюков» https://www.youtube.com/watch?v=8O_FSFFiHT4