Любовь и смерть Макса Кюсса, гл. 9

Глава 9. ПОСЛЕДНЯЯ ДОРОГА МАКСА КЮССА

     Макс Авельевич снова в Одессе. Руководит музыкальным кружком на заводе, организовал там духовой оркестр, в котором занимались и дети, и взрослые. Играл его оркестр на различных праздниках и по воскресеньям в ближайшем городском саду. В сентябре 1934 года он был назначен капельмейстером оркестра Одесской народной милиции. Оркестр, разумеется, пришлось организовывать самому. Заполняя при поступлении в милицию требуемую анкету, в графе «национальность» Макс Авельевич уже не пишет немец, поскольку не согласен с режимом нацистов и не желает иметь одну национальность с фюрером. Именует себя евреем, как покойная жена и дети.
     В 1937 году Кюсс был приглашен преподавать в Одесской военно-музыкальной школе. Школа была основана главным инспектором военных оркестров РККА Семеном Александровичем Чернецким (будущим профессором и генерал-майором), который из одесских детских домов сам отбирал для школы мальчиков с музыкальными данными. Школа организовывалась по типу суворовского училища, но с музыкальной специализацией. Кюсса Чернецкий знал, очень уважал и счел наилучшей кандидатурой на должность руководителя класса кларнета. Ученики – сироты, зачастую бывшие беспризорники – любили музыку, а Кюсс любил своих учеников. Куда делась его раздражительность. Если кто из мальчишек давал «кикса»*, то так расстраивался, что Максу Авельевичу приходилось не ругать, а утешать. Не было случая, чтобы кто-нибудь сбежал из школы, а из обычных детских домов воспитанники в то время сбегали довольно часто. Впоследствии один из его бывших учеников, сам ставший военным капельмейстером, писал: «Он сумел воспитать в нас любовь к музыке, всегда был внимателен, терпелив и приветлив. Мы отвечали ему уважением и любовью»**.
     Спокойная жизнь закончилась в июне трагического 1941-го года. По нашей земле лавиной пошли танки фашистов, а их авиация обрушила на наши города тонны бомб. Для шестидесятисемилетнего Кюсса война оказалась неожиданной и непостижимой: немцы итальянцы, венгры, румыны – все они играли его вальс «Амурские волны», а теперь они же все захотели уничтожить его страну. В сентябре Макс получил письмо из Харькова: сына мобилизовали в Армию, а уже в начале октября – извещение: Жан Максович Кюсс, рядовой 1-го батальона 664-го стрелкового полка, пал смертью храбрых, защищая Родину. Прошло меньше месяца. Когда же их успели обучить? При царе солдат во Владивостоке гоняли до седьмого пота: учили как убить врага, а себя сохранить. Мобилизованных харьковчан могли успеть научить лишь целиться и стрелять из винтовок. Фактически необученных послали перекрывать своими телами дорогу вражескому нашествию. Шапка седых волос Макса Авельевича стала совсем белой. Он понял, что теперь не создаст больше ни одной «композиции». Значит, жизнь стала бессмысленной, никому не нужной. А в городе шла эвакуация учреждений. Придя на работу, он увидел машины: школу и ее учеников тоже нужно было спасать. Преподавателям дали два часа, чтобы забрать из дома се;мьи и самые необходимые вещи. У Макса не было семьи, но он стал медлителен, долго соображал, перебирая свои ноты, и не успел. Уехали без него. 18 октября в Одессу вошли румыны.
     Они начали заводить там свои порядки и, прежде всего, забрав из домоуправлений списки жильцов с их анкетными данными, стали организовывать еврейские гетто. Этого требовали союзники-немцы, объявившие евреев врагами немецкой нации. Евреев в Одессе было много, далеко не все успели уехать. Некоторые дома в округе опустели, но Макса какое-то время не трогали. В декабре, однако, и за ним пришли румынские солдаты и доставили маэстро в кабинет Никулеску, подполковника сигуранцы – румынской политической полиции. Перед подполковником на столе лежали документы Кюсса. Подполковник приказал выйти адъютанту и конвою. Когда они остались в кабинете вдвоем предложил Максу сесть и спросил на немецком языке:
     – Вы Макс Кюсс – бывший капельмейстер одесской милиции?
     – Да! – ответил Макс тоже по-немецки.
     – Вальс «Амурские волны сочинен вами?
     – Да.
     – Я могу предложить вам почетную должность капельмейстера в нашей армии. Думаю, что румынская армия получит в вашем лице прекрасного капельмейстера и немало прекрасных маршей, которые вы сочините для своего нового оркестра.
     – Ваши союзники не рассердятся, что вы берете на работу еврея?
     – Об этом я подумал. Вот эти ваши документы мы потеряем. Вы получите румынский паспорт, где будет указано, что по национальности вы немец. Вы же говорите по-немецки без всякого акцента. И ваше лицо скорее немецкое, чем еврейское. Так как?
     – Нет!
     – Что нет?
     – Не хочу быть немцем.
     – Почему?
     Макс недоумевал: румынский подполковник, кажется неглупый, не понимает, что маэстро не может стать одним из тех, кто убил его сына. Но ответил, как отвечал ему когда-то Жан:
     – Потому что национальность определяется национальностью родителей.
     – Чепуха! Ваш знаменитый коллега Ивановичи*** стал румыном, а по происхождению вовсе не румын. И сделался у нас генералом и главным капельмейстером румынской армии. Вы могли бы стать вторым Ивановичи.
     – Нет!
     – Вы понимаете, что тогда я вынужден отправить вас в гетто?
     – Да.

     Ветреным и холодным февральским днем следующего 1942 года по Пушкинской улице города Одессы двигалась колонна из нескольких тысяч евреев, сопровождаемая конвоем румынских автоматчиков. Уже не первая колонна уходила из гетто и Одессы, но на этот раз встречные и выглядывающие из окон горожане как бы примерзали к своему месту и не могли свободно дышать. В середине колонны, высоко подняв голову, покрытую лишь копной белых колеблющихся на ветру волос, шел высокий старик, которого знала вся Одесса. Он перестал после смерти сына писать музыку и считал, что перестал жить. Ему было совершенно безразлично, что теперь с ним сделают. Но в тот момент он пытался решить непостижимо трудную, скорее, неразрешимую для него задачу: как могли появится люди, которые могут приказывать убить других людей, тех, которые идут рядом с ним и среди которых не только такие же отжившие свой век старики, но и молодые женщины и маленькие дети. И откуда могли взяться люди, готовые и способные выполнить такой приказ.
     Решение не нашлось даже тогда, когда колонна вышла из города и направилась к селу Дальник. Около села земля образовала трещину – овраг, перед которым были расставлены и пристреляны пулеметы, а при них ожидали колонну не понятые Максом люди подполковника сигуранцы.
________________________
     *Кикс – при игре на духовых инструментах неудавшийся звук, как по чистоте, так и по его ровности.
    **Строки из статьи майора Э. Верника в журнале «Музыкальная жизнь», 1962 г., №6.
   ***Иосиф Ивановичи (Iosif Ivanovici, 1845–1902) – румынский композитор и военный капельмейстер, серб по происхождению, автор известного вальса «Дунайские волны».
===============================
На фото: бомбардировка Одессы в июле 1941 г.

Послесловие.    http://proza.ru/2022/03/26/814