Однажды в революции

     Она выскользнула из темного, пропахшего кошками проулка и заскользила следом за Пердосом, стараясь попадать в шаг и то и дело дергая его за рукав.
     - Ну же, - требовательно шептала она, глубокомысленно подволакивая правую ногу, - всего три франка и потомственный сифилис ваш.
     Пердос вскрикнул и побежал. Она бежала следом, назойливо кошмаря не только малый бизнес, изредка встречавшийся на их нелегком пути на Пресню в виде проторговавшихся подсанкционностью бутиков и иных ларьков с киосками, но и самого Пердоса, решившегося - таки выйти на площадь, благо, что стародавняя подруга Божена прислала ему сквозь трещобы соцсетей настойчивый вызов, и соблазнивший обычно меланхоличного мыслителя и блогера на решительный поступок. " Чорт побирай, - сказал себе Пердос, соглашательски впадая в оппортунизм, - такие и пожрать спокойно не дадут. Хотя, ежели так - то, то и революция духа к месту ". Решившись, он надел на голову меховую тюбетейку, неизменно напоминавшую формой незабвенную Нарусову, облачил свое изнуренное сомнениями тело в габардиновый пиджак, подвязав оттопыренные от избытка впечатлений Дамбасы к ушам, волгло и чутко прислушивающимся к происходимому  в атмосфере планеты, и вышел в непроглядную ночь, ориентируясь по отдаленному грому орудий и отдельным сухим винтовочным выстрелам. " Держится Пресня, - размышлял Пердос, нервно щупая лежащий в кармане радиоприемник  " Урал - 13 ", - все как и предрекал отче Ибрагимушка. Есть еще дух в дыроколах !" Он запустил руку за пазуху и с удовлетворением нащупал чугунный советский дырокол, по образному выражению четы Лимоновых - Витухновских наименованный последним доводом аргумента всех угнетаемых граждан евреёв перед лицом непреходящей угрозы, сгустившейся в этот добрый час суток все в том же гнилом путинизме, ринувшемся на штурм и слом крайне правозащитной надежды всего человечества, сфокусировавшейся в Киеве. " Вы поезжайте в Киев и всё, - бормотал Пердос, продираясь через Тверскую - Ямскую на звук  " Интернационала ", - поезжайте и всё. Хотя, рассудив, могёте и не ездить, оставайтесь тута, сами увидите, как разметать экономику, продать девок в проститутки, а мужчин в гастарбайтеры, демпингово угрожающие миролюбию НАТы, архаичной и либеральной надстройки над базисом ограбления мира, но стать в конец натуральной колонией вам не позволит совесть партии ".
    - Товарищ Сольц !
    - Какой, на хрен, Сольц ? - шебутилась приставучая девица, семеня за Пердосом к ближайшей баррикаде, на самой верхотуре которой упорно стоял какой - то пьяный дядя в кучерявом малахае. - Христиной меня назвали, дедушка назвал, - похвастала девка непотребная, размахивая руками, - собачий дедушка фельдшер.
    - Абрам или Яша ? - нехотя поинтересовался Пердос, пожимая мужественную ногу малахайного и проходя на баррикаду. - Сифилис - то от него в роду у вас ?
    Христина икнула, увидев перед собой лиловую головку корявого члена малахайного.
    - Соси, да ? - страшно хрипел революционер, поддерживая овальное туловище гранатомета фонарным столбом. - Бери впроглот, падло.
    - Граждане ! - взвизгнула непотребная, скосоёбившись жалостливо. - Притеснение национальных меньшинств ! Холокост и экстремизм !
    - Глохни, крыса.
    На баррикаде появилась мощного вида женщина в лапсердаке.
    - Божена, - почтительно шушукались восставшие, пока Семеновский полк сержанта Семенова продвигался с рыбалки на Пресню. Кончилась, короче, революция достоинства, опала пьяным угаром под копыта благоразумного кинозрителя, вечно и всегда жрущего всякое говно, о чем в свое время спел, украв идею у Летова, подонок Шнуров, тактично не подразумевая под говном себя. А зря.