Зигзаги жизни

Я много писал о детстве в стихах и прозе. Писал,  потому, что не мог молчать о красоте родного края, где прошли мои детские годы. Столько было ярких моментов в моей юной  жизни, что до сих пор ищу их в своей памяти и хочу выплеснуть вновь, и смаковать, и упиваться молодостью. Но сегодня другая тема. Тема о моих «Зигзагах жизни», и как они воплощались в реалии. Я с самого почти детства рос одним ребенком в семье. Мои сестры  уехали учиться в большие города,  а я, как баловень судьбы, остался с родителями. Ну и естественно, меня, и жалели,  и ласкали, и почти не заставляли много работать по хозяйству. В селе всех приучают работать и помогать родителям. Нет, конечно, я помогал родителям. И траву рвал кроликам, и воду скотине приносил на баз, и в саду помогал собирать овощи и фрукты. Да много делал по хозяйству, все и не опишешь, но в сравнении с некоторыми семьями колхоза, я был свободнее в своих правах. Глядя, как там дети до самого вечера работали с мамами у коров и выполняли трудные работы, работали в поле, да и дома, я их  жалел и понимал.  Всё познаётся в сравнении. Спасибо моим родителям. Ну, а что бывает в таких случаях? Конечно, же, я начинал привередничать. То это не ем, то это не хочу. То мне надо на речку или на прогулку. И все-таки я был в меру послушный ребенок.
В первый класс меня отправили в семь лет, но мне там не понравилось, и я сбежал, оттуда. Отец пошел в школу и сказал, что пусть еще годок погуляет. Так и случилось. Я на следующий год пошёл в школу сам и уже учился спокойно. Это был мой первый каприз. Правда, пропустил один каприз до школы. Как-то мне не понравилась тарелка, что дали мне, а сестре Вали дали с рисунками, то я размахнулся ею и выбросил на улицу. Она застряла красиво в луже. Воткнулась ребром. Мне так понравилось, что я хотел кинуть следующую тарелку, но мне сказали, что хватит и одной!
Через всё село протекала речка Иловля и все почти пацаны были заражены рыбалкой. Случались удивительные приключения на рыбалках, особенно ночью. Я про это описываю в своих рассказах. Описываю про драки улица на улицу, про колонский парк, многое другое.
Много чего интересного я узнал о своем маленьком возрасте от подруги Валиной  - Неткачевой Нины Ивановны. Правда она рассказала это своей соседке, а соседка Полякова работала со мной в налоговой инспекции. И, конечно,  она с удовольствием все мне передала. Просто поручили сестре Вале меня опекать, пока родители работают. И они с подругой Ниной везде меня таскали.  Я понимаю, что был им обузой. Но, что поделаешь, если так получилось. Так вот я и с ними часто выпендривался и качал свои права.
В школе учился, ровно и оценки, были хорошие, но часто отвлекался. То в окно смотрел на весну, то писал стихи (изменял классиков) и кидал одноклассникам. Мне всегда чего-то не хватало. Весной убегали с уроков в луга: Кабанова Валентина, Кириллова Надежда, Иванов Владимир, Золотарев Виктор, Никитин Володя и я. Просто не могли усидеть в душном классе. За окном стояла такая благодать, что капели с крыш звали нас: кап, кап, бульк,  бульк.
В девятом и десятом классе я учился в первой школе города Камышина. Необычно было вначале. Чужой город, чужие люди и учителя. Я привыкал и привыкал долго. Жил у своей тетки (маминой сестры тёти Оли). Тосковал по своему селу, по волюшке и свободе. Очень  тосковал. Со мной в комнате жил ещё квартирант Володя. Хороший парень, вдумчивый и знающий,  что ему надо от жизни. Учился в простом ПТУ, но рассуждал, как профессор. Больше, такие ученики ПТУ, мне не встречались в жизни. Вечерами я  писал стихи, песни. Татьяна (дочка тетки) и Володя были моими критиками. Вот пример:

Нет, не играл на деньги  в карты,
Вино и водочку не пил.
Был жутко к девочкам азартный,
По вечерам гулять ходил.

А про них писал:

Вечер вот среды настал,
И поэт стихи писал.
Тут же критики собрались,
И опять над ним смеялись.

Это Танька были с Вовкой,
И болтали чёрте что.
В этом есть у них сноровка,
И смешливое нутро.

Сразу оговорюсь,  что много было написано мной стихов и песен (модными были песни дворовые: про любовь,  тоску и природу). Песни я пел под гитарный бой. Пел и плакал о селе Дворянском. И это не прошло даром. Я стал убегать со школы в пятницу или в субботу и возвращаться в понедельник. Старался успевать в учении. У меня двух или трех книг недоставало для учебы. Я занимал их у девчонок, а потом отдавал. А потом додумался отвечать учителю сразу на новом уроке, прослушав внимательно его. И представьте, получал пятерки и четверки. Но однажды учительница географии поймала меня на этом и поставила двойку. А потом долго не спрашивала. Вот тут-то я и попотел.
В десятом классе меня продали директору школы, что я убегаю часто по пятницам со школы, и он пригрозил снизить оценки по всем предметам.
И вообще имел ко мне пристальное внимание. Так раз при походе всей школы на площадь на возложение венков, сказал, что мне никогда не быть военным. Я шел в последнем ряду не в ногу с другими. Но оказалось, что наоборот, я стал именно военным и закончил службу подполковником.
При поступлении в КВСТУ, я сдал все вступительные экзамены на оценку отлично. Дипломный проект также защитил с отличием.
Служить послали в такое захолустье, что даже мысли замерзали на лету. Это были оренбургские степи. На службу по степи я ходил в пуховом шарфе на шее и постоянно натыкался на коменданта. Тот ругался и обещал наказание. А когда поймал меня с машиной солдат, которых я вез в баню (вместо 24 человек, я посадил 30), то сообщил командиру о наказании меня. Посадили на гауптвахту на 3-е суток, но просидел только до обеда. Некому было работать с солдатами на стройке, и меня выпустили.
Зигзаги жизни только начинались. Всё было не так и не по правилам, а это моей душой не принималось. Когда меня перевели служить на Украину, то на одном совещании я сам поднял руку и попросил назначить меня комендантом гарнизона (должность была свободна, майор болел и собирался на пенсию). И меня поставили. Скажите, зигзаг жизни?  Да, потому, что надоело исполнять неумные приказы.
В другой части строил подпорные стенки и сам додумался бросать камни-голыши с речки Латорицы в стены с бетоном. Сэкономил за месяц вагон цемента. Наградили, сообщили в управление и назначили начальником КЭЧ в город Мукачево. Тоже майорская должность, а я всё еще лейтенант и без году неделя, как окончил военное училище. Вот так мне просто везло по службе. Это были новые зигзаги жизни. Прослужил там чуть более 2-х лет. Строительную бригаду отправляли на БАМ, а меня отправили в другую часть. На БАМ я ехать не захотел. Да, это был мой новый каприз. В новой части служил примерно и честно. Особенно отличился при составлении отчетности и закрытии нарядов солдатам. Все офицеры бросали в бухгалтерию штаба одни табеля и объемы выполненных работ. А работники бухгалтерии сами выводили и процент выполнения, и премии солдатам. Я же все делал сам. Процент выводил от 120 до 160. Премии закрывал честно тем, кто хорошо работал и служил. Поэтому солдаты и сержанты получали просто бешеные деньги, Ну а другим, которые слабо работали и плохо служили, закрывал 101 процент.
Меня постоянно награждали грамотами и ценными подарками. А потом командир части возмутился и, вызвав бухгалтерию, спросил,  почему это только Арсентьев у вас передовой,  а остальные плетутся в хвосте. Ну и бухгалтерия рассказала им правду. Меня вновь представили к повышению – на главного инженера части. Но через пять дней командир вызвал меня и сказал,  что я не прошел комиссию и назначение. Оказывается, я ещё, был комсомольцем, а на эту должность надо было быть коммунистом.
Я понял, что в этой части у меня не будет больше дороги. Стал кандидатом в члены КПСС, написал письмо в округ и уехал домой в отпуск.
После отпуска мне сообщили, что я и ещё 5 офицеров отобраны служить в Афганистане. Нас отправляли на войну.
А на следующий день вновь сообщают, что меня вызывают в Округ и, наверное, в Афганистан. Настроение скажу, было удручающее.
В округе мне показали моё письмо, где генерал красным фломастером подчеркнул слова, что я кандидат в члены КПСС. Так началась моя служба в МОВУ (местные органы военного управления). Городок Червоноармейск был маленький. Военкомат тоже малочисленный. Я начал службу с изучением мобилизационных работ в военкомате. Работал до 23-00. Все работники военкомата  были в шоке от меня. Такого работника они ещё не видели. Они не понимали, что я работал так от того, что ещё плохо разбирался в этой работе, да и делать мне просто нечего  было. Семья находилась пока на старом месте службы. Хорошо, что капитан один помог мне во всём разобраться. Показал, как надо работать с секретными документами. Так я втянулся в работу. Опять скажите каприз? Да, но деловой и увлекательный!
Прошло полгода. Стояли жаркие, августовские дни. И вдруг под утро прибегает сторож военкомата и сообщает, что нас проверяет облвоенкомат. Наш военкомат перестраивался, и временно его поместили в общежитие. Я же жил на 2-м этаже. Поэтому быстро собрался и прибыл первым на службу. Так и был отмечен, что первый. Они просто не знали, что я на 2-м этаже живу. Меня проверял строгий подполковник, но вся строгость его пропала, когда он не мог найти ни одной ошибки в моих документах Он даже на проверку взял ту команду, которую я вчера всю просмотрел и предназначил на военное время. К нам зашел заместитель областного военного комиссара полковник Красавин и сообщил подполковнику,  что всё в этом военкомате плохо, очень плохо. На что ему мой проверяющий сказал, что офицер служит всего полгода, а ни одной ошибки и работы сделано на полгода вперед. Об этом доложили Облвоенкому в г. Ровно. При разборе полетов, Облвоенком сильно ругался. Говорил, что всех разгонит и накажет. А про меня сказал, что единственное светлое пятно – это старший лейтенант Арсентьев. Он предложил мне идти к нему служить. Я молчал. Нет, я не растерялся,  просто, когда ехал с отпуска в военкомат, то в Москве договорился с начальником военного училища имени Верховного Совета СССР, что он возьмет меня начальником КЭЧ. Вот почему я молчал. Генерал рассердился и отправил меня к подполковнику Романову, кадровику. Я, было, заикнулся про Москву и КЭЧ,  но кадровик махнул рукой и тоже меня послал, и далеко!
Прошел месяц. Нет, не в Москву перевели служить, и не к генералу, но в город Ровно в городской военкомат. Через две недели присвоили капитана и я начал службу на новом месте.
Я уже был женат. Дети ходили в школу и садик. Дали хорошую квартиру с новой (не хрущёвской) планировкой. На работу ходил с удовольствием. Город Ровно был большой и красивый. Есть куда было пойти.
На службе освоился быстро, внес свои предложения ( я без этого просто не мог). Нет, до 23-00 уже не сидел, а придумал другую тактику, заставлял кадровиков организаций работать на меня (то - есть на военкомат). Провел сильную организацию в отделе, не имея на то права.
И снова меня заметили. Военком, уезжая по делам, стал меня оставлять за себя. Вообще-то, это мне не нравилось. Там служили и майоры и подполковники.  Я ему высказал, на что он мне ответил, что достойнее меня не видит.
И я согласился.
Все шло хорошо, но я всё-же вспоминал свою маленькую родину детства и хотел бы туда вернуться. Но как? Для военных это невыполнимо. Просто невыполнимо.
Писал также стихи,  повести и рассказы. Послал раз в Киев на конкурс рассказ «Берега детства» и занял призовое место. Стихи посылал в местные газеты. Редактор газеты нашел меня и, поговорив со мной, уговорил учиться на литературных курсах. Я проходил школу правильного написания стихов и внештатного корреспондента. Что такое ямб, хорей, дактиль и так далее. И оказывается, что стихотворных размеров не пять, как принято, а гораздо больше. И что строфа – это не только четверостишье, а строф также множество – двустишие, пятистишие, десятистишие. А Онегинская строфа, например, состоит из четырнадцати строчек. И это я коснулся только классического,  т.е. силлабо-тонического стиха. Однако существует и другой стих, другие системы стихосложения, например акцентный стих, тот, что использовал Маяковский.
Но не буду об  этом. Просто я увлекся этим и познавал с удовольствием. Затем мне предложили учиться в институте культуры. Но подумав, я отказался и послал туда своих товарищей из областного военкомата. Это был зигзаг не в мою пользу. А отказался я из соображений, что всё-таки вырвусь, как-то домой служить. Но как, сам ещё не знал. Шли годы. Вдруг в городской военкомат поступила директива об учениях и меня вызвали в областной военкомат писать сценарий этим учениям. В этом сценарии себе я отвел должность исполнителя доставки секретных донесений самому Куликову - Главкому стран Варшавского договора. По сценарию я доставляю пакет, и меня на обратном пути, убивают. Так я выхожу из учений. Доставил пакет лично маршалу Куликову. Он сидел в кресле большой и грузный, но как только я вошел, сразу встал и похлопал по плечу, сказав,  что молодец,  что проскользнул через вражеские заслоны. Ещё поговорил со мной о службе и спросил, не нужна ли помощь такому красавцу? Я ответил, что все вопросы решаю сам. И тут же пожалел об  этом.
По окончании учений вскрыли в областном военкомате аферу с пакетом и выбытии меня из учений, но даже не наказали.
Дни снова потянулись медленно, но верно. В одну из пятниц пришло сообщение о проверке мобилизационных знаний работников районных военкоматов и стрельбе офицеров из боевого оружия. А вот развернутый план  боевого состояния военкомата на военный период, представить надо было немедленно в пятницу. Что тут началось. Военком, полковник Лукьянчук, который любил частенько отлучатся из военкомата, забеспокоился. Я заведовал ресурсами офицеров запаса и за все не мог отвечать, но предложил сделать за всех,  если мне дадут ещё два человека в помощь. Военком и начальник третьего отделения сами согласились помогать. Признаюсь честно, времени на этот документ было действительно мало. Но зная ресурсы, используя картотеку и наряды, я начал составлять  донесение. Иногда смотрел на потолок и оттуда брал сведения. Составили за два часа и отправили в Областной военный комиссариат. В субботу все прошло гладко, не считая, что майор Цвигун, из секретной части, чуть нас всех не подорвал гранатой. Мы по команде кинули боевые гранаты, а он позже встал и кинул, когда мы шли назад на исходную позицию. Хорошо,  что руководитель успел крикнуть команду ложись. Все упали лицом в грязь.
За хорошо составленное донесение генерал наградил моего военкома грамотой и сказал, что вот так надо служить Родине. Мой товарищ, капитан Володя Коваленко не выдержал и крикнул в зал, что Арсентьев сделал, а военкому грамоту.
Это услышал кадровик подполковник Романов Анатолий Ефимович и на следующую неделю вызвал меня в свой отдел. Он предложил мне должность военкома в город рядом с Белоруссией. Я отказался. Жена училась в техникуме,  дети были пристроены.
Я снова подумал о Камышине, о родителях и у меня защемило сердце.
Однажды, оставаясь за военкома(военком ушел в отпуск), мне пришлось  принимать комиссию во главе с генерал-лейтенантом из Москвы.
Я вначале занервничал, а потом успокоился и все ему показывал, докладывал. Наш военкомат всё-таки занимал лидирующее место в области.  Я разговаривал на равных и может быть, чуть выше. Это привычка чиновника, заядлого чиновника. Генерал похвалил меня: «Ну ты молодец военком». Я вновь  возразил,   что я только временно исполняю обязанности.
 «Нет, тебя надо повышать в должности, ты достоин. Проси, чего  хочешь»,- сказал  он. И тут я вспомнил Главкома стран Варшавского договора и уже на этот раз высказал просьбу о переводе меня для прохождения службы в Камышин. И, конечно про стихи, что пишу, и про свою малую  родину. Через неделю я и моя семья были уже в Камышине, но в Камышин я ехал через Москву и Генеральный Штаб. Предлагали остаться в Москве  (должности в Камышине не было свободной), но я снова уперся и только держался Камышином.
В Волгограде уже знали, что я приехал служить именно в Камышин. Кадровик, глядя в моё дело, сказал, что у меня слишком много благодарностей и грамот, больше, чем у областного военного комиссара. Я промолчал,  да и что можно было говорить? Я просто выполнял свой воинский долг.
Служба в военкомате Камышина началась вдохновенно, ведь я жил на малой родине, где и улицы были родными, и главное атмосфера.
Упустил ещё один момент из зигзагов жизни. При получении контейнера с моими вещами из Украины, я их чуть более половину поместил в сарайчик во дворе моих родителей. И вот осенью случился пожар около 24-00 ночи. Вызвали пожарную команду. Те тушили и сарай, и поливали дом, чтобы не загорелся. Семьдесят процентов вещей сгорело. Я взял справку, чтобы компенсировать,  но комиссия не утвердила и сделала вывод о халатности эксплуатации сарая. Но о том, что сгорели, мои тетради со стихами, я никому не сказал, ведь главное вещи были. До сих пор понемногу восстанавливаю стихи, но это уже другая история…
Так я дослужился до подполковника и уволился в запас по выслуге.
Мне предложили должность в Налоговой инспекции Камышина, и началась совсем иная жизнь, полная свободы действий, духа и воли…
                2022 г.