Записки об экзорцисте. Золото характерников

1.
— Сто лет не была в центре, на набережной, спасибо, что вытащил, — девушка
улыбнулась и перевела взгляд изумрудных глаз с несколько оробевшего Антона на старинную пушку у бронзового памятника, — я бы бахнула из такой.
— Вообще-то, — включил зануду Антон, — из этих пушек били по турецкой крепости русские войска, твоим предкам бы это не понравилось. Кстати, почему Саша?
— Потому что мы совсем-совсем русифицированные турки, только фамилия осталась турецкая —  Беязгелиновы.
— Интересная фамилия.
— Да что ты! — засмеялась Саша, — знаешь, как переводится?
— Как?
— Белая невеста, вот как. Мы православные турки, да, все благодаря ему! — и она указала тонким пальчиком на бронзовый памятник Суворову, с высоты трех метров, зорко смотрящим на завоеванную бывшую турецкую крепость, а ныне город Марьевск.
— История все смешает, раньше эта крепость называлась Алтын Гюн и здесь был самый большой базар на Кавказе, самая крупная точка работорговли.
— Ой, ну ты со всеми, с кем знакомишься в Тиндере о работорговле говоришь?
— Упс!
— Да уж.
— Знаешь как переводится Алтын Гюн?
— Как?
— Золотой День.
— Не знала, красивое название для крепости работорговцев.
Саша подошла к ограде «набережной», за которой был крутой спуск и располагался не морской берег или широкая река, как можно было подумать, а скучный, рассыпанный по холмам частный сектор марьевских домишек. В небе появился рогатый месяц и начинали загораться уличные фонари.
— Не набережная, а сплошное разочарование, — сказала Саша, — как говорит один препод у меня в универе: «это экспроприация надежды на впечатления». Могли бы и затопить эту яму, чтоб было что гостям города показывать, ну типа трушную набережную, правильно? Было б здорово.
— Совершенно согласен, да, — ответил Антон, и слегка покачиваясь после двух кальянов опёрся о чугунную ограду, и взглянув вдаль, глубоко вдохнул, перевел взгляд вниз, и заметил что-то рыжее, — смотри, — сказал он тихо Саше, — кажется лиса, откуда она в центре города?
— Ой, правда лисица! Клевая, маленькая ещё. — Саша приложила ладошки ко рту, затем вытащила из клатча смартфон и принялась фотографировать зверька.
 
Щенок лисицы на вид был чуть больше крупной кошки, видимо родился зимой и ещё рос. Увидев, что его снимают, как ни в чем не бывало, приблизился к парочке за оградой и казалось улыбнулся. Громко затяфкал и фыркнул.
— Какой миленький! Давай подойдем к нему ближе, — предложила Саша, — он классный, пошли.
— Эм? Ну…они бывает болеют бешенством.
— Ты зануда!
— Ну.
Антон будто бы почувствовал, что-то, словно внутренний голос, облачившись в тело щелкнул двумя пальцами, обозначив новое приключение. Согласился. Обошли ограду, и спустившись по гранитным ступеням на поляну, приблизились к лисенку. Щенок улыбался и будто звал их. Озорные глаза животного блестели приглашением к игре. Саша включила запись на камере, и согнувшись подошла к щенку, тот был не против попозировать и замахал рыжим с белым кончиком хвостом. «Какой ты клевый, — сказала девушка, продолжая снимать на телефон, — как же тебя зовут, ты мальчик?». В этот самый миг благодушие щенка сменилось на животный инстинкт — он прыгнул на Сашу и цапнул её за запястье, девушка вскрикнула и выронила мобильник на газон. Антон увидел, как лисенок шустро подхватил смартфон пастью и понесся вниз по склону.
— Он украл мой телефон! Мой телефон! — закричала Саша.
— Бежим за ним, чёрт, чёрт! — на ходу воскликнул Антон, — так и знал же!
Лисенок припустил по тропе вниз к одноэтажной застройке. Спустившись за ним с холма набережной, Антон и Саша оказались на безлюдной узенькой улице. В свете фонарей лисенок блестел рыжим мехом и мелко семенил вперед. У Антона Козловского началась одышка и быстро стучало сердце. Саша молча бежала рядом, часто спотыкалась и нервно вытирала носик. Прохлада апрельского вечера бодрила, но такая пробежка все же не была в планах Антона. Саша заметно отстала, и он стараясь не упустить из виду лисенка, прибавил из последних сил.
Начался крутой спуск и бежать сделалось немного легче. Коварный щенок не думал останавливаться или выбрасывать смартфон. Перепуганная Саша остановилась от резкой боли в боку и преследование продолжил один Антон.
Вскоре, через сто метров улица кончилась, и он заметил, как мелькнул белый кончик хвоста у можжевелового куста. Антон ринулся за него и там оказалась тропа. Он знал куда она ведет и побежал еще быстрее, надеясь, что лисенок наконец выбросит этот дурацкий телефон, а если Антон его не добудет, то будет выглядеть в глазах Саши весьма глупо. Так он про себя решил. Ему очень не хотелось, чтобы у девушки остались неприятные воспоминания о первом свидании.
В самом центре Марьевска находился густой лиственный лес, на окраине которого располагался городской пруд Эбедийский, любимое место отдыха летом у горожан. Если лис скроется в лесу, то его не найти.
К удивлению Антона, лисенок сидел у кромки воды, как кот медленно шевеля хвостом, мобильник лежал у его передних лап, лис будто ждал его и специально привел к этому месту. Затем он схватил резко мобильник отточенными молодыми зубами, и
 
отбежав в сторону, посматривая на Антона, тем самым приглашая следовать дальше. К негодованию Антона, он побежал мелким шагом в сторону леса.
Лес встретил прохладой и сыростью, сразу сделалось холодно. Рыжий мех щенка как огонь в пещере вел вперед. Это животное, хитрое и умное, намеренно и осознано вело Антона куда-то в глубь. Тропа через сотню метров привела к месту под названием
«Холодные родники». Большие бассейны с проточной, чистой, но очень холодной водой. Вода обжигающе холодного ручья била из каменной стены в самый большой бассейн и из него каскадом стекала в три малых. Лисенок с телефоном в пасти прыгнул на высокое окаймление и положил телефон на голубую плитку. Тут же спрыгнул вниз и побежал куда-то в лес, по своим делам.
Антон, шумно дыша, не верил, что погоня кончилась и телефон в его руках. Медленно подошёл к бассейну и схватил мобильник как будто тот живой и вот-вот опять убежит. Краем глаза заметил белый силуэт в голубой воде. Пригляделся— на дне бассейна лежал человек. Необходимо спасти его! Решил прыгнуть в одежде, как человек ту же секунду сам всплыл на поверхность водной глади, и открыв глаза, уставился на Антона, тот спросил:
— С вами всё в порядке?
— Який рок?
— Что?
— Москальку?
— А?
— Русский?
— Да, — ответил удивленный Антон.
Человек лежал на воде как на матрасе, сжав на груди руки и рассматривал Антона.
— Який щас рок?
— Девятнадцатый.
— А яко столиття?
— Что?
— Какой век?
— Двадцать первый.
— Класс! Класс! Класс! Як у вас кажуть, — при этом он резко встал и оказался по грудь в воде, прижимая подмышкой какой-то мешок, Антон заметил, что человек не по своей воле держал руки на груди — его сковала смирительная рубашка. — Менэ зваты Сергий! Серго!
Антону сделалось не по себе, когда человек принялся дергаться, пытаясь высвободиться из смирительного одеяния.
— Вы украинец?
— Козак я.
 
— Вы в одежде плаваете? Вас бросил туда кто-то? Ну, типа хулиганы?
— Ни, я сам це зробыв. Ты Козловский? — спросил казак, выбираясь из бассейна.
— Откуда вы знаете?
— Так, знаемо богато. Я сам непростой козак, я сам характерник. Москальку, ты знаешь хтось е характерники?
— Не пойму, не знаю я.
— Я дюже довго среди москаликив був, знаемо вашу мову достаточно, якась протывна мова, як той лях. Все какаете та какаете, та треба розмовляты «як» але «как». У ващой лекарне був, тильки в тысяча девятьсот шестьдесят шестом роки.
— Что?
— Говорю в больничке був, в шестьдесят шестом, пивроку. Полгода говорю был в больничке.
Антон решил закругляться с общением со странным человеком, что можно ожидать от того, кто залез в бассейн в смирительной рубашке, одно озадачивало — откуда он знает фамилию Антона. На вид казаку было не больше тридцати лет.
— Не уходи, Антон, — сказал Серго и при этом он резко развел в стороны мускулистые руки и швы рубашки разошлись, мешок упал на землю. Серго быстро полез в него и достал из его недр палку колбасы. — Дивись шо у менэ е.
— Колбаса?
— Конская!
Антон положил смартфон в карман и сделал шаг назад, медленно развернулся и хотел было уже уйти, но казак окликнул его.
Козловский обернулся и от увиденного приоткрыл рот: Серго зубами сорвал с колбасы оберточную пленку и из не; как черт из табакерки вылетел, нарушая все мыслимые законы физики, черный конь. Казак Сергий в один миг очутился у него на спине. Конь бил копытом землю и раздувал ноздри.
— Теперь ты знаешь хтось е козак-характерник!—прокричал Сергий.
— Как это возможно???
— У козака характерника все возможно!
— Что тут происходит? — раздался голос Саши позади Антона..
Конь Сергия пронзительно заржал и встал на дыбы, от чего Сергий взметнулся вверх и чуть не соскользнул с его спины, животное прыгнуло на передние копыта и из рук всадника выскользнул мешок — он шлепнулся на бетонный пол. Конь вскочил на бассейн и прыгнул в воду, подняв огромные брызги.
Антон подошел к краю бассейна и не увидел в его голубой воде ни казака, ни его буйного коня. Перепуганная Саша спросила: «Куда они делись? Кто это был такой?» «Не знаю», — бросил ошарашенный Антон, и вспомнив о мобильнике, протянул его хозяйке. На земле лежал мешок Серго, было решено взять его с собой.
 
В большом смятении и задумчивости, не говоря друг с другом, они вышли из леса и отправились к машине Козловского.


2.
Приехав домой, кинул мешок на пол гостиной и несколько минут просто смотрел
на него, сидя на диване. Любопытство пересилило и он раскрыл мешковину. В мешке казака-характерника Козловский обнаружил банку с вареньем, солнцезащитные очки, тряпичную куклу и какую-то старую деревянную икону с суровым ликом Иисуса Христа.
В окно спальни лился свет месяца, Антон до трех часов ночи не мог уснуть, переваривая увиденное на Холодных родниках вечером. Жажда нового и неизведанного охватила Козловского, — откуда этот человек знает, как его зовут, да и странности начались раньше, с этого лисенка-воришки.   Вереница мыслей становилась медленней, и он все же уснул.
На следующий день, после завтрака и свежесваренного кофе, было решено съездить на родники в лесу снова. Антон накинул на плечи кожаную куртку как в дверь позвонили. Неужели клиент в самый неудачный момент и почему всегда срабатывает этот закон подлости? На пороге стоял молодой человек и трясся в испуге. Голубые глаза были красными от лопнувших сосудов, длинные волосы зачесаны назад, увеличив и без того высокий лоб.
— Вы Антон? — спросил парень.
— Да, Козловский.
— Вы еще занимаетесь этими изгнаниями нечистой силы?
— Эм, да. занимаюсь, Вуду-практика.
— Можно к вам на прием, или как там? Заказать можно сеанс? Мне очень надо.
— Проходите.
Парень вошел в дом, и Антон проводил его в гостиную. Кот Шуруп лениво приблизился к клиенту, и когда тот сел в кресло, прыгнул ему на колени.
— Меня Станислав зовут, — начал гость, поглаживая кота, — я боюсь сойти с ума от этого всего.
— Ох, что такое?
— Фея!
— Что, простите?
— Ко мне приходит фея.
— Вот как.
— В виде какого-то злобного типа, только он представляется феей.
— Как он выглядит?
 
— Взлахмоченные волосы, страшные глаза как на выкате, уродский рот, всегда открытый и зубы скалит. Одет в плащ.
— Фея?
— Да, фея! Он стучит в мои окна, я в частном доме живу. Наследство от родителей. Стучит в окна и повторяет: «чувак, пусти меня, я — фея». Я делаю вид, что не замечаю, а он стучит так назойливо и повторяет: «Ты что не веришь в фей?». Сам не пойму почему не позвонил в полицию ни в первый раз, ни во второй, как будто что-то нашло на меня. Сразу скажу: я не болен, я здоров.
— Тогда с чего вы взяли, что это фея?
— Потому что я вчера не вытерпел и пустил его в дом— открыл окно в которое он тарабанил.
— Зачем?
— Ладно, — вздохнул Стас, — этот фей показал бумажник, полный денег: евро и баксы, сказал, что заплатит за еду и ночлег. Видок у него, конечно был, как у покойника: лицо белое и красные глаза. Он начал рассказывать, что он первый из прибывающих в наш город и ему негде ночевать. Я думал это бродяга, который кого-то ограбил, но он действительно фея!
— Как вы это поняли?
— Он расплатился сразу— дал пятьсот баксов, я аж офигел. Ну повел его на кухню и он съел всю мою еду. Всю! Попросил ещ; дополнительно пожарить сковородку картошки. Вот запах от него шел просто невыносимый. Как будто гниль. Он мне говорил, что они все к первому мая на студвесну собираются, а он не переваривает гостиницы, типа аллергия на их постельное белье, мол стирают каким-то вредным для него порошком.
— Пока что просто бродяга или сумасшедший.
— Слушайте дальше. Я предоставил ему гостевую комнату на втором этаже, моя спальня на первом. Долго уснуть не мог, все переживал какого черта я его пустил, будто кто-то сломал мою волю. Уснул и снится мне страшный сон: я на поляне какой-то лежу и этот бледный ковыряется в моей грудной клетке, потом достает мое сердце — оно ещ; бьётся и начинает его жрать. А на место сердца кладет ком земли.
— Ух, сон так себе.
— Я проснулся в холодном поту в три часа ночи.
— Так, это важный момент. Три часа ночи. Разгул темных сил, пик активности как раз на три ночи приходится.
— Да? Ну вот, проснулся и что-то меня толкало наверх, думаю может этот бледный фей в принципе мне приснился. Я решил проверить, поднялся на второй этаж, тихонько дверь открываю и вижу: этот тип под потолком, в углу как мышь летучая висит, плащ только свисает. Фея, блин! Перепугался и ломанул из дома!
— А дальше?
— В машину прыгнул и умотал, вас нашел в интернете, ваше объявление и отзывы почитал. Вот решил, может вы мне поможете. И еще один момент, — Станислав взял край
 
футболки и поднял е; до самого горла, Антон воочию увидел свежий розоватый шрам на левой половине груди. — Как это объяснить?
— Да. — крякнул от удивления Антон, — если честно, я с такими подселенцами впервые сталкиваюсь, но это вполне может быть фея, они ведь разные бывают, есть и злобные пожиратели сердец.
Антон задумался, говорить или нет о то что ждет клиента в истории с феями или поберечь психику человека. В книге «Белый вестник»— настольной книге колдуна Козловского было сказано, что подселенец-фея ворует с сердцем человека и его душу, метафизическую матрицу и суть личности, вернуть которую можно лишь похитив у другого человека. Тот, у кого злобная фея похищает душу медленно умирает.
— Как мне забрать сердце?
— Мда. — Антон перевел взгляд на плинтус.
— Вы изгоните его из моего дома?
— Можно попытаться.
— Может сейчас поедем ко мне? Проведете обряд или что там?
— Можно попробовать.
Вышли из дома Антона на улицу, и хлопнув дверьми сели в темно-синий форд фокус Станислава. По его внешнему виду можно было сказать, что ему делалось худо с каждой минутой, он становился все бледнее и бледнее, на лбу выступал пот и руки его дрожали. В погребальном молчании приехали к дому. Антона не покидала мысль, что молодой человек всего лишь чем-то болен, а пресловутая фея есть лишь наглец- проходимец.
Двухэтажный дом из белого кирпича выделялся среди подобных особняков на улице балконом с изящной ковкой и мансардой с веселым окном-витражом. Антон окинул взглядом дом и заметил в окне второго этажа зловещий силуэт.
Оказавшись внутри, хозяин разрешил не снимать обувь. Козловский облачился в колдовскую мантию и достал из сумки атрибуты изгнания нечистой силы. Главным предметов предстоящей процедуры являлся железный крест, согласно Белому вестнику железо есть тот металл, который боятся злобные феи. Антон от волнения нервно закусывал пересохшие губы. Бледный Станислав истекал потом и трясся в лихорадке.
Поднявшись на второй этаж. Антон выдохнул, и набравшись решительности приоткрыл дверь в спальню. Чудовище со взъерошенными волосами висело под потолком и как только скрипнула дверь, оно медленно повернулось лицом и жутко улыбнулось. Вокруг рта была засохшая кровь и с острых верхних зубов капала на пол слюна. Козловский растерялся, увидев впервые подобный феномен воспарения.
— Я — фея, — сказал подселенец, продолжая нагло улыбаться.
— Ты будешь изгнан из этого мира, ну или отсюда, — сказал, набравшись решимости Антон, держа за спиной крест.
— Шшшшшххххаааррк, — собрав слюну, плюнул в сторону экзорциста фей.
 
— Во имя божьих троп хоженых. Взываю к тебе владыка мира земли, и неба, и света забрать этого демона в геенну жара нестерпимого, — при этом он вывел руку из-за спины и показал монстру железный крест.
Фей упал на кровать, и поджав ноги, влип в изголовье.
— Ты что это делаешь? — встревоженно спросило существо.
— А вот что! — воскликнул Антон и вытащил из железного креста острый стилет. В одну секунду он набросился на фея и тот, замахал в обратку кулаками. Антон, ослепленный ударом в глаз махал стилетом, пытаясь попасть по уроду. Фей оттолкнул Козловского резким ударом в другой глаз и как кошка вскочил на ноги. В прыжке выбил оконную раму и вылетел на улицу. Раздался глухой удар по крыше машины и завизжала сигнализация.
Антон метнулся к окну и увидел, как фей отряхиваясь и хромая, убегает вниз по улице. Перепуганный Станислав сказал:
— Избавил-таки. Можно я с тобой его долларами расплачусь? Антон, переводя дух, проговорил:
— Первое правило взаимодействия со злобными, да и вообще со всеми феями — это ни за что и никогда не брать никаких предметов или еды из их рук! Они подарком наводят морок! Я возьму нашими рублями.
— Ох, понял, тогда к банкомату сгоняем?
— Едем. А ты меня не подкинешь потом к Холодным родникам?
— Подкину! Не вопрос.
3.
Ещ; у городского озера были слышны крики купающихся в холодных бассейнах.
Антон подошел к самому большому бассейну, в который вчера провалился казак и заглянул через край: голубая проточная вода, на дне, выложенном плиткой, там же лежали какие-то ветки и два распухших окурка. Может вчера ему все померещилось? Нет, есть вещественные доказательства в виде мешка, да и Саша видела тоже самое, не могло померещиться. Вероятно, думал Антон, эти бассейны имеют двойное дно и к ним ведет ход из больницы. Момент появления Серго и его исчезновения можно объяснить этой версией, но как возможно появления целого, живого коня из палки конской колбасы? Связано ли его появление с явлением мистического сказочного фея в Марьевске? В соседний бассейн прыгнул молодой парень и до Антона долетели несколько брызг.
Козловский вытер со лба каплю и подумал, что надо бы раздеться и самому попробовать проход, если он есть. И уже расстегнул куртку, как взгляд его привлек силуэт на дне. Секунду назад его не было. Все тот же казак лежал на дне бассейна в одежде, выпуская пузыри воздуха изо рта. Спустя миг он всплыл и выпрыгнул из воды как поплавок.
Теперь на нем была джинсовая куртка и футболка с принтом ONYX, на ногах широкие камуфляжные штаны и кроссовки, правой рукой он сжимал всю ту же палку колбасы.
 




нет.
 
— Який рок? — спросил Сергий, выплевывая воду.
— Девятнадцатый, все тот же, — ответил изумленный Антон.
— Класс! А то я замотался, Антон ты должен мне помочь! У меня никого здесь

— Откуда ты меня знаешь вообще?
— Батю твоего знавал, я сейчас из девяносто пьятого року! Помнишь к вам дядя
 
приезжал з Украины? Двоюродный дядя.
— Дядя? Что-то припоминаю, несколько дней у нас жил, в командировке, да?
— Я вообще планировал в шестьдесят шестой, но тогда не очень удачно я к вам в город приехал и в больницу попал, сбег оттуда и сюда прыг! Конь мой только подвел.
— Почему он так вздыбился?
— Женщин боится, ни разу не видал, у нас же в сечи нет баб.
— Как это чудо можно объяснить? — Антон указал на палку колбасы в руке Серго, казак улыбнулся и смахнул струйки воды с волос.
— Це е наша чародейска казачья магия характэрникив.
— Ничего не понимаю. Отец умер, когда мне было пять лет, он никогда не рассказывал про казаков-колдунов, я сегодня выгнал злобного фея, такого хрестоматийного, из дома местного жителя. Ты как-то причастен к этому?
— Фей? Лютый?
— Довольно-таки да.
— Собираются гады.
— Зачем? Кто они?
Сергий посмотрел по сторонам, возле первого бассейна кучковались студенты, паря вейпом, казак продолжил тихо:
— Треба ихат до тэбе на хату, там обсудим детали, как говорил мий ликарь.
— Как же звали моего отца?
— Юрко, Юрий по вашей.
— Да, точно, он в девяносто пятом и погиб.
— Знаемо.
— Зачем ты преследуешь меня и моего отца?
— На то есть одна велика тайна.
— Ну я думаю пришло время её раскрыть или ни на какую хату мы не поедем, с какой стати мне подозрительных незнакомцев к себе звать?
 
— Батька твой е потомок характерника Евгена Козловского, вин був знатный чародей, имев силу дюже богато. Как говаривал мой ликарь — очень много представлял собою.
— Тебе надо выжать одежду иначе в такси не пустят, вон переодевалка, я жду.
— Моя торба у тэбэ?
— Что?
— Мешок. Що я обронив.
— Да, у мэнэ, то есть у меня, да . дома.
— Класс!
Сергий направился к сооружению из металлических листов и скрылся внутри. До Антона донеслись звуки выживаемой одежды, он все же думал про себя: верно ли он поступает, что зовет к себе домой незнакомца со странностями, беглого пациента лечебницы, характерника, как он сказал, творящего чудеса, хотя весь сегодняшний день и состоял из них, перед глазами всплыло злобное лицо фея, который зачем-то прибыл в Марьевск на студвесну.
Тем не менее, заказал в приложении машину такси и тут же пришло сообщение о скором приезде к озеру лады гранты серебристого цвета. Из переодевалки вышел Сергий, все еще довольно сырой.
Антону не терпелось приехать домой, запарить кальян и услышать разъяснение всей этой истории, проявившиеся детали которой будоражили воображение. Несмотря на то, что он видел казака второй раз в жизни, что-то в его внешности располагало и внушало доверие: мягкие славянские черты округлого лица, короткие светлые волосы, голубые грустные глаза и небольшая светлая щетина. Всю дорогу Сергий молча смотрел в окно, разглядывая прохожих и вывески на русском языке.
Приехали к дому Козловского в половине первого, выйдя из такси, Сергий осмотрел дом и произнес:
— Ну такая же хата як в девяносто пьятом роке. Только коробка эта, холодит которая.
— Кондиционер.
— Да!
Антон вставил ключ в замок и провернул его, открыл дверь и пустил гостя внутрь. Через пятнадцать минут первый холодный дымок ударил по легким и Антон, откинувшись на спинку дивана, выпустил под потолок облако. Гость пил чай и поглаживал кота.
— Ну так, и что за история вообще происходит? — спросил Антон.
— Длинная история, довгая, — бросил Сергий.
— Я никуда не тороплюсь, могу выслушать. Откуда ты явился вообще?
— Я сам из тысяча семьсот семьдесят пятому року.
 
— Ух! Я как-то общался тоже с одним путешественником во времени, он купец из девятнадцатого века.
— Ну а я чуть пораньше народився.
— Что тебе нужно от меня и что ты тут забыл?
— Нужна твоя помощь в этом году. Началось все от вашей императрицы Катерины. Она приказала сечь убрать, манифесту издала. Наши козаки возмутились. Атаман Андрий Шульга собрал вс; войско и надумали уходить к гайдамакам на Очаков, це на ричке Буг.
— Да-да. я учился на историка, гайдамаков той местности потом ликвидируют. — Выпустив дым, сказал Антон.
— Это смотря как судьба крутанется. По-разному может быть. Точно кажу.
— И что же дальше?
— Характерник Олександр Червленый с отрядом казаков в два десятка голов украл золото сечи и сбежали к туркам, в крепость Алтын Гюн. Турки золото то хотели поделить, да оно заговоренное — беду недругам сечи приносит и вот на крепость напали русские с этим вашим Суворовым, и золото пропало.
— Интересно. Как моя семья связана со всеми этими делами?
— Один характерник специально переш;л к русским и участвовал в той атаке на Алтын Гюн.
— А я причем?
— Казака-характерника звали Евген Козловский.
— Ого! — воскликнул Антон, — у нас в семье об этом не знали.
— Времени много утекло. После того как турок разбили, он обосновался тут и искал золото, но.
— Интересно. Что но?
— Кровь характерников не исчезает, Козловский мне был родным дядей по мамуле.
— А что с ним сделалось?
— Он пропал. Но успел оставить как это говорится потомство. Все характерники друг другу братья. Старый Шульга послал меня после науки казачьей на эту операцию по возвращению золота. Я и в Петербурге вашем поучился с год. Выгнали за драку. Много нечисти тамо.
— Я, конечно, понимаю, что братья все характерники и все такое, только мне это не очень интересно, я вуду-практик и экзорцист, сегодня вот этого фея изгонял.
— Получишь золота достаточно от нашей сечи.
— Да не надо мне ничего. Мне и так норм, на хлеб с маслом хватает. Где его искать к тому же ваше золото.
— Ты сильно не уворачивайся, тебе скольки рокив?
 
— Двадцать восемь.
— Ты помнишь во сколько погиб твой отец?
— В двадцать восемь.
— А дед?
— Тоже в двадцать восемь, — Антон задумался и глубоко затянулся.
— Не чуешь самой схожисти? Майбутне в полымя для тэбэ як и для менэ, ты ведь дитямы не разжився?
— Можешь только русские слова использовать? Про детей ты? Нет у меня детей.
— Вот оно и плохо. Надо было мне в девьятнадцатом столиття входить.
— Как ты это делаешь?
— Наговор на воду. Древний. Наш, характерников. Раньше под крепостью Алтын Гюн родники для лошадей били, я прочитал несколько своих наговоров, Ярмака спрятал в ковбаску и затаився покуда глаза знакомые не встречу. Деда твоего встретив, як вы кажите встретил! Смотри, что у меня есть, — казак полез в карман широких штанов и достал оттуда прядь светлых волос, перевязанных бечевкой.
— Что это?
— Твоего предка волосся! Читаю наговор и силы природные его приводят ко мне к
 
воде.
 

— Тот лисенок?
— Бывает и лисята помогают, бывает и волки и коты.
— Дед у меня тоже в аварии погиб.
— Тебе одно скажу: так говорили, чтобы гроб закрытый был. Инакше ус; було. Все
 
было не так как тебе говорили.
— И про отца?
— И про него также скажу.
— Что с ними случилось?
Сергий на секунду отвел взгляд и перестал гладить кота, затем продолжил:
— Мы вместе с ними искали то злато. И в шестьдесят шестом с твои дедом и в девяносто пятом. Когда с дедом искали меня в больницу психиатричну отправили, я там полгода провел, а дед твой попал к ворогам, темным, тем кто собирает всю нечисту силу в этом вашем Марьевске на Вальпургиеву ничь, то есть ночь.
— Что с отцом и дедом?
— Вс; из-за крови характерников.
— Так.
— Кровь характерников привлекает всякую нечисть. Сдается мне тот Червленый сделал какаю то гадость.
 
— Что с отцом случилось? — начинал нервничать Антон.
— Це було ритуально вбивство.
— Ритуальное..кхм..убийство?
— Да, именно так. Я не мог спасти их.
— Кто те темные силы?
— Энвер Домуз, паша крепости Алтын Гюн и его прихвостни, тот же зрадник Александр Червленый. Как у вас говорят — предатель.
— Стоп! Они ведь жили, получается, двести пятьдесят лет назад!
— И продолжают жить, выпивая в Вальпургиеву ночь кровь того, у кого течет кровь самого сильного характерника сечи, Евгена Козловского. В двадцать восемь лет та самая сила мы называем е; хара набирает наибильшую мощь.
У Антона приоткрылся рот, а на лбу проявились морщины.
Щелкнуло входящее сообщение. Козловский в глубокой задумчивости потянулся к смартфону. Смска была от Саши, быстро прочитал текст: «Привет, как дела? Ходил к родникам?»
— Ето что такое? — спросил Серго.
— Мобильник, телефон сотовый.
— Класс, как блин тонкий, у твоего бати тоже был, но большой такой с палкой.
— Да, раньше большие были.
— Наверно девица? — спросил Серго, внимательно смотря на Антона.
— Да. Как догадался?
— Они это специально подстраивают.
— Кто они?
— Старуха Мара и е; слуги Энвер-паша и Червленый-зрадник.
— Мара? Которая с пантеона богов?
— Она самая. Им надо, чтоб ты оставил потомство.
— Из этого следует, что пока я не женюсь, меня не тронут?
— Кхм…Жизнь вона всегда непредсказуема, кто их знает яки воны имеють планы та думкы.
— Я помогу с этим золотом.
— Класс! Класс! Класс! Где моя торба, ты ничего из нее не доставал?
— Нет, сейчас принесу.
Антон вернулся из спальни с мешком в руке и протянул его казаку. Сергий сразу же полез внутрь удостовериться с сохранности вещей, вытащил очки и протянул их Антону.
 
— Я темных уже и так вижу, а вот тебе пригодятся. Оправа ваша из девяносто седьмого року. А стеклышки я вставил наши, один мастер заголдовник в полночь на Васильевский вечер сделал. В них видна сущность темных сил, всех упырей, фей, вурдалаков увидишь. Пользуйся.
— Спасибо, пригодятся.
— А тут ще у меня е как вы зовете наушники, тоже хитрая штуковина. Их настоящий разговор слышно, тот который они прячут.
Вдруг раздался звонок мобильника — Саша. Антон нехотя нажал ответить:
— Алло, привет.
— Привет, Антон, как дела? Ты не отвечаешь на мои смс. — Голос девушки был тревожным и расстроенным.
— Все хорошо, спасибо, занят был.
— Ты мне очень нужен с профессиональной стороны.
— Что такое?
— Ко мне бабушка приехала.
— Ну так поздравляю, пироги привезла?
— Да, просто она умерла три года назад.
— Ох.
— Приезжай, пожалуйста, мне очень страшно, она на кухне сидит, я кажется поседею сейчас.
— Хорошо, сейчас буду. Что такое с городом? 4.
Саша жила в районе Восточный— огромном муравейнике, состоящем из безвкусных новостроек-многоэтажек на окраине города. Сергий вызвался помощником в деле изгнания покойницы. Антон, по дороге, попросил его зачитать вслух главу из
«Белого вестника» о подобном изгнании, ведь до этого он не сталкивался с восстанием мертвых в мир живых, но подобные случаи бывали в старину глубокую. Сергий читал заклинания и описание действий экзорциста.
С трудом нашли место для парковки. Антон позвонил в домофон подъезда, и они вошли внутрь. Медленный лифт в;з их на десятый этаж.
— Получается эта Вальпургиева ночь через три дня, — сказал Антон.
— Выходит что так, я тебя должен сохранить.
— У меня ведь нет потомства, никто меня не убьет.
— Хм, треба думаты шире. Яки могуть быть варианты.
— Какие?
— Различные.
 
Лифт распахнул свои двери и они вышли на чистую лестничную площадку. Пахло готовящейся сдобой. Антон позвонил в нужную дверь и спустя десять секунд она отворилась. Запах сдобы и ванили хлынул аппетитной волной, а на пороге стояла Саша в розовом фартуке, девушка улыбалась.
— Антон Козловский, ты прям к моим фирменным булочкам. Ой, ты с другом.
— Да, Это казак Сергий, ты напугала его коня.
— Невероятно. Я сама так испугалась.
— Здравствуйте, — сказал Сергий.
— Так где твоя бабушка? — спросил Антон, чувствуя неладное.
— Я подумала, что только этим я смогу тебя вытащить из дома, — улыбнулась Саша, — ты не обиделся?
— Так это розыгрыш!
— Я пошутила, проходите на чай, проходите.
— Зайдем? — спросил Антон у казака, но тот переменился в лице
— Нет! Нет! Нет! Це е працування Мары! Йидым. Идем, пан Козловский до твоей машины, я не накатался ещё, пару слов скажу тебе.
— Извини, Саш, дела.
— Вы уходите?
— В следующий раз обязательно угостимся булочками и чаем.
— Они такие мягкие, по французскому рецепту. Чай заварился. Антон и Сергий направились к лифту.
— Не треба! Ничего не надо! — прикрикнул рассерженный Сергий и девушка замолчала, глядя как экзорцистов проглотил лифт.
Вышли к машине и Антон спросил характерника:
— Так уж и проделки Мары? Саша прикольная, она классная девчонка.
— Ни, ничого классного, очи як у кишки.
— Кошки?
— Да.
— Симпатичная.
— Не гуляй с нею. Надо ехать до священника.
— Кого?
— У вас на Николаевском проспекте есть армянский храм, надо туда, нам нужна нечуй-трава, чтобы золото искать, а чтоб её найти нужен или слепой человек, желательно з усами або одна старинная книга. Слепого мы здесь думаю довго шукаты будем.
— Да, лучше книгу, чем слепого тащить в поле.
 
— Швидко розумеешь.
Остроконечный, с гранями купол армянской церкви был виден издалека. Красный цвет новодела ярко выделялся на фоне серых пятиэтажек района известного в народе как
«Низ города». Сергий открыл окно, и высунув голову, по-детски получал удовольствие от быстрой езды.
Ворота на территорию храма были распахнуты и белая семерка Антона въехала на парковку. Вышли из салона и громко хлопнули дверьми, от чего в небо взмыла стая голубей.
Открытая дверь в храм скрипела петлицами от сквозняка и слегка билась о фиксатор. Сергий быстро юркнул внутрь. Антон вошел следом и почувствовал запах ладана и свечного воска — только-только окончилась служба. Казак-характерник подошел к алтарю, там, стоя спиной ко входу, тихо молился пожилой священник в золотисто-алом облачении.
— Барев дзез, пан Арутюнян, здоровеньки булы, — сказал Сергий. Священник обернулся и на его лице появилась искренняя улыбка.
— О, мой дорогой друг-казак! Рад встрече! Тогда не удалось доделать начатое.
— Да, поздновато я тогда пришёл к вам, — Сергий замолчал и продолжил спустя секунду,— вы поможете в этот раз, «Книга» у вас?
— А варенье у тебя с собой?
— Сейчас, — Сергий полез в свой мешок и принялся ковыряться в нем, ища банку,
— не могу найти, не могу.
— Может у меня дома оставил, — предположил Антон, хотя он точно помнил, что казак при нем перебирал предметы и складывал их обратно в мешок.
— Мотанка съела! — огорченно выпалил Сергий, — банка пустая.
— Что? Кукла что ли? — удивился Антон.
— Да! — и казак вытащил пустую, банку с открытой крышкой, — мотанка съела.
— Эх, — вздохнул священник, — ты ведь знаешь правила обращения с такими предметами и заговоренными куклами, нельзя их оставлять наедине друг с другом.
— Да я думал, что вона не така прожорлива до варення. Це зрада. Це погано. Черт!
— Не ругайся в храме божием, — сделал замечание священник. Крест на его груди блестел золотом, — дорогой Сергий, в девяносто пятом году не получилось у нас сотрудничества, вероятно и в этом тоже не выйдет. Ты ведь знаешь, что просто так я не смогу тебе дать Книгу. Это я думаю Козловский с тобой пришел?
— Да. Козловский, — сказал Антон. — Почему не можете дать книгу?
— Таковы правила, описанные в ней же, да и нужная страница не откроется без варенья. А древнеармянским разговорным я не владею, чтобы снять наговоры. Вы можете отправиться в Арцах, там под Степанакертом старый Ваган еще мог бы вам помочь. Но дорога туда займет много времени.
 
— Нет! Нет! Надо здесь этот вопрос решить, — воскликнул казак, — идем, пан Козловский за варэннем. До побачення, пан Арутюнян.
— Бог с вами! — сказал напутствие священник, и глядя вслед уходящим, зачитал молитву на армянском.
Семерка белого цвета выехала с парковки.
— Каков план? — вопрошал Антон.
— Варэнне то непростое.
— Я это уже понял. Из чего оно вообще?
— Из груши. Обложка Книги сделана из коры груши и нужная страница откроется только если смазать обложку вареннэм из груши.
— Заедем в магазин?
— Ни, треба ехать до хуторка к бабке Галине, у нэй возьмем варэнне, оно ж заговоренное.
— Все заговоренное и заговоренное. Одни колдуны и колдуньи. Куда мир катиться?
— Ну а ты шо хотив, так изначально и було — сила слова она есть везде и всегда.
— Куда едем то?
— Хутор Армутов.
Антон остановил машину на автобусной остановке и вошел в карты гугл на смартфоне. Вбил название «Армутов», но поиск с задачей не справился, указав «не найдено».
— Что за хутор такой? — спросил Антон.
— Верст семь к северу от крепости Алтын Гюн. Запорижцы-охоронники заселяли как Суворов крепость взял. Я там варэннэ доставал.
— Доставал?
— Так.
— В каком это было году? Сергий улыбнулся
— В семьсот девьятом. Я как раз из Санкт Петербурга вертався тогда и гетман Шульга снарядил меня за золотом, моя хара сейчас самая сильная на сечи.
— Если так, то название могло поменяться после революции. Попробую загуглить. Антон быстро вбил в поиске ключевые слова и поисковик выдал информацию.
— Так, пишет, что это сейчас хутор Грушевый.
— Армут це е груша по-турецки, — улыбнувшись сказал Сергий.
— Выходит просто перевели.
 
— Поехали, братик Антон.
Солнце ослепляло своими лучами и Антон надел солнцезащитные очки характерников. Тронулись по направлению к выезду из города. Сергий выставил из открытого окна руку и улыбался, направляя потоки свежего весеннего воздуха в салон автомобиля. Покинули низ города, и попав зеленый коридор светофоров, мчались из центра к северу.
Вдруг Антон сбавил скорость и притормозил. На остановке стояло неопределенного пола существо, ростом со школьника средних классов, не по погоде одетое в пальто, голова с витыми рогами, как у барана, огромные, на выкате глаза и черное лицо, будто в саже. В руках у сущности была клюка. Антон поднял очки и тут же тварь преобразилась — на остановке стоял человек в легком черном плаще и усмехнувшись поднял руку. Микроавтобус остановился перед капотом белой семерки. Антон вновь накинул на нос очки и увидел, как безобразное рогатое существо запрыгнуло внутрь газели.
— Кто это был? — спросил Козловский, выжав сцепление.
— Вурдалак або злыдень карпатский.
— У них реально сходка какая-то в городе.
— Скоро грядет. Тогда тебе схоронится треба.
— Уехать из города?
— Возможно и так.
С пробуксовкой семерка тронулась с места, и Антон глубоко задумался, — если он так важен и за ним охота, то должна быть слежка или какие-то признаки преследования, но ничего подобного вроде бы не замечал все это время, только он об этом подумал как, взглянув в зеркало, заметил черный БМВ, едущий следом, не обгоняя.
Через полчаса минули табличку с названием города, а черная иномарка преследовала, держа порядочное расстояние в пару сотен метров.
— С самого города за нами едет, — сказал Антон.
— Сейчас исправим цей момент. Я малость спрацую нашим чародейством.
Сергий достал из мешка икону, положил её на колени, и закрыв глаза, начал бормотать что-то под нос, войдя в транс. Глаза казака открылись, и тут же поднялись вверх, обнажив белки, его затрясло, отчего Антон уж было хотел остановиться и вызвать помощь, но тут же икона засветилась ярким белым светом, сияние лилось от ее поверхности как от лампы дневного света. Сергий пришел в себя и повернулся назад, вытянув руку с иконой в сторону преследователей.
— Останови машину с краю шляха.
— На обочине наверно? Сейчас.
Антон начал медленно давить на тормоз и машина останавливалась. В сию секунду черный БМВ пролетел мимо, набирая скорость за сто пятьдесят километров в час.
— Что ты сделал? — спросил удивленный Антон.
 
— Раздвоил нас, те на черной машине поехали за нашими, как это называется, двойниками. Эта икона может чудеса делать.
— Лик странный, Это Иисус?
— Та не, характерники верят в древних богов. В силу природы. Вира христианска она ж с Карпат пошла по миру.
— Ну вообще то, — но Антон осекся.
— Главное из чего сделана эта икона. Её сама Мара боится. И правильно делает.
Фарба, то е по вашей мове краска сделана из пепла самого першого характерника.
— Круто! Очень круто! Безусловно мне нравятся характерники.
— Ты сам характерник! У тебя е богато хары. Научишься управлять силой. Главное пережить Вальпургиеву ночь. Я тебя схороню. Трогай колесницу свою. Вот мне нравится кататься. На бричке не так ехать весело и мягко.
Антон выжал сцепление и воткнул первую передачу. В молчании поехали дальше и спустя четверть часа въехали в поселок Грушевый. Располагался он в ложбине меж двух холмов из-за чего имел своеобразный, теплый климат.
— Где эта Галина живет?
— Жила! То ж було двести лет назад.
— Опа, а как же мы тогда?
— Будем надеяться, что есть потомки и тот садочек. Давай по этой улице к самому кладбищу. Хата на краю.


5.
Машина остановилась у развалин хаты-мазанки. Руины разбитого самана желтели
глиной, место где жила бабка Галина наводило тоску и печаль. За развалинами не было ни сада, ни грядки. Пыльная гравийка вела мимо дальше, к поселковому кладбищу, которое начиналось через три сотни метров.
— Это точно то самое место? — спросил Антон, разглядывая торчащую солому из желтых бугров.
— Так и е. То самое. Вон там был садочек. Всё сгинуло. К черту ушло.
— Вот как.
— Она ведь заголдовницей тоже була, чернокнижница-бабка.
— Что делать будем?
— Ты на коне можешь?
— Никогда в жизни не ездил на лошадях.
— Це погано.
— А что?
 
— Я тебя тогда на твоей машине отправлю к бабуле.
— Да? Каким образом?
— На твоей машине отправлю туда, в осьмнадцато столиття.
— Ух ты. А ты что не отправишься?
— Не могу, я буду ждать тебя тут. Обратно вернешься так: приложишь икону к животу и разгонишься на своей машине как сейчас, видишь там, куда ведет дорожка бугорок?
— Вижу.
— На него сейчас резко заскочешь и там окажешься, точно также и обратно — на бугорок.
Сергий подошел к капоту машины и что-то пробормотал, водя руками по крышке. Затем он попросил Антона сесть за руль и готовиться, а сам побежал по дорожке к холму и скрылся за ним. Спустя пять минут показался и махнул рукой.
Антон нажал на газ и семерка, тарахтя глушителем, понеслась вперед. Козловский сильно нервничал, сжал до белого цвета костяшек руль и в напряжении закусывал губы. Заросшая травой дорожка начала подниматься и автомобиль на третьей скорости пулей влетел на холм и тут у Антона от испуга расширились зрачки — этот бугорок находился на берегу реки. Машина взмыла в воздух как с трамплина и сердце Козловского замерло. Глухой удар о воду днищем и лобовое стекло стало походить на стенку аквариума с мутной водой. Машина камнем опустилась на дно. Дрожащий от испуга Антон намеревался с силой открыть дверь и плыть наверх, но тут заметил, что обороты двигателя не упали и он продолжает работать. Что за чудо? Не растерялся. Выжал сцепление и нажал на газ. Машина медленно поехала по дну. Речка была узка и глубиной всего-то два метра.
Как левиафан, выпрыгивающий из океана, белая семерка, на повышенных оборотах, ревя двигателем, выскочила из реки. Струи зеленоватой воды стекали с крыши по лобовому стеклу. Антон, вдоволь вкусивший адреналина, со всей силы утопил педаль газа. Машина забуксовала на песчаном берегу, у «трамплина», и подняв в воздух пыль, объехала холм.
Семерка оказалась в бескрайнем море степного ковыля. Его борозды, как барханы в пустыне, гуляли под дуновеньем весеннего ветра. Антон открыл окно и вдохнул этот воздух прошлых столетий, — закружилась голова. Гормоны стресса пришли в норму и биение сердца стало ровным. «Трамплин» имел ту же высоту, слегка поодаль действительно находился сад фруктовых деревьев в цвете, огороженных плетеным забором от скота и посторонних. За садом виднелась белоснежная хата-мазанка, из трубы которой вился голубой дымок. Антон заглушил мотор и вышел из салона. Прошел вдоль ограды и оказался пред хатой. Рядом с нею, чуть поодаль, в ряд выстроились дома хуторян. Послышалось шипение дерущихся котов. Закукарекал где-то в хозяйстве петух. Хутор жил своей жизнью.
Козловский постучал в деревянные ворота и за ними звонко залаяла собачка. Открылась дверь хаты и донеслись шаркающие шаги. Со скрипом отворилась калитка. Пожилая женщина в красном платке и длинном черном платье с любопытством смотрела на Антона.
 
— Ну, кто такой?
— Здравствуйте. Я от Сергия, характерник-казак он.
— От Сергия? — переспросила женщина, — ну проходи, раз от Сергия.
Хозяйка повела гостя в дом. Высокий Антон сильно согнулся, чтобы войти в низкие сени. Внутри пахло пекущимся домашним пирогом. На небольшом столе была накрыта белая скатерть, пол устилали разноцветные половики, сама комнатка из-за белых побеленных стен казалась большой и просторной.
— Сынок, ручки помой, вот рушничок.
Антон подошел к умывальнику, и подняв язычок, намочил руки. Старушка указала на висящее полотенце.
— Вымыл? Так присаживайся, молочка дать?
— А почему бы и нет, можно.
Женщина подошла к углу и сняла белую материю с глиняных кувшинов. Те были
 
пусты.
 

— Как тебя зовут, парень?
— Антон.
— Антоша значит, а меня Галина Ивановна зовут, всё молочко в леднике, можешь
 
спуститься вниз? Стара я и спина болит. Там бидон с молочком. Сейчас пирог мясной испечется и покушаешь.
— Да не вопрос. Вообще я хотел у вас варенья попросить.
— Знаю-знаю, Сережа у меня брал, давай молочка отведаем и дам варенья.
Галина Ивановна отодвинула ногой пестрый половик и под ним оказалась деревянная крышка. «Открой, сынок». Антон откинул дверцу и увидел крутую деревянную лестницу. Ступил на перекладину, и резко потеряв опору, полетел вниз. Через метра три шлепнулся больно о земляной пол. Лестница сделалась плоской вертикальной доской. В смятении он поднял голову вверх — в проеме Галина Ивановна улыбалась пугающе и не по-доброму.
— В чем дело? Зачем вы это сделали? — вопрошал Антон, потирая ушибленные места ног.
— Это ты спасибо скажи тому вору Сереже. Гаденыш такой. Паскудники повадились. Паразиты! Ты посиди-посиди. А завтра я тебя пристрелю и съем.
И Антон к своему ужасу увидел, что у хозяйки в руках откуда-то возникло ружь;. Хлопнула крышка и воцарилась тьма. Сергей гаденыш? Значит он знал, что его так встретят в этом доме? Почему не предупредил? Забыл или намеренно не стал? Как сделалось погано на душе. Антон встал с пола и достал из кармана мобильник, включил фонарь и осмотрелся: черный земляной подвал, держащие потолок деревянные сваи, кромешная чернота земляной норы. Пахло сыростью и тошнотворным гнильем. Навел на противоположную сторону и охнул — у стены высилась из пола до пояса куча черепов и костей. Подошел ближе. Антон никогда не видел чего-то ужаснее этого зрелища. Сколько
 
здесь людей погибло? Навскидку десятка два черепушек, некоторые пробиты и с трещинами. Жуткое место и страшная вооруженная хозяйка. В углу блеснула серебром растянутая паутина. Антон с отвращением отвернулся и посветил на люк, как вдруг послышалось: «Эээй, хлопец, эээй».
Антон обернулся и увидел висящего на серебряной нити жирного паука.
— Я с тобой говорю! Да-да, я паук.
— Как это возможно? — впрочем, подумал Антон, удивляться за последнее время становилось все труднее и труднее, но тем не менее объяснений ему очень хотелось, — говорящий паук?
— Сейчас-сейчас
Нить паутины понеслась вниз к полу и коснувшись земли, паук подбежал, смешно шевеля лапками, в сторону и свернулся в шарик. Сей же миг шарик разразился светом, ослепившем Антона. Ещё секунда и паук стал человеком. Он сидел по-турецки на полу земляного подвала одетый в шаровары и рубаху-вышиванку, морщинистое лицо и хитрый прищур глаз, седой чуб-оселедец аккуратно убран за ухо, длинные вьющиеся усы желтые от табачного дыма свисали с губ ниже подбородка, в левой руке он держал трубку- люльку, из которой поднимался ароматный дымок.
— Доброго ранку, — сказал паук, превратившийся в казака.
— Здрасьте, я уже ничему не удивляюсь, но кто вы?
— Я козацького роду, сам характерник Богдан.
— Я Антон, я за вареньем тут вообще, это все подлый Сергий меня на смерть отправил.
— А без смерти и жизни нет, — перебил Антона казак, — тебе двадцать восемь рокив есть?
— Да.
— Прекрасно, значит хара твоя в самой силе сейчас. Буду жизни и смерти тебя учить. Ты выйти отсюда хочешь?
— Да, очень хочу, и варенье забрать хочу.
— Тогда надо, чтобы ты перестал боятыся смерти.
— Не очень понятно как.
— Вот они перестали, — указав трубкой на гору черепов, сказал казак, улыбаясь,
— ты тоже перестанешь или с ними будешь лежать, на самом верху, хочешь?
— Совсем нет такого желания, я хочу обратно в свое время, домой, у меня кот.
— Кит?
— Кит, кит, — сказал Антон, сложил на груди руки и закусил нервно губу, — мне надо домой, даже может и без варенья, помогите.
— Присядь, — казак затянулся из трубки и выпустил облако в Антона, — мы- характерники охоронники веры предков, первых людин на земле, це писля пошла вера
 
христианска, но наши людины покрестились, охоронники же могут крест носить, но веруют в старых богов. Та старуха наверху в хате — це е сама Мара, она обернулась старухой и магию свою творит.
— Как уйти отсюда?
— Ты должен поверить в хару, свою силу найти, обмануть смерть. Мы характерники можем в зверя обернуться, пули остановить на лету, а те что долетят до живота — стряхнуть с рубахи. Завтра она кинет светлячка в подвал и будет из ружья по тебе палить. Я под потолок уползу и следующего парубка ждать буду.
— Как вы здесь оказались?
— Я присматриваю за старухой, учу парубков, кто к ней забредает спасаться. Как видишь не у всех получается.
— Я не хочу лежать здесь мертвым!
— Тогда ответь на загадки мои, узнаю смышленый ли ты парень або так як пэнь.
— Я готов.
— Першая загадка, мистична, про тебя, коль не вгадаешь худо будет, слухай: бегут бегунчики, ревут ревунчики, Не дышат, Не пышат, По сухому берегу бежат, холодный молчит.
— Про то что меня ждет, — задумчиво произнес Антон, — меня ждет смерть, так, бегут и ревут и холодный молчит? Ну наверное это похороны.
— Так! Ладно! Так и е, це похороны. Втора загадка: под одним колпаком - семь казаков. Желтое солнышко, а в нем черные домики. Золотое полотно крупным бисером полно.
— Кажется и эту знаю— желтое солнышко и черные домики, семь это значит много. Я думаю это подсолнух!
— Верно, Антон. Давай дальше: висит, телепается, всяк за него хватается.
Антон задумался. Что висит и телепается? Лист дерева, фрукт? Всяк хватается. Это казачий фольклор, значит что-то из быта казаков. Антон представил хату-мазанку, вспомнил комнату наверху —  тут же приш;л и ответ:
— Рушник! Полотенце!
— Так и е! — воскликнул казак, — так и е, молодец, Антон. Ну как-нибудь ще поиграем в загадки.
— Я готов поверить в хару.
— Ха-ха, готов он значит. Как тебе такое? — Богдан хлопнул по груди и в тот же миг рядом возник точно такой же казак, как будто брат-близнец, повторяющий каждое движение. Антон смотрел на эту копию и не мог различить, где настоящий Богдан, а где двойник.
— Вот так мы можем делать. И ты научишься! Антон моргнул и второй Богдан исчез.
 
— Как вы это сделали?
— Хара помогает. Не у всех есть эта сила, не у всех.
— Как раскрыть её?
Казак-характерник достал серый мешочек из кармана, развязал его и взял щепотку чего-то серого ,бросил в люльку.
— Покури-ка моего тютюна, — сказал Богдан и протянул люльку.
Трубка была тяжелая, дерево с медью, на которой красовались загадочные узоры. Козловский посмотрел на голубоватый дымок и затянулся из мундштука. Всей крепостью ударил по легким казачий табак. Антон выпустил дым и закашлялся.
— Еще-ещё, — говорил Богдан. — Треба щё. Треба хару разбудыты.
Антон затянулся и кашель отступил, голова закружилась и он спиной оперся о стену. Трубка выпала из рук.


6.
Сквозь сон он чувствовал прикосновение чего-то острого к его животу. Казак
Богдан насвистывал какую-то песню и зашивал рану на животе Антона серебристой паутиной. Заточенная кость служила иглой и несмотря на размеры не причиняла боль.
— Что случилось? — спросил Антон, открыв глаза.
— Наших секретов добавил твоей харе, теперь все по-другому будет. Или будешь жить или в Навь пойдешь как эти все ребятки.
— Навь это противоположность Яви, я не пойду туда, — с дрожью в голосе говорил Антон.
Богдан сделал заключительный стежок и паутина оборвалась. На животе остался небольшой шрам. Внутри немного кололо и чувствовалось тепло.
— Попробуй представить своего брата, будто рядом сидит, — сказал Богдан.
— Просто представить?
— Да. Думай: вот сидит рядом Антон-хлопец, он такий же як я.
Антон напрягся и закрыл глаза. Представить самого себя было все же делом трудным. Сознание рисовало человека, только он ли это? Синие джинсы и кожаная куртка, волосы как солома и серые глаза. Антон открыл глаза и повернул голову в сторону— рядом с ним сидел он сам. Сработало! Он встал и двойник повторил за ним, словно отражение в зеркале.
— Что вы сделали с моим животом?
— Добавил немного пеплу нашего прародителя-характерника Чернослава. Он смешивается с тютюном и всегда со мной.
— Пепел трупа?
— Так.
 
Двойник тут же исчез. Антон растерялся.
— Вот видишь? Ты должен всегда верить в хару. В ту, что дает нам силу. Ты побоялся и сила упала. Не бойся.
— Просто непривычно это.
— Чтобы тебе не тренироваться годами я собрал время в пучок и разбудил твою хару. Прими её как себя. Давай ещё разок.
Антон закрыл глаза и в точности представил рядом с собой себя. Открыв глаза от увиденного обомлел: рядом сидел его двойник с обезображенным лицом, по которому струилась ручьями кровь. Курточка была в крови и мелких дырках как в решете. Антон моргнул и видение испарилось.
— Работает, — сказал казак-характерник.
— Что работает?
— Хара спасет тебя. а теперь ложись поспи. Пепел растворится завтра к вечеру.
Поспи, брат-козак.
Богдан выпустил в лицо Антона табачный дым, и вдохнув его, Антон закашлялся. К его удивлению, подступило чувство усталости и захотелось спать. Глаза сами сомкнулись и он рухнул на земляной пол.
Казалось спал он вечность, крепко, без сновидений. За ним присматривал казак- характерник, изредка затягиваясь табаком с прахом предка. Сияние, идущее от него как фонарь или лампа освещали подземелье. Утром следующего дня Антон проснулся. Казак не сводя с него глаза, лежал на земле, держа голову рукой, с усмешкой глядя на Козловского.
— Уже утро? — спросил он, потягиваясь.
— Доброго ранку, козак Антон. Яки сны бачил?
— Вообще ничего не видел, как провалился куда-то.
— Хорошо. Скоро бабка Галка прийде. Сядь у кучи черепушек и жди. Як вона крышку откроить то делай своего брата. В кого то из вас двоих вона стреляти буде. Розумию так, — На этих словах свечение его стихло и он растворился в воздухе, а к потолку побежала нить паутины. Антон отполз в угол подвала и поджав к подбородку ноги, ждал своей участи. В животе едва чувствовалось постороннее тепло. Он закрыл глаза и представил, что пред ним сидит он сам, прошелся по образу с ног до головы, и открыв глаза, увидел результат своих гр;з. Двойник сидел спиной и также глубоко дышал. Антон смотрел на его макушку, в темноте выделявшуюся копной желтых волос. Время будто замерло в тягостном ожидании чего-то страшного. Послышались шаги, с шорохом отодвинули половик и в подземелье хлынул дневной свет.
В проеме стояла бабка с ружьем в руках. Старая пищаль, однозарядная, Антон подумал, что гроздья дроби могут ранить и его и в тревоге замер. Галина навела длинное дуло на двойника и грянул выстрел. Зазвенело в ушах и появилась резь в глазах от пороха. Бабка на что-то нажала и выдвинулась лестница. Обезображенный двойник лежал распластавшись на полу и из ран на лице его текла кровь. Старая ведьма отложила ружье
 
и в руке её блеснул лезвием нож. Старуха ступила на скрипучую ступень и медленно спустилась в подвал.
Спустившись, она не заметила Антона, прижавшегося к стене и не дышавшего, а подошла к трупу двойника и склонилась над ним. Галина с размаху ударила ножом в живот и лезвие ударилось об земляной пол. Антон, не мешкая, ногой ударил старуху поддых и та выронила нож. В свете, льющемся сверху случилась борьба, впрочем кратковременная— нож оказался в руке у Антона и он повалил ведьму на пол. Она заскрипела зубами и расплакалась: «Давай, дурак, в сердце коли». «Брат-козак,— раздался голос Богдана, говорившего из своих угодий в углу, — це не людина, це е Мара, убьешь её — в тебя вселится».
По подземелью разлилось свечение — Богдан вновь предстал человеком.
— Не трогай её, оставим. Йидемо наверх, — говорил казак.
Антон отпустил бабку и спрятал нож за пояс. Оба они поднялись в хату, оставив ведьму в подземелье с костями несчастных, ею и убитых. Богдан закрыл люк и подвинул половик.
— Меня не покидало чувство, что вы с ней заодно, — сказал Антон.
— Я допомогу давал характерним людинам.
— А те остальные? Их не жаль было.
— Це е життя, трохи печально. Так тоби скажу: Мару кожный встретыт на кинце життя, шо раньше, шо пизже.
— Так, ладно. Мне нужно варенье грушевое. Надо обыскать эту хатенку. Блин, я этому Сергию устрою при встрече! Он знал, что так будет. У самой Мары варенье тырить. Антон подошел к буфету и отворив створки рассматривал содержимое полок: тарелки, кружки, кувшин. Сев на корточки, открыл нижние створки и там оказались в ряд склянки с дохлыми жабами, ежами и мухами, настойки с травами и прочий ведьмин скарб.
«Эй, казаки!», — кричала старуха из подвала, — я дам вам то, что вы хотите»
— Где варенье грушевое? — спросил Антон.
— Нету такого, — ответила Галина, — выпусти меня отсюда и дам ведро груш, с моего дерева, выращенного из семечки той груши, из которой Книгу лунной ночью делали. Выпусти.
— Выпустить? — спросил Антон.
— Готуйся до зустричи в майбутнему.
— Что? Не понял.
— Раз треба варэння, то видпускай ею.
— Я тоже так думаю.
— А шо робыт? Треба выдпускаты, — сказал характерник и погладил длинные
усы.
 
Казак Богдан поднял с пола ружье, Антон достал из-за пояса нож и аккуратно приподнял люк. Заскрипели ступени, послышалось глубокое хриплое дыхание и повеяло гнилью. Из темноты подвала поднялась хозяйка жуткого жилища, перепуганная и робкая.
— Давай груши. — Приказал Антон.
Старуха подошла к столу и сбросила с него белую материю, под нею как по волшебству оказалось ведро, полное желтых, пускающих сок груш.
— Забирайте и убирайтесь отсюда! — прохрипела бабка и отвернувшись слегка улыбнулась.
Антон подхватил деревянное ведерко и они с Богданом поспешили наружу.
Весенний день радовал теплом. Выйдя из двора злой ведьмы, они стояли на дорожке. Казак-характерник сказал:
— Ну ось це по разны шляхи наше життя разойдется. В своем майбутнем поминай менэ добрым словом. Нашим козацким словом.
— Я не совсем понял, что вы сказали там, в доме. Перед тем как я отпер бабку.
— А це неважко. Ступай до хаты, козак молодой. Ты е характерник богато.
— Спасибо. Дякую! — воскликнул Антон и они пожали друг другу руки.
Богдан, затянувшись из негаснущей люльки, смотрел вслед уходящему к машине Антону.
На белой семерке лежал слой степной пыли. Козловский положил ведерко на заднее сидение и прыгнул за руль. На колени положил иконку с грозным ликом. Провернул ключ в замке зажигания. Громко заработал мотор на повышенных оборотах. Через пару минут Антон сдал назад и с разгона поехал на земляную насыпь «трамплин». Коснувшись подъема, он утопил ещё сильнее педаль газа и машине на скорости под сто километров в час взлетела на бугорок и оторвалась от земли.
7.
Шлепок об воду. Судорожное выруливание со дна. Подгазовка. Двигатель по- волшебству продолжал работу.
Белая семерка выехала из воды на песчаный берег и поднялась на выступ, оказавшись в степи двадцать первого века. У холма сидел на ковыле ожидающий Сергий. Остановив машину возле него, Антон выбрался из салона. Вид его был грозен, он сорвался на крик:
— Ты враг этой бабки! Ты знал, что она людей ест! — закричал Козловский на Сергия.
— Тихише! Спокийно! Не кричаты так, пан Козловский.
— Ты меня чуть не убил!
— Я знал шо ты е козацького роду и характерник, а характерник всюду жив буде.
— Чуть не убила и не сожрала!
— Богдан був тамо?
 
— Був!!!
— Спокийно, усе добрэ. Варенне у тебэ?
— Груши только, варить надо.
— Черт! Дзидько лысый!
— Я могу Саше позвонить, может она умеет, — сказал отошедший от крика Антон.
— Класс! Точно! Йихаты до нэй.


Через час были у Саши, по дороге купив мешочек сахара. Девушка в некоторой растерянности все же согласилась помочь характерникам в нужном деле поиска клада. Груши были вымыты и нарезаны кусочками, сахар сварен до сиропа, в большую кастрюлю помещены ингредиенты и поставлены на медленный огонь.
В ожидании варенья Саша подала свои ванильные булочки и чай. Сергий маленькими глотками быстро опустошил чашку и перешел к булочкам. Антон размеренно прихлебывал, пробуя сдобу на вкус.
— Все это так потрясающе! И старина и волшебство! — повторяла Саша, помешивая ложкой в кружке.
— Це мы зовем чародийство,— пояснил Сергий, — злато треба до сечи, мой гетман пийдет до Буга и я з ним. На туреччину писля.
— Здорово. — хлопая густыми ресницами, воскликнула Саша, — чародейская книга, которая вареньем открывает нужную страницу это прям высший уровень шифровки, потрясающе.
— Только бабка эта не потрясающая, — вставил Антон.
— Да уж, кошмар какой. Но теперь все будет хорошо, я верю.
— Усе буде инакше, — заявил Сергий, поглощая четвертую булочку.
— Никогда бы не подумала, что бывают казаки волшебники.
— Загалдовники мы, ведуны и чародеи, не волшебники.
— Хорошо-хорошо, извините.
Спустя полтора часа варенье было готово. Саша наполнила им литровую банку и обернув её полотенцем, поставила остывать на балкон, но как следует остыть ей не дал Сергий, он весьма торопился.
По пути к армянской церкви Антон сквозь казачьи очки увидел трех рыжих женщин, у каждой из них в руках было по метле, но внешний вид их говорил, что они далеко не дворники. Они брели вдоль дороги и Козловский притормозил, чтобы разглядеть их. Троица не обращая никакого внимания, оседлала метла и взмыла в воздух, превратившись в точки на вечернем небе.
— Собираются гады, — сказал Сергий.
 
Антон нажал на газ и семерка, взревев мотором, помчалась дальше.
Ворота были на распашку как двери в храм. Сергий, взяв замотанную в полотенце горячую банку, как младенца прижав к груди, направился в храм. Антон, заглушил мотор и зашагал следом, и оказавшись внутри увидел печальную картину.
Грудная клетка Арутюняна была вскрыта, ребра как прутья торчали наружу, а на месте сердца зияла пустотой багрово-черная яма. Остекленевшие глаза устремили свой последний взор куда на купол храма. Засохшая на полу кровь, вокруг трупа, говорила, что убийство совершено несколько часов назад.
— Це е ведьмины происки, — сказал тихо Сергий, обнимая банку, — Энвер-паша нас ищет.
— Меня, ты хотел сказать меня.
— Верно.
— Что делать? Где эту книгу искать?
— Едем к нему домой и там будем шукаты. Он живет недал;ко отсюда.
— Какой-то неудачный день. Это те. Которые за нами следили на БМВ, наверное.
— Возможно. Нас не нашли, так сгубили Арутюняна.
Антон тут же подумал, что с ним могут поступить также и сердце отдало тревогой. Предчувствие чего-то нехорошего возникло в груди. Хотелось уехать куда-нибудь подальше от города, и спрятавшись, пережить Вальпургиеву ночь.
Дом священника находился на соседней улице. Открыл дверь его старший сын, лет двадцати молодой парень. Сергий показал банку с вареньем и не упомянув о смерти отца. С ходу попросил старинную книгу. Сын священника начал упираться, что ему нужно разрешение отца и принялся звонить покойнику. Сергий пошел на хитрость и чтобы доказать свою хару достал палку колбасы. Через секунду он сидел на Ярмаке и кричал на всю улицу, что он характерник. Парень сдался и разрешил гостям войти. Конь схлопнулся в пищевой продукт, отлично справившись с задачей.
Молодой армянин вынес из кабинета отца, обернутую шелковой материей книгу. На деревянной её обложке красовались золотые буквы древнеармянского языка. Само содержимое было под замком металлической пряжки.
— Как тебэ зваты? — спросил Сергий у парня.
— Андроник, — ответил тот.
— Ты поможешь прочитать текст на странице про нечуй-траву?
— С радостью.
— Тогда помажем обложку вареньем. — Сергий откупорил банку и обмакнул в содержимом палец. Липкая нить сиропа потянулась к полу, он коснулся обложки и сила варенья сработала — пряжка отскочила и Андроник раскрыл книгу.
— Класс! — сказал характерник. — Нам треба нечуй-трава.
 
Андроник открыл оглавление и прищурившись читал мелкий шрифт. Найдя то, что нужно, открыл страницу сто.
— Здесь сказано, что найти эту траву можно ища её в поле лунной ночью с открытой книгой. Когда трава будет найдена проявится изображение на этой странице. И искать надо в лике козла. Не понял, если честно. Лик козла. Сказано: Да ищете в полете скворца лик козла. В его морде нечуй трава. Искать начни с куста миндаля. То будет первый рог.
— Да. понял я. Розумею, — сказал Сергий и выхватил книгу из рук Андроника, — дякую тэбе, дальше мы сами, пан Козловский, йидемо.
Отъехали от дома священника и Сергий попросил остановиться под загоревшимся уличным фонарем.
— Что за морда козла? — спросил Антон.
— Це е животное Евгена Козловского.
— Она говорит в полете скворца, что это может значить?
— Надо летать скворцом. А я не умею.
— Может это фигурально.
— Может и так. Куст миндаля треба шукаты.
— Я недавно видел в городском паблике фото этого миндаля. Сейчас найдем запись, — Антон достал смартфон и вошел в городскую группу в Вконтакте, проскроллив стену нашел запись с фотографиями цветущего миндального дерева. Фото сделано три дня тому назад на полянах под Крестовкой. — Вот и первая зацепка, едем на поляны.
— Класс!
Остановившись на опушке леса, с раскрытой книгой, подсвечивая себе путь фонариками, побрели по полю, всматриваясь вдаль. Попадались деревья кизила и боярышника, уже с распустившимися листьями и в цвете. Было бы гораздо удобнее найти миндаль днем, а затем вернуться вечером, но Сергий настоял на скором поиске. Прошли вдоль края леса до ручья. Заповедник радовал чистотой и отсутствием человеческого присутствия. Антон направил луч фонаря на белое деревце и оно оказалось в розовом цвете. По всем признакам похожем на миндаль на фото. Сергий поднес к нему раскрытую книгу и на желтой странице проявилась синяя звезда.
— Нашли! Нашли! — воскликнул казак, — це першая зорачка.
— А сколько их всего?
— Ще будэ четыре. Я так предполагаю.
И он побрел вперед, сминая весенние травы кроссовками. Через сотню метров подошли к ещ; одному миндальному деревцу и в книге загорелась  звездочка.
— Это второй рог! — воодушевленно произнес Сергий, — теперь идем вниз.
Шагая по полю, в свете луны и освещая себе путь фонариками, они обнаружили ещ; два дерева. Уверенной походкой Сергий направился к пятому и Антон понял, что они составляют рисунок перевернутой пентаграммы и он оказался прав, когда на странице
 
загорелась пятая звезда. Линии рисовали мистический символ и проявилось изображение козлиной головы: рога, уши и борода.
— Следовательно нечуй-трава где-то в центре, — сказал в задумчивости Антон.
— Так и е.
Аккуратно ступая, словно боясь вспугнуть растение, они вышли к самому центру изображения, и Сергий согнувшись пополам светил себе под ноги. Вдруг резко остановился и замер.
— Вот она, — прошипел он, — нашлась!
Опустился на колени и вынул из кармана нож. Желтый свет луны отразился в лезвии. Казак подпилил под корень пучок синей, похожей на водоросли, травы и поднявшись показал его Антону.
— Нашли! Це нечуй-трава, все что ищешь найдет. Все!
— Что дальше?
— Кладем её на першую страничку, она так и называется –шукательна, — Сергий бережно положил синюю траву на страницу и прикрыл её второй желтой страницей, на ней тут же засветилась синим цветом надпись: «холодно» — Идем, дорогой Антон, до твоего коня, едим туда, где буде теплее.
— Удивительно. Как в детской игре.
— Так!
Чем ближе они подъезжали к Марьевску, тем теплее становилась надпись в книге.
Сергий кричал:
— Стала чуть теплее, стала чуть теплее. Правильно едем.
— Может чуть меньше эмоций, я ведь не оглох, хорошо слышу.
— Класс!
По наводке книги приехали в центр города. Безлюдные ночные улицы встречали желтым светом фонарей. Все теплее и теплее на страницах книги становилось, когда они приближались к городскому бассейну и совсем «жарко» стало когда Антон остановился на парковке у его входа.
— Это что такое у вас? — спросил Сергий, глядя на высокое монолитное здание бассейна с синим витражом во всю стену.
— Бассейн наш.
— Где-то там. Надо идти.
— Там сторож. Охранник. Надо как-то выманить.
— Не треба, вон дырка.
И правда, нижнее окошко витража было приоткрыто, видимо забыли закрыть последние уходящие. На часах три часа ночи и сторож вероятнее всего крепко спит.
 
Подошли к стене и Антон помог взобраться до окна Сергию, тот в свою очередь протянул руку Козловскому.
Антон спрыгнул, осушив пятки. и его прыжок отозвался эхом по всему бассейну. Голубая масса воды хорошо отражала любой звук. Сергий неодобрительно зашипел, не отрываясь глядя в книгу.
Вышли в коридор, минуя душ и раздевалки. Книга вела вниз, цвет надписи стал уже оранжевым, значит предмет поиска рядом. На первом этаже донесся храп сторожа. Было слышно, как тикают настенные часы в холле. Книга привела ко входу в подвал. Дверь закрыта.
— Я сейчас, -прошептал Сергий и закрыв книгу на носочках отправился в сторону
храпа.
Спустя минуту, с ключом в руке, вернулся довольный и взбудораженный скорым
обретением предмета поиска.
Светящаяся надпись позволила на включать фонарик, до того ярким было свечение, приближающее их к золоту. Над ними была чаша бассейна и гигантская масса воды. Прошли поперек сырой подвал и оказались пред ветхой дверью с висящим навесным замком. Сергий, преисполненный решительности, со всей силы ударил ногой по двери и она слетела с петель, предоставив проход.
— Какие-то катакомбы, — заметил Антон.
— Потаэмний хид. Йидемо вперед, пан Козловский.
Проход был выложен коричневой кафельной плиткой и судя по всему был эвакуационным. Антон представил как по нему бегут люди, поднимаются на крышу бассейна, а оттуда на соседнее здание МЧС, где находится вертолет и покидают город или республику. Куда только ведет этот ход? В центре находятся особняки элиты города, включая и сити-менеджера Анджиева. Уж не к его ли дому этот путь?
Проход резко повернул влево и надпись в книге загорелась алым, огненным светом. Они оказались в овальной зале с высоким потолком, все с той же кафельной плиткой и сладковатым запахом гниющего трупа. По центру высилась опорная колонна, шириной в полтора метра. Антон включил фонарик, и обойдя колонну, они увидели прикованного к ней изможденного худого человека. Руки его были подняты вверх цепями, ноги закованы в оковы. По одежде, длинным усам и чубу Антон понял, что пред ними еще один казак, только рубаха его была вся в засохшей крови.
— Тато, — воскликнул Сергий
Человек открыл глаза и попытался сфокусировать отвыкшие от света глаза.
Донеслось его хрипение. Сергий бросился к пленнику и попытался вырвать оковы ног.
— Живой, тато, я тебя освобожу. Прикованный покачал головой и сказал:
— Подыми мою рубаху.
 
Сергий помедлив, подошел ближе и поднял край вышиванки. Антон к своему ужасу увидел, что живот пленника вспорот и чернеет пустотой. Как он только жив и может говорить? Очередные сверхспособности казаков?
— Сергий, — тихо сказал мужчина. — заколи мое сердце и уходи отсюда.
— Я спасу тебя!
— Не надо, бегите отсюда, только избавь меня от мук. Я устал. Сергий упал на колени пред казаком и из глаз его выступили слезы.
— Я не хочу! Живи ещ;.
— Не могу больше. Ласково просымо. Спаси е;. Я должен уйти в Навь. Спаси е;.
Не бойся.
— Я не могу.
— Моя просьба последняя. Спаси е;, а меня заколи.
Характерник Сергий затрясся. Встал в полный рост и не моргая смотрел на отца. Затем медленно вынул из кармана нож. Секунду колебался. Пленник глубоко вздохнул, закрыв глаза и в тот же миг в его сердце вошло лезвие.
Сергий закрыл лицо руками и разрыдался. Прикованный человек перестал подавать признаки жизни.
— Это и есть Евген Козловский? — спросил Антон.
— Так ,— сквозь слезы ответил Сергий, — тато мий.
— Кого он говорил спасти?
— Дочь атамана Шульги, Оксану, — вытирая слезы, сказал характерник, — она и е то злато, е; украл Червленый и ушел к туркам, е; надо вернуть. Они в Вальпургиеву ничь кожный раз издеваются над нею. Мой отец вез золото для выкупа .
— Выходит, если он твой отец, то ты приходишься мне…, — но Антон не договорил. В ту же секунду в помещении вспыхнул свет и они увидели направленные на них стволы автоматов и двух бородатых мужчин в камуфляже.
— Руки подняли, — сказал низким басом, один из них и приставил оружие к спине Сергия.
— Под полом на кухне! — прошептал Сергий, — вспомни сейчас науку Богдана.
Антон сомкнул глаза и представил себя рядом. В тот же миг его двойник ломанулся на бородатого и раздалась автоматная очередь. Воспользовавшись моментом Козловский юркнул за колонну и держась тени отступил назад, резко развернулся и помчал по коридору к выходу. Сзади вновь послышались выстрелы. Взяв ноги в руки, с бешено стучащим сердцем он мчался по темному коридору к бассейну. Пару раз споткнулся, ударился о стену и бежал, бежал.
Ворвавшись в подвал, прислушался: погони вроде бы не было, вероятно им достаточно и одного характерника. Антону сделалось невероятно стыдно, что он бросил
 
Сергия в руках неизвестных и скорее всего тому уготована участь его отца. Отдышавшись
, он пошел к выходу.
Сила характерников в центре живота — именно эта часть вырезана у Евгена, и скорее всего тоже самое сделают с Сергием. Антон представил эту картину и вздрогнул от жалости и ненависти к себе.
Проделав обратный путь, выпрыгнул из открытого окна на парковку и медленно подош;л к машине. На заднем сидении лежал мешок казака. Антон взял его и заглянул внутрь: все та же любительница варенья кукла-мотанка, оберег, так и не спасшая хозяина, колбаса-конь, иконка и банка с вареньем, на половину уже пустая. Ему даже не было жаль потери обещанного золота, хотелось вырвать из рук врагов друга-казака да и просто ли друг он ему, или же предок, помогающий избежать чего-то страшного. Вспомнил его слова, сказанные шепотом, «под полом на кухне». Запустил мотор и поехал домой.
Дома сразу же направился на кухню и взглянул на пол: старая половая плитка кое- где имела трещины, сколько он себя помнил она всегда была здесь, при нем ремонт ни разу не велся. Прошелся по полу и дальняя слегка просевшая подозрительно выделялась от прочих. Достал из шкафа самый толстый нож и склонившись на колени вставил его меж плит, выдавил серую замазку, поддел и с усилием, орудуя ножом как рычагом, приподнял керамическую плиту. Так и есть- под ней оказалось углубление в бетонном полу, в этом тайнике лежал широкий кинжал в коротких ножнах не длиннее ладони.
Украшенные какими-то старославянскими символами и буквицей они являлись произведением искусства казачьей сечи. Антон вытянул рукоять из ножен и показался клинок, он тянул его, отводя руку в сторону и каким-то немыслимым образом из ножен выскользнула метровая казачья шашка Суровое оружие заиграло бликами в предрассветном розоватом свете. Рукоятка лежала в руке как влитая. По краю острия клинка светились золотом узоры.
У дома остановилась машина. Не выпуская из рук оружие, Козловский подошел к окну и увидел черный БМВ, внутри все упало, но в тоже время рукоятка шашки стала теплой и легкой, словно это грозное оружие почувствовало приближение битвы и ожило. Антон замер, тихо дыша. Замок входной двери едва слышно щелкал— кто-то отмычкой его открывал. Из кухни была хорошо видна прихожая и дверь. Замок сдался и дверь со скрипом открылась. В дом вошли два крупных неприятных на лица человека, ростом под два метра, лысые и вооруженные пистолетами. Они с ехидной улыбкой направили оружие на Антона. Грянул выстрел и в ту же секунду шашка в руке сделала сама по себе взмах и от не; отрикошетила пуля. Тот кто стрелял, схватился за сердце. Второй, с удивлением на лице, дважды выстрелил в Антона и шашка опять сработала, отбив пули в стрелявшего.
Два громоздких трупа, истекая кровью рухнули на пол в прихожей. Антон и представить не мог какое оружие было спрятано у него на кухне. Вероятно, это шашка Сергия, которую он припрятал в своих прошлых появлениях в его семье. Волшебство не покидало его, и он почувствовал великую силу, заключенную в нем и требующую возмездия и освобождения дуга.
Одна мысль промелькнула в голове. Он полез во внутренний карман и вытащил солнцезащитные очки Сергия, надев их, взглянул на мертвецов: огромные лица были безобразными, светло-зелеными и ни в коей мере не человеческими, они походили на ужасных лопоухих гоблинов с широкими вздернутыми носами и большими дырами ноздрей. Темно-зеленые глаза замершими мертвыми каменьями устремились в потолок.
 
Определенно это были не люди. Поднял очки и на полу уже лежали обычные бандиты в спортивных черных куртках.
Антон обыскал карманы мертвецов и нашел у каждого по пригласительной карте на открытие студенческой весны на стадионе «Олимп», в центре Марьевска.
«Сегодня ночью, тридцатое апреля, Вальпургиева ночь, там будет Сергий, надо проникнуть туда».


8.
Стадион гудел   как   пчелиный   улей.   В   ушах   Козловского   были   наушники
характерников, на носу солнцезащитные очки все тех же характерников, а в руке он сжимал торбу Сергия. Предъявив пропуск охранникам на входе, прошел на стадион и слегка оробел от происходящего: странные существа заполонили все ряды и казалось весь ад временно переместился в Марьевск. Карлики и гномы, огромные крылатые монстры и зеленоватые болотники, колдуны и ведьмы со всего света, злые феи и полуночные существа и нетопыри. На трибунах шло оживленное общение сброда, жуткий гогот и резкие визги старух-чернокнижниц. Перед Антоном, осматривающем вакханалию, прошел рогатый, козлоногий пан с бутылью вина. Козловский приподнял очки и картина преобразилась и стала совершенно иной: стадион заполнили студенты и студентки со всего мира, приятные молодые лица и хохот юного многоголосья. Антон поднялся на северную трибуну и занял место, указанное в пропуске. Загорелись прожекторы- осветители.
На самом поле находилась сцена, на ней широкий диаметром циферблат стоящих часов и какой-то арт-объект завешенный брезентом. Рядом заняли места две молоденькие девушки. Козловский накинул на нос очки и аккуратно взглянул на них: две уродливые ведьмы в черном одеянии говорили на енохианском языке задом наперед. Антон понял лишь отдельные слова, о том, что сегодня великая ночь. Вытащил наушники из ушей и девицы заговорили на хорошем английском. Чтобы быть начеку вставил в уши вновь наушники.
Заиграла органная музыка и в центр поля вышел человек с микрофоном в руке. На черном его одеянии был изображен белый перевернутый крест. Антон присмотрелся и узнал в нем Камиля Анджиева, сити-менеджера Марьевска. Старухи рядом зашипели:
«Энвер— паша. Совсем не меняется». «Я приветствую вас в этот великий праздник», - сказал Анджиев и стадион прогремел единым восклицанием «Аве Мара». «Праздник весны приготовил нам подарок», — при этом он потянул за веревку и брезент сполз с постамента.
Антон вздрогнул от увиденного: на сцене, находился перевернутый крест, а на нем привязан Сергий, живот его вспорот и серые кишки тянулись канатом к секундной стрелке, обездвиженных часов. Это походило на древнюю казнь, когда провинившемуся вспарывали живот и прибивали его кишки к дереву, вокруг которого он должен был еще и ходить, пока не умрет. Сергий глубоко дышал, лицо его было в засохшей крови, ручьями бежавшей от вспоротого живота вниз.
Анджиев продолжил: «К нашему огорчению, характерник Козловский откинул копыта» Разнесся смех. «Но у нас есть его сын, свежий казак станет жертвенным ягненком
 
и его сила, его хара будет остановлена и подарена Маре». Антон вытащил наушники из ушей и приподнял очки.
Сити-менеджер в костюме без галстука говорил в микрофон: «Это большая честь для нашего города принять делегации студентов со всего мира». На сцене у часов стоял бледный Сергий с фотокамерой в руках, изображающий хроникера. Какой же морок навели эти твари, что так ловко спрятали свои жуткий обряд? Антон вновь надел наушники и очки.
«Во славу Мары, нашей богини смерти этот парад новоприобретенных замороченных», — прокричал в микрофон Анджиев-Энвер и из под трибуны, как на марше пошли люди в оранжевых одинаковых комбинезонах пленников. Лица их были бледные, будто из них вытянули жизнь. Около сотни понурых человек, опустив головы шли через поле к южной трибуне, под дикий гогот адских гостей. Взгляд Антона уловил знакомое лицо в колонне жертв — его клиент Станислав, сердце которого похитил фей, еле волочил ноги и смотрел куда-то вдаль, сквозь трибуны и галдящих на них демонов. Жизненная сила почти покинула его. Открылись врата южной трибуны и в них полыхнуло пламя. Отряд пленников в оранжевых комбинезонах медленно входил в огонь и зомби растворялись в пламени как восковые фигуры. Из-за трибун повалил черный дым и запахло жженым мясом, отчего Антону сделалось плохо и его чуть не вырвало.
«Мы приступаем к гвоздю нашей программы — Оксану! Оксану нам!».
«Оксану!!!», — взорвался дикий стадион. «Олександр, несите Оксану», — крикнул Энвер- Камиль.
Из под северной трибуны вышел человек в черном балахоне до пят, он тянул за собой черный гроб. Весь стадион разом притих. Зловещее молчание действовало на нервы. Антон втиснулся в кресло, потому что в крышку гроба яростно бил тот, кто находился внутри, глухие удары отдавали эхом по всему стадиону. Человек в черном затянул гроб на сцену и снял капюшон. Антон узнал в нем городского бизнесмена, застройщика микрорайона Восточный Александра Краснова. Тут до него дошло, что это тот же Червленый только в переводе. Казак-предатель склонился над гробом и отбросил два замка. Со скрипом поднялась крышка и из гроба встала старуха в свадебном платье.
«Мама, снова!»— с плачем воскликнула заточенная заживо. Светловолосая, с большими глазами, невысокого ростка. Сергий что-то тихо сказал дочке атамана и та прекратила плач. Тошнотворная гарь усилилась. Для присутствующих существ это была вероятно обыденная среда присутствия, но Антона мутило, и он не в силах терпеть, вырвал себе под ноги. Ведьмы покосились на него и зашипели меж собой на енохианском диалекте.
«Сейчас мы узнаем кому уготована честь совокупиться с похороненной дочерью! Ежегодная традиция приобрела цифровой вид, мой смартфон выберет рандомное число, число участника нашего фестиваля, а затем мы вкусим хары этого казака, что ж приступим?» . «Да!!!»— прокричал бесовской стадион.
«Ровно минуту адских мучений сына Козловского, запускаем отсчет», — и Анджиев прикоснулся к циферблату — секундная стрелка дернулась и начала свое движение в обратную сторону, кишки Сергия потянулись следом и его пронзила боль. Перепуганная Оксана начала преображаться. Её морщинистое лицо становилось гладким с каждой секундой обратного отсчета. Девушка приосанилась и груди её приподнялись, она теряла год за годом и когда стрелка изрядно намотав кишечник Сергия поднялась к двенадцати, девушка выглядела не старше восемнадцати лет.
 
«Стоп, — прокричал Анджиев, — наш победитель, тот кто вкусит молодую дочь атамана, имеет приглашение за номером четырнадцать восемьдесят восемь, прошу спуститься к нам и овладеть юным телом»
«Аве Мара, аве Мара», — закричало существо с трибуны Антона, он обернулся и узнал в спускающемся победителе того фея, сожравшего сердце Станислава. Бледная клыкастая тварь , спотыкаясь неслась вниз к сцене.
Выбежав на поле, злобный фей на ходу расстегивал пальто и штаны. Оксана в ужасе закричала, казак-предатель Червленый обхватил её за плечи и уложил в гроб как в ритуальное лежбище.
Козловский выдохнул, отточенным за день движением в доли секунды дернул как чеку, пленку колбасы и высвободил Ярмака наружу. Антон ловко запрыгнул на коня и вынул из ножн шашку. По трибуне прокатился ропот и недовольный свист. Антон пришпорил Ярмака и послушный конь помчал по головам ублюдков вниз к сцене. Антон крепко держал оружие и шашка будто заведенная наносила смертельные удары упырям. Головы как кочаны капусты разлетались в стороны, продавленные копытами тела падали ниц. Анджиев охнул и выронил микрофон, в один миг Антон оказался на сцене, один удар и голова фея полетела в сторону. Анджиев бросился бежать к южной трибуне. Червленый достал пистолет и раздался выстрел — шашка отразила пулю и Олександр схватился за простреленный живот. Антон спрыгнул с коня, шашка жила своей жизнь и отбивала летевшие пули. Весь стадион превратился в один сплошной тир. Вооруженная нечисть и охрана палили по сцене, но заговоренная шашка не давала свинцу приблизиться и ранить хозяина. Антон левой рукой снял кишки Сергия со стрелки и в одно касание клинком освободил его. Характерник подтянул внутренности и схватил их в охапку.
— Бежим, — скомандовал Антон Оксане и Сергию. Втроем они взобрались на Ярмака и бросились на выход, их спины прикрывал Козловский и чародейская шашка, отбивавшая свинец.
Два резких удара и тела охранников без голов пали на землю.
Сергий, держа кишки обеими руками, втиснул их в прорезь в животе. Оксана прижалась к гриве Ярмака, Антон держал шашку за спиной, и она резкими взмахами отражала пули.
Ярмак вылетел на улицу и галопом несся по улице, пугая простых горожан. Сергий прокричал:
— Кинь мий верный, неси нас к пану Козловскому, да неси не по земле, а по воздуху.
И случилось чудо –Ярмак взмыл в воздух, как пегас полетел по воздуху, под удивленные взгляды горожан. У Антона от высоты перехватило дыхание, и он чуть не выронил шашку.
— Вот что значит без мотанки-оберега сунулся тато спасать, — сказал Сергий, когда в очередной раз его кишки вывалились наружу. — Пан Антон, где мои вещи?
— Дома.
— Тогда треба туда, без иконы и мотанки назад дороги нет. Ярмак, к Козловскому
домой.
 
Конь ускорился и влетел в густое облако
Антон различил под ними огоньки фонарей переулка, где находился его дом. Ярмак начал снижаться и через пять секунд приземлился во дворе Козловского. Беглецы спрыгнули с мокрой спины коня и тот фыркнул и ударил копытом.
— Скорее-скорее, — подгонял Сергий, — надо лететь к родникам.
— Я вынесу вещи, — согласился Антон и скрылся в доме.
В прихожей, вымытой от крови упырей пахло по-цветочному, Антон помнил что мешок со скарбом характерника в гостиной на полу. Не снимая обуви. Он быстрым шагом направился в комнату, и открыв дверь увидел её.
По среди гостиной стояла высокая стройная девушка, в длинном черном платье, голову её украшал венок из роз с шипами. Прекрасное лицо её с правильными чертами выражало благодушие и интерес. Бледная кожа её придавал вид нечеловеческий, иной. Антон застыл от неожиданности и притягательной красоты гостьи. Высокая женщина внимательно смотрела в глаза и тонкие бескровные губы её растеклись в улыбке.
— Кто вы? — спросил удивленный Антон, — что вы здесь делаете?
— Я гостья из Нави, — и чуть помедлив, — Мара.
— Ох! — вырвалось у Антона, — чего вы хотите от меня?
— Ты посмел вмешаться в наш древний ритуал. Ты испортил праздник Вальпургиевой ночи. Вы христиане сплошное зло, — прошипела Мара.
— Вы хотите погубить меня и характерников.
— Мне всего лишь нужна ваша хара, сила предков, когда боги жили на земле. Она сохранилась у немногих и ты и твой друг и Оксана обладаете ею. Выбирай, кого ты отдашь мне или я сгублю тебя.
Антон задумался. Попятился назад, резко крутанулся и помчал прочь из дома.
Хлопнула входная дверь о стену, он выбежал во двор и увидел замерших, словно статуи казака и дочь атамана, Ярмак, вздыбившись стоял на задник ногах. Вокруг царил огонь. Алое небо пылало огнем и доносились болезненные стоны. Антон обошел замерших и вышел на улицу. Он оказался в безжизненной пустыне, все дома переулка были превращены в развалины от которых шел черный дым.
— Ты в Нави, — сказал женский голос позади.
Антон обернулся и увидел улыбающуюся Мару. В свете огня с небес она выглядела еще более зловещей. Хищные карие глаза блестели искрами злобы.
— Повинуйся мне. Я не такая страшная как считают эти характерники. Верни девушку моим деткам. Верни.
— Я не могу.
— Можешь. Только согласись. И тогда твой друг вернется к себе домой. Нам нужно закончить ритуал.
— Изнасилование.
 
— Зови это как хочешь. Нам нужна девушка. Или оставлю тебя здесь навсегда. Антон поежился и на ум пришла кое-какая мысль, сдался:
— Ладно! Я верну е; вам. Только сделай как все было.
— Я сделаю Явь. Запомни: в моем городе. Названом в мою честь, такие шутки не проходят.
Мара хлопнула в ладони и мир перевернулся.
Антон открыл глаза, сидя на земле у своего дома. Горят уличные фонари и звезды на небе. Город спит. Он встал и отряхнулся, в левой руке он держал мешок с вещами Сергия. переваривая услышанное вошел в свой двор и увидел спящего Ярмака, а рядом с ним Сергия и Оксану. Казак-характерник зашивал свой живот как обычную рубаху.
— Где ты был? — спросил он, — два часа ждем тебя, где мои вещи?
— Вот они, только теперь мне нужна помощь. Необходимо вернуться назад.
— Как? — удивилась Оксана.
— Сейчас расскажу.


9.
Стадион «Олимп» вспыхнул аплодисментами, когда переступая через трупы
охранников Антон привел Оксану. Он держал е; за руку и «невеста» была бледна от страха. Жертвуя малым, можно сохранить большее. Вернуться в ужас Нави не хотелось нисколько и было решено оставить ритуал и мерзких гостей на том на чем они остановились. Анджиев встретил Оксану с улыбкой. Вновь разыграли победителя и на сцену спустился уродливый упырь. Плачущая Оксана повиновалась и легла в гроб, сверху навалился монстр. Антон подошел к часам и сам хладнокровно вонзил в свой живот нож, провел им как самурай, делающий сепукку поперек и запустил внутрь руку. Под одобрительный гомон ведьм и колдунов вытащил серые, в крови, кишки и примотал их к секундной стрелке. Теряя сознание лег на сцену и ушел в забытье. Энвер запустил часы, и те высвободили хару Козловского.
«Наш победитель передает право насладиться дочерью атамана следующему», — сказал в микрофон Энвер и с трибун поползли вурдалаки.
Из пекла под южной трибуной вышла хозяйка этого шабаша, Мара. Всем своим видом довольная она улыбалась, наблюдая как насилуют дочь атамана и как истекает кровью потомственный характерник Антон.
Мара, словно паря в воздухе, приблизилась к Энверу Анджиеву и они слились в страстном поцелуе. Рев и гогот упырей прервал выстрел из пушки, громом прокатившийся по стадиону. Раздались крики покалеченных упырей. Облако пыли медленно оседало и рассеивалось. Двойники Антона и Оксаны испарились как дымка.
Старая, но действующая пушка казачьих войск и после двухсот лет молчания исправно выполнила свою работу. Сквозь пороховое облако Антон, сжимающий икону и Сергий всматривались в результат выстрела. Заговоренное против нечистой силы и самой Мары золотое ядро, достигло цели и превратило оргию в фарш.
 
— Такое наше золото! — сказал Сергий, сжимая мотанку-оберег в руке.
— Оригинальное ему применение. Может еще бахнем, по трибунам?
— Легко! Еще пять ядер. Добре шо в чорну фарбу покрасил тато. Ни один москаль не вкрав.
Разбегающиеся гости фестиваля получили в спины еще три выстрела. Артиллерийская забава пришлась по вкусу Антону, он с удовольствием поджигал фитиль и наблюдал как нечисть покидала этот мир, становясь кровавыми ошметками.
На рассвете Антон отвез Сергия и Оксану к холодным родникам.
Казак-характерник усадил на коня Оксану и обнял на прощание Антона:
— Если беда случится, приходы до этих колодцев. Я чую тебя, а ты меня.
— Почему ты сразу не сказал мне, что ищешь похищенную Оксану?
— Тому що вы в вашем времени не верите ни в любовь, ни в свою силу-хару, тильке гроши ваш бог, так и розумел. С третьего разу спас дивчину, все тебе спасибо, як у нас на сечи кажуть –дякую тоби, пан Козловский.
— Пожалуйста, прадедушка?
— Так и е.