Кубачинцы - и все-таки они френги

               


Профессиональное  мастерство  и  высокий  художественный  уровень   изготавливаемых  изделий, административная  и  лингвистическая  обособленность  общества, которая сохранялись  вплоть  до  20-го  века  и  другие  особенности  присущие  кубачинскому  джамаату  служили  причиной  стимулирующей  повышенное  внимание  исследователей  к  их этнической  истории. Связь  между  профессиональной  деятельностью  их  и, окутанное  завесой  тайны, прошлым  казалось  безусловной.
 
Однако  отсутствие  достоверных  сведений  и  плохая  изученность  этногенеза  дагестанских  народов  побуждали  любителей  старины  к  необычайному  мифотворчеству – процессу, который  особо  активизировался  в 18  веке, когда  в  него  включились  европейцы, всерьез  предполагавших  найти  в  жителях  дагестанского  аула  западные  корни.

Если  одни из  них  искали  в  кубачинцах  потомков  персидских  колонистов  периода  Ануширвана, другие  в  них видели  генуэзцев, которые  с  13  века  заселяли  берег  Черного  моря (Байер, Гильденштет), а  третьи  полагали, что  они  происходят  от  греков, алан  и  германцев (Эйхвальд, Комаров, Миллер).
 
Более  того, в  1782 г., так  называемая, Серапетская  колония  Моравских  братьев, считая  кубачинцев  выселенцами  из  Багемии  и  Моравии, для  установления  родственных связей  со  своими  предками  в  Кубачи  даже  направила  своих  послов.

К  поиску  европейских  следов  в  кубачинцах  подключились  и  лингвисты: - язык  их  сравнивали  с  языками  европейских  народов  и  находили  сходство  с  французским  и  итальянским. Но  дальше  всех  пошли  антропологи, которые  по  признаку  роста  в  в  кубачинцах  видели  жителей  Альп, а  по  цвету  волос  и  глаз – южных  европейцев. Например, антрополог  П.Ф.Свидерский, сравнив  их  с  итальянцами  по  носовому  признаку, пришел  к  заключению, что  кубачинцы – это  итальянцы.

Объясняя  повышенный  интерес  европейских  исследователей  к  кубачинской  теме, профессор  Р.М.Магомедов, у  которого  мы  позаимствовали  приведенные  сведения, отмечал, что  «Им (европейцам) казалось  невероятным, чтобы  какой-то  неизвестный  «дикий» народ, как  они  называли  горцев имел  бы  свою  культуру, умел  бы  с  таким  искусством   производить  тончайшие  художественные  изделия, и  поэтому  они считали, что  кубачинцы не дагестанцы, а  случайно  заброшенные  в  Дагестан  инородцы» (Дагестан: исторические  этюды, 1971, стр. 121).

На  самом  же  деле  это  не  так. Интерес  европейцев  к  данной  теме  был  обусловлен, прежде  всего,  характером  местных  легенд, которые  сами  по  себе  были  своеобразной  попыткой  связать  генезис  кубачинцев  с  западными  народами. Так, согласно  одному  распространенному  мифу  «Шамхал  Тарковский  однажды  обратился к  французскому  королю с  просьбой  прислать  к  нему  40  оружейных  мастеров. Пришельцы  сначала  жили  у  самого  шамхала, а  затем  поселились  в  Дербенте. Но  они  были  народ  неуживчивый, ссорились  с  жителями  и  поэтому  должны  были  покинуть  город. Когда  они  вышли  из  города, жители  заперли  за  ними  ворота, чтобы  больше  их  не  впускать. После  этого  они  пошли  к  даргинцам  и  поселились  в  нынешнем  Дахадаевском  районе, назвав  себя  арбуками».

Сходного  мотива  придерживается  и  собственно  кубачинская  легенда. Как  рассказывают  жители  аула - «Наши  предки  в  числе  около  полутораста  мастеров - френгов  были  взяты  из  Рима  Искандером  Зулькарнен (Александром  Македонским) с  собой  в  поход  для  выделки  оружия. Сами  же  они  отделились от  войска  или  были  оставлены  почему-либо – неизвестно, но, очутившись  вблизи  моря, они  были  водворены  тогдашним  властелином  Дербентского  побережья в  местности (вблизи  Дербента), где они  занимаются  выделкой пацирей. Но  климат  Кемаха, а  равно  и  Дарша (деревня  около  Маджалиса), куда  они  были  переселены  через  год, оказался  для  них  пагубным. Поэтому  они  удалились  в  горы  и  избрали  настоящее  место  нашего  аула, где  во  все  времена, как  и  тепрерь, все  были  мастерами  и  никто  не  занимался  ни  земледелием,  ни  скотоводством. Поселившись здесь, предки  наши  взяли  жен  из  соседних  обществ, утратили  первоначальный  язык  свой  и  прославились  как  лучшие  в  Дагестане  мастера, снабжавшие  почти  весь  край  сначала  панцирями, кольчугами, луками  и  стрелами, а  затем  оружием  и  пистолетами (Тарихи  Дербент-наме. Примечание, стр. 58-59).

Как  не  трудно  заметить  из  приведенных  текстов, ядром  мифов  является  «френги» - слово, применявшееся  для  обозначения  кубачинских  мастеров. Оно  по  своему  звучанию и  звуковому  составу  сходно  с  европейским  названием  французов – «франки», что  еще  задолго  до  европейцев  давало  пытливым  умам  повод  для  их  сближения.

В  наши  дни  версия  о  европейском  происхождении  кубачинцев, как  не  имеющая  под  собой  реальной  почвы, наукой  отвергнута, причем  вместе  с  этим  словом  «френги», которое  так  и  не  получило  в  ней  своего  объяснения. А  между  тем, как  нам  представляется, рациональное  зерно, в том  смысле, что  кубачинцы – эти  френги, в  мифах, все-таки, присутствовало.

По  нашему  мнению  это  слово  этимологически  восходит  к  пехлевийскому   фрагьанг (frahang), что  обозначало  «образование, обучение». Другим  вариантом  его  является  фрагьихтаг (frahichtag) - «обученный, искусный». В  кубачинском случае  в  качестве  их  профессионального  эпитета  использован  первый  вариант  лексемы, но  закреплено  за  ним  значение   второго  варианта, т.е. здесь  мы  имеем  чистое  смешение  значений  двух  вариантов  одного  и  того  же  слова. Следовательно, слово    «френг»  применительно  к  кубачинцам  означает  «искусный, умелый». Таким  образом, мифы  все-таки  не  лгали – кубачинцы  на  самом  деле  являются  френгами,  т.е. искусными  мастерами. Сравните в этом плане также аварский эпитет искусного мастера - «паранг».

Как  известно, с  профессиональной  деятельностью  кубачинцев  связано  и  древнее  название  их  села – Зирихгеран. Этимологически  оно  также  восходит  к  средно-персидскому  языку  и  в  структурном  плане  состоит  из  трех  частей:  зирих -  из  зрегь (zreeh) «кольчуга»; -гер – из -гар(-gar) – суффикс  профессиональной  деятельности (имеет  такое  же  смысловое  наполнение  как  и  русской  -ец  в  словах  продав-ец, пис-ец  и  т.д.); -ан – суффикс  ойконимов, с  помощью  которого  образуются  названия  населенных  пунктов.
 
Предложенная  трактовка   анализируемых  терминов   позволяет  однозначно  заявить  о  том, что  на  момент  знакомства  персов  с  кубачинцами (а  произошло  это  не  позднее  5-6  века  новой  эры) они  уже  были  в высокой  степени  профессионалами  своего  дела.   

P.S.   Отдельные  исследователи  полагают, что  данный  вопрос  в  том  контексте, к  котором  рассматриваем   будто  бы  давно  рассматривался  А.Магометовым – уроженцем  с. Кубачи, сотрудником  Института  языкознания  АН  Грузии. Однако  подобное  мнение  не  соответствует  реальности  и  порождено  оно  субъективными  причинами.

А.Магометов  автор  многих  научных  монографий  и  статей  по  дагестанской  филологии. Но  ни  в  одной  из  них, насколько  нам  известно, этот  вопрос  он  не  поднимает. Единственная  работа, где  исследователь  вскольз  касается  этой  темы – эта  «Терминология кубачинских  златокузнецов» (Ежегодник  иберийско-кавказского  языкознания. Тбилиси, 1975, стр. 233-244). Но  и  здесь  кубачинцев  в  связке  с  термином  «френги»  ученый  не  рассматривает. Более  того, у  него  это  слово  в  статье  отсутствует  вообще. Да  и  специфика  его  научных  изысканий  совершенно  иная.

Исходя  из  этого  приоритет  предлагаемой  выше  трактовки  исторического  выражения  «кубачинцы-френги»  мы  все-таки  оставляем  за  собой.