Еще раз про любовь Рассказы. Вступление

Еще раз про любовь…
Рассказы.
Вступление.
 
И еще раз про любовь…
Любовь, любовь…Она бывает разной; к престарелым. родителям, к Родине, к ребенку.
И всепоглощающий зов плоти, что ударяет в голову и затмевает разум –это тоже зовется любовью. Как правило, состояние — это длиться не долгий период.» По пьянке завертелось все, а теперь никак не выберешься»-цитата из фильма «любовь и голуби». Теряют голову и девушки, и мужчины, и почтенные дамы. Страсти в этот период разыгрываются нешуточные. Несколько таких историй мне рассказали в электричке, на которой каждый день мы добирались на работу, и я хочу поделиться ими с вами, дорогие читатели. 
Несколько лет я ездила на электричке на работу в г.  Самару. Дорога занимала по полтора часа в одну и в другую сторону. Бывали и непредвиденные отклонения от графика движения электропоездов. Один раз при отправлении от Самары целый час электричка вместе с нами, с пассажирами простояла на платформе целый час. Причем никто ничего не пояснял и не объявлял- почему стоим? Через час электричка мирно дернула с места, и мы поехали домой. А в другой раз при возвращении домой с последней электричкой мы остановились посередине пути. По вагонам прошел слух ,что разобраны пути .Идет ремонт .Стояли уже порядка сорока минут ,пошел одиннадцатый час .Ну русский человек в таких случаях , когда злиться бесполезно ,да в принципе и не на кого  (как часто бывало – ни от кого ни какой информации),начинает шутить .Мужики уже начали посмеиваться, что им сейчас бы сюда сто грамм и щей горячих тарелку- и можно спать ложиться .А утром опять ехать на работу на этой же электричке .Электричка неожиданно тронулась с места .И мы наконец –то поехали домой.
На платформе меня встречал муж. Он был отнюдь не в благодушном настроении.
Он дал волю своим эмоциям, шел впереди и возмущался на всю станцию:» Долбаная твоя работа! Ты, когда перестанешь по ночам шарахаться? Уедут в эту гребаную Самару…а я тут сума схожу от беспокойства! Я шла молча. Сказать было нечего. Я шла за ним и за нами гуськом шли еще человек десять женщин. Наконец одна из женщин сказала:» Ну вот! Мы обрадовались, хоть один мужичек нас встречает. А он материт нас в хвост и в гриву». Муж остыл, замолчал, улыбнулся.
А какая в одно лето стояла жара! Мы с девчонками, попутчицами, купили маленькие веера и сидели ими обмахивались. Пот лил с нас градом, струйками стекал по спине и по груди! Штаны на кожаном сиденье промокали насквозь. И после того как человек вставал, на месте, где он сидел, оставалось мокрое пятно. Если в старых вагонах окно можно было открыть, опустив стекло до половины, то в новых, в приоткрытые наверх форточки вообще почти не заходил поток воздуха (не дуло). Мужики отжимали входные двери вагона и подпирали их пластиковыми бутылками. Электричка вопреки всем правилам безопасности мчалась с открытыми дверями. Но иначе было бы совсем нечем дышать.
В одно утро, придя на станцию, мы узнали, что ночью сшибло поездом здесь на рельсах какого-то пьяного мужичка. К нашему приходу его уже убрали. Но ему раскроило черепок и мозг рассыпался промеж Ж / Д насыпи гальки.  И долго всем пассажирам станции ходить по этим мелким крошкам от мозгов.
Звучит конечно чудовищно, но так оно все и было. Такая жизнь.
В электричке главное – это занять сидячие места (себе и своим попутчикам), иначе целый час до Самары придется стоять на ногах. Народу ездило полно и люди стояли в вагонах в плотную друг к другу, как сельди в бочке
Долгая дорога за разговором быстрее пролетает.
Несколько таких историй, рассказанных в дороге, читателю будут не безынтересны.
Эти и ряд других рассказов мы предлагаем вниманию читателя.


 История    1

«… Не хочу теперь богатства, а хочу любимого…»

Много раз моей попутчицей оказывалась молоденькая девчушка. Она ездила на работу из г. Сызрань. Девушка призналась мне что беременна и ждет ребенка (девочку). «Что же муж то рад дочке? Или он сына хотел? Да они все мужики хотят сына, а любят больше дочерей»-начала я разговор. «Да не знаю я. Так- то он не против и девочки.»-сдержанно отвечала она.
-Муж –то хороший у тебя?
Да всяко бывает. Бывает и напьется и буянит.
Зачем же ты нашла себе такого буяна? -поддразнила я ее. И тут девушку прорвало! Видно наболело у нее на душе. И она, с горечью, повела свой рассказ.
-Да уж лучше пусть такой будет муж- простой, обычный парень! Пусть я сама себе зарабатываю на кусок, хлеба-зато не от кого не завишу! Я ведь уже была замужем. И у меня есть сын. Первый мой муж –директор магазина. Они с товарищем в доле. Это их бизнес. А я из бедной семьи. У нас с матерью только одна комната в коммунальной квартире.
Сначала жили нормально. Я ему родила сына Он был очень рад. Я не работала. Денег он мне давал вдоволь-покупать наряды, продукты и все чего душа желает. Насчет этого он не скупился. Я ни в чем не знала нужды. Всего было вдоволь. Я была молодая и скромная. А он был постарше-самоуверенный, холеный мужчина. Дело было в новогоднюю ночь. Звонок в дверь. Открываю-стоит соседка (дама в возрасте). На ней надет халат, распахнутый на груди, еле прикрывающий ее пышный бюст. Муж оттеснил меня плечом и впустил ее. Я оторопела. Она прошла в комнату мимо мужа, который ущипнул ее за мягкое место. «Зачем она пришла?»-спросила я его.» Я сейчас возьму ребенка и уйду! -рассердилась я. «Если тебе что-то не нравится, то можешь идти отсюда, а ребенка трогать не смей!»-нагло заявил он мне. Но Новый год есть новый год. Сели за накрытый стол. Они сидели напротив меня, как два влюбленных голубка. От тупиковой ситуации я ничего лучше не придумала, кроме того, чтобы напиться-и ничего не видеть. Я напилась и легла на диван. Глаза приоткрываю-матерь божья! Что только не вытворяли, где только не лизали друг друга! Как в песне поется: «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи…» Сколько они кувыркались-я не знаю. А я молодая и красивая-я была там совсем не нужна! Я уснула.
Утром, проснувшись, я посмотрела на кровать-муж спал один.
«Замечательно начинается Новый год «-подумала я, в шоке от вчерашних событий, и пошла на кухню, сварить кофе. Соседка уже сидела там на табуретке, возле кухонного стола. «Отдай мне его! Ты молодая, найдешь себе другого! Сына я твоего выращу!»-стала умолять меня она. На кухню зашел муж в халате на голое тело. Он подошел к соседке и прямо при мне дал ей в рот, там же на этой табуретке, где она сидела. И тут в своей кроватке проснулся сын и заплакал. Я метнулась к нему, взяла на руки, стала одевать, намереваясь унести его с собой. Муж влетел в комнату и кинулся на меня как зверь. «Оставь ребенка!»-заорал он и выхватил у меня сына. Я испугалась, накинула пальто и убежала к матери. Мать через некоторое время стала гнать меня к мужу-мириться. Я пошла. И еще какое-то время жила с ним, терпела его выходки из-за денег. А потом все-же ушла.
«И что же? Ты так и не взяла у него сына?»-спросила я, в шоке от ее рассказа.
-Нет. Да и куда? К матери в комнату? Сын живут у свекрови, полностью упакованный. Они возят его по курортам. Я вижусь с ним, но редко.  Любовь, (что нечаянно нагрянула) к соседке у мужа прошла. Он приходил ко мне, просил; «Давай сойдемся, ведь у нас сын!» «Да боже упаси! Иди уже! Я лучше сухие сухари буду грызть, чем с тобой буду жить!»-дала я ему ответ.
Ну а теперь я встретила второго своего мужа. У него свой дом. Дочку вот ждем-закончила девушка свой рассказ.
С нами вместе ездила еще одна Сызранская девченка. «Представляешь? Мне подруга ваша рассказала про своего первого мужа. Так жалко ее!»
«Да ладно! Ходит такой слух, что она его связала пьяного и при нем занималась сексом с другим парнем!»-отвечала та. Ну людская молва всегда готова осудить женщину, а не мужчину. И верить этому или нет? Даже если это было и так-мне думается он заслужил это.
Девушка вскоре перестала ездить-ушла в декретный отпуск. Ну а потом девчонки передали от нее привет и сказали, что у нее родилась прелестная дочка, похожая на маму.
История 2

О том, как завел супруг на море курортный роман.

Познакомилась и подружилась я с Надеждой, вместе шли с электрички.
Оказалось, что живет она в доме, напротив. Это была женщина средних лет, небольшого росточка, ладная, крепкая, круглолицая, очень бойкая на язык. Она мне сразу понравилась своей живостью, простотой и прямодушием. В тот день я зашла за Надей, чтобы вместе идти на электричку, на работу. –«Проходи в комнату, чего у порога то стоять! Я сейчас, быстро. Я уже почти готова.» -предложила она. -«Видала! Пусто у меня в квартире: кровать да телевизор. Все отобрали при разводе. Долгая история. В электричку сядем, потом расскажу.» Мы вышли с ней на лестничную площадку. «Слыхала? Женщина удушилась!»- спросила Надя. –«Ну да, слышала я что баба с вашего подъезда покончила жизнь «самоубийством, двоих детей оставила.»- ответила я. «Вот она где жила, в квартире напротив моей.»-показала на соседнюю дверь Надя. Эта квартира вообще не счастливая. До этого здесь бабка старая жила. Оставили ей ребенка грудного нянчить. Она понесла его в туалет. Ей стало плохо. Она уронила младенца головой вниз, в унитаз, упала на него сверху и померла. Какой ужас! Чтобы я, когда ни будь да теперь, после этого рассказа оставила дитя со старухой…!»- ужаснулась я. «Говорят этой бабе детей было нечем кормить, вот она и наложила на себя руки?»-спросила я Надю на ходу. Мы с ней уже вприпрыжку спешили на станцию, на электричку. –«Ну я не знаю, нашла она выход из положения! Осиротила детей! Это самый тяжкий из грехов. Таких раньше даже на кладбище не хоронили. Разве можно быть такой беспомощной! Ну денег совсем нет, пошла бы подъезды нанялась мыть! Ну что же это душиться сразу из-за какого-то козла!»- кипятилась Надюшка. –«А что за козел-то?»- поинтересовалась я. «Женщина эта замкнутая была, не общительная. Ходил к ней какой-то. А кто он, откуда? – никто не знает. У нее дочке четыре года, да от него еще пацана родила. В последний раз он приходил, я слышала, через дверь, как они очень громко ругались. После всего произошедшего, ее первого мужа разыскали. Девчонку свою он забрал. А этот так и не объявился. Мальчишечку отдали в детский дом.»- закончила рассказ Надя. Между тем мы с ней уже дошли до станции и поднялись на платформу. Объявили электричку. Вот она уже и показалась. Подъезжает. Подсуетившись и заняв места, мы с Надей устроились поудобнее. –«Ну давай, чего ты там мне хотела рассказать, дорога длинная…»- попросила я ее. –«Ну слушай! - начала Надя свой рассказ - Молоденькая, я гостила у подруги, в Прибалтике. Там я познакомилась с латышом и вышла за него замуж. Он был из зажиточной семьи, вся родня у него была богатая. И сам он хорошо зарабатывал. На свадьбу нам наложили всего: и мебель, и хрусталь, и бытовую технику и т. д., и т. п. Долгое время мы жили, как говориться, для себя: развлекались, ходили по ресторанам, ездили на курорты. Затем мы переехали сюда и получили квартиру. Муж перевез сюда всю обстановку, обставил квартиру. Я забеременела и в положенный   срок родила дочь. И тут у меня случился упадок сил. Дома был бардак, не убрано. Руки не до чего не доходили. Свекровь приезжала, советовала: «А ты потихоньку убирайся. В одном углу разобрала, потом в другом. «На юг, на курорт, муж, на этот раз, поехал один. Я осталась дома, с малым дитем. Ждала – со дня на день должен уж был вернуться.
И вот раздался звонок в дверь. Заходит муж и вместе с ним молодая девица.
- «Это кто?» - спрашиваю я его.
- Жена.
- А я тогда кто?
- А ты, не знаю кто.»- отвечает он нагло.
У меня наступил ступор. А они прошли в зал, и, как ни в чум не бывало, стали по-хозяйски располагаться. Бороться с ними у меня не было сил. Так и стали жить вместе, в двухкомнатной квартире: я с дочкой в одной комнате, они в другой. Да еще, когда дочка ночью кричала, плакала, то муж орал через стенку: «Заткни ей рот, а то его свинцом залью!».
Один раз, когда мужа не было дома, я пробовала поговорить с этой девицей. Мы встретились на кухне. Я начала ее совестить: «Ну зачем ты разбиваешь нашу семью?! Ты такая молодая! Найдешь еще себе хорошего парня!». На что она мне нагло ответила.: «Пожила, теперь дай другим пожить!».
Наконец, я решилась и подала на развод. Он подал на раздел имущества и вывез из квартиры все … «именем Российской федерации»» и уехал назад в Прибалтику. С девицей этой у него «любовь, которая нечаянно нагрянет» у него по-видимому вскоре окончилась. Алименты он слал очень большие. А потом и сам приезжал, уговаривал: «Давай сойдемся! У нас ведь дочь!».
А я уже на тот момент связалась со своим нынешним мужем. И первый муж уехал ни с чем. Я забеременела и родила сыночка, радость мою. Первый муж, как узнал об этом, чего-то там намудрил и алименты стал присылать – копейки.   
 Повелась я, вышла второй раз замуж, польстилась, что у него дом, машина.
А это все наживал его отец. Отец умер. А муженек мой нигде толком сроду и не работал, порет без просыпу! Вот уж и в впрямь говорят, что первым мужем не наешься, а вторым подавишься! Терпеть я его не могу!
- «У меня на него ничего не расщеперивается! (не раскрывается)»- с задорной улыбкой, объявила мне Надька.
«Ну вот уже и к Самаре подъезжаем. За разговором и время не заметно летит.»- закончила свой рассказ Надя.
Вот они какие бывают – людские судьбы.



Хаммер.
Каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет. Не стараясь угодить! Так природа захотела. Почему -? –не наше дело, для чего – не нам судить.
Булат Окуджава.
Работали мы с подругой Тамарой одно время в Самаре, в автосалоне «Хаммер». Там продавали иномарки, в том числе и знаменитый Хаммер. Салон был великолепный, даже на мой взгляд, - шикарный! Это сейчас само открывающимися дверями никого не удивишь, а в то время- это было чудо! Подходишь к дверям – и они, как в сказке, «Аленький цветочек» сами перед тобой открываются! Такие двери тогда были только еще в Самаре на центральном Ж/Д вокзале. Его тоже тогда совсем недавно построили: чудесное здание, облицованное огромными, голубыми, стеклянными панелями.  Но вернемся к нашему автосалону. Он был двухэтажный. На первом этаже автосалон делился на три зала.
Первый зал (слева) – был самый шикарный! Пол там был выстлан черной (большого размера) зеркальной, кафельной плиткой. Эту плитку протирали махровыми, фиолетовыми полотенцами (вместо тряпок). Здесь стояли, выставленные на продажу, самые дорогие иномарки. В их числе и знаменитые «Хаммеры», «Кадиллаки»; «Сааб»- 729 тыс. 400 руб. ; «Эскалада»- 1.457 тыс. 700 руб.. «Х 2» (Хамер-2)-2.627.171 тыс. руб.; «Х-3» (Хамер-3)- 1.930.223 тыс. руб. и 1.596.000 тыс. руб. Второй зал, в середине автосалона, был скромнее. Пол здесь был выложен белой, матовой плиткой. Тут были выставлены на продажу шевроле и опеля. «Шевроле Лачетти» - 514.020 тыс. руб. ; Ланос- 311.878 тыс. руб.; Спак- 407.428 тыс. руб.; Авео – 416.430 тыс. руб. и 478.023 тыс. руб.; Нива- 460.118 тыс. руб. и 439.000 тыс. руб.; Каптива- 850.400 тыс. руб. и 1.036.097 тыс. руб.; и Крузе- 686.200 тыс. рублей. «Опеля»: Астра- 676.323 тыс. руб. и 812.300 тыс. руб. ; Инсигния- 1.222.993 тыс. руб. ; Зафира - 699.043 тыс. руб. ; Антара - 1.291.830 тыс. руб.; Корса - 594.908 тыс. руб.; Мерива- 606.137 тыс. руб. и наконец Комбо - 372.600 тыс. руб. Но вернемся в первый зал, с зеркальными , черными, кафельными полами. В левом, дальнем углу его была лестница, ведущая на второй этаж. Возле нее располагались кабинеты, где сидели продавцы- консультанты. Стены и двери их были стеклянные- и до того чистые и прозрачные, что дверь не сразу и обнаружишь! Во втором зале продавцы- консультанты сидели за длинными рядами столов, в глубине зала. Там же сидели и сотрудники банков, выдающие автокредиты. В третьем зале за стойкой сидели сотрудники (ребята) , заведующие техосмотром и ремонтом. И если в первых двух залах продавцы- консультанты. (ребята и девочки) разливались соловьями, нахваливая автомобили, (разрешали садиться в салон, и детям тоже), то у этих ребят разговор был короткий: «Это ваш автомобиль – и ваши проблемы.» За стойкой у них стояли такие еще новшества, как кулеры. Это, для того времени, было тоже чудеса технического прогресса. Не надо кипятить чайник. Открываешь краники о чудо! Из него льется кипяток! А из второго краника, если желаешь, то можно попить холодной воды. Зарплата у продавцов- консультантов была примерно 50 тыс. рублей (зависела от продаж). А иномарки стоили от 500 тыс. руб. Всем им конечно хотелось иметь автомобиль. Хоть зарплата и большая, (если в месяц откладывать по 50 тыс. руб.), за 10 месяцев можно накопить 500 тысяч – не есть, не пить, не одеваться и не платить за квартиру. Но ребята не бедствовали. Каждый из них во время отпуска ездил отдыхать по южным странам, о чем они друг другу потом и хвалились.
На втором этаже автосалона находилась прекрасная зона для отдыха: телевизор, мягкие кожаные диваны, стеклянные журнальные столики. Напротив, был буфет. Далее на лево по коридору- директорат. Это были великолепные кабинеты, с шикарной офисной мебелью, мягкими кожаными креслами, но очень душные. Без кондиционера в них было невыносимо. Направо, в самом конце коридора, была бухгалтерия. В другом ответвлении, дальше по коридору, - душевые кабины для сотрудников. Все здесь (а также и туалетные комнаты по всему салону) было по высшему классу: дозаторы мыла, бумажные полотенца и даже с фигурно вырезанными, одноразовыми подстилками на сиделке унитаза (невиданный сервис!). Все сияло чистотой. Везде стояли освежители воздуха. Стены выложены кафелем с причудливым рисунком (египетская тема и тому подобное). Сверху кафель более светлого оттенка был отделен от нижнего (более темного) узким кафельным бордюрчиком в цвет и с рисунком в тему. Плитка была двух цветов- коричневая и зеленая (какого-то великолепного изумрудного оттенка).
Ну а теперь разрешите представить тех, кто наводил блеск и лоск на все это великолепие. Это – клининг и в основном коллектив состоял из гастарбайтеров. Колоритная фигура была их бригадирша Н. – дородная, властная женщина. Своими землячками она вертела, как хотела. И нередко бывало – смотришь, а вместо нее убирает и моет какая-нибудь очередная, «бедная родственница». Оставшиеся в конце месяца излишки моющих средств они могли забрать на шабашку. Раз, уезжая в отпуск, Н. прихватила шабашки так, что нечем было после нее и работать. Зато, вернувшись, она одарила всех подарками. А вообще Н. была совсем не жадная, широкой души женщина, веселая и интересный собеседник. На их большой праздник (типа нашей пасхи) Н. выставила всем на угощенье огромное блюдо плова с бараниной- очень вкусного! Да и все они из поездки на свою родину привозили гостинцы: засахаренные ядрышки и кусочки фруктов (свои национальные сладости. Интересно, как они разговаривают по телефону- это бесконечный поток слов! Такое ощущение, что все, что в русском языке можно выразить одним словом, то им нужно произнести пять слов. Так же удивительно одно из их национальных кушаний, суп: там и картошка, и лапша, и горох – все туда же.
Среди них была женщина- специалистка. За 50 рублей она двумя нитками удаляла на лице лишний пух.
Дворником работал здоровый моджахед. Не исключено, что у себя на родине он был головорезом. Я очень белокожая. И меня он называл Снегурочкой. Раз он испугал меня. Он лежал на полу, на расстеленном картоне, распростертый, вниз лицом, когда я зашла в раздевалку. Я оторопела и выскочила оттуда. Оказалось, как мне объяснили, что это он так молится – время их «намаза».
Работали там также молодые таджик и узбечка. Они полюбили друг друга и решили пожениться. Мы их спрашиваем:» И кто же у вас будут дети, какой национальности?». «Русские!»- смеясь, весело отвечали нам молодожены.
Русских там работало три женщины. Из них две были подругами. Первая – крепкая, энергичная женщина, с грубоватыми чертами лица. Ей было шестьдесят лет, но это не мешало ей наслаждаться жизнью со своим молодым квартирантом кавказской национальности. Она наготавливала ему плов, манты и даже принимала у себя в гостях его многочисленную родню, в том числе и его законную супругу.
Вторая подруга была тонкой в кости, миловидной и далеко не такой бойкой. Она имела захламленную квартиру, с очень высокими потолками, давно не видевшую ремонта и два сына, которые жили с ней и от которых ей помощи и толку было мало. Младший толком нигде не работал, а старший всю свою зарплату отдавал бывшей супруге, от которой у него был сын. А та его и на порог все равно не пускала. А матери он не отдавал ни копейки. 
Обе подруги попали впросак, в кабалу- схватили кредит под немыслимые проценты. Они не прочитали условия договора внизу листа, написанные мельчайшими буквами. Но, пожалуй, самой смешной и любопытной фигурой была третья бабка, по фамилии Баринова. Эта, пожившая на свете, пожилая дама, во-первых, рассмешила и напугала всех тем, что в зале, где стояли «Хаммеры» не разглядела прозрачную, стеклянную дверь кабинета и со всего маха врезалась в нее. Стекла по- видимому были бронированные. Им не сделалось ничего. Подруга рассказывает:» Смотрю со стороны- летит Баринова, на пропалую, со всего маха как дастся об стеклянную дверь! Упала она навзничь (лицом вверх) и лежит, не шелохнется. Подошли, подняли ее, ну ничего, отошла.
Эта бабка обожала эротику. Была она дама продвинутая. В то время у нее уже был ноутбук. Кстати у продавцов- консультантов тогда появилось такое новшество, как факс.
На календаре было 1 мая. Те сотрудники, что по графику в этот день не работали, собрались и поехали организованно на шашлыки. А другим оставалось только им завидовать, сидя на работе.
И тут полил весенний дождь, как из ведра. Приунывшие было ребята оживились: «Вот не повезло нашим! « .» А чужое горе- это двойная радость!»-с сияющей улыбкой, вроде, как бы пошутил элегантный, высокий, черноволосый, молодой человек, который в этот день был за старшего. Покупателей не было. Настало время обеда. Мы перекусили и Баринова поставила нам на ноутбуке эротический фильм, завязался разговор на соответствующую тему. Баринова поведала нам следующее.
Вот девоньки, шестой десяток уж я разменяла, а все хочется мужика! Хоть бы таблетки какие- ни будь придумали! Я-то в свое время думала, что «дела» кончатся- и все, ничего не будет надо. А не тут-то было! В древние то времена не иначе, как поэтому пожилые женщины уходили в монастырь, молиться и усмирять свою плоть. А у моего старика и по молодости то исполнения супружеского долга не допросишься, легче у скупого снега зимой выпросить. А теперь он и вовсе – отработанный материал! На моем веку у меня было три мужа. И ни один из них особым темпераментом не отличался. Природа- матушка установила «равновесие». Кому мужика и даром не надо, тем достаются темпераментные, а горячим женщинам, вроде меня- не тятя и не мама, и не «туда» и не в красную Армию! Девки! И у всех троих яйца были устроены по-разному. У первого они мотались. У него даже присказка была: «Хреном не потыкаешь, яйцами не похлопаешь».
И действительно, он прихлопывал ими в такт своим движениям: хлоп, да хлоп… У второго они были туго подтянутые, а у деда моего – средние. (автор просит прощения за столь анатомические подробности, но из песни, как говорится, слова не выкинешь.) Первый-то муж у меня ходок был, больно уж охоч до других баб, а меня «по боку,» вообще не подходил. Бывало он меня доводил до такого состояния- почти скотского. Мужика хотелось так, что голова горела, как в огне, а дума была только одна; где бы? что бы? с кем бы? Завела себе любовника. Он не часто мог со мной встречаться. И вот ведь незадача! Как с ним встречусь- так и мужу сразу надо! А потом долгое время опять воздержание. То сразу двое, один за другим, а то опять не одного. Такая вот карусель. И супругу так я и сроду без надобности.  А потом еще удивляются мужья, и почему это им жены изменяют?! Я уже стала думать, что что-то со мной не так. Не бешенство ли у меня матки? Но –нет. Как разошлись мы с ним, сошлась я со вторым. Он был мой гражданский муж. С голодухи накинулась я на него. По началу он меня сдерживал. Но был он молодой, здоровый. Потом разохотился! Я устану за день, как собака. А спать ложимся- ему надо. -«Я не могу, я устала. «- говорю. –«Ну ничего, поспи немного. Я подожду. Я ночью тебя разбужу.»- отвечает. Только разосплюсь- будит. Е-мое! Но человек все-таки ждал, куда деваться? Как говорила одна наша работница» Дать не грех! А вот отказать мужу- это грех». Поддамся. А не в охотку- это такое чувство, будто он душу из меня вынимает. Это малоприятное ощущение. В один прекрасный день он объявил мне без обиняков- тебя для меня старая, ищи себе мужика. Я так и села. Да тут- все одно к одному- подругу попросил один знакомый познакомить его с самостоятельной женщиной. И мужик мне нашелся! А молодой то было сунулся обратно, да я ему сказала, что все – твой поезд ушел. Я-то себе нашла мужика- иди ты теперь поищи! Ну вот. Все у нас с ним было нормально, но года прошли. И теперь мой дед – отработанный материал.  А вот, совсем недавно девки, меня так приперло, все жжет огнем и синим пламенем- ни сесть, ни встать, не лечь… Дед мой был дома. Я металась, металась из угла в угол! Не хотела я чтобы он углядел что со мной что-то не так. Что бы я ему ответила? Наконец я ему сказала: «Я к подруге схожу.»
. Я помчалась к подруге, прибежала, говорю ей: «Так и так, караул…! Впору хоть скорую помощь вызывай!». Она успокоила меня и дала таблетки Фурадонин Авексима, сказала: «Выпей и лучше сразу две.»  Я выпила.  И через некоторое время меня действительно отпустило. Оказывается, вся эта наша система напрямую связана с мочевым пузырем. Вот что девоньки со мной было приключилось.
«Чего ты теряешься, нашла бы любовника!»- посмеивались бабы. Какой мне еще полюбовник?! Буду я еще позориться на старости лет!»- всплеснула руками Баринова.
Обед кончился. Ноутбук выключили и все разошлись по своим рабочим местам.
В этот день у девушки, что протирала, наводила лоск на автомобили, был выходной. Вначале их было две. Они работали по графику: два по два. Они ссорились между собой. И одна из них вздумала пожаловаться директору, за что была тут же уволена без «суда и следствия». Станет директор разбирать их глупые, девчоночьи дрязги. И осталась одна, на шестидневке.
Мне очень понравился – день презентации. Накрыт был богатый стол для всех покупателей, которые в этот день вздумают посетить наш автосалон. Закупили два ящика шампанского. Фужеры под него выставили друг на друга, в виде пирамиды. Шампанское наливали в стоящий на самом верху фужер, и оно разливалось во все фужеры этой оригинальной, великолепной конструкции.
Что примечательно, то это то что люди, которые приходили и покупали иномарки за наличку одеты были совсем не богато, а обыкновенно, не броско.
Бабуся с дедом купили при мне иномарку за наличные. Они были совсем ветхие, бабка подслеповатая.
А раз принесла нелегкая заведующую с моего основного места работы. Здесь я только подрабатывала. Она все никак не могла купить машину и грешным делом завидовала мне. Я слышала, как она говорила обо мне девчонкам из бухгалтерии: «Смотри чего! Взяла кредит и тут же купила машину!» 
У нас в автосалоне она выбирала автомобиль вместе с мужем. Они разругались и разорались на весь салон. Он кричал:» Все только чтобы было что ты хочешь!» Я смылась от греха подальше.
Такого шума здесь не было В автосалоне царило спокойствие и умиротворение, говорили то все только в полголоса.
А один раз приходила парочка голубых. Я сама их не видела, хотя в тот день работала. Две подруги мне об этом поведали:» Тот, что был пассивным, гнулся, гнулся, как шланг гофрированный! Наконец он писклявым, капризным голосом сказал, указывая на желтый шевроле:» Мне – вот эту!». И второй купил ему ее. «
В тот день один мужичек еще взял в кредит сразу два «Хаммера»- один себе, другой жене.
Я перестала брать подработку и долго не была в автосалоне и как-то зашла. Все там было по-прежнему, только девчонки (продавцы- консультанты) все дружно перекрасили волосы в черный цвет. Не иначе наслушались анекдотов про дур – блондинок. Смешно! Были все беленькие- и вдруг, все стали брюнетки!
 А в последний раз мы с мужем поехали целенаправленно в «Хаммер» .Наконец мы выбрались в Самару, с определенной целью : посмотреть иномарки, прицениться- что почем. До этого дня, как я не тянула его туда, что бы он посмотрел, где я работаю, муж отвечал мне:» Нечего там смотреть.». Мы имели цель -   в соседнем салоне приобрести в кредит автомобиль.» КИА.  Мы зашли в соседний автосалон. Там стояло только пять громоздких иномарок. На двух из них была табличка- «Продано». Муж надел маску для защиты от короновируса, а я нет. Мне сделали замечание. «Ну главное- это мужу маску одеть, чтобы не гавкал» - с веселым лукавством посмотрев на мужа, пошутила я. «Пошли в «Хаммер, здесь нечего ловить!»- сказала я ему. Мы вышли из «К И А «и прошли к соседнему автосалону. В огороженном дворе обычно стояло много иномарок, пригнанных на продажу. И машины с прицепами, на которых стояло сразу штук по десять машин все подвозили и подвозили их. Сейчас двор был пуст. Странно. Мы подошли ближе. – «Видишь в глубине маленький дворик!? Слушай, что расскажу»-сказала я мужу.
- В один прекрасный день мы работали, как обычно, все было тихо и спокойно. Вдруг во дворе послышался шум. Мы подошли к окну. Во дворе стояла иномарка со снятыми дверями. Возле нее толпились человек десять мужчин и женщин. Полноватая женщина средних лет трясла пачкой денег. Рядом стоял наш сотрудник и долговязая, стройная, на высоких каблуках девушка- наш юрист. Все громко кричали. Страсти накалялись.! Девушка- юрист забралась на капот автомобиля и уселась, расставив ноги. Молодой человек из этой толпы кинулся за руль. Иномарка начала движение, юристка упала. Машина рванула с места и уехала, прямо так, без дверей. Все это произошло молниеносно. «Да что там твориться?»- недоумевали мы. Вскоре все выяснилось. Опять же шумели, отличились наши земляки. Они взяли эту иномарку в кредит, просрочили платежи, попали в д т п и пригнали ее в ремонт. За просрочку у них хотели машину изъять. А они, горячие головушки, ее просто угнали. Юрист ногу вывихнула.
«Да. Бесшабашный народ!»- согласился со мной муж.
Зашли в «Хаммер». Я глазам своим не поверила! Начнем с того, что автосалон стал одноэтажным! Второй этаж зачем-то каким-то образом снесли. А на продажу были выставлены всего четыре таких же громоздких иномарки. К слову сказать, сам автомобиль «Хаммер» был снят с производства, когда я еще работала в этом автосалоне, но они все еще продавались (те, которые были уже выпущены). А теперь все изменилось!
-«Все! Салона «Хаммер» больше не существует. Пока ты сюда прособирался… а как все было поставлено на широкую ногу! Нечего здесь смотреть и купить нечего.»- невесело сказала я мужу. «А сейчас это не удивительно! Это своеобразная примета нашего времени только к магазину\привыкнешь к какому-нибудь – приходишь, а его уже и нет (разорились и закрылись, либо переехали куда»- сказал он мне в ответ.



Охрана
«Ох рано встает охрана…»
 
Каждый пишет, как он слышит, каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет, не стараясь угодить!
Так природа захотела. Почему? Не наше дело, для чего – не нам судить.
Булат Окуджава.

Все персонажи в рассказе вымышленные. А если кто-то и узнает в них себя, то это чистой воды совпадение.

Охраняли мы как-то склады «Ростелекома» за Самарой. Поступила я туда на работу теплым летним днем, в воскресенье. После последнего моего места работы, в гостинице «Националь» коридорной горничной- мне показалось, что я попала в рай! И, сидя утром на лавочке, которую стало прогревать, пропекать утреннее солнышко, я думала:» Боже! Неужели ничего не надо делать руками, какое блаженство!». Форма у нас была крутая, при погонах, пилотка с кокардой, на широком ремне крепилась резиновая дубинка. Звездочки на погонах обозначали- какой разряд. Охотнее сюда принимали бывших военных. И еще до меня, было и оружие (пистолеты). Из-за несчастной любви молодой охранник (опять же наш земляк) застрелился из своего табельного оружия. После этого происшествия пистолеты отобрали. На том месте, где он застрелился, на трубе, в подсобном помещении, висел крестик на тесемочке. Он снял его с себя. И так его никто больше и не трогал. Мужики (охранники) считали, что может и к лучшему, что оружие отобрали. Место это, где располагалась база- глухое. И если сюда кто и полезет, то не зачем-нибудь, а именно за этим оружием. Начальник у нас был –мировой мужик. Он говорил: «Ваше дело быть одетым по форме. Приехал проверяющий, отрапортовали:» На вверенном объекте без нарушений! Как говорится: «Гав, вау, вау, вау… . И опять сидите». А проверка приезжала каждый день. В нашей кирпичной сторожке стоял топчан (для отдыха), микроволновка, электрический чайник, письменный стол, стулья и компьютерное кресло. А также и телевизор, накрытый тканью. Его смотреть можно было только после 17 часов и по выходным дням. На территории помимо складов, находился гараж с местными машинами и шоферами и контора. Все они работали до 17 часов. После их ухода проверяли все замки, окна и двери чтобы были все заперты на всех зданиях и ставили сигнализацию.
Днем с проверяющими обычно приезжал и наш начальник. Мы поили их чаем. Он проверял журналы, любил их (пока новые) обклеивать скотчем, чтобы не пачкались, журил охранников, если телефоны были в пыли. Меня в это время выпроваживали на улицу, на свой пост, на шлагбаум. А сами там травили анекдоты и ржали так, что стены» тряслись «. Кстати, будка эта потом развалилась, кирпичи стали на голову сыпаться. И нас перевели в железный вагончик. Но это было уже зимой. В мои обязанности входило открывать и закрывать шлагбаум, пропуская машины. На выезде проверять их, в соответствии с накладными. У посторонних лиц проверять документы, спрашивать: кто идет? зачем идет? Для этого обычно не обязательно все время было находиться возле шлагбаума, а наблюдать в окно и выходить по мере надобности. Начальство нужно было знать в лицо. Рассказывали, что приехал какой-то молодой и борзый. Охранник у него спросил документы. А тот возмутился, разорался! После этого фотографии всех начальников повесили у нас над письменным столом, на стене. А охранника тем не менее уволили. А вообще с работы охранника вылететь легче легкого за любую провинность. Когда приезжал проверяющий, он мог задать любой вопрос. Как пользоваться наручниками? По каким частям тела нельзя бить резиновой дубинкой нарушителя? Как задержать злоумышленника, не превышая должностных полномочий? У старшего охранника на ремне была пристегнута дубинка, а у меня - наручники. Шлагбаум в начале закрывался автоматически. Я его открывала, машина проезжала, и он сам закрывался. Я записывала номера автомашин в журнал. И раз зазевалась, стоя к шлагбауму спиной. Машина проехала, он стал закрываться и навесил мне по голове. И хорошо еще что вскользь, а то ходила б я всю жизнь, улыбалась. Ездила я на работу две недели с синяком под глазом. После этого происшествия шлагбаум полностью перевели на ручник. Кстати, в городе у нас с этим шлагбаумом, на переезде был случай. Дед привязал к нему свою козу, отвернулся спиной и стоит. Поезд прошел, шлагбаум открылся, и коза повисла! И смех, и грех.!
Если проверяющий приезжал после закрытия, иногда и ночью, то у него должен был быть документ и число проставлено, до какого числа пропуск годен. Мужики смеялись: к одному из них ночью приехал проверяющий. Он посмотрел в щелку на допуск, посветил фонариком. А допуск у того просроченный. И охранник ему не открыл ворота. Не впустил - и все! После закрытия каждые два часа обход старшему охраннику.
Они работали сутками. В два часа ночи им отзваниваться, заводили на это время будильник. А у меня рабочий день был с восьми до восьми.
Дорога домой. Сначала поселком нужно было дойти до железной дороги. А тут частенько поджидал сюрприз. На путях стоял бесконечный состав. И трогаться с места он и не собирался. А электричка вот-вот должна прибыть на станцию. А следующая и последняя через полтора часа. Под вагон я под расстрелом не полезу. Пошла вдоль состава, искать вагон с лесенкой, на которую можно забраться на товарняк, перебраться на другую сторону состава и спрыгнуть оттуда на ж/д насыпь. При этом есть риск, что ему вдруг все-таки вздумается тронуться и ты уедешь верхом на вагоне в дальние страны. На семафор смотрели. Если зеленым горит, то лучше и не рисковать. 
Ну наконец мы попадаем на платформу. Там идет своя жизнь. Так как выходила я с запасом времени, ввиду непредвиденных обстоятельств (отпускали напарники, ровно до восьми не сидела), то на платформе, (если пути были свободны) приходилось ждать довольно долго.
Напротив, платформы одноэтажный барак, крашенный желтой краской. В открытое окно видна кухня. Восточного вида женщина раскатывает на столе большой скалкой тесто. Увидев мой пристальный взгляд, она задергивает занавески. Интересно, что она там стряпает? На платформу выехали дети на велосипедах. Ровная, бетонная поверхность платформы, по-видимому, для них представляет удовольствие по ней прокатиться. Вот на платформе показалась страшненькая русская женщина, со следами ожогов на лице и руках. Идет с нерусским мужем, ведет за руки двоих детей, рожденных от него (таких же черненьких). Они прошли по всей платформе, спустились и пошли дальше в поселок. Следом поднялись и идут пьяные бабка и молодая женщина, русские. За ними идет нерусский мужчина и ругает их. Русские замуж не берут, а эти понаехали, всех разобрали- и страшненьких и забулдыг. Возле платформы трое мужчин, кавказской национальности играли со своими чёрненькими пацанятами, сыновьями в футбол. Сказать о них плохо нельзя они не пьют, заботятся о своих детях. Между тем на станции стал собираться народ к электричке. Возле меня встал мальчик, небольшого росточка, лет шестнадцати, русский. Один из «футболистов», низкорослый, чернявый поднялся на платформу и начал к пацану привязываться. У меня у самой был сын- подросток. Я уже заметила, что в дело, не в дело, к ним придираются, кому не лень. Я сцепилась с этим чернявым, сказала, чтобы он отстал от мальчика. Как он на меня понес, самыми паскудными словами! Поинтересовался кто я этому мальчику и почему я лезу? Если бы он у себя на родине посмел бы так разговаривать с женщиной старше его, то ему точно было бы несдобровать от своих же односельчан. А здесь приехали- все можно! Я была в бешенстве! К платформе подъезжала электричка и у меня было такое желание- столкнуть его под нее на рельсы. А потом еще говорят и как это совершают преступления, -а доводят!!! А мальчик этот так и не сказал ни одного слова, только стоял и смущенно улыбался. И милицию не вызовешь, вряд ли они поедут на эту богом забытую станцию. Да больше я этого хама никогда и не видела.
Я наблюдала в дороге за молодыми людьми. Умная молодежь хулиганов в дороге игнорирует. Они смотрят в сторону или сквозь них невозмутимо, у них не дрогнет ни один мускул на лице. Нервы еще крепкие, не расшатанные. В электричке, под горячую руку, досталось еще от меня мужику на орехи, что сидел у окна. Расставил ноги, занял половину лавки и сидит, спит. А тут сидишь с краю и падаешь! Но мужик и слова не сказал в ответ, сдвинул ноги и опять уснул. Эх, дорога, дорога… Бывало один раз выберешься в Самару, домой вернешься, устанешь, как собака, а теперь вот каждый день ездим. Видно ко в сему человек привыкает. Лето кончилось. Наступила осень. Пошли дожди. Слякоть, грязь. В семь часов темень уже непроглядная. Долго не вы давали теплую форменную куртку- по уставу положено зимнюю форму одежды только в ноябре месяце. Я принесла на работу старую, черную шубу мужа и в ней только и спасалась от холода, одетая не по уставу. Наконец я съездила и получила на складе куртку и шапку- ушанку. Как предусмотрительный человек, я записала номер телефона. Ну ноябрь месяц наступил. Собираюсь домой со службы. В сторожке так уютно, тепло, светло. А на улице хлещет дождь, темень, грязь, холод. Везет же этому сменщику, сейчас завалиться в постель, под одеяло. Утром уж засветло поедет домой. А ты тащись под дождь. А утром опять же ни свет, ни заря (электричка в 6 утра), опять по темноте, холод собачий – опять добираться на работу. Предложение было- ходить по суткам. Но это тоже не вариант. Ночью тут одна умрешь от страха. Это мужикам- им нет ни что. Сменщику тоже что-то нужно получить на складе. Он у меня спрашивает номер телефона склада. Я его начинаю разводить на очередной свой прикол. –«А ты мне что дашь?»- спрашиваю я его.
- А чего тебе надо? 
- А что у тебя есть?
Ну у меня сейчас ничего нет…
- «Да ладно, я шучу! На тебе номер телефона.»- смеюсь я, закрываю дверь уютной и светлой сторожки и отправляюсь в слякотную темень, добираться до дому.
Ну а теперь пришло время познакомиться собственно с мужским коллективом нашего охранного предприятия, каждого со своим характером и причудами.
Добро пожаловать в мир мужчин, просто непостижимый для средних женских умов. Всем известно, что чисто женский коллектив- это « гадюшник» (змея на змее сидит и змеей погоняет). И раньше на работе мне больше нравилось общаться с мужчинами, чем с женщинами. Но, как оказалось, работать с ними совсем не так-то просто. Начнем с одного товарища, который работал шофером в гараже (земляк). Репутация (реноме, как в наше время это называют) у него «крутого дяденьки, без башни». Это – дома. А здесь на работе, (я просто диву далась!)- как совсем другой человек, тише воды и ниже травы и даже мило общается. Он предложил мне утром подвозить меня на работу на своей легковой машине. Дома я об этом поговорила с нашей общей знакомой. «Смотри, если что не по его, то он возьмет, да и выкинет тебя из машины на трассе, с него станется»- ответила она мне. А я один раз видела такую картину. Мы стояли на остановке, на вокзале. Лил дождь. На асфальте стояли лужи.  Напротив, остановки, по правой стороне ехал легковой автомобиль. Машина приостановилась, и парень вышвырнул из нее девушку прямо в лужу. А так как с этим крутым дяденькой мы пару раз цапались, с его характером такой исход событий исключить было нельзя. И я вежливо отказалась от столь заманчивого предложения, обосновав свой отказ тем что не хочу давать повод к ревности со стороны наших вторых половинок (его жены и своего мужа), сказала, что лучше буду ездить на работу на электричке. Обожжёшься на молоке, дуешь на воду. Наученная горьким опытом с бешенною ревностью (скорее дуростью) со стороны моего первого мужа, теперь я старалась не коим образом не попадать в двусмысленное положение и прежде, чем принять чье- либо предложение- думать, и с кем –ни будь посоветоваться. С остальными шоферами общение было чисто деловым и официальным: «Здравствуйте (накладные взяла, машину досмотрела), до свидания А земляк заходил к нам в сторожку поговорить о том о сем.
В первое же дежурство (оно выпало на выходной день, на воскресенье) старшим охранником у меня был лысый, полноватый дядька. По случаю выходного дня напился он в «зюзю». Ну проверяющий-то не должен то был приехать. И так из нашего города всех не охотно берут на работу, слава дурная. Дома же не хватает три дня чтобы пить. График- сутки через трое. Его вскоре все-таки уволили. Как мне рассказывали, - он напился в хлам на работе. Дочь вызывали. Она приехала на своей машине. Его к ней в машину погрузили и сказали, что все – он уволен. И они уехали. Ну а в тот день дядечка- старший охранник заплетающимся языком говорил мне:» Я буддист. Видишь? Я побрился на лысую. Это потому, что по этой вере так полагается. Я хочу попасть в «Нирвану». Это такое состояние полного покоя и блаженства. Иди домой, а! Иди домой.» «Ну время придет, пойду»- отвечала я ему, как можно спокойнее. К пяти часам вечера мне надоело слушать его пьяный бред и то, что он все время выпроваживает меня домой – и я ушла на электричку. На следующий день старшим охранником со мной дежурил Игорь. Как потом оказалось, их там работало два брата: Игорь и Дэн, оба мои земляки. Иногородних и старались ставить на объекты, чтобы было легче добираться домой, недалеко от Ж/Д станций. Игорь был общительным парнем, разговорчивым. Сама я не очень люблю много говорить и поэтому мне нравиться разговорчивые собеседники, вместо радио. Когда Игорь что-нибудь рассказывал, он говорил: «Тема такая...  и закрыли тему.»- заканчивал он свой рассказ. Если ему не нравилось, как поступила или что сделала какая-то женщина, то он говорил на нее: «Красава…»- убийственно презрительным тоном. Я спросила Игоря про вчерашнего охранника; «Правда, что, он буддист?» На что он мне ответил:» Он не буддист. Он мудист. Триста грамм долбанул - и в «Нирвану». Надо сказать, что никакой мужской солидарности в отзывах друг о друге у мужиков совсем нет, даже о родственниках. Они относятся к друг другу как потенциальные соперники. Такой разговорчивый на работе, в городе, однако, при встрече, Игорь разговаривал мало. Здоровался то сквозь зубы. Когда с женой шел (в большинстве случаев), то это понятное дело, но также он себя вел и без жены, не улыбнется, очень странно. Любил он коньячок «Дербентский,» коллекционный. Игорь порекомендовал мне его, когда я спросила у него совета, какой коньяк подарить мужу на 23 февраля. А в одно «прекрасное «воскресное дежурство Игорь напился в хлам. Легкий и непринужденный в общении обычно, какой же занудный и противный он был пьяный, даже чего-то там пытался на меня наезжать! Огромного труда стоило сдерживаться и не сорваться на него, чтобы не испортить отношения. Потом, когда он немного вздремнул и протрезвел, то спросил: «Я ничего лишнего не буровил?» «Наезжал на меня!»- высказала я ему.» «Да?!»- воскликнул он, виновато улыбаясь и извинился.
На территории склада у нас находились две собаки Рыжий и Малыш (папенька с сыночком. Собаки официально находились на довольствии. На них выделялись деньги, покупали куриные головы, ножки, овощи. И мужики в подсобном помещении, на плитке, в большой алюминиевой кастрюле варили им полноценный обед. Игорь варить не стал. Отдал собакам куриные лапки так, сырыми. Поев, Рыжий влез на малыша. Да, да… Собаки были голубыми. Мы стояли с Игорем у окна. Зрелище поразило меня. «А всегда, как поест, Рыжий на Малыша- иди сюда! А на морде, смотри, как будто улыбку натягивает!»- сказал мне Игорь. Собаки были повернуты к нам. На морде Рыжего действительно был оскал, как бы натянута улыбка. Рыжий, здоровый пес, отличный охранник, с которым было не страшно (он нападет на злоумышленника и защитит), тем не менее позволял себе такие отвратительные выходки, хоть не корми его. Отвратительное зрелище. Собаки жили во второй половине железного вагончика, куда потом, в первую половину переселили и нас. Я заглянула на половину собак. Там был навален всякий хлам, тряпки, поломанная мебель. «У нас тут раньше дед работал Зин Зиныч. Он собакам построил будку, утеплил ее, фуфайками оббил. Пришел пожарник и сказал, что не положено. И будку сломали, сюда вот собак определили. Пожарник грозил оштрафовать. А на каждый праздник у нас положено было по уставу одевать белые рубашки. А Зин Зиныч пока собакам варил- тут прислониться, там рукавом заденет. Начальник приехал и ужаснулся- вы что такие грязные! И после этого парадные белые рубашки нам отменили.»- рассказывал мне Игорь. Ну день большой и Игорю взгрустнулось. Он созвонился с каким-то своим школьным товарищем. «Я отлучусь, дойду до своего товарища, мы с ним давно не виделись»- объявил он мне. А сам он, как уже известно, с самого утра уже был «под шафе». «Куда тебя несет? Я в 17 часов должна уже идти на электричку!»- пробовала я его урезонить. «Я в 17 часов буду, как штык!»- заверил меня мой старший охранник и умотал. Одной мне сало не по себе. Ворота я закрыла. Но под ними была щель. Собаки тоже собрались удрать и мотаться по поселку. Они, на пару, принялись под воротами делать подкоп, рыли в земле под воротами яму, чтобы протиснуться под них. Я отогнала собак и подручными материалами (досками, камнями) закрыла эту щель, как могла. Так они подкопали лапами, разрыли, раскидали все в одном, месте- и все равно умчались. Я так переволновалась! Придет он, не придет, а если придет, то в каком виде. Собаки и те бросили меня тут одну- охранники хреновы. В 16-30 Игорь явился с довольной физиономией, поддатый, но адекватный. «Ну как я не подвел тебя?»- спрашивает. «Нормально.»- ответила я, схватила сумку и вышла за ворота. Тут и собаки нарисовались наши. Я пошла на станцию, они увязались за мной. Малыш бежал, смешно, высоко подкидывая задние ноги. На этот раз, к счастью, пути были свободны. Я поднялась на платформу. Собаки за мной.  «Идите домой! Со мной надо было раньше находиться, охранять меня. А вас носило не знаю где…»- гнала я их. Подошла электричка. Так они полезли в нее: Рыжий со мной, а Малыш – в соседний вагон. «Ну –ка марш домой!»- прикрикнула я. Рыжий повиновался. В последний момент из соседнего вагона вылетел Малыш. Электричка тронулась, и мы поехали домой. Так закончился этот бешенный, рабочий, воскресный день.
Не за одно конечно дежурство, много раз мне выпадало дежурить с Игорем, рассказал он мне несколько занимательных историй. Вот одна из них. Много лет отработал он в электросети, ходил по частным домам, проверял счетчики, выявлял нарушителей, которые самовольно присоединялись к центральному электрокабелю, пока начальницей им не назначили дородную женщину средних лет. Она сразу положила на него глаз, просила нарочно остаться после работы и стала так настойчиво его домогаться, что он вынужден был все рассказать жене. Пробовали жаловаться на начальницу, но у нее были высокие покровители, которые ее сюда назначили. Она стала его подставлять. И Игорю ничего не оставалось делать, как только уволиться. Я искренне его пожалела. В советское время сорваться с места- это был стресс! Тогда вообще не приветствовали людей, бегающих с места на место. Их называли- летуны. Тем более- столько лет отработал, «пустил корни». И какая наглость это- приставать к женатому мужчине, беспредел!
Еще занятным мне показался его рассказ о том, как они всей семьей ездили отдыхать в санаторий, на юг. Жена с сыновьями пошла на море. А он остался.
Приезжают отдыхать на море на неделю, да так за всю неделю и не дойдут до моря то. Еще рассказал, что его разобрало там на любовь, а жена ему сказала, что они уже не молодые и пора бы ему угомониться и так часто не приставать к ней. Я про себя усмехнулась- ну мне то зачем это знать? Рассказывал, как они машину покупали К И А и как он ей доволен, как старший сын взял ее вечером покататься и тут же нарушил все правила. Хорошо, что в Г А И работал одноклассник, насилу выручил, и что он очень доволен, что у него два сына, дочь бы он не хотел и как его отец (дед) радовался внуку и много еще чего. С Игорем скучно не было. 
Еще один старший охранник был у нас богомолец. Он принес соответствующую литературу и всю смену обращал меня в веру. Я ему в конце дежурства сказала:» Ты не туда устроился работать. Тебе нужно выучиться в семинарии и идти проповедовать в церковь.» Он мне ответил на это:» Даже если. бы я и выучился в семинарии, то все хорошие приходы разобраны. Там тоже свои порядки. Дадут захолустный приход, куда никто не ходит и будешь работать за спасибо. Но с ним   я работала всего пару раз. Он кого-то подменял. А всего старших охранников у нас было четыре. На подмену к нам присылали еще одного бесценного кадра. Небольшого росточка, рыженький тем не менее дел он натворил нам больших. В литровой кружке, в которой мы заваривали чай он поставил варить пельмени (мои и Игоря), которые он взял из морозилки холодильника и уснул в компьютерном кресле, упал и сломал у кресла спинку. Пока он спал, вода в кружке выкипела, пельмени пригорели ко дну эмалированной кружки. Я пришла на работу- кругом копоть, дым и запах гари, пельменей нет, да хоть бы съел, а то сжег! У кресла спинка сломана, облокотиться не обо что. Мы сказали, чтобы больше этого горе- работника никогда к нам не присылали. Из всех, кого нам присылали на подмену, мне больше всех так нравился один бывший военный. Он был в годах, среднего роста, черноволосый, с сединой, разговорчивый, доброжелательный, как отец. Все в военный госпиталь собирался ложиться, на обследование. Разговорились как-то. Разговор пошел о заначках. И он рассказал нам историю про своего отца:» Отец пьяный спрятал заначку с вечера и не помнит- где? Утром всех достал- отдайте мне мою заначку! Да не видали мы ее в глаза- злилась мать. Прошло много лет. За это время сменились деньги. В общем коридоре затеяли ремонт, отодвинули сундук. И вот она – заначка! 10 рублей. «Ах ты паразит такой! Зато в свое время всех достал, сума свел, заначку его взяли! Сколько тогда всего на эти 10 рублей всего купить можно было!»- возмутилась мать. И она приклеила эти 10 рублей на память в фотоальбом.  Мы дружно посмеялись над незадачливым отцом. Я тоже рассказала ему историю про мужа своей приятельницы, как он прятал заначку. С получки он пришел домой хорошо навеселе. Дело было летом, было очень жарко. Муж ушел на балкон, там у него стояла раскладушка. Что-то он там на балконе возился- возился. Подруга не имела желания его тревожить и беспокоить. Наконец он угомонился и уснул. Утром муж встал и идет к жене с вопросом:» А где мои носки? Куда ты их дела?» «Да не видала я твои вонючие носки, отстань! Ты же на балконе спал, - вот там и ищи.»- крикнула ему в сердцах моя подруга. «Да там у меня заначка! Куда же они делись?!»- недоумевал муж. Вышли вместе на балкон. Носков нет. Подруга посмотрела через перила балкона. Там, в траве валялись два черных, скрюченных комочка. Муж кинулся за носками. Заначка в них лежала нетронутая. Никому и в голову не пришло подбирать грязные носки!» Посмеялись и над этим чудиком. Основное место работы этого старшего охранника, бывшего военного было на соседней базе, недалеко от нас. Я заглядывала туда. Их каморка находилась высоко над землей. Подниматься туда нужно было по винтовой, железной лестнице, возле которой лежала их большая, лохматая, черная собака. Мне неохота было подниматься по этой крутой лестнице. К тому же я побоялась их собаки, она меня не знала. И все это пересилило мое любопытство посмотреть, как они там устроились. И передав документы их начальнику (выполнив поручение), я ушла на свою базу. Как же я смеялась потом над этим старшим охранником! Вроде такой положительный, в годах (батя), бывший военный! Рассказывали мне:» Пришли его утром менять. Стучат в ворота- никто не открывает. Долбили, долбили- полезли через ворота, зашли к ним в комнату и увидали такую картину- лохматая, черная собака лежала на кровати, а охранник, в стельку пьяный на полу.» Конечно его не сдали, начальство ничего не узнало. Но что это вообще было?! Нам мужиков никогда не понять.
И последний, кто ходил к нам на подмену был сухопарый, жилистый мужик, очень заносчивый. Он, когда кушал всегда стелил на стол большую, льняную салфетку. А все машины он называл помойками. «Убери отсюда свою помойку»- говорил.  Он метил в начальники. Мужики его терпеть не могли. Хотя, когда мы сдавали на четвертый разряд в Самарской конторе- я сдала, а он нет. Там стояли похожие на банкоматы аппараты. Сначала нас на них сфотографировали. Затем на нем высветились вопросы по билетам. Я ответила без одной ошибки. И это не удивительно. Я тогда работала с Дэном. Мы с ним каждое дежурство зубрили эти билеты. А он еще и пил таблетки для памяти, которые выписали его старому отцу. Контора эта была недалеко от парка «Гагарина». Хотя работать мне по четвертому разряду не пришлось. Но об этом позже.
Второй старший основного состава охранник не представлял особого интереса. Это был крепкий дедок, очень исполнительный. Ходил каждые два часа на обход, проверял на складах замки.  Игорь называл его служивый сапог. Он очень заботился о своей машине (Жигули-4), содержал ее в идеальном порядке.
Третий (полный, рыхлый, болезненный, здоровенный дядька), старший охранник был самых честных правил, без вредных привычек, Самарский. И жена у него была тоже болезненная. Он, когда звонил ей по телефону, все время интересовался, выпила ли она таблетки. У них был сын, здоровый, двухметровый парень.  На телефоне висел он часто, т. к. подрабатывал еще и риелтором. Он был очень ответственным. Покупать собакам провизию лежало на нем. Звали его Андреем. Он на казенные деньги покупал собакам куриные ножки, головы и обязательно витамины (морковку, капусту). Дома он тоже заведовал покупками, закупал на зиму картошку. И рассказывал мне:» Не будем картошку больше засыпать в погреб. Каждый раз, когда лезем в погреб за картошкой, то сортируем ее:» Вот эта начала портится, ее возьмем, а эта (хорошая) так она еще полежит. И получается, что мы всю зиму ели гнилую картошку!» «Да мы уж давно перестали ее запасать. Это раньше за ней нужно было идти зимой на большой, колхозный рынок, в воскресенье, а больше купить ее было негде. А теперь она всю зиму лежит в овощном магазине- и не дорого.»- ответила я ему. Наступила уже зима. Нас из сторожки перевели в железный вагончик, в одну половину. Вторую половину занимали собаки. Наша сторожка разваливалась на глазах, кирпичи на голову падали. Находится там было опасно. В новом вагончике нам женщинам охранникам нужно было где-то переодеваться, и мы выспросили разрешения у начальства отгородить кровать ширмой. Дело было за материалом. Я спросила у подруги, нет ли у нее ненужного материала? Как говориться: не имей сто рублей, а имей сто друзей. И она дала мне шелковый, новый, ярко синий, в крупную белую ромашку комплект постельного белья, чтобы я сделала из него ширму. Из пододеяльника сделали ширму, из наволочки шторки на два окошка, а простынь застелили под матрас, спустив на длину от кровати до пола, в виде подзорника (чтобы закрыть вещи, которые туда засунули. А теперь расскажем историю этого комплекта постельного белья. У подруги на Зоне, на тройке отбывал наказание родственник. Из Сибири родня прислали ему этот комплект. Его там не приняли- не положено, можно только белое постельное белье и просили его забрать со склада, получить и отвести домой. Пролежало оно на складе полгода. Попросили это сделать мою подругу. Она съездила, получила его, расписалась, что все в целости и сохранности и только дома увидела, что бумажный пакет с угла и так же сам комплект слегка прогрызли мыши. Так он попал ко мне и украсил наш вагончик. Подумать только! Он прибыл из Сибири, пролежал на складе, на Зоне и наконец попал за Самару, на глухую станцию, на склад, в вагончик охраны. Вот уж воистину – лягушка- путешественница.   Как тщательно не вымыли мы всю свою половинку вагона, там все равно стоял какой-то угар, а из-за железной перегородки попахивало псиной. Меня стало глушить давление. Ну Андрей был в этих делах почти профи, и он мне посоветовал таблетки «Тенорик», я только ими и спасалась. Ездил он на работу на своем легковом автомобиле и ставил его на территории склада. Наварит он суп, вынесет собакам. Собаки с ленцой подходили к своей миске, зато варево очень нравилось воронам. Они воровали из миски вареные куриные головы, прямо из-под носа у собак, летели на крышу машины Андрея и со всей дури долбили по ней клювами. Тот был в шоке! Он уставал их гонять. Потом мужики- охранники, которым надоела наглость и беспардонность ворон, накупили пневматических пистолетов и отстреливали их. Вороны долго после этого не прилетали. Андрей любил закрыться после 17 часов и никого не пускать без особого на то разрешения. Особенно он не любил уборщиц, которые часто менялись. И, если его не предупреждали заранее, то он их на просто и не пускал. Убираться они приходили в офисе. Одна слабость была у Андрея. Он любил печеное, не даром был такой пухлый. Склад находился в том же районе, что и автосалон «Хаммер», где я раньше работала. Нужно было пройти по поселку, а потом перейти на другую сторону трассы. Напротив, автосалона находилась пекарня. Какие там пекли булочки, особенно лимонные! «Андрей, давай я сгоняю за горячими булочками?» - предложила я ему. Он дал мне денег и наказал: «Мне десять таких и десять других.»  Я тоже люблю булочки горячие, но не до такой степени. «Куда это тебе столько? Столько и не дадут. Они тоже их пекут на заказ и развозят по киоскам.» - удивилась я. «Да я здесь поем, а дома с сыном сядем чай пить, нам это на один зубок. Ну может дадут, им не все ли равно продавать то.»- сказал мне Андрей и я отправилась в пекарню. Собаки увязались за мной. Нас облаяли собаки из каждого двора домов поселка, мимо которых мы проходили. Я и не рада была, что они за мной побежали. Когда я проходила мимо одного дома, то за забором, на участке земли я увидала вырытую яму с бугром земли на краю. Из нее вылез черный кролик, а потом еще и еще и белые, и серые, и черные, и пестрые. Да сколько же их там! Я поразилась! Я никогда не видела, чтобы кролики жили просто в земле, в яме.
Я вышла к трассе, шуганула собак, чтобы они шли домой. Шоссе спускается с горы, откуда, на большой скорости летят машины, сплошным потоком. Наконец между машинами образовался промежуток. И я, и еще одна женщина с мальчиком поспешили на другую сторону. А пешеходного перехода нигде и на горизонте не видно. Я пошла к пекарне. Не доходя до нее там находились продуктовые базы. Рис, гречка, пшено продавались расфасованные по три килограмма, их хватало надолго. Так же продавали постное масло, яйца – все по низкой цене, без накрутки. Мы там все время затаривались. Я зашла на базу. Все. Базы нет, закрыли. Себе в пекарне я купила одну булочку, а Андрею сколько дали. Эх и булочки там пекли! Просто ум отъешь и «без ума ходить будешь.» А вскоре закрыли и пекарню. Я решила посоветоваться с Андреем, мужчина он был правильный, умный. У него был допуск к оружию, за это ему доплачивали две тысячи. «Андрей, может мне тоже сдать экзамен на допуск к оружию? 2 тысячи будут доплачивать.» - спросила я его. «Я бы тебе этого делать не советовал. Сейчас ты спокойно сидишь на складах. А если сдашь экзамены, то ты будешь привязана к оружию. У оружия есть номер и ты будешь числится за ним. Где какая заваруха, туда назначают оружие и тебя направляют вслед за ним. А куда в первую очередь нападают: на телеграф, на телебашню. В последний раз меня туда откомандировали, эх и намучился я там в стеклянной будке, где у них пост охраны. А на почте! Там такие деньги вертятся, если нападут, то могут и убить. «- ответил он мне. Сдавать экзамен на допуск к оружию как-то расхотелось. 
В последние дежурства, перед тем как я уволилась дежурить мне почти всегда выпадало с Дэном. Я думала, что я с ним онемею. До этого с ним работала Маша. Она была ужасная болтушка. Может из-за этой Маши любую попытку начать разговор Дэн прекращал одной фразой:» Мне не нужна лишняя информация.» Я в свободное время развлекалась, как могла, брала с собой вязание. Мужики в вечернее время по телевизору смотрели военные фильмы по каналу «Звезда». Дэн же был человек молодой и по телевизору мы смотрели в обязательном порядке «Дом-2» и «Битву экстрасенсов». Это были его любимые передачи. В этот период моей жизни я в «Доме-2» знала всех обитателей и все их скандалы. Иногда Дэн сменял гнев на милость и звал меня пострелять из пистолета. Он тоже купил пистолет, несмотря на то, что у него была очень маленькая зарплата, на радость своему маленькому сыну. Жена я думаю не очень была рада. Отношения у них были горячие. Но Игорь мне сказал, что в их роду разводиться не принято. Как анекдот:» У долгожителя спросили: вот вы столько лет прожили с женой, не ужели за все это время у вас не было желания с ней развестись?» Он ответил:» Убить – да. А развестись – нет.» И вот мы какое-то время упражнялись в стрельбе из этого пистолета. А потом Дэн пистолет продал. У него была еще одна занимательная вещь. Это – металлоискатель. С ним он ходил по пляжу, в надежде найти утерянные ювелирные изделия, или может старинные монеты. В городе, в отличие от своего брата, Дэн всегда приветливо здоровался и рассказывал мне последние новости. Чудеса в решете. Так мы и работали, пока наш друг из гаража не сообщил нам, что в офисе есть вакантная должность менеджера.

Дочка.

Дочь закончила школу. Абитуриенты. Суматошная пора. До сих пор все это помнится, как будто это было вчера. Сами бы мы ни за что не решились поступать в институт. Но один наш общий хороший знакомый настоял:» Только институт!»- сказал он. Мы с дочерью собрались и поехали в Самару. Сначала по адресу, где абитуриенты еще раз сдавали Е Г. А потом поехали в Гос. Университет. Глядя на внушительное здание, дочка немного оробела. «Мне кажется – я сюда не поступлю.»- сказала она. «Ну! Так говорить нельзя! Скажи_ мне кажется, что я сюда поступлю»- подучила я ее. «Мне кажется, что я сюда поступлю.»- сказала она и засмеялась. Потом все абитуриенты прошли в здание Гос. Университета для сдачи экзаменов. Родителей туда не пускали. Я стояла во дворе Гос. Университета. На лавочке сидел профессор с окладистой бородой. Он был такой представительный! Я обратилась к нему с вопросом:» Скажите пожалуйста, если моя дочь сейчас не поступит, что тогда, на платную поступать?» Он ответил:» На платную будет поступление совсем в другой день. А сегодня идет набор только на бюджетной основе. Так мы, не думая и не гадая, поступили на бюджетное, заочное отделение, на социолога. Главное образование высшее – а это большое дело. И одновременно она поступила в коллеж, на платное отделение, на менеджера широкого профиля. Я пошла посоветоваться с сестрой. Она по гороскопу «Дева» и мыслит очень разумно и обстоятельно. Ну раз поступила, то пусть и учится и в университете, и в коллеже» - вынесла решение сестра. И дочь справилась с этой задачей. Она закончила оба учебные учреждения. Встал вопрос трудоустройства. Везде, по объявлениям, требовался опыт работы, не меньше двух лет. А где их взять?  Пока она училась, я работала на двух работах, чтобы оплачивать учебу. Но на здоровье и на образование денег жалеть нельзя. Все это в жизни очень пригодится.
Наконец нашли объявление – берут без опыта работы. Приехали по адресу, увидели впечатляющее, современное, стеклянное, многоэтажное здание. Поднялись на лифте на четвертый этаж. Там находился офис. Нам сказали:» Положите на счет три тысячи. Это необходимо, чтобы обучать работе с деньгами. «Засомневались, но положили. Сказали, что позвонят. И все! И телефон не отвечает и конторы такой нет уже в этом здании. Как я обозлилась! Деньги были последние! Написала письмо прокурору, приложила копию их договора, все их известные данные, номера телефонов. Я просила проверить, что это за липовая фирма? Получила ответ:» Ваша дочь может обратиться в суд.» Почему это человек сам через суд должен чего-то добиваться, ловить мошенников. Это дело контролирующих органов или в конце концов – полиции. В суд они заявления от граждан не принимают. Заявление писать нужно нанимать адвоката. Одна эта услуга стоит 3тысячи рублей. Я не успокоилась, пошла в суд, проконсультироваться к своей однокурснице (она там работала секретарем). Она прочитала договор и сказала, что юридически к ним не подкопаешься. В договоре указано, что для обучения предоставили необходимую литературу. А что никакого обучения не было – этого не докажешь. Наученные горьким опытом, мы решили, что нужно поступать на работу только в Гос. Учреждение. И дочь устроилась в Самаре Менеджером, распределять газеты по киоскам. Зарплата там была копеечная, зато копился опыт работы. Она вышла замуж. Отгуляли веселую свадьбу. Оттуда она и ушла в декретный отпуск. Родился сын. Прошло полтора года. Сын пошел в садик. Пора было выходить на работу. И тут так кстати освободилось место менеджера в конторе, на складе, где я работала охранником. Работа не пыльная, а зарплата хорошая. Я уволилась, чтобы сидеть с внуком. А дочь устроилась в контору менеджером. Их организация прокладывала телефонные кабели, для стационарных телефонов. Второй менеджер (женщина среднего возраста) и не думала делиться своим опытом, хваталась все делать сама. Дочь пожаловалась начальнику (молодому парнишке). И тот послал ее учиться на курсы, бесплатно, от производства. В группе она была только одна девушка. Остальной коллектив составляли молодые, упитанные мужчины, все с брюшком. Они учились платно. Корочки были нужны.  Среди них выделялся один мужчина постарше, со спортивной фигурой. Дочь приезжала на занятия первой, с ранней электричкой. Она уже сидела за партой, когда в класс входили упитанные молодые люди. У нее в мыслях:» Все равны, как на подбор!» Входил мужчина постарше, со спортивной фигурой, в голове у нее:» С ними дядька Черномор». Курсы окончились, все получили корочки.  Дочь опять ушла в декретный отпуск и родила себе дочку. И тут наступила эра сотовых телефонов. Технический прогресс неумолим. Домашние, стационарные телефоны устарели технически и были не востребованы. Фирма разорилась и закрылась. Мы с дочерью съездили в их центральный офис в Самаре (очень претензионное, шикарное здание, в одних лифтах запутаешься) и уволились. Склады тоже закрылись.       
 

Старость не радость
Или стариковские чудачества.

Люди стареют, вянут мышцы, сморщивается кожа и отмирают потихоньку клетки головного мозга. Ум слабеет, и старики порой выкидывают такие фортеля, что только диву даешься, как говорится и смех, и грех. Здесь мы приводим несколько историй со стариками и старухами, жившими в разное время.
Эту историю рассказывала мне еще моя бабушка. Деревня. Старое время. Старенькая, растерявшая разум мать сидит у сына Федора в избе, на печке. Она жила по очереди у всех своих детей. Мать говорит:» Я по Феде соскучилась! Везите меня к Феде!» А сама у Феди и находится. Федор с домашними переглядываются в недоумении. А мать все галдит и галдит, не унимается. Наконец Федор додумался. Он запряг лошадь, усадил мать в телегу и объехал, дав хороший круг, вокруг своего дома и огорода. Завернул к своим воротам, остановился и сам же выбежал ее встречать, воскликнув:» Здравствуй, мама!». «Сыночек, Феденька!» - обрадовалась мать. Федор обнял мать. Они вошли в избу. Мать, немного погодя, полезла на печь, села и успокоилась. Она теперь у Феди.
Бабушка тоже рассказывала историю. Одна бабуся жила одиноко. Она съела что-то не то и обделалась, грешным делом. Она стала снимать через голову платье, но так в нем запуталась в длинном подле, что оно прилипло к ней, вместе со своим содержимым, намертво спеленав ее по рукам и ногам. Бабуся стала кричать:» Караул!». На крик прибежали соседи. Было им как говорится, и смешно и грешно! Они насилу ее размотали, высвободили наконец ей голову и отправили мыться.
У деда, у одних знакомых переклинило в мозгу, ему все время казалось, что нужно чистить картошку. «Недоглядишь, найдет ведро картошки и все ведро почистит от кожуры!» - рассказывала приятельница. Ну это вам его нужно устроить куда- ни будь в столовую, на кухню, чтобы была от него прибыль, а не убытки. Пусть сидит себе чистит картошку им»- подсмеивалась я над ней. А еще каждый день таскает от сына из частного дома яблоки. Сын рядом живет. Каждый день дед говорит:» Яблок то нет!». Идёт к сыну и несет две сумки яблок. Весь огород сюда, в квартиру перетаскал, весь балкон завален этими яблоками, лежат, гниют!» - рассказывала она, улыбаясь. Я тоже не могла удержаться от смеха! Ну что взять со старого человека.
А другая старуха, которую дети забрали к себе в город из деревни, все собиралась домой, в родную деревню, складывала в сумку вещи. А ее все не везли. Да и куда везти-то? Не осталось никого родни в деревне. Так старуха эта придумала план» Барбаросса». Возле магазина стоял бортовой грузовик. И как ей только помогло?! Но, тем не менее, она забралась в кузов, не заметно для водителя. Шофер доехал до места назначения, открыл кузов и присвистнул, со словами:» «А это еще что за чудо-юдо! Ты откуда здесь взялась, мать? (так мужчины называют всех подряд старых женщин).  Я, сынок добираюсь к себе, в свой дом, в деревню». – пояснила ему «транзитная» пассажирка.
Библиотекарша знакомая рассказывала:» Я у своей старенькой матери- враг номер один. Зато любит, души не чает, она моего мужа, своего зятя. Ум то у нее растерялся, и она не помнит- ела она сегодня или нет. Приходит он с работы, она ему на меня жалуется:» Эта, сука-то меня не кормит! «А сама два раза уж ела. А муж у меня добродушный мужчина, интеллигентный. Отвечает ей:» Ну ничего, мама, не волнуйся! Сейчас я переоденусь, руки помою, и мы с тобой покушаем. И мать, довольная, успокаивается.
Работница одна наша жаловалась на своего свекра:» Он ведь у меня лежачий. Пролежни я ему лечу, не встает, лежит. Принесли пенсию. Я получила у почтальонки деньги и говорю ему – вот, папа, твоя пенсия. Я кладу ее на сервант. Положила деньги и ушла в магазин. Прихожу и вижу такую картину. Возле серванта, лежит перевернутая табуретка, а возле нее дед поперек комнаты лежит корячится, расшибся весь негодный старик! Лежал, на другой бок сам перевернуться не мог самостоятельно, пролежни я ему растирала одеколоном, лечила. Лежачий-то мой встал с кровати, взял табуретку, влез на нее, схватил деньги и упал. Денежные купюры по всему полу разлетелись! Как ему на табуретку-то помогло залезть?! Вот что-жадность-то делает!».
Сестра моей бабушки старшая, тетка Алена, когда стала совсем старенькая, то перестала узнавать своего мужа. «Что это за старик-то тут ходит?» - спрашивала она, указывая, на него. «Да ты что тетка Алена, это ведь муж твой, Андрей!»- говорили ей. «Ну да! Какой же это муж? У меня муж молодой, да красивый! А это тут не знай чей старик здесь ходит.» - отвечала она.
И последняя история. О своих мытарствах рассказала мне наша сотрудница, молодая девушка. А мне было вдвойне интересно, потому, что я знала о ком речь. С мужем Лильки я в детстве жила в одном дворе. Его бабушку знали все. Она всю жизнь торговала на базаре семечками. Выпросив у родителей пять копеек, мы бежали к магазину и возвращались, сжимая в кулаке заветный кулек. Бабка Маша жарила самые вкусные семечки! Но вот состарилась, растерялась умом. Внук бабки Маши женился на Лильке. Она была беременная. Свекор, свекровь и Лилькин муж всей семьей уехали на дачу, копать картошку. Лильку оставили домовничать с бабкой Машей. Наступило время завтрака. Лилька отнесла бабке Маше в комнату тарелку с кашей, какао с молоком и хлеб с маслом. Через некоторое время забрала и унесла на кухню пустую тарелку и стакан. «Постриги меня!» - попросила баба Маша. Лилька постригла, как смогла, ее жидкие, седые волосы. Бабка, с явным удовольствием завертелась возле зеркала. Пришло время обедать. Лилька налила бабке Маше полную тарелку щей, на второе положила котлету с картошкой- пюре. Она сготовила полноценный обед для проголодавшихся домочадцев, что трудились на даче. На третье она налила бабке Маше компот. Все поставила на поднос, отнесла ей в комнату и хлеба не забыла положить четыре куска. Выставив все тарелки на стол, Лилька вернулась на кухню. Через некоторое время она опять забрала пустые тарелки. Вечером все приехали с дачи. Все сели ужинать. Потом свекровь пошла в комнату бабки Маши. «Батюшки! Что это из-под подушки то течет?!» - раздался ее голос. Оказалось, что бабка не съела ни завтрак, ни обед, а все вывалила под подушку, запасы делала. «Я им говорю- не-е-е-т! В следующий раз я с ней не останусь! Я лучше вместе со всеми на дачу поеду! Муж мой смеялся до упаду! А свекрови было не до смеха. Она и так устала после картошки, а пришлось снимать всю постель и замачивать в стирку.»- рассказывала мне Лилька. Но и это на тот день было еще не все. Бабка Маша весь вечер все не могла налюбоваться своей новой прической, надела Лилькин ободок и не отходила от зеркала. «А ночью, я слышу, бабка Маша с новой прической (красавица), лезет к нам в постель, приняв внука за своего мужа. Я пихнула его локтем в бок, чтобы он проснулся. «Баб, ты чего?!» - окликнул он бабку Машу. Она смутилась и убежала.
 Японские учёные изобрели вакцину, убивающую отмершие клетки, из-за которых стареет организм, в том числе и отмершие клетки головного мозга по вине которых возникает старческое слабоумие. Поживем- увидим.


Дорогие сыночки.
Повесть.
Часть 1.

***

… Тогда, мальчишкой, я поклялся –
Не буду пить и воровать.
Время шло. Я пил, курил, и дрался.
Сколько раз я в жизни ошибался.
И за мной бросалась только мать!
И только мама руку тонкую подаст.
И только мама не отступит, не предаст!
***
Мать моя, как веточка весной –
Все тянулась к небу…

(из песни Михаила Круга).






Глава 1
Стоматология.

Людмила Петровна, чтобы заработать побольше денег к пенсии, приняла решение – идти работать на шарикоподшипниковый завод, в Самару ездить, тем более, что заводской автобус забирал рабочих на остановке возле дома и отвозил до проходного завода. После работы он опять забирал их в 17 часов и довозил обратно до того места, где взял. Четыре года отработала она в стоматологии. Сколько событий за это время произошло! Коллектив ей стал, как родной, но уж слишком маленькая зарплата, пенсия на горизонте. В стоматологию она пришла с завода. Работы на заводе не было, сидели дома, без содержания заработной платы. Назначали число, когда всем рабочим нужно собраться в мастерской. До проходной ехать нужно было на автобусе.  А денег иногда не было даже на дорогу, на билет на автобус. Пешком до проходной от дома идти было далеко. А потом столько же от проходной до мастерской. По дороге, возле других мастерских иногда попадались рабочие. Они что-то делали, возились, подметали территорию. «Везет! У них есть работа! «- с завистью думала Людмила Васильевна. Когда все собрались, им объявили, что работы нет, ничего не известно, следующий раз приходите такого-то числа». Если другим бабам было на кого надеяться -  у них были мужья, то Людмиле Петровне надеяться было не на кого. Ее муж, который родом был из другого города (принц «заморский»), потеряв работу, повернулся и уехал к себе на родину. «Он уехал – я осталась. Вот как с иногородними гулять!», перефразируя известную песенку, про себя, т. е. не вслух, пропела Людмила Петровна. И вздохнув, подумала с обреченным юмором:» Уехал! Не выдержал моей красоты!». Он оставил ей двое детей: сына 12 лет и дочь пяти лет, квартиру и гараж, выписался из квартиры и дезертировал с семейного фронта с одним чемоданом. С ними проживала также бабушка Людмилы Петровны, которая в ее сбежавшем муже души не чаяла. Она, как не крути, считала ее виноватой, что не смогла она удержать своего мужа и иногда упрекала:» Тебе хорошо, с тобой дети, ему там тяжелее!» Или говорила:» Тарелку-то чего не помыла?! Вот поэтому-то тебя муж и бросил! И квартиру тебе оставил, с одним чемоданом и уехал.» «Да за квартиру-то платить надо. А платить-то нечем…» -  грустно сказала Лидия Петровна. «Ну за это, моя дорогая, ты не беспокойся! Пока я жива, я буду за квартиру платить со своей пенсии. А как меня не станет, Людмила! Вот тебе мой наказ – за квартиру плати, в первую очередь и чего бы это не стоило!» Бабушка умела ее успокоить. Один раз, когда она приболела и почувствовала, что силы совсем покидают ее, бабушка вскипятила ей молока и вытащила из своего знаменитого сундука маленькую шоколадку. Людмила напилась горячего молока, вприкуску с шоколадкой. И она прямо почувствовала, что силы приливают к ней от одного только того, что кто-то о ней заботится.

Людмила Петровна уволилась с завода и устроилась в стоматологию, в детское отделение. После того, как муж ее развернулся и уехал к себе на родину, хоть и жили они в последнее время, как кошка с собакой, стало еще хуже. Ее душевному состоянию на тот момент как нельзя лучше соответствовали строчки из стихотворения Анны Ахматовой «Две песни», которое она недавно прочитала:» *** Увозят милых корабли, уводит их дорога белая. О вопль женщин всех времен: Мой милый, что тебе я сделала?!
 Вчера еще в ногах лежал, равнял с Китайскою державою, враз обе рученьки разжал. Жизнь выпала копейкой ржавою. Спрошу я стол, спрошу кровать: За что, за что терплю и бедствую? От целовал, колесовать, другую целовать – ответствуют. Жить приучил в самом огне, сам бросил в степь заледенелую! Вот что ты милый сделал мне! Мой милый, что тебе я сделала?!» Уехал муж с одним чемоданом, вещи его остались в шифоньере. Когда они попадались на глаза – смотреть на них было не выносимо, тоска брала. Парень был, ее муж, очень компанейский. И днем, и вечером у них толклись его друзья, дверь не закрывалась. Нет его – и сразу в доме стало пусто…   
  «И ты здесь будешь работать за копейки эти? «- спросила ее соседка. Она работала тут в регистратуре. «Зато здесь молоко дают бесплатно, за вредность. Молоко дают, а на хлеб заработаем.!»- отвечала Людмила Петровна, улыбнувшись. Пришла она туда в стрессовом состоянии, а попала, как в родную семью. На тумбочке стоял в кабинете радиоприемник. «Русское радио. Все будет хорошо!» - периодически возвещал он. Эти слова были для потрепанных нервов Людмилы, как бальзам на раненную душу. Теперь имелась возможность в любое время, если не было большого наплыва больных, заскочить домой, посмотреть, что там творится. Дом и работа теперь рядом, на дорогу не надо тратиться. Сын входил в самый опасный, переходный возраст, а бабушка тоже становилась слишком стара, за ней теперь тоже нужен был глаз, да глаз. Дочка пошла в первый класс. Пока проблем с ней не было, росла, как трава. Учительница была с ней слишком строга. Но после того, как Людмила Петровна оказала ей своевременную услугу (достала справку ее дочери, та прогуляла занятия в институте), она сменила гнев на милость.
Доктора, с которой Людмиле Петровне посчастливилось работать, звали Наталья Серафимовна. Она была человеком очень душевным и заботливым по отношению к своим девочкам, с которыми работала в одной смене. А вообще характер у нее был крутой, любила и умела всех «строить».  Летом детей к зубному доктору обращалось очень мало и было много свободного времени. И Наталья Серафимовна взялась за свою новую сотрудницу. У Людмилы Петровны болели, ныли десна. Эта боль ничем не лучше зубной боли. И вообще (по выражению, любимому доктора), во рту у нее «и конь не валялся», т. е. было очень много больных зубов, а также зубные камни. «Откуда берутся эти камни?» - спросила Людмила Петровна. «Это особенность слюны. Из-за этих то камней у вас, голубушка десна то и воспаляются» - разъяснила ей доктор. Она усадила Людмилу Петровну в кресло, накапала на зубы какой-то жидкости. Камни стали отходить от зубов, как накипь от чайника. И доктор, не жалея времени и сил, вручную старательно счищала их зондом. Следующим этапом было лечение зубов. Удалять большие коренные зубы она не бралась, отсылала в хирургию. Там удалят зуб, сунут ватку – и иди. А Наталья Серафимовна после хирургии, в своем кабинете уже усаживала в кресло и в ранку заботливо сыпала порошок, прикладывала лекарство, чтобы быстрее все зажило и не нарывало. Один раз при удалении зуба боль была такая ощутимая- что делали обезболивающий укол, что нет. Наталья Серафимовна сказала: «Это потому, что у вас на корне зуба была по- видимому киста. Людмила Петровна спросила:» Что еще за киста?». «Как-нибудь покажу.» - ответила доктор. И в скором времени, удалив ребенку зуб, она позвала ее:» Людмила Петровна, вы хотели кисту посмотреть!». В представлении ее, киста – это что-то живое, шевелящееся, а оказалось, что это мешочек из десенной ткани с гноем. Потом, после санации зубов, перед тем, как протезироваться, ее направили к специалисту лечить десна. Там доктор ей делала операцию в четыре приема, разделив количество зубов условно на четыре секции. Процедура эта не из легких. Людмила Петровна стойко выдержала все, хотя, когда она в очередной раз поднималась на второй этаж по лестнице на операцию, у нее непроизвольно дрожали и стучали друг о друга колени. Из десен вычищали зубной камень глубоко, возле корней каждого зуба.  Вылечив все зубы и десна бесплатно, она вставила зубы с золотым напылением по минимальна низкой цене. Бесплатно не вставляли сотрудникам зубы. Лечили бесплатно. Хоть и мизерная зарплата была в стоматологии, польза от этой работы, как говорится, была на лицо. Если бы Людмила Петровна там не работала, она лечение не осилила бы. А десна лечить вообще очень дорого, совсем не по карману. Однажды горло заболело и у нее, и у медсестры. Наталья Серафимовна им заявила:» Я вас девоньки, быстро вылечу. Садитесь в кресло, сначала одна, потом другая!». И она по очереди, смазала горло своим девчонкам раствором люголя. И еще потом раза два смазала, и горло у обеих прошло. Так же по просьбе Людмилы Петровны, медсестра из физ. кабинета, куда больных направляли с зубами, прогревала ей горло и грудь со спиной (от кашля).
Зубы она научилась правильно чистить. Пасты на зубную щетку нужно выдавливать из тюбика всего с горошину и чистить выметывающими движениями верхнюю челюсть сверху вниз, нижнюю – снизу-вверх и чистить как можно энергичнее затем сомкнутые зубы, массировать десна круговыми движениями. И домой принесла, и повесила в ванной на двери плакат смешной. Кот на нем учит правильно чистить зубы.
Наталья Серафимовна обычно выпроваживала родителей в коридор, детки в кресле у нее сидели самостоятельно, редко с каким ребенком не могла она найти общий язык. Она обладала талантом уговорить, а где и просторожить ребенка. «Какое платьице у тебя (или костюмчик)! – восхищалась она – Есть через два часа после лечения зуба, а мороженое можно сразу!». И дети, в ответ, простодушно и наивно все домашние секреты неожиданно выкладывали доктору:» А мы кошке таблетки даем, чтобы она не просила кота и не плакала» - заявляла крошечная девочка. «А мы дедушку закопали, а раскапывать не будем» - заявляет не с того, не с сего карапуз и т. д. Наталья Серафимовна, провожая ребенка в коридор, очень любила общаться с родителями. Она говорила, что ее учила старая доктор, что можно ничего не сделать, но так хорошо поговорить с человеком, что тот уйдет очень довольный.
Людмила Петровна брала любую подработку. Она совпадала в смену и с другими докторами. Те тоже лечили ей зубы. Одна из них так быстро дернула нерв ей из зуба безо всякой анестезии (она вообще очень шустро работала), что и не успела ничего почувствовать, мгновение какое-то, быстро – быстро промелькнула боль и все прошло. Другая доктор, с которой, Людмила Петровна работала последний год, в отличии от первой, с родителями общаться напротив, не любила. Вылечит ребенку зуб и посылает с ним в коридор, к родителям Людмилу Петровну и наказывает, что сказать им и что порекомендовать. И та, с важностью и с нескрываемой долей удовольствия от оказанного доверия, выполняла поручение доктора. Праздники отмечали очень весело! После работы устраивали застолья, танцевали под музыку. Наталья Серафимовна очень уважала старых коллег и сотрудников (которые раньше с нею работали), всегда радушно их встречала. Они приходили и просто так в гости (пообщаться, скучали по коллективу) и на праздники. Понемногу душа у Людмилы Петровны начинала оттаивать. Да и бабушка ей всегда говорила, что впадать в отчаяние – это смертный грех. И танцуя с коллегами по работе, отмечая праздник, она, мысленно обращаясь к сбежавшему мужу, напевала про себя:» Как бы не так, я пою и танцую, сердце мое бьется музыке в такт! Ну-ка чудак, отыщи-ка такую! Как бы не так, как бы не так!». Доктор, что молниеносно дернула в свое время ей нерв из зуба, на новый год, нарядилась в костюм красной шапочки и они всем детским отделением пошли в хирургию поздравлять Бобылева. Было очень весело. Это был первый год работы. После рабочего дня, в столовой, украшенной новогодними гирляндами, накрыли в складчину столы. Каждое отделение располагалось за отдельным столом (хирургия, терапия, детство, протезирование). В переднем углу сияла всеми огнями и пахла хвоей красавица елка.  К слову сказать, когда в субботнее дежурство совпадало дежурить докторам из хирургии и на прием приводили ребёнка – этого они боялись, как огня. Это особая специфика, работать с детьми, надо иметь навык и дело это совсем не из легких. В субботу и воскресенье дежурили по очереди, по графику и принимали только пациентов, которым помощь нужна была неотложно, экстренных. Так же доктора можно было вызвать на дом, для тех, кому трудно было ходить. Сейчас за столом. Как раз по этому поводу раздавался веселый смех. Доктор, хирург, мужчина средних лет рассказывал:» Приезжаем на вызов к старушке. Я отвернулся. Открыл бикс с инструментами. Поворачиваюсь. А бабушка разделась до пояса. «Это зачем ты разоблачилась то?» - спрашиваю. «Ну как же, сынок, ведь ты меня будешь слушать.» - отвечает она. «Зачем? Мы вообще-то приехали зубы лечить!» - говорю я ей, недоуменно переглядываясь с медсестрой.» Да зубы то сынок у меня-, слава богу. не болят» - рассказывает доктор под новый взрыв смеха коллег. Оказалось, что тот, кто вызывал врача на дом перепутали и вместо того, чтобы вызвать терапевта, позвонили в стоматологию. На Людмиле Петровне по случаю праздника одета была обнова, оранжевый крепдешиновый костюм (короткий жакет и юбка), на ногах туфли на каблучке. Все это к новогоднему вечеру она приобрела совсем дешево, здесь же, у коллег. Очень выручали доктора с вещами, многое отдавали просто так, бесплатно. На шее у Людмилы Петровны блестела, переливалась елочная мишура. Под цвет костюма, а на голове одет ободок, на двух, спиралевидных проволочках у которого от каждого движения головой, подпрыгивали ушки из золотого елочного дождя, что вызывало у коллег добрую улыбку. Объявили конкурс на лучший тост. Людмила Петровна встала и выдала тост из кинофильма «Кавказская пленница и другие приключения Шурика». Она сказала:» Орел поднялся слишком высоко в небо, до самого солнца, обжог крылья и упал на землю. Так выпьем же за то, чтобы каждый из нас, как бы высоко он не летал, никогда не отрывался от коллектива!». За этот тост их детскому отделению присудили первое место и вручили бутылку шампанского. Людмила Петровна с удовольствием участвовала во всех веселых конкурсах на этом и других подобных праздничных вечерах. Все в коллективе были на равных, никто не задавался. Таких здесь не любили. К Людмиле Петровне относились ласково и с уважением, каждого называли по имени и отчеству. Отметить надо супругов, докторов Гуриных – это интеллигентные, милейшие люди. И в этот же новогодний праздник Людмила Петровна пошла к своей дочке- первокласснице на школьную елку. Все девочки были разодеты в «пух и прах», в шелка и бархат, богаче учителей!» К чему так разряжать детей? Потом это платье уже никуда не оденешь. А полежит и будет мало, дети то растут. Раньше нам сошьют платье из марли, накрахмалят, снежинок вырежут из фольги, нашьют на него, и мы радостные бегаем, ног под собой не чуем! Их, богатых не поймешь.» - думала Людмила Петровна, ведя за руку свою дочку в скромном, праздничном платье. После Елки, которая проходила в клубе, пошли обратно в школу, на Новогодний огонек, который собирались проводить в своем классе. По дороге Людмила Петровна стала свидетелем неприглядной сцены. Девочка из их класса билась в истерике, называя ее дочь бомжихой. А бабушка ее уговаривала, бросая испуганный взгляд на Людмилу Петровну, увещевала ее:» Нельзя так говорить!». На» Огонек» Людмила Петровна принесла испечённые ей орешки (печенье). Она взялась раскладывать угощения по тарелочкам, помогать накрывать на стол. И какая- то» сумасшедшая «родительница, средних лет, рыхлая, полная, со свирепым лицом, прямо выдирала у нее тарелки из рук. Не иначе богачка гнушалась общаться с бедной женщиной! Людмила Петровна не стала связываться и устраивать скандал, пытаясь поставить нахрапистую даму на место, чтобы не испортить праздник. Но конечно все это было ужасно не приятно. «На дураков внимание не обращают!» - успокоила она сама себя и с праздника они ушли одни из последних.
  За годы работы в стоматологии праздников было много. Какие чудесные, театрализованные вечера, с переодеванием в различные костюмы устраивали в актовом зале, приглашали профессиональных ведущих дискотеки.  Раз поехала Людмила Петровна на общегородской концерт, в котором учувствовали все поликлиники города на «День медика». Все выступали, как настоящие артисты. Бахилам гимн пели! Такой забавный. да складный текст сочинили. Песни пели, сценки ставили. Психологическая и наркологическая поликлиники сценку ставили. Сидит за столом пожилая женщина –доктор. У нее на приеме пациент, алкоголик спрашивает:» Доктор, а я жить буду?»  «Да.» - отвечает она. «У вас? «- наклонив набок голову, заинтересованно глядя на нее говорит он.  - «Нет, нет, нет! Свой такой же!» Людмила Петровна так смеялась! Ну и доктор! Чужих мужиков лечит, а свой муж – алкаш!

Потом все участники и гости концерта отправились на озеро Ильмень» отмечать дальше «День мед. Работника». Там им наварили каши и угощали из большого общего котла. Людмила Петровна со своим доктором вернулись на работу. Они отпрашивались только на один час, на концерт.
Работала она и в кабинете с доктором, которая исправляла у детей неправильный прикус. Вместе со всеми остальными сотрудниками. Людмилу Петровну пригласила она в кафе, провожать ее на пенсию. Как там все гости хорошо пели, мужские голоса какие! Какие таланты! Парень, что вел там дискотеку, влюбился в самую молодую докторшу, поженились потом. Двое сыновей родилось 
Вместе со всеми в сауну ходили, по абонементу, от организации. Доктора пригласили Людмилу Петровну с собой. «Давай, Людмила Петровна, записывайся на абонемент в сауну, одно место осталось. Там одну медсестру мы не хотим! Она больно уж гнет из себя, выпендривается, все ей не нравиться…» - позвали ее коллеги. Не дорого стоил абонемент на месяц. Каждое посещение на три часа. Первый час зарядка, под руководством инструктора. Одно из упражнений – «кошечка злая и добрая»: выгибаем спину – кошечка злая, сворачиваемся в клубок, кошечка добрая. И в этот же час входили занятия на тренажерах: обручи, шведская стенка и различные аппараты. Один из них представлял собою небольшую, железную тумбочку. Ее подключают к сети. Она начинает трястись. На нее ложатся животом и растрясают жир. Потом два часа сауна. Имелся также душ, комната для отдыха (там можно было посидеть, выпить чаю всем коллективом) и бассейн. В бассейне, если вода была холодновата, можно было самим открыть вентиль на трубе и добавить горячей воды. Доктор, которая лечила Людмиле Петровне десна, глядя на то, как она радостно барахталась в бассейне, сказала ей:» На вас приятно смотреть, с каким наслаждением и удовольствием вы плаваете! А мы то уж особо и ничему так уже не умеем радоваться». Один раз Людмила Петровна брала с собой в сауну свою маленькую дочь. Записала она ее после этого в бассейн, учиться плавать. Туда тоже ходили дети в основном из зажиточных семей и некоторые из них так же задирали нос. Но ничего, дочь ходила в бассейн, занималась и научилась плавать, как рыба. Дети у Людмилы Петровны учились хорошо, были умненькие. Сын гонял по двору на велосипеде, на «Школьнике». Потом и дочку выучили. Как ее в первый раз отпустила, отцепившись, от багажника мама, и как дочка смело и уверенно ехала! А потом оглянулась, увидела, что ее никто не держит, испугалась, завихляла. Но, а потом ничего, с этого раза и поехала. Велосипед конечно же купили, когда еще папенька жил с ними. Сейчас было уж не до велосипедов. Зимой сын катался на коньках, играл в хоккей, клюшка у него была своя и шайба. В одну зиму к Людмиле Петровне приезжал друг детства из Геленджика. Они втроем, с дочкой ходили к Д. К. Там ее друг с ее дочерью вместе катался с снежной горки со всеми другими детьми. В Геленджике у них не бывает снега, и он скучал по настоящей, русской зиме. Потом они пошли на каток, на городской стадион и взяли на прокат коньки. Таскали, таскали они дочку по льду под руки и все равно равновесие держать она не могла и падала. Зато, когда немного подросла, встала на коньки и сразу поехала, как ни в чем не бывало. А летом сын ее Мишка играл с мальчишками в дворовый футбол. Но бегать долго не мог, ноги болели из-за плоскостопия, которое пытались лечить и дома делали упражнения, которые порекомендовал хирург и в больницу на процедуры различные ходили, но так и не вылечили. Дома Людмила Петровна сразу слышала, что Мишка возвращается из школы. Он портфелем, по всем перилам лестничной клетки, от первого этажа и до третьего, проводил по железным прутьям и звук:» Тры- ды – ды- ды –ды…» - громко разносился по всему подъезду. А утром, глядя в окно, на кухне, как сын выходит из подъезда, она с улыбкой смотрела, как он, перед тем как бежать в школу, обязательно гладил дворовую собаку.
Летом на работе почти не было пациентов. Дети отдыхали в пионерских лагерях или в деревне у бабушки. Подшучивали над медсестрой, посылали ее ко входу в стоматологию встать в халатике покороче и завлекать больных, может какой-нибудь папенька клюнет и приведёт лечить зубы свое чадо. Людмила Петровна была человеком очень легким на ногу, сбегать куда- ни будь для нее было – не вопрос! Каждое утро на работе она бегала на базар, за пирожками. Наталья Серафимовна любила пирожки с ливером. Купить пирожки поручали и вручали деньги и мешочки и из всех других кабинетов стоматологии, кто успевал. Тут главное было не запутаться, всем аккуратно вернуть сдачу, получали все зарплату не большую и считали каждую копейку, при всем том, что само лечение зубов обходилось не дешево. И следить надо было, чтобы торговки не обсчитали, а то придется возвращать сдачу из своих. Так же Людмиле Петровне поручали доктора оплатить квитанции за квартплату. Сами то они не могли отлучиться с рабочего места. Она им оплачивала, ну и себе за одно. Наталья Серафимовна любила печь и приносила свою выпечку на работу, угощала в обед своих девчат. Особенно Людмила Петровна любила ее шарлотку, «до трясучки прямо». И, чуя ее запах, ходила вокруг свертка с шарлоткой, как кот вокруг сметаны. И так и отрезала ей доктор, смеясь, кусок шарлотки, еще не дождавшись обеда. 
Как ни старалась Людмила Петровна, как не брала любые подработки, денег элементарно не хватало ни на что. Бабушка один раз истратила на них всю свою пенсию и осталась вместе с ними голодная. Детей все же кормили в школе, Людмила могла поесть на работе, они там кушали все вместе, кто что принесет.    Бабушка сказала:» Так дело не пойдет, достаточно того, что я за квартиру плачу!», отделилась от них и стала питаться отдельно. «Хоть иди садись на паперть у церкви и побирайся! Так ведь никто не подаст! Скажут – иди работай, сидишь вся в золоте!» - с грустным юмором жаловалась Людмила своей закадычной подруге – куме. «Могу себе представить эту картину!» - со смехом подхватила та. Кума славилась тем, что к любой грустной ситуации относилась с юмором, могла представить ее в смешном свете. И, посмеявшись уже казалось, что все не так уж и страшно! Людмила Петровна видела на базаре объявление, рядом с которым сидел за прилавком разбитной мужичок. Оно гласило:» Куплю золото.» Цену он предлагал совсем смешную, копейки. У нее от лучших времен в ушах вдеты были золотые серьги с камнем александрит. Она купила их на свою первую получку на память. А на пальце красовался перстень с этим же камнем. Его купила ей мама, так как александрит считается вдовьем камнем, камнем одиночества и его носить можно только в паре. Когда покупала Люда сережки, она еще этого не знала. «Да пропади ты пропадом, жлоб! Я лучше сама буду носить свое золото! Сейчас прямо отдам тебе, круглая, лоснящаяся морда!» - думала молодая женщина, отходя от прилавка.    На работе Людмиле Петровне посоветовали обратиться в Соц. Обеспечение. Там малоимущим семьям давали пособие (продуктовый набор). В него входили следующие продукты: мука, сахар, лапша и даже спички, постное масло, сгущенное молоко. Многие девчонки с работы оформили и получали это пособие.  И она собралась и пошла. В Соц. обеспечении на их участке прием вела старая, сморщенная «грымза», т.е. безразличная, никому не сочувствующая, очень пожилая, сухая, жилистая женщина. Она заявила Людмиле Петровне:» Вам пособие не положено.  Вы не подходите не под одну статью: не мать- одиночка, не разведенная… Как вам там в стоматологии не стыдно! Такая у вас низкая зарплата!» Людмила Петровна на такие речи вскинулась:» Какие еще статьи, нам есть нечего! Освобождайте мне место, я сяду вместо вас, буду хорошую зарплату получать! Вам давно пора уже сидеть дома, на печке». «Вы здесь не сможете»- заявила ей та. «Да что это? Вы можете, а я не смогу!» - ответила ей Людмила Петровна и, махнув безнадежно рукой, пошла прочь из кабинета. Слышавшая их разговор. Другая сотрудница посоветовала:» А вы обратитесь непосредственно к начальнику, он вам поможет Людмила Петровна прошла в кабинет к начальнику. Он оказался действительно неравнодушным к чужой беде, отзывчивым дядечкой. Он выписал ей муки и сахару и сказал, что для того, чтобы получать пособие, она должна оформить развод. Налог на подачу на развод был не маленьким. Кто подает – тот и платит. Ей бы пришлось платить за двоих. Денег на это не было. И, успокоившись, услышав добрые слова от начальника и получив муку и сахар, Людмила Петровна оставила пока все, как есть.


Глава 2.
Первые Мишкины неприятности.
Людмила Петровна воюет с дворовой шпаной.
Знакомство с Иваном.
У Мишки и у его товарища из класса за зданием школы мальчишки из старших классов отняли деньги, которые им дали на обед. Сказали учительнице. А та повела их к директору. И они не нашли ничего лучшего, как повести мальчишек по всем классам, чтобы они указали, кто отнял у них деньги. Людмила Петровна испугалась не на шутку! «Они что сума сошли, хотят, чтобы вас совсем прибили?! Додумались! Смотреть надо, что твориться за школой, сами пусть ищут хулиганов, захотят – найдут! Я надеюсь, вы не сделали этого?» - спрашивала она. «Да мы и так действительно никого не узнали.» - успокоил ее сын. Дело замяли. А деньги больше у них никто не отнимал. Да и нечего было отнимать, откуда деньги то?
В былые более благополучные времена, из очередной поездки в Москву, Людмила Петровна привезла гитару. Игра на этом музыкальном инструменте была в моде. Гитару было нигде не купить, не достать, о ней мечтал каждый мальчишка. Пришло время, Мишка подрос и стал учиться играть на гитаре. Он так же еще и начал курить. Людмила Петровна на это только рукой махнула – ну курит и курит. Все равно все мужики курят, раньше он начнет или позже. Так этот шкет начал в открытую курить возле школы, а на замечания отвечал, что ему мама разрешает. Пришлось Людмиле Петровне теперь покупать ему еще и сигареты, чтобы курил свои, чтобы избежать всяческих недоразумений.
Мишка взял гитару поиграть во двор. Какой-то пацан попросил у него гитару поиграть и унес ее к себе домой. А тут еще все соседи взъелись на Мишку. Чтобы не случилось (газеты с журналами пропали, окурок от сигареты на лестничной площадке бросили) – во всем виноват Мишка. Будто взрослые дяди не курят и окурки в подъезде не бросают. А он был один мальчишка на весь подъезд. На первом и на пятом этаже жили две девочки и больше детей в подъезде ни у кого не было, на кого еще было все валить? Людмила Петровна соседей уже шарахалась, они зашугали и замучили ее, особенно доставала маленького роста соседка над ними и, напротив. Если Людмила Петровна замечала какой-то непорядок в подъезде – все сразу исправляла. А! Все равно все сразу на них свалят! Она сама себя сравнивала с той самой обезьяной из мультфильма, у которой было много детей (маленьких обезьянок). Они шкодили, а она, мама – обезьяна, вся растрепанная, не успевала только бегать и все за ними исправлять.
Гитару Людмила Петровна из Москвы конечно везла уж никак не для этого пацана. И они со своим кумой (крестной ее детей и ближайшей подругой) выяснили что это за пацан и где он проживает и пошли его разыскивать. Выяснив его точный адрес и найдя нужный дом и нужную дверь квартиры подруги вернулись домой. Выручать гитару Людмила Петровна взяла с собой крепкого, здорового молодого человека, сына женщины, с которой она работала на заводе. Он любезно согласился на ее просьбу. И они уже с ним, еще раз пошли по данному адресу. Дверь им открыл дядя этого пацана и сказал им, что тот сам лежит в больнице. «Давай сюда свой паспорт! Принесете гитару, получишь паспорт!» - заявил защитник Людмилы Петровны. Он отобрал у дяди пацана паспорт (тот ему его сам отдал), вручил его Людмиле Петровне, и они ушли. На этом дело это зависло на довольно долгое время.
На улицу Мишка ходил гулять с двумя приятелями. Один из них, длинный, как каланча был его одноклассником, а второй тоже был парень здоровый и жил в соседнем дворе. Хоть Мишка был и среднего роста, напротив них он был маленький и ему приляпали кличку- гном. Приятели заходили за ним, чтобы позвать его гулять и свинячили в подъезде. Они поджигали спички, подбрасывали их к потолку. Эти обгорелые спички прилипали к белому, беленому потолку и висели там черными, горелыми крючками. Когда соседи указали Людмиле Петровне на эти художества, то она была просто в бешенстве! Какое хамство! Так они еще и в скором времени вздумали играть в снежки в их подъезде, весь залили его растаявшим снегом. Это было последней каплей, которая вывела из себя Людмилу Петровну. Она сильно разозлилась, накатала большой ком снега и понесла его к двери одного из приятелей, что жил в соседнем доме, еле доперла его на пятый этаж. На его лестничной площадке было чисто и аккуратно. Пол был тщательно выметен. В углу стояла жестяная баночка для окурков. Людмила Петровна позвонила в дверь, которую открыл приятель. «Это тебе! Что, не нравиться? А в подъезде у нас свинячить и играть в снежки нравиться?!»- с вызовом спросила она его и стала спускаться по лестнице. «Уберите это!» - крикнул он ей в след. «Уберешь!» - ответила она ему и ушла.
И этот же самый товарищ по весне купил мотоцикл без документов. Днем кататься по городу он опасался милиции. И уже поздно, в сумерках, он зашел за Мишкой и позвал его кататься на этом мотоцикле в гаражный массив. Людмила Петровна кинулась за ними. Прибежала в гаражи. Сгущались сумерки. Где-то слышался рокот мотоцикла, но видно никого не было. Возвращаясь уже затемно из гаражей, Людмила Петровна подумала:» Нет! Надо кончать по ночам бегать за этим Мишкой по гаражам. У парней много дорог! Он то придёт домой! А тебе по башке надают, здесь и останешься.»
А раз эта неразлучная троица (включая Мишку) летом гуляли во дворе, возле дома. В одиннадцатом часу вечера Людмила Петровна пошла звать сына домой. Выходит, она из подъезда, эти двое идут ей на встречу. Она спрашивает:» А где Мишка?» «Не знаем.» - отвечают. «как это вы не знаете?! Вы же вместе гуляли…» - удивилась и растерялась она. Но они промолчали и ушли. 
Людмилу Петровну окликнула соседка. Она сказала:» Я видела, как его Пашка зазвал вон в тот подъезд. Смотри! Паша этот наркоман! Подсадит еще мальчишку на наркотики!». Людмила Петровна знать не знала, что это за Паша такой. Она кинулась в указанный подъезд, по дороге костеря товарищей сына «хвост и гриву». «Вот это товарищи! Как говориться: среди нас есть такие товарищи, которые нам – совсем не товарищи! Мало того, что бросили Мишку одного, да еще и врут, что не знают, где он. «Так друзья не поступают! Это подлость.»  - проносилось у нее в воспаленном мозге.  Влетев в подъезд, она увидела сына и мальчишку среднего роста, что был постарше. Они стояли друг на против друга «Быстро домой!» - прикрикнула она на сына. «Мы просто стоим, разговариваем.» - сказал этот пресловутый Паша. «Нечего разговаривать!» - оборвала его Людмила Петровна и вытолкала из подъезда сына, почти что в шею. «Чего ему от тебя надо?» - спросила она его, когда они подошли к своему дому. «Наезжает на меня! Мам, у нас отцу не принято жаловаться, это не по-пацански. А можно пожаловаться только старшему товарищу» - объявил ей Мишка. «Ладно! Разберемся! Иди спать, утро вечера мудренее.» - успокоила она сына. А сама подумала о том, что отец его, когда Мишка еще был не большой, а папенька проживал еще с ними, особо то и не рвался его защищать. В свое время, когда ему пожаловались, что Мишку обидели какие-то пацаны, он заявил:» Я не их буду бить, я его буду бить!». Такой метод воспитания поразил Людмилу Петровну в самое сердце и отбил охоту посвящать его в мальчишеские дела. И на этот раз выручил их сын работницы. Он взялся вразумить этого Пашу. Стрелку забили в своем подъезде. Сын работницы парень был здоровый и могучий. Мишка рассказывал:» Когда он зашел в подъезд, я сам -то испугался!». Людмила Петровна так и не узнала, что такого он сказал этому Паше, но только тот от Мишки отстал.  А кончил свою жизнь этот Паша плохо. Его нашли мертвым в поселке, куда он ходил за наркотиками и почему-то босого. Людмила Петровна летом ходила с сыном и братом (для сына он был дядей) на рыбалку, шли мимо кладбища, где этот Паша был похоронен. Дядя сказал Мишке:» Сейчас Паша босиком выйдет на дорогу – где тут Мишка?»  Черный юмор.  Дядя хотел запретить Мишке ходить в гараж, после того, как уехал его отец. Он навесил на гараж замки. Но тот решил этот вопрос очень быстро Пацан взял лом и все замки посшибал. Мишка считал (и не без основания), что раз гараж строил его отец то после того, как тот уехал, по праву наследства, он принадлежит ему. И Мишка возился в этом гараже, замок другой повесили. Людмила Петровна купила сыну мопед по дешёвке, родня ему на день рождения деньжат подкинула. Мопед этот был не удачный, все время ломался, и Мишка все сидел в гараже, его налаживал. Один раз он только покатал на нем Людмилу Петровну. Ей пришлось на весу высоко держать ноги, сидя позади сына, но все равно было здорово, ей понравилось! Лето кончилось. В школу собирать детей – это 1 сентября, это стихийное бедствие, двоих ведь надо было собирать! А куда деваться! Учебный год вовсю шел день за днем. Людмила Петровна ходила к дочери на собрание и рассказывала своей куме Елене Юрьевне:» Ну все у них в классе, послушать их, все богатые. Одни мы хреновина и нищета! И что за класс подобрался? У Мишки в классе такого нет. Там все более или менее друг другу ровня.»
Мишка учился в выпускном девятом классе. Хитрюга, возьмет и спрячется под кровать или в деревянный шкаф, будто ушел в школу. А сестра его не выдает. Они вообще брат с сестрой были, как партизаны, ничего у них не выпытаешь, нашли молчат и потеряли – молчат.  Потом уже Людмила Петровна случайно узнала об этих прятках, через много лет.  А один раз уехал сын к бабушке (к маме Людмилы Петровны и там завис). Поехала Людмила всех разогнала, досталось и сыну, и бабушке. А к концу года, чтобы он благополучно закончил 9 классов и получил аттестат она вообще не вылезала из школы. Жаловались в школе на Мишкино поведение. Людмила Петровна только диву давалась! Дома-то он, как котик, добрый и ласковый:» Мур, да мур…». Успеваемость тоже стала хромать. Задолженность образовалась по географии. Мать побежала в школу, договорилась с учительницей о пересдаче. Потом смеялись! Учительница, указывая по карте, сама же все и рассказала. А его только спрашивала,» Да, Миша?». «Да. Да. Да…» - подтвердил все сын и зачет был принят. Причем Мишка парень был умный и при желании все это выучил и рассказал бы сам. Ну хотя бы так. Концы нужно было подчищать немедленно. По истории в этом году учительница преподавала в классе у сына новенькая, совсем молоденькая, чуть постарше своих учеников. И мальчишки в классе, которые ростом были чуть не на голову выше нее воображали и куражились. Людмила Петровна заранее попросила у нее разрешения присутствовать на уроке. Заходит она в класс и видит такую картину – ее развеселый сынок прямо- то лежит на парте, рот у него улыбается до ушей. Ну и дисциплина!  Учительница спрашивала по материалу, заданному на дом каждый урок, во всяком случае Мишку в обязательном порядке. А ему не слишком хотелось каждый день учить эту историю. И Людмила Петровна говорила сыну:» Ладно! Ложись спать. А я тебе задание по истории почитаю вслух, вместо сказки на ночь. Как маленький, когда ты был, я всегда на ночь сказки рассказывала.
На проводы русской зимы сын попросил денег, на площадь сходить, на народное гуляние. А Людмиле Петровне как раз доктор предложила подработку – старые обои в квартире ободрать, и она еще сомневалась браться ей за это дело или не браться. «Пошли калымить, старые обои обдирать. Вот тебе и будут деньги.» - предложила ему мать. Пошли. Сын взял с собой радиоприемник, настроил его на музыкальный концерт. И под веселую музыку, махом, запросто ободрал все обои, в обеих комнатах. Затем они старые оторванные обои аккуратно свернули, увязали и вынесли на помойку. И получив своим трудом заработанные деньги Мишка пошел масленицу праздновать, зиму провожать.
Людмила Петровна очень устала одна биться, как рыба об лед. Она пришла к одной из своих подруг и сказала ей:» Я больше не могу одна! Познакомь меня с кем- ни будь. Мне без разницы! Лишь бы он был в штанах и домой зарплату носил.» И так совпало, так тому и быть, что с такой же просьбой обратился к подруге знакомый мужичек, который работал вместе с ее мужиком на лесопилке плотником. Он просил подругу познакомить его с самостоятельной женщиной, так как после развода уже два года жил один и устал от одиночества. На праздник 1 мая подруга пригласила Людмилу Петровну к себе в гости с каким-то загадочным видом. Мишка гулял где-то на улице. Людмила нарядила дочку, приоделась сама и пошла в гости. Там сидел уже гость, среднего роста, не широкий в плечах, обыкновенного вида мужичек. Что только рассмешило ее – бакенбарды у него были, как у дворецкого. Подруга накрыла стол. По этой части она была большая мастерица, профессиональный повар. Они хорошо погуляли и стали зазывать Людмилу посмотреть холостятскую квартиру нового знакомого. Звали его Иваном. Людмила Петровна отнекивалась:» Да не пойду я!» На что компания уговаривала ее:» Ну что тебе стоит! Посмотрим квартиру, да и пойдем!» А получилось так, что остались они с дочкой там ночевать. А утром Иван сказал ей:» Мне ухаживать за тобой некогда, я все время на работе, бери детей и переходи ко мне жить.» Мне ничего не надо, не мебели, ни тряпок, мне было-бы чего покушать, ну или по- простому – пожрать!» - заявила ему Людмила. «Что тебе поесть нечего у меня?!» - воскликнул Иван и распахнул холодильник. Холодильник у него был забит под завязку – и мясо, и рыба, и колбаса. Это решило дело, тем более, что Людмила Петровна в очередной раз поругалась с бабушкой. Она стала совсем стара. У нее и так-то был тяжелый характер, а сделался совсем не выносимым.  Дома у них есть было совсем нечего, просто шаром покати. Так они и сошлись одним днем.  Первым делом Людмила постригла нового приятеля, начисто сбрила ему его дурацкие бакенбарды, хотя ему они почему-то нравились. Она хорошо умела делать мужские стрижки, и сама стригла и сына, и брата. Научилась от своего супруга. Ну а потом, позавтракав, они пошли за Мишкой. Кожаная куртка, что одета на Иване была довольно потертая, изношенная. Пришли они к Людмиле Петровне в квартиру. Мишка приболел, простудился и лежал в постели обиженный и надутый. Они оказывается бегали всю ночь с мамой Людмилы Петровны (его бабушкой), искали их, два раза за ночь стучали в дверь подруге, пока ее мужик не рявкнул на них, спросонья. Мать стала уговаривать сына:» Пошли Мишка! У него холодильник набит: и мясо, и рыба, и курица, мед есть и молоко. Ты вон как дохаешь! Я тебя горячим молоком с медом напою. И он наконец согласился. Стали жить на два дома. С бабушкой помирились – что взять со старого человека!
После праздника 1 мая Людмила Петровна пришла на работу в стоматологию и объявила:» А я замуж вышла!» Коллеги обалдели! «Ничего себе! Тебя на один день нельзя с работы отпустить!» - поразились, удивились и порадовались одновременно они за нее.
Перефразируя поэму А. С. Пушкина – пришла пора и он влюбился! Мишка оказывается еще на Новый год познакомился с девочкой, встречали его в одной компании у мальчика из класса. А в мае месяце ушел к ней и совсем там завис, три дня дома не ночевал. Жила она на подстанции. Пошли Людмила Петровна с Иваном в розыски. Подниматься на подстанцию было в гору. Пришли, разыскали квартиру, поговорили с родственниками. Девочка эта была из небогатой, многодетной семьи. С влюбленными они разминулись. Те ушли к ним. Вернувшись домой, мать увидела избранницу сына. Девочка была небольшого росточка, с короткой стрижкой и похожа на маленького встрепанного воробушка. «Мама, можно мы будем жить у нас?» - спросил сын. «Да ты что, сынок?! Вам надо хотя-бы школу окончить.  Ты вон школу сегодня пропустил и подружка тоже. Дружить, дружите. А жить уж извольте каждый у себя дома. Первая любовь, как первый снег, всегда тает. Но девочка эта всю жизнь потом так и симпатизировала ее сыну.
На выпускные экзамены и Людмила Петровна и Мишка, как назло проспали! Они вечером, до позднего времени делали в своей квартире ремонт, клеили новые обои. Утром вскочили, как угорелые и не смогли найти Мишкину обувь. Он обул шлепанцы матери, и они помчались в школу. Вход в школу был перегорожен столом, туда никого не пускали, кроме экзаменующихся. Сына спросили, как его фамилия? Проверили по списку и пропустили со словами:» Беги, беги скорее!» А Людмила Петровна, успокоившись, вернулась домой. После этого экзамена Мишка прямо в белой рубахе отправился в гараж, мопед свой чинить и как не берегся, а пришел – рубашка белая в мазуте! Мать не растерялась и тут же замочила пятна от мазута средством для мытья посуды «Фейри». Ведь впереди были еще экзамены, и белая рубашка была необходима. Средство помогло, пятен как никогда и не было! Ну вот выпускные экзамены позади, диплом на руках. Куда пойти учиться? В техникум конечно. Это одно приличное, среднетехническое учебное заведение в городе. Подали туда документы на профессию автомеханика. Мишка изъявил желание летом где- ни будь работать. Они пошли с матерью в центр по озеленению города, куда принимали на лето работать подростков.  На свои, заработанные деньги сын оделся, обулся к началу занятий, к 1 сентября.  Они с матерью купили ему черные брюки с лавсаном, черную с серенькими ромбиками, шелковую рубашку, ушитую в талии, по тогдашней моде и туфли. По выходным они летом ездили к тетке Людмилы Петровны, в деревню, всей семьей: с Иваном и с сыном, и с дочкой. Ночью Людмила Петровна пошла в летнюю кухню, служившую летом еще и спальней. Она хотела проверить пришел ли сын из клуба. Распахнув дверь и ничего не видя в темноте, мать только услышала шуршание, движение тел, которые посыпались, как горох. Оказывается, сын пришел не один ночевать в летнюю кухню, а в компании деревенских девчонок и мальчишек. Особенно ей понравилась одна девочка с двумя толстыми, светло- русыми косами, с которой он тогда дружил. Но судьба его свела не с ней. В очередной выходной день, поехав в деревню один, сын познакомился с Лидой, которая отдыхала летом в деревне у отца, с Катей и их компанией. Вначале было начал дружить он с Катей. Девочка она была самостоятельная, но с виду неказиста. И Мишка остановил свой выбор на Лиде, очаровавшей его своею красотой. Как он потом жалел, что ошибся с выбором!  Этим летом, как-то в субботний день Иван брал Мишку с собой на работу, на лесопилку, приучать к плотницкому делу. Людмила Петровна звонила им от кумы, по стационарному телефону, в бухгалтерию, просила позвать Ивана к телефону. «Чего вы там работаете?» - спросила она. Вообще-то они на заказ на станках выпиливали и собирали там рамы для окон и резные двери. У Ивана вечно из всех карманов и носок сыпались опилки. «Гробы колотим.» - ответил ей Иван. «И Мишка колотит?» - удивилась Людмила Петровна. «Да. Вон, стоит гвозди заколачивает,» - подтвердил он. Да вон баба одна достала меня. Ваня, я вот тебе колбаски принесла. Она подметает тут. Я ей ответил, что не надо мне твоей колбаски. Надо мне – я сам себе куплю. «Ладно, работайте. До свидания» - попрощалась Людмила. А сама подумала о том, что мужики эти – странный народ. Они не любят, чтобы за ними кланялись, а любят женщин только тогда, когда те их посылают подальше.         




Глава 3.
Газета «Из рук в руки». Кума Елена Юрьевна.

В первый год, в самом начале работы в стоматологии Людмила Петровна попала в коллектив, где все были друзья, по несчастью. И доктор, и медсестра были разведенные. Сама Людмила правда, как таковая, разведена не была (но от этого ей было не легче), хотя прошло уже несколько лет, после того, как муж бросил ее и уехал. Первое время она все надеялась, что он одумается и вернется. Она, как говориться, была соломенная вдова, не вдова и не мужняя жена. Ну в жизни все бывает. «Бывает, что у девки муж умирает, а у вдовы живет!» - гласит народная пословица.  Доктор Наталья Серафимовна, в свое время, очень тяжело переживала развод. Она рассказывала, что так старалась в эпоху дефицита доставать пропитание семье, таскала тяжелые сумки на себе и на свою долю, и на долю матери мужа. А он спутался с другой женщиной. «Я ходила после развода, я не смела глаза на людей от земли поднять. Мне казалось, что все обсуждают меня и все тычут в меня пальцем. Человек-то я публичный, доктор, меня знают многие.» - рассказывала она. Разведенной быть вообще считалось тогда стыдным. У доктора было две дочери.  А медсестру муж поколачивал. Она девушка была здоровая, но предпочитала забиться куда-нибудь в угол, закрыть голову руками и не оказывать никакого сопротивления, лишь бы только ее не трогали. И естественно подала на развод. Зачем ей этот буйный малый? У нее тоже от мужа осталась дочка.
Как-то раз Людмиле Петровне попалась в руки газета «Из рук в руки. Там, среди прочих объявлений, были брачные объявления. Она принесла газету на работу. «Сейчас я вам всем устрою судьбу!» - объявила она коллегам и стала выборочно читать объявления от мужчин. Тогда еще брачные объявления в газете были в диковинку. Писем от мужчин, желающих познакомиться с женщинами и устроить свою судьбу было пять. «Напишем письмо и подпишем, что обращаться в стоматологию, кабинет номер четыре» - подхватила со смехом, Наталья Серафимовна. Обедали они тогда в соседнем кабинете. Там у них стояла электрическая плитка, в тумбочке посуда, кастрюли. Людмиле Петровне принесли пушистую, белую кошку. Ее должна была прийти забрать кума Елена Юрьевна. А пока кошку закрыли в соседнем кабинете. Когда она пришла, кабинет открыли – нет кошки! Все обыскали. Что за полтергейст? Куда она могла деться из закрытого кабинета?! А она спряталась в тумбочке за белой кастрюлей. Кошка белая и кастрюля белая – ее и не видать и не слыхать, помалкивает! Как-то ее Наталья Серафимовна невзначай обнаружила, а то было уж совсем отчаялись. Ну и смеху было!
Сюда же медсестра с рентген кабинета принесла коробку с котятами, которых два месяца назад родила ее кошка. И Людмила Петровна взяла себе трехцветную кошечку домой. Ее назвали Мурка. Она стала любимицей и подружкой дочери. Она была очень умная и прожила с ними двенадцать лет.
Подругу и куму Елену Юрьевну с ее мужем познакомила Людмила Петровна, т. к. та сама долго не могла найти себе парня по душе. У нее был молодой человек, когда еще она была студенткой. Он был ей хорошим другом, ходил, ходил к ней и в один» прекрасный» день объявил ей, что жениться. Женился он на длинноногой блондинке. Она родила ему дочь, с такими же, как у нее белыми волосами и внешне похожую на нее. А через два года, бросив его с маленькой дочерью, жена уехала с заезжим кавалером. Тот опять к Елене. А у той уже в душе все выгорело. Она не приняла (по ее рассказам) не его, и не смогла принять сердцем девочку, его дочь. Сама Елена была крепкого телосложения, склонная к полноте. Лицо ее было немного грубовато, но приятно. У нее были черные, как вороново крыло, густые волосы и карие глаза. Настроение у нее было с перепадами: то она впадала в меланхолию, а то хохмила. У нее была замечательная черта характера. Она умела любую ситуацию, которая казалась очень обидной и тяжелой поставить на смех, обрисовать смешными словами в смешном виде. После чего уже оказывалось, что все не так уж и ужасно. Это ее качество было для Людмилы Петровны незаменимо и не раз поднимало дух. У кумы Елены Юрьевны дома жил говорящий попугай голубого цвета, по имени Кеша. Говорить его две кумы, две подруги учили по всей науке. Они взяли в библиотеке книгу, из которой они вычитали, что для начала попугай должен брать у них корм с руки. А в это время ему нужно наговаривать слова. И они добились результата. В горлышке у него, перед тем, как ему заговорить, включались шипящие звуки, будто радио настраивали. И он начинал говорить:» Кеша умный, Кеша хороший, у Кеши ушки. Бабка, скажи сказку!» И еще передразнивал мать Елены Юрьевны: «Кхе, кхе, кхе…», как она кашляет. Его-то потом поймала и съела белая кошка, которую принесли из стоматологии, где она спряталась в кабинете.
У Людмилы Петровны была очень хорошая знакомая. Той надо было женить сына. Они разговорились, и Людмила предложила познакомить его со своим кумой. Но как показать ее ему, понравиться ли она? Знакомиться то она и не хотела. Говорила, что это прямо, как корову с быком сводят, не приятно. И вот они придумали, что знакомая с сыном придут, будто бы смотреть попугая. Мать Елены Юрьевны сразу догадалась в чем дело после их визита. «Птичку они пришли посмотреть, знаем мы какую птичку смотреть они пришли.» - сказала она. Молодые люди понравились друг другу. Он стал ходить к ним и вскоре сделал ей предложение. Тетка – портниха сшила Елене оригинальное свадебное платье. До свадьбы ничего, кроме поцелуев не дозволялось. Кума – Елена как всегда шутила, она цитировала слова няньки Варвары из сказки «Варвара краса – длинная коса», когда та отвлекала погоню. « Варварушка! Дай я тебя поцалую!», «Опосля свадьбы!». В данном случае до свадьбы целовались, а все остальное, как это испокон веков и положено только опосля свадьбы. Жених еле дождался конца свадебной церемонии и застолья, горел желаниями любви. И первый год на них любо – дорого было смотреть. Они везде ходили вместе, были на зависть очень дружные, в гости ездили к его родне в деревню. Он держал голубятню. И к голубям молодые ходили тоже вместе. Он без своих голубей жить не мог. И как плод их любви родился сын. Елена Юрьевна рожала его в Самаре. Когда ее выписали, она пришла к своей куме и положила на софу маленький, белоснежный сверток с сыном, перевязанный синими атласными лентами. Молодая мать развернула его. Там лежал маленький мальчик с рыжими волосиками, как у папы. Он был такой малюсенький, с золотой головкой и вызывал одновременно и жалость, и умиление. Папенька (по словам кумы Елены Юрьевны) прыгал от радости и чуть головой потолок не пробил. Но, как говориться что-то пошло не так … Елена Юрьевна заболела, муж ее положил в больницу. А сам ушел к другой женщине, побогаче, с которой они вместе работали. Она ему за это обещала мотоцикл. По комплекции разлучница была такая же полная, как и законная жена. На внешность самая обыкновенная, глазастая и еще прихрамывала, но имела деловую хватку. Она тут же смогла устроить его на высокооплачиваемую работу и вскоре родила ему сына, такого же рыженького. Когда бывший супруг приходил к своим голубям, двухлетний первенец, увидев его, кинулся к нему с криком:» Папа!» А тот побежал от него бегом. А потом бывший муж и голубей забросил. То жить без них он не мог, а это и голуби стали не нужны.  Так что по иронии судьбы на тот момент все были разведены. И если Людмила Петровна уже немного отошла, кума Елена Юрьевна была в полной депрессии. Стоял февраль месяц. Погода была соответствовала состоянию ее души: пурга, порывистый ветер бросал в лицо хлопья колючего снега. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, а две подруги, две кумы потащились в поселок к гадалке, чтобы она предсказала по фотографии мужа Елены Юрьевны будущее. Душа у Елены была в смятении и говорить, она могла только о своей нелегкой ситуации, с ней было тяжело общаться. Гадалка предсказала ей, что она останется с мужем и не угадала, надо сказать.
С работы Людмила Петровна с газетой «Из рук в руки» пошла прямо к подруге куме – Елене. Ей пришла в голову идея. Подруга открыла ей дверь, улыбнулась приветливо. «Так! Все, хватит ныть! Клин нужно выбивать клином. Хрен с ним с твоим мужем! Да что мало ли мужиков что ли на белом свете?! Вот смотри, я газету принесла, тут женихи сами набиваются. Я пять адресов ручкой выделила. Да что на твоем муже свет клином что ли сошелся? Подумаешь красавец нашелся! Найдем тебе тоже мужика, пусть умоется!» Подруга приободрилась. Они написали пять одинаковых писем и отправили их по почте с обратным адресом Елены. Ответили из них трое. Подруги прочитали ответы. Людмила Петровна попросила эти письма, чтобы принести их в стоматологию, в кабинет номер четыре. Первое письмо было от мужчины, приволжского немца. Он даже прислал свое фото, в своем доме, на кухне. На стене кухни были наклеены фотообои с мышонком из мультфильма Майте Маусом. Мужчина был приятный, среднего телосложения и роста, с темными волосами. Он писал, что первые две его жены умерли и что хозяйства в частном доме он не имеет, только собаку и кошку. «Ну, подруга, он, наверное, черный вдовец, две жены уморил и тебя еще уморит. (Черный юмор.) Да и как-то странно, в своем доме и не иметь никакого хозяйства. Нам такой не подходит. Второй жених, сапожник из Смышляевки вообще чудак! А третий вроде умный мужик, письмо довольно интересное, можно ответить.» - сказала Людмила Петровна. «А этим лучше вообще ничего не отвечать, особенно сапожнику, а то еще привяжется!» - ответила подруга. Они стали сочинять ответ на третье письмо, порою придумывая веселые шутки и прыскали со смеху. Елена Юрьевна после декретного отпуска работала в школе помощником повара. Зарплату им не выплачивали уже три месяца. Людмила Петровна диктовала ей:» Пиши! Зарплаты нет! Надеемся на вашу!» Конечно этого они не писали, но насмеялись в вдоволь! Но смех смехом, а завязалась переписка. И они стали жить гостевым браком. То он по выходным приезжал к ней с полной сумкой яблок и с подарками к радости маленького сына. А когда во дворе дети хвалились, что у их отцов машины, малыш говорил:» А у моего папы зато – электричка!»  То она ездила к нему в гости без подарка, сама как подарок. У них было много общих интересов. Они занимались аквариумными рыбками, любили читать книги, разгадывать кроссворды, покупали кассеты с любимыми фильмами (фэнтази). Да и просто Елена не могла наговориться ни с ним, ни с его матерью. Она ей очень понравилась, душевная женщина.
Придя на работу, в свободную минутку они прочитали письма, посмотрели фотографию. Письмо от сапожника было наивное и потешное. Он писал, что чинит обувь, заработки не большие, зато очень любит мыть посуду и очень ласковый, любит целовать женщину всю, с головы и до самых пяток. Не смея шутить над грозной Натальей Серафимовной Людмила сказала медсестре:» Ну, не упусти! Жениха лучше этого ты нигде не сыщешь! Всю посуду тебе перемоет, все места перецелует!» «Да, да! Надо спешить, пока другие не расхватали» - подхватила она шутку. Посмеялся кабинет номер четыре в этот день от души.
Забегая далеко вперед от этого дня, в стоматологию в один прекрасный день заявилась цыганка и предложила погадать желающим. Людмила Петровна дежурила в этот день с вторым своим доктором, которая была вдовой. Цыганка заявила доктору и медсестре, что на них венец безбрачия. Она предложила им отдать ей по золотому кольцу. Людмила Петровна сказала им:» Вы что? Сума сошли что ли? Не вздумайте!» Но их желание устроить свою судьбу пересилило. Доктору пожертвование золотого кольца не помогло никак. А медсестра вскоре встретила свою судьбу. Парень работал в Г. А. И. Он ходил к ней, носил цветы. Зарплата медсестры в стоматологии мизерная и они с дочкой разносолами не питались. Она ворчала:» Опять принес эти п…здики. Лучше бы килограмм колбасы купил!» Поначалу жених ее дурковал по-черному от шальных, халявных денег. То спустит сто рублей в унитаз, то бомжу подарит. Но потом перешел на другую работу и дело у них пошло. Они поженились и достойно вырастили дочку медсестры. А вторая медсестра, работавшая в их смене, была чудесная, душевная, добрая женщина средних лет, но она состояла в секте баптистов. В любую свободную минуту она не общалась с коллегами, а читала свои молитвы, надо отдать ей должное, никому своих религиозных убеждений не навязывая. Один раз ей нужно было сообщить, что коллега заболела и ей необходимо выйти на работу вне графика. Она жила в поселке. Телефона у них не было, а про мобильную связь тогда и слыхом не слыхали. Людмила Петровна сама вызвалась сходить к ней за ради прогулки вместе с мамой чисто из любопытства, посмотреть – как живут баптисты. Детей у медсестры было пятеро, а у брата – семь человек, т. к. по их вере рожать необходимо всех, сколько даст их бог. Но в дом их с мамой не пригласили. А когда они попросили попить, медсестра вынесла им большую кружку клубничного компота. В открытую калитку виден был большой огород, засеянный аккуратными рядами, без одной травинки.    Ее мужу, который очень полюбил ее, чтобы жениться на ней пришлось вступить в ее секту. А вскоре они уехали жить в Америку, сначала семья брата решилась на переезд, а вслед за ним и они. В Америке, в поселке, куда они уехали была целая улица заселена русскими баптистами, и они все друг другу помогали. Она прислала в стоматологию оттуда письмо и фотографию на фоне их теперешнего дома и двух машин, одна мужа, другая – ее. Их бывшая медсестра писала, что домашние заготовки на зиму (огурцы, помидоры) они теперь не крутят, весь год в магазине продают свежие овощи. Она устроилась на работу медсестрой. Пришлось ей переучиваться, заканчивать курсы, т. к. наши дипломы там не действуют. У мужа с работой дела хуже. Он никак не может освоить английский язык.
 А Наталья Серафимовна с мужчинами никаких отношений заводить и не собиралась. У нее была любимая работа и все-таки она так и продолжала любить своего неверного мужа, он заглядывал к ним иногда – зубы лечить.       

Глава 4.
Дела житейские.

Людмила Петровна спросила у Ивана денег, чтобы заплатить за развод. Он без лишних слов дал ей на это деньги. Сбежавший муж прислал письмо суд. исполнителю. Ей дали его прочесть. Он писал:» Приехать не могу. С разводом согласен.» И их развели. Она пошла в соц. Обеспечение и оформила наконец пособие для малоимущих (продуктовый паек). Получили, принесли домой. В числе прочих продуктов, в нем было целое богатство – шесть банок сгущенки. Открыли одну банку, попили чай и занялись своими делами. Через некоторое время сын кричит из кухни:» Мам! Иди сюда, полюбуйся!» Дочка сидела верхом на холодильнике и как Карлесон прямо из банки чайной ложкой вычерпывала сгущенку и уплетала за обе щеки. Сгущенку убрали в подвесной шкаф. Он висел довольно высоко над холодильником. Дочь со стула на стол, со стола на холодильник забралась, открыла шкафчик и добралась до сгущенки.» Мы на хлеб сгущенку по немного мажем, а она из банки ложкой!» - сказал сын. Мать и сын переглянулись, прыснули со смеху и смеялись до упаду! И всю жизнь потом, со смехом вспоминали этот забавный эпизод из их жизни.
Бабушка послала Людмилу Петровну узнать, каким образом можно оформить субсидию на квартиру, ее соседки надоумили. Там ей сказали, что нужны справки о всех видах доходов, в том числе и какую сумму алиментов посылает ей ее муж. «Да ничего я с него не получаю» - сообщила она. Ей ответили, что тому, кто не может добиться с мужа алиментов – тому субсидия не положена и что может он ей тысячи посылает, откуда они знают.  Пришлось идти опять к судебным исполнителям и подать на алименты. Они сделали запрос на адрес его матери и оказалось, что такой там не проживает. Подали в розыск. Когда Людмилу Петровну вызывали в милицию по делу о розыске, то разговаривали с ней так грубо, что в очередной раз она позвала с собой свою верную подругу, куму Елену Юрьевну. «Пойдем со мной! Вместе зайдем. Они со мной там разговаривают так, будто я его прячу у себя под кроватью и от них это скрываю» - сказала она подруге. И они пошли вместе. Вместе ведь не так страшно и неприятно общаться с милицией. Из тупиковой ситуации Людмилу Васильевну выручила приятельница из дома, напротив. Она посоветовала:» А ты напиши сразу прокурору. Быстро найдут!» Так она и сделала. И алименты ей пришли прежде, чем ответ от прокурора. А затем пришел вызов в кабинет, где проводили розыск. Пошли они туда вместе с кумой Еленой Юрьевной. «По-видимому хотят сообщить, что муж нашелся что ли» - поделилась она своей догадкой с подругой. В кабинет Людмила зашла одна. Кума (группа поддержки) осталась ждать за дверью. Сотрудница милиции, на этот раз заискивающим тоном сказала ей, поздоровавшись:» Сейчас конец года. Напишите заявление, что вы отказываетесь от розыска. А в начале следующего года мы опять подадим. Людмилу Петровну так это возмутило и удивило. Она сказала надменным тоном:» Мне не надо в начале года подавать в розыск. Я уже получила алименты. Его нашли. ««Да?! И где он живет?» - воскликнула сотрудница. И Людмила Васильевна, которую они так напрягали, мстительно выдала,» Я не знаю где он живет! Мне все равно где он живет. Я, главное алименты получила – и все!» И она, в крайней степени возмущения, вышла из кабинета. «Ищут они! Кто бы им нашел, да рассказал, где он живет… Как они ищут, не знай?!» - рассказала она все куме, кипя праведным гневом. После этого оформили наконец и субсидию. В квартире у Ивана, закрыв дверь, Людмила говорила себе:» Все! Чур я в домике! (слова из детской игры). Она чувствовала себя защищенной здесь от всех нападок и от такого порой жестокого внешнего мира. А в свою квартиру долгое время она ходила с другой стороны, где не было подъездов, чтобы быстрей нырнуть в свой подъезд. Так делала она для того, чтобы никого не встретить из соседей, чтобы они ей ничего не высказывали и не жаловались. И Иван потом, уже став ее мужем, специально проходил вместе с нею мимо фасада дома, а не позади (как она по привычке настаивала), чтобы она никого не боялась, когда они ходили в ее квартиру. Однажды, придя с субботнего дежурства, Людмила узнала новость. Иван сказал ей:» Знаешь с дочкой теперь у нас какой договор? Она мне сказала: будешь называть меня Аленушкой, а я тебя буду называть папой.» « Да, ладно?» - удивилась неожиданному заявлению, устало улыбаясь Людмила. Иван с дочкой нашли общий язык и были большими друзьями.
Дочка каталась на льду, на ногах не удержалась и упала на локоть. Она почувствовала в области локтя сильную боль. Побежали в больницу. Сделали снимок. Дежурил молоденький доктор. Он посмотрел снимок и сделал заключение: перелом со смещением- немедленно ложиться в больницу! Наложили на руку гипс и положили девочку в стационар. Людмила Петровна со своей неразлучной подругой- кумой побежали следом. Они зашли в отделение, куда положили дочку, прошли прямо в шубах, хотели спросить в какой палате она лежит, дошли почти до конца коридора с закрытыми дверями палат, мимо столика, где должна сидеть дежурная медсестра и никого не встретили, никто их не остановил. Наконец им навстречу попалась больная, у которой они выяснили где лежит девочка, которая только сегодня поступила. Ее палата оказалась в самом конце коридора. Там лежали одни только бабки, две из которых были не ходячие. У Людмилы Петровны просто волос встал дыбом! Она сказала подруге:» Это что же здесь за порядки? Если мы прошли, то и может пройти кто хочет, никого нет. Как здесь можно на ночь оставить ребенка?! А бабки, какие они защитники? Две из них вообще не встают!» Они наконец то нашли врача, но он был не приклонен, сказал, что не в коем случае девочку нельзя забирать домой. И мама с крестной мамой ушли ни с чем. Вечером с работы пришел Иван. Узнав о происшествии, он вместе с Людмилой помчался в больницу, но тоже ничего не добился. Доктор убедительно настаивал оставить девочку в стационаре. Утром пришел другой доктор- хирург по фамилии Подшивалов на смену. Он посмотрел этот же снимок. Гипс дочке сняли, довольно больно подергав волоски на руке и ее выписали. Никакого перелома у нее не оказалось, к безумной радости мамы и всей родни. Ну тут уж как говориться – без комментариев.
Дочку Людмила Петровна записала на секцию, на дзю-до. Она сама сшила ей кимоно и вышила на спине дракона. Ходила она туда еще не так долго и вот у них начались соревнования. Дочке еще так не хотела на них идти, но мать настояла, сказала, что зачем туда тогда вообще ходить, если не соревноваться. На этих злосчастных соревнованиях соперница кинула дочку так не удачно, что у нее ребро нашло на легкое. Людмила Петровна была на работе. С дочкой была ее мама, т. е. бабушка. Она подняла тревогу (внучка задыхалась) и дочку положили в стационар, которой находился на остановке «Володарская». Вечером, после работы мать помчалась к дочке в больницу, принесла передачу.  и ее прямо с ног сбили сообщением:» А ее нет. Ее увезли в Самару, в больницу «Калинина.» Земля стала уходить из-под ног Людмилы. Она помчалась на работу к Ивану. Они работали до позднего времени, до 22 часов. Слезы застилали матери глаза. Она думала:» Значит что-то серьезное… Если никому не сообщив, так срочно увезли ребенка в Самару!» Она залетела на работу к Ивану вся в слезах, почти в истерике. Он вскинулся и побежал к начальнику. Тот без слов дал ему денег и отпустил с работы на сегодня. Они побежали на электричку, затем на автобусе добрались до больницы. Первые дни наполнены были дикой тревогой, дочку хотели готовить к операции. Но потом состояние ее стабилизировалось и ее оставили лежать в стационаре просто под наблюдением врачей. И каждый божий день Иван ездил вместе с ней в Самару, к дочери в больницу, за что Сердце Людмилы преисполнилось благодарностью к нему. К слову сказать, первого мужа, отца дочки, ходить к заболевшим домочадцам было не загнать, а уж чтобы каждый день ездить в Самару – об этом не могло быть и речи. Потом Людмила Петровна специально понаблюдала за девочками, которые выигрывали соревнования по дзю-до. Все они, как на подбор, боли приземистые, коренастые, небольшого роста. А ее дочка была тоненькая, как тростинка, по-видимому по комплекции не подходила она к этому виду спорта. Один раз к сестре вызвался съездить сын. Они с матерью приехали в больницу и стояли на лестничной клетке, ожидая, когда она к ним выйдет. По лестнице вверх и вниз сновали медсестры в коротеньких белых халатиках. Сын присвистнул:» Медсестры то какие! Впору хоть самому в больницу ложись! А душа его всегда была без пуговиц…» - пошутил он, себя имея ввиду. После больницы они зашли в парк имени Гагарина. Дочка передала им назад то, что не съела из прошлой передачи: морковку и блины. И сын с матерью решили покормить белочек. Когда дети были маленькие, Людмила Петровна каждое лето непременно возила их в парк имени Гагарина. Там они катались на катамаранах по искусственному каналу, катались на машинках по электрическому полю. Один раз, когда сыну было шесть лет, управляя такой машинкой он сильно врезался в другую машинку, стукнувшись зубами об руль так, что передний зуб у него раскололся пополам. Его потом пришлось удалить. И ходил сын щербатый, пока не вырос новый, постоянный зуб. Ну а теперь, стоя в парке возле дерева с матерью сын кормил морковкой белочку. Она взяла морковку у него прямо из рук и смешно грызла ее, держа обеими лапками. А блины ей не понравились, их есть она не стала. Вскоре дочь выписали.
Людмила Петровна первый раз замуж вышла по любви. Она своего молодого мужа по началу просто обожала. И он ее тоже. Очень сильное взаимное влечение прошло у него с годами, а друзьями они так и не стали. Если детей не было дома, они общаться не умели и дело кончалось тем что они обязательно поругаются. Сын рос – копия отца. Он и движения его даже повторял и голос был похож. С мужем дружбы не получилось, а сын был ей другом. Мать даже советовалась с ним – как и что лучше сделать. Она шутила и смеялась с ним, за что ее ругала бабушка Она говорила:» Нельзя так общаться с детьми! Сыновей нужно держать на расстоянии и в строгости, а не так, как ты, расшибаешься с ним, смеёшься!» У старых людей свое понятие домостроя, по старинке. Кто знает – может быть и единственно правильное, а может и нет. Иван, с которым ее свела судьба был человеком не однозначным. Готовность кинуться на помощь и оказать поддержку сосчиталась в нем с припадками злости и неадекватными выходками. Нервы у него были явно не в порядке. Как говорила кума Елена Юрьевна:» Ему надо было устраивать время от времени что-то такое, из ряда вон выходящее». Еще в начале знакомства Иван выкинул первое из ряда вон выходящее событие. Он пошел выкидывать мусор и пропал, не пришел ночевать. Людмила Петровна день у него живет, два, три. Его все нет. Она уже не знала, что и думать… На третий день в дверь позвонил абсолютно незнакомый пожилой дядька и говорит:» Денег надо за Ивана в залог.» И он назвал сумму. Людмила Петровна опешила. Как ей дать денег чужому человеку, кто он вообще такой? У Ивана лежали деньги в углу серванта, на полочке, стопочкой. Это и решило дело. Свои бы она не дала, если бы они у нее были. Да откуда им взяться? Людмила Петровна отсчитала спрашиваемую сумму – и будь что будет! Она отдала деньги чужому мужику. И через пару часов любезный ее друг Иван заявился сам домой. Единственное, что он ей сказал, так это то, что был в милиции. А как он пойдя выносить мусор, попал в милицию, ей так и осталось не известным. Второй раз она вышибала из квартиры его наглого товарища. Она буквально в шею вытолкала его и закрыла дверь на задвижку. А тот прямо ломился в закрытую дверь и орал:» Нашел себе Людмилу хорошую! «Иди отсюда!» - громко говорила Людмила Петровна через дверь, одновременно отшвыривая Ивана и не давая подойти и открыть ее. Другой его молодой, кудрявый товарищ- авантюрист украл у него телефон и так же был изгнан. «Ноги чтобы его здесь не было! Есть у тебя хороший товарищ Николай, работящий, семейный, вот и хватит тебе. С ним и дружи!» - заявила она Ивану. И он с ней согласился, послушался, после того, как она нажаловалась на него его маме. Первая свекровь обошлась с Людмилой очень сурово, когда они год жили у нее в доме, в Сибири. Мать Ивана сразу приняла ее и даже сказала сыну, чтобы без нее он к ней даже и не заявлялся. 
   Первый раз Иван женился на женщине, у которой уже была дочь, потом родили свою, долгожданную, на как предсказала им гадалка, вскоре после этого и разошлись. Встречая на улице свою бывшую падчерицу (они жили от них с бывшей женой и дочерью через дом), Иван всегда совал ей денег, на шоколадку. Соседские бабки сказали Людмиле Петровне, что старшая девочка покупает на его деньги не шоколадки, а сигареты и курит, что она передала и Ивану, сказав ему:» Зря ты все время суешь ей деньги, балуешь деньгами то. Надо подарить шоколадку, купи и дай!» А в скором времени за это он и поплатился.
Чтобы кормить детей свежими овощами и фруктами, посоветовавшись с мамой и с Иваном, Людмила Петровна решила купить дачу. Что они и сделали. Копать дачу пошли всей семьей. Сын Мишка лопату ставил так, что выворачивал из земли огромные комья. Может ему казалось, что так копать быстрее, но черенки ломались у основания лопаты так часто, что Иван замучился вновь лопату на черенок насаживать. И над Мишкой стали по этому поводу подшучивать. Насажали всего: морковь, свеклу, помидору, огурцы. Копать Людмиле Петровне доставалось с большим трудом, по сравнению с тем, когда у них с первым мужем была дача, еще по молодости. Она прямо в изнеможении ложилась отдыхать прямо на чистые свежевымытые доски пола садового домика, мебели в нем никакой не было. И долго еще не могла отдышаться. Зато потом с удовольствием поливала молодые всходы. А дочка, деловито расхаживая между грядок, говорила:» Вы свеклу-то мою поливайте, свеклу то!» И так как теперь у Людмилы Петровны был» знакомый плотник», т. е. Иван же, то она ему наказала сколотить из досок для дачи деревенский туалет. Сколотить для них туалет взялся друг Ивана Николай прямо во дворе своего дома. Что он, не откладывая дело в долгий ящик и сделал. Заглянула соседка через забор, спросила:» Что это у вас такое, шифоньер, что ли?»  Николай попросил ее идти по своим делам. Пришла жена Иринка, оглядела туалет снаружи, открыла только что навешанную дверь и сказала» Ты что дырку то какую маленькую вырезал? Попа Людмилы сюда и не влезет!» «Сейчас побегу измерять Людмилину попу!» - огрызнулся Николай. Все это со смехом рассказывала Иринка им при встрече. Везти туалет решили в собранном виде на верху машины Николая, на багажнике. Когда они выехали на трассу, позади них показался кортеж из машин с московскими номерами, впереди и сзади который сопровождали милицейские машины. Они согнали с трассы все машины, в том числе и наших героев с деревенским туалетом сверху автомобиля на обочину. Людмила Петровна с Иринкой так смеялись:» Правительственные машины едут, а на дороге тут наши со своим туалетом!» На этом еще приключения с деревенским туалетом еще не окончились. Подъехали они к даче, а туалет в калитку не пролезает. И пришлось им перекидывать его через забор. Николай на совесть его сколотил. Туалет при переброске через забор не развалился. Его торжественно поставили в правом, дальнем углу дачи, у забора. На даче высадили даже дыни.  Они вызрели, пожелтели, но почему-то горчили, переопылялись с чем-то. Фруктами и овощами с дачи и бабушку подкармливали и сами вдоволь наелись, на работу Людмила носила, резала своим коллегам салатики. Виктории, т. е. клубники только было там совсем мало.
И вновь Иван совершает из ряда вон выходящую выходку. На этот раз на дачу с ними он не пошел. С дочкой возвращаются они с дачи. Толкнули дверь. Она оказалась не заперта. И увидели они картину. Женщина, его хорошая знакомая и какая-то родня, седьмая вода на киселе, его жены лежали на диване в недвусмысленной позе. Иван поднял голову. Он был пьян. Людмила отвесила ему звонкую пощечину со всего маха, и они с дочерью быстро вышли. Он что-то там вякнул. А они прямым ходом пошли к его матери. «Пошли со мной! Полюбуешься что Ванечка вытворяет!» - позвала ее Людмила Петровна и рассказала ей все. У нее в гостях была тетушка солидной комплекции. Она и баба Катя с клюшкой (мама Ивана) пошли вместе с Людмилой выгонять непрошенную гостью, с которой Иван уже успел закрыться. Мать Ивана с тетушкой стали долбить в дверь. Людмила стояла у двери подъезда вместе с другими любопытными соседями, которые уже успели собраться на шум. Наконец Иван открыл дверь. Мать стала колотить его клюшкой. Из двери вылетела его дама. У нее были круглые, ничего невидящие глаза. Она рванула в подъезд. За ней бежала тетушка. Она навесила той кулаком по спине. Дама упала и распласталась на бетонном полу, как лягушка своим толстым животом. Затем она вскочила с прытью и вылетела из подъезда босиком. Людмила вышла следом. Одна из соседок сказала ей:» Она вот тут мусорное ведро поставила. Можно я его возьму? У меня мусорного ведра нет.» «Возьми.» - безразлично разрешила она. На лавочке сидела старая, мудрая соседка тетя Вера. Она сказала:» Люда! Это все подстроено. Они только сейчас вошли… Не надо горячиться.» Людмила Петровна приняла ее слова к сведению, поверила умудренной жизнью женщине. Да и ревности почти не было, только удивление и недоумение. Она ушла домой. А утром заявилась к Ивану и сказала:» Так! Теперь я здесь буду жить! Чтобы больше такого не было!» В отличие от первого мужа, Иван был всё-таки был намного мягче. Нашкодив, он тут же начинал подлизываться и не знал, как искупить свою вину и чем угодить. Зато, если первого мужа она подавляла, то этого нет. Он с ней не спорил, а делал как ему надо. И это вызывало уважение. Она говорила своей неразлучной подруге- куме:» Смотри чего, рыпается, не поддается…». В квартире остались шлепки этой женщины. Людмила не знала куда их деть и не нашла ничего лучшего, как отправить их в мусорное ведро, которое третий раз фигурирует в странных, не укладывающихся в голове, а потому и не столь важных, как это может показаться на первый взгляд, для Людмилы Петровны событий. «Она только сказала про себя невидимому врагу:» Хотите разлучить нас? Ничего у вас, господа хорошие, не выйдет!» И стала жить дальше.
 
К ним пришла жить маленькая дочь Ивана Маша. Ее мама (первая жена его) сошлась с мужчиной, а она его возненавидела. Маша осталась жить у них. Приходили его бывшие тесть с тещей (Машины бабушка и дедушка) и слезно просили его, сидя с ним на кухне:» Иван, не бросай Машу!» 
И в это же лето произошло целый ряд событий. У Ивана был мотоцикл «Урал». Он стоял у бывшей тещи, в своем доме, в сарае. Он, попросив разрешения пригнал его и поставил в Мишкин гараж. На этом его мотоцикле они с Людмилой катались и по лугам, и по полям. А на трассе Иван развивал такую скорость, что Людмила просто закрывала глаза чтобы не пугаться. А когда чуть приоткрывала один глаз, то только столбы телеграфные мелькали с огромной скоростью мимо них. Мать его говорила:» А я с Ванькой на мотоцикл сроду не сяду!».  Мишке он купил тоже мотоцикл и сказал,» Пусть гоняет, мой бы только не трогал!» И Мишка накуролесил дел! Он заехал на своем мотоцикле в поселок, где он у него сломался и бросил его там. И у каких-то пацанов типа купил другой мотоцикл. Куда он его дел – никто не знает, во всяком случае мать его в глаза не видела. Из-за мотоцикла, который куплен был Иваном, они с ним поругались. И Мишка заявил ему:» Убирай свой мотоцикл из моего гаража, а то я его выброшу!» А тот все не убирал. Некуда ему было его убирать. Пришли они с Людмилой в гараж, открыли замок, а мотоцикла Ивана нет!» Пыль до неба!» Скандал! Людмила Петровна собралась, и от греха подальше, ушла с дочкой жить к себе домой.
               





   
Глава 5.

Тревожные события или мы живем в «Чикаго».
Мишкины» университеты». Лидочка.

Иван, как не трясся за свои вещи (сам про себя он говорил: я не жадный, я домовитый), а сумел перебороть себя, они опять сошлись. Он сказал Людмиле:» Ты меня приколдовала.» «Ну есть немного.» - чтобы не разочаровывать его и придать себе таинственного шарма, ответила она. Взаимное притяжение было. И как всегда, может быть самую решающую роль в примирении сторон сыграла мама Ивана. Ей пришлась по душе Людмила Петровна, она прямо-таки гордилась тем, что сын живет с нею. Она сказала ему:» Какой еще тебе мотоцикл? Что от Людмилы тебе надо? С Нее (тут бойкая и не лазившая за словом в карман заступница Людмилы Петровны имела ввиду интимное место каждой женщины) – сдачи нет! Да и жить то стало Людмиле опять не на что, А к хорошему быстро привыкаешь. Детей в школу надо было собирать, а в стоматологии какая зарплата – смех один. И немаловажную роль в том, что они сошлись сыграла дочка. Эта партизанка матери не говорила ничего, а сказала своей крестной Елене Юрьевне:» Как мне все надоело! Как я хочу домой, к папе!» И мир был восстановлен. Дочь потом рассказывала своей сводной сестре Маше:» Поругались мы с подружкой с нашего двора. Она кричит: Да! Тебе хорошо! У тебя отец есть!» С Машей у них было три года разницы, она в этом году поступала в первый класс. Девочки подружились.
Мишка ушел жить в квартиру к бабушке, почувствовал себя совсем взрослым, самостоятельным. Да и понятное дело, что между ним и Иваном черная кошка пробежала. Два медведя в одной берлоге не уживутся никогда.
Еще в первые дни знакомства с Иваном Людмила Петровна рассказала ему о том, что у нее лежит чужой паспорт, в залог за гитару. «Ну пусть пока лежит.» - ответил он ей. Месяца через два гитару принесли, но не их, чужую чью-то. И Людмила Петровна отдала наконец чужой паспорт, который стал ее тяготить, дяде того пацана, что забрал у Мишки гитару, лично в руки. Но гитара эта недолго продержалась у них. Мишка в гараже с кем-то подрался и одел гитару ему на голову, разбил. Кто сказал, что гитара не ударный инструмент?
Чтобы возить домой фрукты, овощи с дачи купили велосипед с рамкой, бардового цвета. Мишка из четырех банок клубничного варенья, забодяжил вино. Слил их все в одну бутыль, а виктории и так мало было на даче. Попили компоту! Да еще и матери предлагал:» Попробуй, мам, очень вкусно!» «Спасибо, милый сыночек. Нет, я не буду» - отвечала ему она. Ну не шкода ли этот мальчишка?!
С Иваном Людмила Петровна почувствовала, что крепче стала стоять на ногах. Как бабушка говорила:» Маленький мужичишка, а все бабе покрышка!» чувствовалась хоть какая-то защита. А то уже было ощущение, что земля уходит из-под ног. Как в песне поется:» Работу малую висок еще вершит, но пали руки. И стайкою наискосок уходят запахи и звуки…» Этой, первой зимой, что жила она у него, глядя в окно на кружащиеся снежинки, в голове у Людмилы Петровны крутилась такая песня, «Снег кружиться, летает. летает и поземкою клубя, заметает зима, заметает все что было до тебя. Забывались неприятности и обиды, хотелось счастья. А на Ивана Людмила Петровна вначале не реагировала никак – ну обыкновенный мужчина, ничего в нем такого нет, мужик, как мужик. И только тогда, когда они с ним пришли к куме Елене вставлять стекло на кухне, и мать ее сказала:» А он у тебя ничего, симпатичный!». Тогда только Людмила посмотрела на него со стороны и до нее наконец дошло, она подумала:» А ведь так оно и есть. Костюм еще новый ему купили вельветовый. Ничего он так, и в правду симпатичный.» Кума жила на первом этаже. Стекло в кухонном окне нечаянно выбили мячом мальчишки.
Когда Людмила Петровна жила с первым мужем, она была очень самоуверенная, боевая, всегда знала, как жить и что делать. А оставшись одна - растерялась, в душе все отмерло. Защитная реакция организма. Теперь стала было по немного оттаивать. Мама ей говорила:» Вроде живете не плохо, расписаться нужно, чтобы было все, как у людей. А то – сожитель! Это одно слово убивает.! Да можно и ребеночка вам общего завести.» Людмила Петровна передала разговор Ивану. Насчет росписи он сказал, что надо подумать, а ребеночка заводить категорически отказался, т. к. сам был из многодетной семьи (их три брата и три сестры) и он, по его словам, от этого намучился. Иван сказал, как отрезал:» У тебя есть дети и у меня. Хватит нам. Этих бы на ноги поставить.» И все равно было немного обидно. Это видно заложено в природе женщины – хотеть иметь маленького ребенка, не смотря ни на какие обстоятельства. А насчет того, чтобы расписаться Людмила была согласна с мамой еще и по своим мстительным соображениям. Она думала:» Первый муж так любил детей. Да не может такого быть, чтобы он нас совсем забыл. Рано или поздно тоска настигнет его, и он приедет, свалиться, как снег на голову. Надо действительно расписаться с Иваном, чтобы отрезать ему все пути назад. Ушел – пусть идет!» Людмила Петровна очень любила петь. И на застолье, на праздник, сидя с подружками, мелодично выводила песню, льющуюся прямо из души:» …Забудь обратную дорогу и нашу первую весну. Тебя не встречу у порога, руки не протяну. Забудь обратную дорогу! Того, что было, не вернуть. Мою печаль, мою тревогу забудь, любимый мой, забудь…» 
Нарядили, одели они с Иваном своих девчонок к школе. Одна из подруг Людмилы Петровны (не имей сто рублей, а имей сто друзей) пошила ее дочке шикарный брючный костюм к четвертому классу: черный, с удлинённым пиджаком и квадратными, средней величины, черными с белыми блестками пуговицами и взяла за пошив копейки. Такой не в одном магазине не купишь! Его оценила, проводя дочку восхищенным взглядом, даже соседка, торгующая вещами на базаре. Хоть нарядили девчонку! А то в первый класс она пошла в том, кто что дал. А Мишка поступил в техникум. 1 сентября, отстояв торжественную линейку у школы и проводив девчонок в класс, Людмила Петровна с кумой Еленой Юрьевной, запыхавшись неслись к техникуму, полюбоваться на своего сыночка – студента. По дороге все вспоминали, как крестная Елена его, шестилетнего, после крестин несла его из церкви половину дороги на руках, так как идти было далеко, и он очень устал. Вспоминали еще как они ходили к нему в больницу, когда в 7 лет у него вдруг упала температура и давление на самый низкий уровень. Ему приписали кофе и шоколад, крестна посмеивалась, что тоже хочет такие лекарства, желая его взбодрить. А когда вышли из больницы, обе всплакнули, что их общий любимец (крестный сын и родной в одном лице) от слабости не мог поднять голову от подушки, хотя всегда был живой озорник и проказник. И вспомнили как он с крестной обожал играть в настольные и другие игры, как она к каждому дню рождения дарила им с сестрой (своим крестникам) подарки, т. к. помнила, как ей ее крестная сроду ничего не дарила и как ей это было обидно.
Бежали, бежали без задних ног, радовались, а группу Мишкину не нашли и так и ничего не поняли – куда идти и где кого искать! Так и вернулись ни с чем домой. Учебный год полетел. Но недолго сын проучился в техникуме, месяца два. Узнав из анкеты, что у него отчим плотник, учительница по литературе стала напрягать Мишку, чтобы отчим сделал полки для выставочных стендов. А сын не хотел обращаться с этой просьбой к Ивану. А потом он вдрызг разругался с учителем по физкультуре, сказав тому, что он пьяница и что он нарочно заставил девочек бегать по стадиону под дождем, чтобы мокрые майки облепили им груди, любоваться на них. Тот действительно любил выпить, и на уроках даже бывал под хмельком. Но на это почему-то закрывали глаза. Директор лишь сказал, что надо извиниться. А физрук и слышать ничего не захотел. Сын забрал документы и отдал их в училище. К нему перешла жить Лида, с которой он познакомился в деревне. Она последний год доучивалась в училище, на швею. Людмила Петровна подумала, что так даже будет лучше, будет сидеть с девушкой дома, не будет мотаться по улицам с пацанами. Бабушка совсем стала стара, у нее было недержание. Она не добегала до туалета. И Лида безропотно мыла каждый день полы. Потом брат Людмилы Петровны, который немного плотничал для себя, вырезал в табуретке дырку, хорошо ошкурил ее. Чтобы было совершенно гладко. Вниз, под табуретку подставили ведро, соорудили импровизированный туалет. Когда Людмила Васильевна приходила к сыну, у них была тишь да гладь. Лида или шила что-нибудь на бабушкиной швейной машинке или вышивала на пяльцах. Они жили в одной комнате, а бабушка в другой, которую запирала на ключ.  Бабушка взялась всеми ночами не спать, а вязать кофты из колючей шерсти. Людмила Петровна ругала ее за это, а она отвечала:» Мне скучно» И в конце концов бабушка почти совсем ослепла.
Ну а дальше тяжелые события разворачивались, как в Чикаго, не даром так иногда называют наш город. Ивана не было дома, когда в дверь позвонили. Людмила Петровна открыла. За дверью стояла группа парней. Они спросили Мишку. Мать не побоялась их и вышла в коридор, полюбопытствовать – а собственно, что им от ее сына надо. «Он нам должен. Он купил у нас мотоцикл. А деньги не отдает. Мы поставили его на счетчик. Он нам должен уже две тысячи.» - заявили ей парни. «Так! Во- первых он несовершеннолетний и не заработал еще ни одной копейки. Какое он право имеет что-то покупать? А вы какое право имеете ему что-то продавать? Пока он несовершеннолетний, я за него отвечаю.» - строго сказала им Людмила Петровна. «Ну вот вы за него и заплатите» - тут же нашлись они. «Я у вас ничего не брала. Если вы считаете, что я вам что-то должна, то обратитесь в суд, пусть у меня вычитают из зарплаты.» - отбрила их Людмила Петровна. И они ушли ни с чем. А она тут же собралась и помчалась к сыну. Она увидела Мишку из далека. Он зашел в свой подъезд. А когда она подошла ближе, то одновременно из-за угла вывернула и эта компания. Они, увидев ее покружили, покружили и ушли. После этого она только зашла домой. Они стали обсуждать создавшееся положение. Мать все выспросила у Лиды, которая была в курсе всего. Она узнала, что за пацаны, где живут и чем занимаются, узнала, что они на трассе торгуют техническими жидкостями для машин: бензином, маслом, стеклоочистителем по спекулятивной цене.» Завтра же пойду в милицию!» - заявила мать и зазвала молодежь к себе в гости. Иван помирился с Мишкой недавно и подружился с Лидой. Они посидели у родителей в гостях, рассказали, что вчера гуляли с магнитофоном во дворе и его у них выпрашивал общий знакомый, хулиган, который приходился Ивану немного родней. Магнитофон этот (серенький, аккуратный, компактный двухкассетник) подарили они Мишке на день рождения. Когда молодежь вернулись домой, дверь в их квартиру оказалась напрочь вышибленной. Из квартиры украли злополучный магнитофон и паспорт Лиды. Бабушка в это время сидела вечером у соседнего дома, разговаривала со знакомыми бабками. И кто-то видно воров спугнул, потому что в квартире еще было чего взять. Родители с девочками было уж собирались спать, когда прибежала вся заплаканная Лида и сообщила о происшествии. Иван успокоил ее. Он сказал, что завтра же выпишет с работы и поставит им новую, резную, из чистого дерева дверь и пойдет к блатным выяснять за этот беспредел. Дверь он привез и поставил, и сходил к блатным. Паспорт Лиде принесли и отдали, а магнитофон не вернули. Обратились к соседям, что дверь напротив узнать кто здесь ломал двери. Они чуть какой шум все бежали жаловаться, даже один раз жаловались, что громко стулья у Людмилы Петровны в квартире передвигали. А на этот раз, когда двери у соседей ломали, они заявили:» А мы ничего не слышали!» Без комментариев. Все и так ясно, что за люди – эти соседи. Бабушка тут же с пенсии дала денег и заказали железную дверь, дополнительно к той, которую поставил Иван. Когда ее привезли и поставили, Людмила Петровна с удовлетворением сказала:» Ну теперь пусть бьются, и лучше головой». Наступало новое время. Раньше дверь в квартиру вообще не закрывали, только на ночь. А теперь ставят еще и дополнительные, железные двери, как в гараже.            
Выбрав время, Людмила Петровна пошла в милицию. Ее направили к участковому. Она изложила ему суть дела, фамилии и клички пацанов, их адреса, которые знала. Личности были ему известные. Участковый назначил день, когда он их вызовет и ее тоже. Этот день настал. Чтобы эти пацаны раз и навсегда отстали от Мишки, Людмила Петровна сказала, что его вообще нет в городе. «Он уехал к отцу в Сибирь. Затем он вызовет к себе и жену. Она беременная. А они ходят, стучат, ее пугают. Спровоцируют еще у нее выкидыш. Утверждают, что мой сын им должен и что они поставили его на счетчик, вымогают у меня две тысячи. В конце концов есть закон и есть суд. Если они считают, что я им что-то должна, пусть подают в суд. У меня с зарплаты будут вычитать.» - выдала Людмила Петровна заготовленную речь. «Да что из-за триста рублей по судам-то ходить?» - проворчал один из них. «Как цена то у вас сразу упала – с двух тысяч да до триста рублей! Сами виноваты! Нечего было малолетке мотоцикл втюхивать. А я еще в налоговую пойду! Я скажу, что у вас незаконная торговая точка на трассе и что вы налоги не платите.» - пригрозила Людмила Петровна. Участковый сгреб пацанов за шкирки и сказал им:» Еще раз вы появитесь у этой квартиры – я вас посажу! Я могу прямо сейчас посадить вас в обезьянник! До свидания!». И он подтолкнул мальчишек на выход в коридор, где они встали по обе стороны. Людмила Петровна, с гордо поднятой головой, прошла мимо них. А сама побаивалась, чтобы эти верзилы не навесили ей сверху по макушке. И чтобы совсем отвадить шпану от своей квартиры, Людмила Петровна распустила слух, что они там не живут и что квартира продается. Она шепнула по секрету это всего одной только соседке, а слух разнесся так быстро, что к ней в стоматологию, на работу два раза приходили покупатели. Чтобы отвязаться от них. Она объявила, что квартира уже продана.
Машу на выходные забрали бабушка и дедушка. Уже поздно вечером Иван и Людмила сидели дома втроем с дочкой. Жили они на первом этаже. В окно постучали. Людмила Петровна выглянула и позвала Ивана:» Иди! Там твоя старшая, Ленка, которой ты все денег на шоколадки суешь и с ней четыре кавалера. «Она прислушалась к разговору. Ленка просила денег.» Нету денег!» - ответил ей Иван. Тогда выходи говорить за прошлую жизнь» - заявила она и устроила светопреставление! Ее ухажеры сняли с петель дверь подъезда и стали ею долбить в дверь квартиры Ивана. Он схватил топор и хотел выскочить к ним. «Куда?» - поймала его за штаны Людмила. «Не дай бог зашибешь хоть одного из них! Они малолетки, им ничего не будет, а тебя, дурака посадят. Я ведь в тюрьму к тебе не поеду! Сейчас мы с дочкой выпрыгнем в окно, побежим через дорогу к твоей маме и вызовем милицию.» Со страшным грохотом, что есть мочи лупили малолетние придурки дверью от подъезда в их дверь, а она не поддавалась, крепкая была, дубовая. Вот тут-то Людмила Петровна и поняла истинный смысл выражения – мой дом. Моя крепость. Выскочила соседская бабуля из квартиры напротив, закричала:» Вы что делаете?!» Они ее так шуганули матом и сказали. Чтобы закрыла дверь, пока цела. Что она в испуге отшатнулась и закрылась. Трудно представить с какой целью подростки вышибали дверь и что четыре разъяренных парня могли сделать. Людмила Петровна с дочкой не стали ждать что с ними могут сделать и попрыгали в окно. Хоть это был и первый этаж, но было довольно высоко. Людмила Петровна при приземлении на асфальт вывихнула ногу. Она потом долго болела. Прыгнув на асфальт и поминутно опасаясь, что преследователи вылетят неожиданно из-за угла дома, прихрамывавшая мать и дочка перебежали проезжую часть на другую сторону улицы, к дому мамы Ивана и от нее по телефону вызвали милицию. Когда они вернулись домой этих разбойников уже и в духах не было. Дверь они тут же бросили, провода и выключатели оборвали в подъезде. А их дверь не подвела, выдержала нападение. Ее только перекосило и заклинило так, что Иван не мог из нее выйти сразу. Он так переволновался, что от расстройства у него пропал голос, и он смешно шипел, как змий – аспид. И опять Людмила Петровна уже с Иваном. По знакомой дорожке идет в милицию к участковому. А куда деваться? Это наши детки! По адресу Ивана участковый был другой – рыжий увалень. Он заявил:» Ну и что такого. Что дочь попросила у отца денег? Они малолетки. Им ничего не будет.» Иван открывал рот, а оттуда вместо слов вырывалось только непонятное сипение. При всей серьезности ситуации это было так комично! «Вы еще им скажите, что им ничего не будет! Можно ведь их как-то и припугнуть!  - подала голос Людмила Петровна. «Во-первых – она ему не дочь. А во-вторых она не на хлеб денег просила, а четырем своим ухажерам на выпивку и на сигареты. Мы что весь белый свет должны сигаретами обеспечивать?!» - добавила она. Но рыжий участковый будто ее и не слышал, и игнорировал ее слова. Он обращался только к Ивану. Ну в общим дело замяли. Возможно хулиганы и Ленка сними и получили какое-то внушение. Но Людмиле Петровне и Ивану это было не известно. Зато внушение разбойнице сделала мама Ивана, она сказала ей:» Ленка, ты что к ним привязалась?! Он тебе не отец! Иди вон к своему Иванову и там воюй!» Людмила, опасаясь за дочь, после всего этого ушла к себе домой и сказала Ивану, что ноги ее у него не будет, пока он не поставит себе такую же железную дверь, как у нее в квартире и решётки на окна. Дверь он поставил сразу, а решетки не осилил по деньгам. Успокоившись немного, Людмила Петровна вернулась. А решетки поставили потом, не вдруг, постепенно.
Бабушка жаловалась Людмиле, что она чувствует, что в квартире еще кто-то живет, кто-то чужой. Оказалось, что это младший брат Лиды ушел от своей бабушки и поселился у них. А матери у них не было, она умерла. «Чего ему у бабушки то не живется?!» - недовольно поинтересовалась Людмила Петровна, не желая иметь еще одного иждивенца – нахлебника. «А почему тогда Маша у вас живет?» - поинтересовался с вызовом сын. «Ну Маша совсем еще маленькая, да и ее отец кормит, не я.» - ответила ему мать. « А он у меня телохранителем работает.» - заявил ей Мишка. «Делать ему здесь нечего.» - заявила мать. И брат вроде бы ушел, но периодически появлялся вновь. Мишка проучился в училище до Нового года. У него опять получился конфликт с учителем – кудрявым, маленького роста, чудаковатым мужичком. Доктор, которая выправляла у детей прикус сказала, что у сына Людмилы Петровны очень остро развито чувство собственного достоинства. На Новогодний праздник в училище, на Елку к Мишке Людмила Петровна пришла вместе со своей дочкой (его сестрой), хотели повеселиться. А сын заявился на праздник выпивши. А на претензии со стороны дежурного педагога ответил:» А что, я ничего, я тут чисто с мамкой!» В общим с праздника их выгнали. Мишка на всех обиделся и пошел забирать документы. Вылитый папенька! Тот тоже нашкодит и сам же на всех обидится. Как говорится:» Яблочко от вишенки» не далеко падает.  Документы отдать ему не захотели, учился он хорошо, а согласились только переводом перенаправить его учиться в вечернюю школу. Все! Больше учебных учреждений в городе не было. Мишка прошел все городские «университеты «и не в одном не задержался. Заявил он, что хочет работать. И так как ему еще не было 18 лет, то они вместе с мамой поехали в Самару, где он устроился на стройку чернорабочим.
Бабушка совсем стала стара. Не хотела жить. Она жаловалась, что ничего не видит, что у нее все болит. «Ну что ты? Плохо ли жить на белом свете! Придет весна, все расцветет, будет благоухать, солнышко будет припекать, будешь выходить на балкон.» - уговаривала ее Людмила. Она была на работе, когда прибежала Лида и сообщила:» Бабушке стало плохо. Она стала кричать, а ее дверь была заперта на ключ. Ладно Мишка был дома. Он взломал замок, мы вызвали скорую помощь и ее увезли в больницу. Людмила Петровна отпросилась и ушла домой. В комнате бабушки нестерпимо пахло уксусом. На полу стояла бутылка с укусом, по виду ничем не отличавшаяся от бутылки водки- чебурашка. Бабушка любила для аппетита за обедом выпить рюмочку.  У Людмилы мелькнула страшная догадка: уж не уксусом ли бабушка отравилась, она все говорила. Что жить не хочет. Но даже если и не нарочно, а сослепу, то все равно – какой ужас! Она помчалась к ней в больницу. Бабушка лежала на больничной койке, в рот и в нос ее были вставлены длинные трубочки и отведены в эмалированный, белый сосуд на полу. Она только смотрела на нее и ничего не сказала. Людмила прорыдала всю ночь, а на утро сообщили, что бабушка умерла и сказали, что если ее до обеда не заберут, то ее отдадут в морг. А кто знает отчего она умерла, если выяснится, что она отравилась именно уксусом – всех затаскают по судам! Людмила Петровна кинулась на работе к заведующей, и та предоставила ей служебный автомобиль уазик, за что она на всю жизнь осталась ей благодарна.
Людмила позвонила Ивану на работу, сказала, что бабушка умерла. Она здорово плакала. Иван на работе сколотил бабушке гроб и крест и привез. На похоронах уже нельзя было расслабляться, чтобы весь обряд прошел достойно. Сестра даже упрекнула ее, сказала;» Ты хоть бы слезинку проронила.» Людмила промолчала, да и как она могла объяснить, что сейчас, стоит ей дать себе слабину, у нее начнется истерика и она ничего уже не сможет делать, только плакать. А ведь нужно было схоронить бабушку по-человечески и отвести поминки. Щи на поминки варил Иван у себя дома, на своей плите, в десятилитровом эмалированном ведре. Щи он варил знаменитые. А раскладывала быстро и ловко по тарелкам еду жена младшего брата Ивана, она работала в больнице на раздаче. На работу Людмила принесла своим коллегам обед и пироги, поминать бабушку. Она была очень мудрая, бережливая и расчетливая. Через полгода сняли с книжки ее сбережения поставили ей памятник из мраморной крошки и заказали оградку. Покрасили в ее любимый зеленый цвет. И поминки справили. Боль утраты стала постепенно затихать. Неужели она все- таки хлебнула этот злосчастный уксус – от этой мысли Людмиле Петровне долго еще было нехорошо. Но пусть бабушка теперь покоится с миром.


Глава 6.

День за днем, а за зимою лето.

А между тем жизнь шла своим чередом. Свою дочку, дочку Ивана и свою племянницу от младшей сестры Людмила Петровна записала в танцевальный кружок при клубе «Мир». Замечательный был клуб, какие шикарные Новогодние Елки там проводили каждый год с участвуем детских танцевальных коллективов и драматических кружков! И главное, что клуб был в двух шагах от так называемых спальных районов, кружки были бесплатные и туда дружно ходили заниматься дети со всех окрестных малосемеек, родители которых были не богаты. Вход на Новогоднюю Елку осуществлялся по билетам, цена которых была приемлемая. Людмила Петровна утащила раз на Елку и Ивана. Сначала выступали различные детские коллективы в новогодних нарядах с танцами. Все выступали замечательно! Особенно умиляли малыши. На танцы принимали с пяти лет. Иван был в восторге! Он говорил:» Ну ты меня и вытащила на праздник! Как здорово!» А затем танец исполняли со своим коллективом их девочки. Они вышли в белых, удлинённых, воздушных капроновых платьях, волосы, собранные на макушке в шишку убраны сверху кружевной сеточкой с блестками. Дали синюю подсветку. Наряд их стал голубым, и девочки плавно закружились в волшебном танце, все одинаковые, как одна. Людмила Петровна так и не отличила своих от других танцовщиц. Иван, от избытка чувств, помчался за цветами для их руководительницы кружка. А между тем, девочки вышли еще на один танец, и он его просмотрел, прибежал уже в конце. На этот раз они исполняли русский, народный танец. Племянница и дочь Людмилы Петровны с остальными девочками были наряжены в яркие, атласные сарафаны, а дочь Ивана (которая была помладше и меньше всех ростом) нарядили мальчиком Ванюшкой. Она была в широких, ярких, атласных штанах, русской рубахе навыпуск, подпоясанной цветным пояском и в картузе. Поверх своих маленьких веснушек ей нарисовали крупные. Танец был веселым и задорным. А дочку Людмилы Петровны выбрали играть роль Снегурочки на Новогоднем представлении. Она вышла и забыла одеть расписные, голубые, атласные варежки с белой опушкой, немного была напряжена, но с ролью справилась. Ей подарили за это сахарницу. Ну а потом клуб у детей отобрали и сделали там очередной магазин «Пятерочка». Как говориться – без комментариев.
Со всеми тремя девочками Людмила приходила к Ивану на работу. «Что ты их сюда притащила?» - задал он ей вопрос. «Ну а что ты все время до позднего на работе, приходишь, когда они уже спят, должны же дети видеть папеньку! Одна что ли я должна их воспитывать? Я как вроде бы замужем.» - пошутила она. Ну а в каждой шутке. Как известно есть доля истины.   
С дочкой Ивана Людмила Петровна, еще по осени, ходили в парк, собирали разноцветные осенние листья. Им задали в школе сделать из альбомных листов проект, украсить его осенними листьями. Ну а после Нового года она сильно простыла, она вообще была очень болезненная девочка, часто болела простудными заболеваниями. К Людмиле Петровне она относилась хорошо, говорила, что любит ее больше, чем папку. Что еще смеялись над тем, что дочка Людмилы Петровны и Иван хлеба почти не ели, тогда, как его дочь с мачехой абсолютно все ели с хлебом (и пельмени и лапшу) – вот и пойми где чья дочка! А в ту ночь, когда дочка Ивана лежала с высокой температурой, Иван никому не дал спать, в том числе и своей больной дочери и сам не спал всю ночь. Он без конца вскакивал и склонялся над ней с вопросом, как она себя чувствует, включал свет и бегал из угла в угол. Утром Людмила Петровна сказала ему, что больше она такой «Варфоломеевской» ночи не выдержит, что неизвестно что с ребенком (может у нее воспаление легких), и чтобы он отвел дочь в больницу. Ее положили в стационар. Иван купил ей туда бархатный, сиреневый халат и пушистые тапки. В приемном покое, при заполнении анкеты, он заявил, что нет у нее матери. А та, узнав, что дочь в больнице вскоре и объявилась. Она наконец то выгнала своего сожителя, которого дочь ненавидела и после больницы забрала ее домой. Они познакомились с Людмилой Петровной и непринужденно болтали при встрече. Она даже ей жаловалась:» Представляешь? Иван в больнице сказал – нет у нее матери?!» Людмила Петровна в ответ покачала головой и пожала плечами. Совесть ее была чиста перед первой женой Ивана. Она их не разводила. Он уже два года жил один перед тем, как ее подруга их познакомила. Даже потом произошел забавный случай. Их с Иваном попросила его первая жена купить их дочери спортивный костюм. Им самим тоже нужно было сделать покупки на базаре. Назад с базара Иван решил вызвать такси, шикануть. Ведь как известно из фразы управдома из фильма «Брильянтовая рука» - наши люди на такси в булочную не ездят! Такси подкатило к дому и оттуда вышла первая жена, вторая жена, дочь и последним Иван (как падишах), и за всех заплатил.
В класс к дочке пришла новенькая девочка Настя. Девчонки быстро и крепко подружились в школе и в гости друг к другу ходили. Не раз и Иван с Людмилой у них гостили, в баню к ним ходили.  Жили они в частном доме. Людмилу Петровну поразило какой хозяйственный и во всем предусмотрительный (хоть и совсем молодой) у них отец. В семье была еще младшая сестра Насти – пухленькая маленькая девочка, с белыми, как лен волосами. Она подошла к Людмиле Петровне, доверчиво залезла к ней на колени и сказала ей на ушко:» А я знаешь кто? Я телепузик.» Это персонажи из мультфильма. Это было так забавно! Мать забрала ее мыть в баню. Намыла младшую дочку. Раздался звонок. Его оказывается специально провели из бани как сигнал, чтобы отец забрал чистого ребенка в дом. Из бани до дома отец настелил дорожку из досок. Над дорожкой по всей длине от бани до дома на столбах был сооружен навес на случай дождя. Отец кинулся за дочкой и вскоре принес ее на руках, с головой закутанную в одеяло. Потом пошли мыться Настя с Аленкой. А когда они пришли настала очередь Ивана с Людмилой Петровной. Последним мылся отец. После бани посидели, попили чаю, отдохнули и пошли домой. Мать вышла их проводить и показала в огороде свои теплицы, в которых гроздьями свисали красные помидоры, тогда, когда у других они были совсем еще зеленые. Теплицы отапливались и теперь, в вечернее время, когда уже смеркалось, там зажгли свет. Честно говоря, Людмила Петровна ожидала, что их одарят помидорами, но мать предложила им купить. Покупать они не стали, свою решили ждать, когда поспеет. Помидоры выспевать по жизни не успевали до конца лета и на дачах, и на казенных полях. В магазине даже продавали консервированные, зеленые помидоры в трехлитровых банках, если кто-то их и покупал. Музыкальная группа «Дюна» в своей песенке «Страна Лимония» пела:» … Мне надоел вечнозеленый помидор – его ты кушай сам. Не смей его со мной делить!» А дачники, в основном, собирали бурую помидору, и она быстрее доспевала у них дома, под кроватью. Аленкина подружка Настя, как большая, торговала сама на базаре салатом. Она вообще была девчонка боевая! Они вдвоём стали в классе давать отпор богатым зазнайкам- одноклассникам, стали драться. И на язык дочь Людмилы Петровны тоже стала остра, умела ответить и постоять за себя. Первая учительница у них была очень строга, но хоть справедлива. В четвертом же классе учительница оказалась еще хлеще! Не желая разобраться в ситуации, а может и откровенно желая угодить своим спонсорам (богатым родителям некоторых других учеников) она вскинулась на подружек. Эта учительница умела поощрить на родительском собрании этих родителей оказать спонсорскую помощь на нужды класса. Многие родители в этом классе занимали руководящие должности и хорошо помогали стройматериалами, краской для ремонта класса. Задумала она оббить все стены в классе реечками и под лак. Это было очень модно и даже шикарно! На это родительское собрание на этот раз Людмила Петровна утащила с собой Ивана, смеясь над ним и называя Папа Карло, т. к. он был плотником. Он сидел рядом с ней за партой и вызвался, понуждаемый толчком локтем в бок от Людмилы, взяться за это дело. И не откладывая дело в долгий ящик, взяв себе в помощь младшего брата Иван взялся за работу. С какой гордостью Людмила Петровна со своими детьми помогала носить рейки и доски на глазах у детей из этого класса! «Вот смотрите, и мы теперь не лыком шиты! Такую красоту не один из ваших родителей сделать не смогут!» - думала она мстительно. А учительница осталась недовольна, когда братья закончили работу. А к дочери она придиралась и придиралась! Мало того, что она затыркала ее в классе, так еще когда они катались на горке с ребятишками во дворе, учительница из окна пятого этажа каким-то образом услыхала и определила, что только дочка Людмилы Петровны и только она ругалась там матом, о чем она и заявила в классе. Это было последней каплей! Терпение Людмилы Петровны кончилось, и она перевела дочь в другую школу. Там классная руководительница у них была просто – золото! Она сумела сразу сделать так, что девочку доброжелательно приняли в свой коллектив одноклассники. Здесь дочка подружилась с двумя девочками, и они остались подругами на всю жизнь. И став совсем взрослыми собирались время от времени вместе. Это у них называлось: сходняк старой братвы.
Приближалось день рождения дочери. Людмила Петровна зашла в магазин, в отдел игрушек. На витрине там стояла ярко красочная, большая, плюшевая мышь (Мини). Она была насыщенного фиолетового цвета, с желтой мордочкой и ушами в ярко малиновом плюшевом платье и привела Людмилу Петровну в восторг! Дочь была в школе. Мать купила эту мышь, принесла домой и с радостным возбуждением, показала ее Ивану, сказав при этом:» Ну, у меня навряд ли хватит терпения не отдать Аленке этот подарок до наступления дня рождения!» «Ничего, я ее спрячу.» - ответил Иван. На другой же день Людмила не вытерпела и захотела отдать дочке Мини. Но не тут-то было! Она обшарила всю квартиру, плюшевую мышь не нашла! Подступила с расспросами к Ивану, но тот был не приступный. Ну где же она? Куда он мог ее спрятать? Ведь игрушка была довольно большая, ведь не иголка же! Наступил день рождения. Иван торжественно открыл шифоньер! Там, среди зимних пальто, была спрятана мышь в его полушубке из черного искусственного меха, в отпоровшейся в районе рукава подкладке. Ну и смеялись же все! А его дочери на день рождения Людмила Петровна купила и отнесла к ней домой плюшевого, среднего размера, заводного Винни Пуха. В лапе у него была зажата конфета.   
Ну а Мишка с Лидой жили у себя в квартире. Ее бабушка по отцу проявила беспокойство, что она живет у них без росписи, не как мужняя жена. Лиде тогда исполнилось 18 лет, а Мишке было только 17лет. Бабушка просила прийти Мишкиных родителей на сговор. Мама Людмилы Петровны идти туда категорически отказалась. Ей бабушка Лиды сразу не понравилась и в частности ее речи, что их голоштанный босяк ее внучке не пара. Людмила Петровна накинула сверху бабушкину расписную шаль с кистями (русский, народный, женский наряд в старину) и как положено, выучив слова...:» У вас товар, у нас купец…», отправилась с подругой сватать Лиду. На сговор приехал из деревни отец Лиды. Квартира у бабушки была богатая – сервант с хрусталем, ковры. Все было цивильно. Эта обстановка их и обманула. Потом, когда Людмила Петровна пришла к бабушке со стороны матери, где и жили братья и сестры Лиды, то ее взору предстала давно не знавшая ремонта квартира со старой, ветхой мебелью, старенькими обоями и ободранными, давно не крашеными, деревянными полами. Четверо детей жили здесь. А самую младшую, Ульяну кто-то взял к себе в семью, оформили над ней опекунство. Они с Лидой также прошли оттуда поселком, и та показала ей дом, где они все жили, когда еще мать была жива. Дом развалился. У него рухнула крыша. И на развалинах сверху лежала треснутая, белая, детская ванночка. После созерцания этого печального зрелища Людмила Петровна категорически отказывалась от предложений иметь свой дом. Там все время нужно что-то подправлять, ремонтировать, налаживать, иначе этот дом рухнет тебе на голову. Это не с нашими мужиками. А бабушка Лиды по отцу, как потом выяснилось, вышла замуж за чужого деда. Квартира и обстановка в ней принадлежала ему, а ее внуки были ему не нужны.
Ну а сейчас праздновали запой, пропивали Лиду, по обычаю. Людмиле Петровне бабушка Лиды предложила взять справку, достать по блату, раз она работает с врачами, что вроде бы Лида беременна, что бы их расписали раньше, чем Мишке исполниться 18 лет. Людмила Петровна не умела использовать людей, чтобы получать от них какие-то услуги по блату, и она на отрез отказалась от этой аферы со справкой. Она вынесла свое решение, сказала:» Ничего! Пусть живут так! Мише до совершеннолетия еще год. Это будет их испытательный срок. Будут хорошо жить, придёт время и поженятся. А на нет – и суда нет!» На этом сватовство и закончилось.
Лида с грехом пополам закончила швейное училище и получила диплом. А работать по специальности было негде. К этому времени городская швейная фабрика разорилась и закрылась. Закрылся также городской мясокомбинат. Говорят, что его нарочно прикрыли конкуренты, скупив все акции и подставив директора, в то время, когда он отдыхал на юге. А какую вкусную там делали колбасу! Закрылся городской молокозавод, консервный завод, лимонадная фабрика и большой хлебозавод. Открылись только небольшие пекарни. Много людей осталось без работы. Сестра Людмилы Петровны работала на машиносчетной фабрике. Она тоже закрылась, и сестра пошла работать уборщицей в больницу. Там хотя бы платили зарплату. Ее муж работал асфальт укладчиком. Им зарплату не выплачивали уже почти полгода. А бегать с места на место тогда было не принято как-то. Вот все и терпели, и ждали, что все наладиться, с места сорваться было трудно. А потом, когда уже ждать было нечего, они уволились, а зарплату им так и не отдали. Лиду начал ругать отец за то, что она было совсем бросила ходить в училище. Она огрызалась с ним, выговаривала ему, что он бросил их с матерью, женился на другой, уехал в деревню и до них ему не было никакого дела, а теперь явился и командовать! Людмила Петровна тоже настаивала, что диплом нужно получить и даже бегала в училище к классной руководительнице Лиды, хлопотала за нее. Мишка со стройки перешёл работать на приемку металла, товарищ его устроил туда.
Год, отпущенный на испытательный срок прошел, Мишке исполнилось 18 лет. Они с Лидой подали заявление в З А Г С. А вслед за молодежью решили вступить в законный брак и Иван с Людмилой Петровной.








Глава 7.

Свадьбы.

К свадьбе сына Людмила Петровна заготавливала продукты заранее с двух получек. Она забила на работе в холодильниках все морозильные камеры мясом, сосисками, курами и т. д. Накормить гостей досыта было чем. Хуже было с алкоголем, денег на него могло и не хватить. Людмила хотела было договориться, чтобы каждый приходил со своим, но зять (муж сестры) так на это обиделся, что эту затею пришлось немедленно оставить и подсуетиться самим. Людмила Петровна пошла по врачам занимать денег. Но никто из них денег ей не дал. А дала взаймы ей уборщица Тетя Надя (она мыла в стоматологии коридор), за что и получила огромную благодарность и дружескую привязанность. Платье и фату невесте дала жена брата Людмилы Петровны, они совсем недавно отпраздновали свою свадьбу. И костюм дяди пришелся Мишке также в пору. Он захотел, чтобы в петлице пиджака у него был белый, флюаранжевый цветок, как у его отца на свадебной фотографии. На золотые кольца молодым конечно же денег не наскребли и купили кольца из бижутерии.  В Загсе заказали профессионального фотографа, все не хуже, как у людей. После свадьбы Лида не расставалась со своей свадебной фотографией, всюду нося ее с собой. Людмила Петровна к свадьбе сына готовила для гостей не только угощение. С крестной своих детей, с подругой кумой Еленой они приготовили и культурную программу проведения свадьбы, назначив ее тамадой.
«Не на острове Буяне, не на море- океане, на родной земле, в доброй трудовой семье время свадьбу начинать, молодожёнов поздравлять! Сегодня торжество у них! И мы, годами умудренные гордимся за детей своих. Вели мы их по жизни до венца! Все, что хорошего мы дали им, беречь им надо до конца.»
Сделали они медали из золотой фольги на ярко- бордовой тесемке награждать молодых, за то, что они с честью выдержали испытательный срок – 1 год, отсрочку свадьбы до совершеннолетия жениха. Написали Людмила Петровна с крестной также шуточные дипломы.
Диплом жениха.
Пол мужской, родился, учился, не был, не состоял. Богатых родственников за границей и связей, порочащих не имеет. Причина, побудившая вступить в брак – соответствующие отношения, общность, близость между людьми, иными словами – любовь. В холостой период жизни изучал науки по принципу – я жизнь учил не по учебникам:
1. Бухгалтерский учет – в гастрономе, в вино- водочном отделе.
2. Естествознание – по фильмам, на которые дети до 16 лет не допускаются.
3. Кулинария – в туристическом походе (раз картошка, два картошка).
4. Астрономия – по звездам, по ночам с любимой девушкой.
5. Химия – в раннем возрасте (5 класс) проводил опыты по определению химического состава (никотин) в сигаретах у отца.
6. Поступил на девятимесячные курсы по вождению колясок.
В связи с этим и на основании Свидетельства о браке присвоить ему почетное звание – Муж. Успешно прошел гарантийный испытательный срок (1 год) на прочность своих чувств. 9 марта 2002 года.
Ну и невесте тоже сочинили шуточный диплом.
Когда Лида одела свадебное платье и фату – какая же она была красавица!
Молодежь уехали в Загс, а взрослые, по обычаю, остались дома. Людмила Петровна дергалась и металась к окну от каждого звука въехавшего во двор автомобиля! «Да не волнуйся ты так! Да услышишь ты, когда они подъедут!» - успокаивал ее Иван. И действительно, когда они въехали во двор, громко загудели все автомобили свадебного кортежа. Они с Иваном встретили молодых на пороге квартиры и, как положено, благословили иконой. Уселись за столы. Кума Елена начала по праву тамады застольную речь. И оказалось, что молодежь тоже приготовила свою культурную программу ведения свадебного торжества. Катя, подруга невесты, та самая, о которой потом жалели, что выбрали не ее, и которая потом так всю жизнь и любила Мишку и поддерживала с ним дружеские отношения, бойко и задорно тоже взяла на себя бразды правления тамады. Это было немного неожиданно и нарушило придуманный сценарий. Но выпив по рюмочке две тамады распределили кому и что говорить, и свадьба пошла своим порядком. Гармониста заранее пригласили играть на свадьбе. Закончилась торжественная часть, подарили все подарки. Людмиле Петровне особенно понравился набор: одинаковые, с золотым тиснением 6 рюмок, 6 стопок шире и побольше и 6 стаканов с широкой золотой полосой по верхнему краю с таким же узором. И кроме основных дарили и шуточные подарки: вот вам веник, чтобы было много денег, мыло – чтобы были друг другу милы, а вот яичко – чтоб спали личико в личико А крестна подарила большой бумажный сверток. Его разворачивали, разворачивали – замучались разворачивать, конца не было слоям бумаги! И наконец достали оттуда – пустышку! И крестна еще прочитала молодым поздравления и шуточные пожелания:» Девчонок, мальчишек побольше рожайте, отдайте родителям – они воспитают! Родню не забывайте, гостите подольше, по месяцу – то у одних, то у других!» Ну и смеху было! Потом молодежь ушла с магнитофоном в другую комнату двухкомнатной квартиры танцевать современные танцы, а взрослые, по старинке пели под гармонь застольные песни, плясали русские пляски с притопом и пели под гармонь частушки. У молодежи своя свадьба, у них своя! Все прошло просто отлично: и культурно и очень весело! Гости пели, плясали, веселились! Хозяева всех напоили, накормили, все были сыты, пьяны и довольны.
Прошла весна, наступило лето и пришел день свадьбы Ивана и Людмилы Петровны. К своей свадьбе Людмила заказала у подруги пошить платье и к нему перчатки от локтя и закрывающие кисть руки треугольником с лямочкой между пальцев. Материал она выбрала не совсем белый, скорее бежевый, что более приличествовало ее возрасту. Платье сшили по длине в пол. Ее задумку подруга исполнила великолепно, и вся родня это оценила, сказали у Загса, что их невеста всех круче. Жених Иван нарядился в белую рубаху и черные брюки. Обошлись без пиджака, т. к. было жарко. Его итальянские туфли подкачали, хоть они и были еще крепкие, но для такого торжества явно не годились. И новые туфли свои для такого случая, на свадьбу одеть дал ему младший брат. Размер у него был больше и Иван, рискуя их потерять, потуже затянул на них шнурки. Нанимать машины не посчитали нужным, Загс был совсем рядом. Но как же Людмила Петровна стеснялась выйти на улицу в свадебном платье, ее прямо трясло, будто прямо первый раз замуж выходит. Иван тоже заметно нервничал, потом выпил рюмочку другую и расхрабрился, зато немедленно получил от Людмилы Петровны нравоучительную нотацию о пользе трезвости. Наконец время пришло, и они с толпой родственников вышли из дому и пешком пошли к Загсу. Загс находится рядом со стоматологией. Девчонки с работы повылазили во двор, фотографировались с Людмилой Петровной в свадебном наряде, поздравляли от души! Золотое кольцо, в качестве свадебного подарка, преподнес ей брат. Ивану одела она на палец бижутерию. А он сказал, что все равно не сможет носить никакого кольца, т. к он все время на работе. А там на деревообрабатывающих станках с кольцом не мудрено остаться без пальцев. А свое кольцо Людмила тоже не надевала почти, при всем желании. Стоило только ей его надеть, как в Ивана вселялся какой-то демон, он становился борзым и гнул из себя не знаю кого, снимет она кольцо – мужчина усмиряется, такие вот в дальнейшем происходили чудеса. Ему она подарила серебренный крестик и цепочку, которую он благополучно порвал, задев обо что-то на работе, да так и не нашел ни цепочки, ни крестика, хоть и обшарил всю мастерскую.
Расписались и тем же порядком вернулись к Ивану в квартиру. Сын с Лидой к регистрации в Загс не успели. Мишка наступил на работе на гвоздь и повредил ногу и пришел, хромая, он с Лидой чуть позже, прямо к свадебному столу. Вся женская половина семьи Ивана дружно взялись резать салаты, ставить варить горячее и накрывать столы, составленные рядком через всю комнату и накрытых одной длинной, нарядной клеенкой. В результате дружных совместных усилий за стол сели гораздо раньше, чем планировали и когда пришла подруга, которая их познакомила (собственно виновница торжества) все уже были изрядно навеселе, и Людмила Петровна предоставила ей право самой вливаться в коллектив гуляющих на свадьбе. Во главе стола сидели родители: мама Людмилы Петровны и мама и отчим Ивана. Мама Людмилы сказала ей:» Какая ты красивая!», и плакала также, когда она первый раз выходила замуж, от полноты чувств, не совладав с нервами. Родня у Ивана были все люди не богатые, подарков особых не подарили, но зато все были они дружные под крылом у своей матери. Людмила Петровна не успевала ей восхищаться, так же, как и своей мамой. У ее мамы было трое детей, а у мамы Ивана шестеро. И у обоих все дети работали, всем сыграли свадьбы, всех обеспечили жилплощадью, всем выхлопотали квартиры, у всех были телевизоры, что для Людмилы было немаловажно. После того, как ее бросил муж они сидели часто без телевизора даже на Новый год, замучились вызывать мастера, их телевизор все время ломался.
Зато цветов на свадьбу надарили – ворох! Людмила Петровна любила цветы! А сердце ее не трепыхалось, как в молодости и все казалось каким-то нереальным и не настоящим, даже эти красивые цветы. Хотя душа у нее умиротворилась и успокоилась. Все! Теперь все как положено: муж, а не какой-то там сожитель, земля под ногами появилась. А то живут некоторые не расписанные, на птичьих правах, а в случае чего и вылетают в конце жизни ни с чем. Теперь порядок в жизни. Отдали должное за столом угощению и напиткам, веселились, танцевали, пели застольные песни! Людмила Петровна так устала, переволновалась за день, что прилегла головой на подушку на кровати в свадебном платье, закрыла глаза и поплыла в царство Морфея. И ее так и сфотографировали с Иваном, который уселся рядом с ней с ворохом свадебных цветов. Гости прибрались на столах, посуду немного помогли помыть и разошлись по домам, забрав с собой детей и оставив молодых одних. Утром приходила мама Людмилы Петровны. Она позвонила в дверь. Молодожены (Иван и Людмила Петровна) постелили на полу одеяло и перебрались с кровати на пол, т. к. было очень жарко. Они лежали на полу и распевали во все горло песни дуэтом, когда в дверь позвонила ее мама. Людмила Петровна открыла ей дверь и весело сказала:» Ага! Пришла помогать посуду мне мыть?!» «Нет. Я пришла узнать, как вы здесь живы- здоровы, после вчерашнего?»- поспешно ответила та. «Да все нормально, мам, вот лежим с Иваном песни орем» - ответила ей Людмила Петровна, внутренне над ней посмеиваясь – уж больно не любила ее мама домашнюю работу (мытье посуды, например). Мама ушла. Они с Иваном убрались наконец после вчерашнего мероприятия и начиная со следующего дня, жизнь опять вошла в свое русло.


Глава 8.
До свидания стоматология. Лида.

После того, как Мишке исполнилось 18 лет ему из военкомата пришла повестка. Они с Лидой пошли. Комиссию Мишка не прошёл. Его забраковали из-за плоскостопия и в армию не взяли. Он работал за Самарой, на приемке металла, уходил рано утром, приходил поздно вечером, считай с утра и до ночи. Два раза подряд он умудрялся заснуть в последней электричке, проспать и проехать свою остановку до самой Сызрани. А оттуда, утром ему уже ничего не оставалось, как ехать сразу опять на работу. На третий день, попав наконец домой, Мишка смеялся, что Лида потеряла его из вида на целых три дня. И это притом, что никаких сотовых телефонов тогда не было и в помине и домашнего тоже не было, и не было никакой возможности сообщить где он и что он. А она в это время и не думала скучать, устраивала веселые, шумные вечеринки в квартире со своими подругами и друзьями. Об этом Людмиле Петровне рассказывали соседи, которые теперь были свято уверены, что Мишка парень очень хороший, работящий, а жена ему попалась беспутная. А Мишка не один такой проезжал, заснув свою станцию с последней электричкой. Ночевали по той же причине в Сызрани и дядя его (брат Людмилы Петровны) и другие ребята.
Людмила Петровна решила устроить Лиду к себе, в стоматологию, на свое место, в детское отделение, а самой уйти вместе с тетей Надей мыть коридор, что она и сделала. Но девчонки отчаянно скучали по ней и звали ее назад. «Сноха твоя очень пугливая, не общительная. Она забьется в третий кабинет, где мы кушаем и сидит там как мышь, притаиться. Позовут ее, она выйдет, вымоет что скажут, отнесет инструмент в мойку, принесет карточки из регистратуры и опять забьется в угол и молчок.» - говорили ей девчонки. У всего медицинского персонала из-за лекарств обострено обоняние. И все дружно говорили ей:» От Лиды пахнет странно». «Ну сигаретами, наверное, она у нас покуривает.» - отвечала им Людмила Петровна. «Нет, сигаретами – это одно, а это запах другой, а это именно травкой какой-то пахнет.» - отвечали ей коллеги. У самой Людмилы Петровны обоняние было притупленное, слабых запахов она не чувствовала увы вообще и заявление это ее раздражало. «Какой ещё травкой, чего еще они выдумывают?!» - думала она про себя. Наконец решено было поменяться. Людмила Петровна вернулась, к радости сослуживцев, которые привыкли к ней, на свое место, а Лиду поставили мыть коридор. Но ее и здесь съели, не дали работать. Все она не так моет: то больно сильно мочит пол, то мало и опять всех раздражал запах этот травки. Сын Мишка, когда мог, прибегал, помогал ей, таскал ведра с водой. Но ничего не помогло, ее не приняли, съели. И Людмила Петровна ничем не смогла помочь, хоть и просила снисходительнее относиться к ее снохе. У Мишки тоже на работе произошел какой-то конфликт, и его так шваркнули, что он упал на бетонный пол на колени и потом насилу встал на ноги. Он вынужден был, от греха подальше уволиться и остался без работы, как и Лида. Лида оказалась еще, и заядлая собачница и еще ей нравились лошади. Неизвестно умела ли она обращаться с лошадьми, но собаку она в дом притащила. Там жила уже черная кошка Дашка. Эта собака не давала теперь ей ни спокойно на горшок сходить, ни поесть толком, покою не давала, и Дашка пометила все плинтуса под кроватью. Завести Лида собаку завела, но никак ее не приучила ходить в туалет на улице. Так как стояло лето на дворе, а работы так и так не было, Мишка с Лидой уехали в деревню к ее отцу, оставив собаку на попечение матери. И Людмила Петровна с кумой, своей верной подругой Еленой Юрьевной пришли проведать собаку и квартиру и ужаснулись дымящимся кучкам собачьего дерьма. Сама собака была небольшая, гладкошерстная, черная, худая, а кучи наделала для своего роста несоразмерные. У нее отросли когти на лапах, и она ходила, гремела ими об пол. Людмила Петровна от созерцания этого зрелища прониклась гадливостью и отвращением к собакам, просто не истребимым! Много позже она узнала, что, бегая по улице, собаки роют землю и таким образом стачивают когти, а домашним собакам их постригают в ветеринарной клинике. Тогда клиника эта была одна на весь город и навряд ли в ней практиковали данную услугу. Собакой, в их отсутствие, занялись дочка с племянницей и вроде бы даже почти приучили ее ходить в туалет на улицу. Отец у Лиды с другими деревенскими мужиками подрядились на лето охранять дачи и взяли к себе в охранники, устроили и Мишку, и Лиду. И Иван с Людмилой Петровной в ближайший выходной день поехали к детям в деревню, посмотреть, как живет сват и познакомиться с его молодой женой. У отца Лиды было крепкое хозяйство: целый загон откормленных, крупных свиней, куры, гуси, утки, большой огород. Все дворовые постройки были крепкие, новые, дома уют и чистота.» Вот моя хозяйка. Я люблю ее.» - представил он им среднего роста, крепкую, светленькую женщину средних лет. Их совместная подросток-дочь похожа была на мать.  «Если бы ты помогал еще побольше мне, а то чего так не любить то… Я тоже лягу на диван, ничего не буду делать и буду тебя любить! Мужиков в деревне вечно дома не бывает, как уедут с утра и до вечера!» - парировала молодая жена ему в ответ. Иван с Людмилой вызвались помочь им полоть огород. На их участок, на огород пробирались они все вместе сквозь заросли амброзии. а по-простонародному – дурной травы. На пути к их огороду, трава эта проросла сквозь заброшенный дом, стебель ее был с руку толщиной и вымахала она на этой плодородной почве выше этого дома. Смотреть на это было просто дико, такой гигантской травы Людмила Петровна никогда, ни раньше, ни потом, в жизни не видела! Прополов свой участок огорода вернулись в дом свата, поужинали и пошли на берег озера Черкассы. Дом их стоял прямо на берегу этого озера. Посидели на берегу, мужики взялись рыбачить, удочки закинули, а дамы разговаривали, комаров гоняли. «Я – исчадье ада» - заявила Лида, дала сама себе характеристику. Переночевав у сватьи, Иван с Людмилой Петровной поехали с отцом Лиды с утра к ним на работу на дачи, затем в лесополосу за грибами, потом на озеро купаться. У отца был свой легковой автомобиль. У озера машина их застряла в никогда не просыхающей, большой, грязной луже. Совместными усилиями ее еле вытолкали и после купания в чистой, прохладной воде озера, все перемазались в этой луже так, что полезли опять в озеро, отмываться. А сват взял, да и нажрался, несмотря на то, что ему везти их всех домой, он за рулем. Пока они доехали до дома, Людмила Петровна чуть не умерла от страха с таким лихим водителем, впору хоть выходи из машины. Но доехали благополучно и вместе с компанией (с ними были еще два деревенских мужичка) завалили к ним домой. Дома у них был видеомагнитофон и откуда не возьмись, кто-то из мужиков вытащил из сумки кассету эротику и поставил ее для просмотра. Словом, день выдался незабываемым. И развеселым же мужчиной оказался их сват. Дочь его Лида была высокая, стройная, с породистым лицом, черными, длинными, волнистыми волосами и карими, большими, чуть удлинёнными, как у газели глазами. Она была смирная и немного робкая.» Вот и повелись на эту красоту! Как мы ошиблись с выбором невестки!» - говорила потом Людмила Петровна своей сестре. «Да разве в них влезешь? Кто же знал то? Она вон как могла подластится, как кума-лиса!» - ответила ей сестра. Этим ответом она почти успокоила Людмилу Петровну и сняла с нее чувство вины, в свете дальнейших событий.
Лиде после заключения брака нужно было менять паспорт, как это положено. Людмила Петровна пошла с ней в паспортный стол как группа поддержки и оплатить необходимые расходы. В окошечке, где оформляли прописку стояла очередь. Они были третьи. Мишка было заикнулся, чтобы прописать Лиду к ним. Мать ему на это ответила, что бабушки больше нет, самим теперь приходиться платить за квартиру и у нее нет денег, чтобы платить еще и за Лиду, за себя бы хоть заплатить! Подошла их очередь и ими занимались до конца рабочего дня, никого больше не успели принять. Куча детей прописана была в рухнувшем доме и Лиду опять прописали туда же. Чиновники и не знали, что от дома этого осталась только груда кирпичей. В очереди роптал народ:» Как у Гоголя «Мертвые души» Чичиков прописывал.» Дома из-за этой аферы у Людмилы Петровны отказали, подкосились ноги и давление долбануло, пришлось таблетки пить, отлеживаться, в себя приходить. Купила она Мишке красивую толстовку, а он взял ее и Лиде отдал носить. Ее старший бра служил в армии. А когда пришёл из армии, такой представительный, а работать толком не стал нигде, как и младший. Все они с виду красивые и здоровые были совершенно не самостоятельные, не практичные, не могли сами себя то прокормить, все Лидины братья и сестры. С младшим, любимым братиком Лиды, который так и зависал у них, Мишка учинил дебош в парикмахерской. Они повздорили о чем-то с работниками этой парикмахерской и переколотили им зеркала. Те обратились в милицию, дело завели. У Людмилы Петровны подобное поведение сына просто в голове не укладывалось, ну что это, что за выходки, по-видимому случайность, не закономерность же.
Лето кончилось, а с ним и дачный сезон. Урожай дачники собрали со своих участков, охранять больше было нечего. Мишка с Лидой устроились работать в Самару на шарикоподшипниковый завод. Туда возил их заводской автобус. И Людмила Петровна решила податься за детьми, устроиться на завод, получать зарплату побольше подзаработать к пенсии. Как не хотела ее отпускать ее доктор! «Ну надо! Что у меня зарплата тут – копейки! Пенсия на горизонте.» - увещевала ее Людмила. Она, недолго думая, уволилась из стоматологии и поступила работать на этот завод Ее приняли на работу на должность токаря. Лида была беременна. На У З И ей сказали, что ребенок – урод, у него нет половины головы и ее положили в стационар, чтобы прервать беременность. Лида врачам не поверила и решила из больницы удрать, благо она находилась в доме, напротив. Людмила Петровна передала снохе одежду, и она убежала домой. Между тем пролетело уже лето и наступила зима. У Мишки в этот день было День рождения. Людмила Петровна с дочерью пришли его поздравить. Немного погодя младший брат Лиды полез на именинника в драку. «Пошел вон! Живешь здесь нахлебником, да еще на хозяина драться лезешь! Вон отсюда, тварь!» - закричала в сердцах Мишкина мать. Он давно раздражал ее тем, что все время у них отирался! «Вы посмотрите на него – одет с иголочки, справный какой, рожа красная! А вы с Лидой худые, одеты так, кое-как, пригрели его, прикормили тут, а он еще и кулаками машет! «- сказала детям Людмила Петровна и указала брату Лиды на дверь. И тот, проходя мимо нее, так саданул со зла кулаком по стене в коридоре возле ее головы, что она загудела! Людмилу Петровну аж оторопь взяла, но она виду не показала. «Иди, иди!» - сказала она ему вслед и закрыла за ним дверь. Но Лида с Мишкой пожалели потом ее младшего братика и отправились за ним мириться. Ну а дальше случилось вот что. В субботу Мишка с матерью уехали с утра на заводском автобусе на работу, им предложили выйти на подработку. Лида осталась дома. И в их же подъезде в этот день калымил Иван. Он ставил дверь соседке со второго этажа, прямо под Мишкиной с Лидой дверью. Лида пошла на базар, упала, пришла домой и у нее начались преждевременные роды. Иван зашел к ним, после того, как закончил свою работу и увидел такую картину: Лида истекает кровью, а ее брат растерялся, сидит и ничего не предпринимает. Иван побежал, вызвал скорую помощь и Лиду вынесли и положили в машину скорой помощи прямо вместе с окровавленным одеялом, на котором она лежала. Об этом им с Мишкой рассказали соседи, когда они с работы подошли к своему подъезду. Они этими же ногами пошли скорее в больницу, которая находилась в доме, напротив. Там в коридорчике, у входа в стационар находился Иван в состоянии шока. Он стоял, вытянув растопыренные руки выше головы и, опершись о белую стену, пальцами вел по побелке сверху-вниз. «Чего ты здесь корячишься?!» - раздраженно спросила его Людмила Петровна. Оказалось, что его пригласили как свидетеля зафиксировать, что ребенок действительно умер. Дома уже, когда он немного уже успокоился, Людмила спросила его:» А правда что ли, что у ребенка было только половина головы?». «Не знаю, я ничего с испугу не видел!» - ответил ей Иван. С этим же вопросом обратилась она и к Лиде, когда ту выписали:» А что, у ребенка половины головы не было?» «Была. И ручки были и ножки – все было.» - ответила ей та. Хотя медсестра сказала Людмиле Петровне:» Ребенок –урод. Говорили же врачи, просто так что ли они говорят?! Зачем она сбежала из больницы? Хорошо еще самопроизвольный выкидыш произошел!»» Но с чего бы это? Никогда даже не слышали такого! С чего бы это у ребенка только половина головы?! Ужас какой-то! Уж не виной ли этому та травка, которой, как говорили в стоматологии, припахивало от Лиды?» - закралась мысль в голову Людмилы Петровны. Все это было как-то так стыдно и ужасно, что решили подробности никому не говорить   – выкидыш и выкидыш случился у Лиды и все. Лида оправилась, и они с Мишкой так и продолжали работать на шарикоподшипниковом заводе и Людмила Петровна с ними, только в другом цеху и на других станках.




Глава 9.

Шарикоподшипниковый завод. Арест Мишки.

В Самаре, на шарикоподшипниковом заводе Людмилу Петровну оглушил сразу ужасный грохот от станков, не ослышишься! Чтобы услышать друг друга приходилось кричать! После тишины в стоматологии – это был ад, в преисподней! Поставили ее стажироваться на токарный станок, делать первичную обработку, обточку подшипников. Рядом женщины обрабатывали на станках детали, снимая с них тонкую стружку. Людмила Петровна глядела на все это недоверчиво. «Да я так сроду и не сумею, и не пойму ничего! Мне не вериться, чтобы я так научилась делать, как они…» - сказала, вернее крикнула она наладчику, сразу сдаваясь. Наладчиков было два: Валерка по фамилии Тризна и дядя Петя. И оба они были мировые мужики. Они успокоили ее, сказав, что ничего, медведей учат, научиться и она. Ох и помучились они с ней, сколько резцов она первое время переломала! Дядя Петя наконец, раз как-то так отладил ей станок, чтобы она резцом ни за что больше не задела и сказал:» Все! Давай теперь, валяй, точи, пока в станину не упрешься!» И он же сказал ей с юмором, когда она, устав стоять, уселась на железный ящик для деталей, поставив его на попа, прокричал:» А ты лежа работать не пробовала?!» Стоять с утра до вечера на ногах у станка – очень тяжело! Раз как-то Людмила Петровна в изнеможении, присела возле своего станка на корточки, что аж к ней подбежала Самарская соседка по станку, с вопросом:» Тебе что, плохо?» «Да нет, ноги сильно устали.» - ответила Людмила. Самарские женщины- токари занимались в основном окончательной обработкой деталей и работали на бригадном подряде, получая зарплату в три раза больше приезжих. Их бригада состояла из доброжелательных, приятных женщин, даже где-то по-отечески ласковых. Хотя женщины из других цехов жаловались на высокомерие Самарских работниц по отношению к провинциалкам. «У самих-то у них, родители все выходцы из окрестных деревень, тоже, нос задирают, что Самарские они!» - говорили женщины. Раньше, говорят, иногородних возили бесплатно, а потом Самарским стало обидно, что они тратят деньги на проезд и они пошли, нажаловались. После этого и с иногородних стали взымать небольшую плату за проезд в заводском автобусе. А заводское начальство и не собиралось как-то уравнивать заработную плату, они в открытую говорили:» Эти что ли?! У них в городе работы нет, они и за эти деньги рады будут сюда ездить, работать.» Людмила Петровна наблюдала со стороны, как утром девчонки ехали на работу свеженькие, розовые со сна и как вечером с работы возвращались- -все бледные, как выпитые. Тем более, что в заводском автобусе приходилось всю дорогу до Самары тоже стоять на ногах. У всех, кто давно работал были в автобусе свои, постоянные места. А новенькие стояли всю дорогу до тех пор, пока кто-нибудь не уволиться и не освободит им место. Умудрялись с собой носить складные стульчики, ставили их в проходе между сиденьями и усаживались на них, но за это могли оштрафовать гаишники. А народу ездило битком, полный автобус. И вначале сильно хулиганил всю дорогу один товарищ. Он наезжал на шофера, называя его «таким-то водилой» и ему вторила, хамила некая девица. Людмила Петровна освоила вполне профессию токаря, от работы она даже получала некое удовольствие. Но дорога домой в автобусе напрягала ее так, что лучше уж было бы, думалось ей, добираться на электричке, если бы от вокзала не надо было делать пересадку и тратить лишние деньги. Но она была упряма и терпелива и по возможности ни с кем не связываться, хоть один раз все-таки сорвалась и за нее заступался сын, все это ее ужасно раздражало. Наконец с этим хулиганом случилось несчастье, и он умер, а ведь был еще такой молодой. Сменился шофер. Новый шофер дядя Толя был очень отчаянный, вспыльчивый, но водил автобус отлично, не он будет, если не обгонит впереди идущий транспорт! В любые дорожные разборки он тут же ввязывался, останавливал автобус и бывало, что и лез в драку, махать кулаками. В автобусе сразу установился порядок, и девица тоже сразу стала попритихшая. Молодые ребята, дождавшись места в автобусе, не уступали его уже никому, они шутили:» У нас джентльменов полно, -  мест нет. «Один раз подали другой автобус и места заняли как попало все те, кто успел. Людмила Петровна одновременно с молодым парнишкой сели на одно место. «Не буду я стоять, я сяду к тебе на колени!» - заявила она ему. Какие же у него были худые, острые колени! Она отсидела за дорогу себе все ноги и сказала ему по приезду до места:» У кого-то слишком худые ноги!». «Кто-то слишком много ест!» - ответил он ей в тон. А один раз их автобус сломался уже в Самаре, и они пересели на городской. Там была такая давка, народу натискалось, как сельди в бочках! Вокруг Людмилы Петровны оказались очень рослые мужчины, она была ростом им по грудь, все были в зимних пальто и ее стиснули так, что она почувствовала, что задыхается! Вот так и давят в толпе на смерть! Кое как доехали, чуть не удушили, так все на работу рвались.
В автобусе люди ехали на работу в пальто и в шапках. Встречая их в коридоре завода, одетыми только в синие форменные халаты и комбинезоны, Людмила Петровна не узнавала их, прямо, как в художественном фильме, герой Леонида Куравлева не узнал свою невесту на свадьбе, с которой он встречался только на улице и без шапочки и пальто сроду не видел. Из всего автобуса она хорошо знала только приятеля сына Колю (именно он и надоумил его устроиться на этот завод), да соседку мамы Ивана. Они все жили рядом и ждали автобус на одной остановке. Остальные были совершенно незнакомые люди. Сын с Лидой садились в автобус на следующей остановке. Выходили из дома очень рано, было темно. И возвращались тоже уже затемно, в зимнее то время. В конце пути однотонный пейзаж за окном оживляла полноводная река Самарка, в тот момент, когда проезжали мост через Сухую Самарку. Как величаво она несла свои воды, когда Людмила Петровна еще только ехала устраиваться на работу, давно не была в Самаре и с удовольствием любовалась на реку. А сейчас ее сковал лед, и она была занесена снегом. Иногда, крепко задремав от однотонности дороги и очухавшись вдруг приходил в голову вопрос:» А куда мы едем-то, с работы, или еще только на работу?» Из их цеха мастер- женщина Самарская шла на работу и увидела, как подъезжает их автобус и рассказывает потом на работе:» Смотрю – едут! Людмила уснула видать, только головенка мотается!» В цеху все окна высоко над потолком, в них белого света не увидеть. Заходишь в завод – ночь и выходишь из завода – ночь!
Когда выходили через проходную с работы и встречались там сыном, Людмилу Петровну так и распирала за него гордость! Она думала горделиво, глядя на них с Лидой:» Вырос парень! Идет самостоятельный, рабочий человек!» Так прошла зима и наступила весна. Наступил праздник победы 9 мая. Людмила Петровна думала было пойти проведать, что там делают Мишка с Лидой, но подумала, что чай они уже не маленькие и не пошла. После майских праздников Мишка с Лидой сели в автобус на следующей остановке как обычно, отработали все нормально, все, как всегда. А на следующий день они не вышли. «Ба, а где мои-то, проспали что ли?» - сказала Людмила Петровна, обращаясь к приятелю сына Коле. « А вы что тетя Люда, ничего не знаете что ли? Ваш Мишка с младшим братом Лиды на 9 мая убили какого-то бомжа, их забрали в милицию.» - ответил ей Коля. Голова у Людмилы Петровны на работе горела, как в огне, из-за рассеянности без конца ломались резцы, все валилось из рук. Она лихорадочно вспоминала, как вел вчера себя сын, когда они какое-то время после работы, стояли, ждали, когда за ними приедет заводской автобус. Внешне вчера он был спокойный, но какой-то неестественно притихший. «И молчат всегда, как партизаны! Хоть бы Ивану что ли мог бы рассказать, что они там натворили, может он подсказал бы ему как себя вести и что говорить. Даже спрятать его могли бы в конце то концов!» - думала в отчаянии мать, врезавшись в очередной раз в край зажима детали и сломав резец. Дома у Лиды ничего не удалось узнать путного что и как произошло. Она сказала, что в тот день 9 мая она сидела дома, а Мишка с братом пошли в киоск купить баклажку пива, не водку. Они не собирались напиваться, т. к. Мишке на другой день ехать на работу.
Вот это ничего себе! Как говориться – сходил за хлебушком!

Конец 1 части.




               








Содержание.

Рассказы.

И еще раз про любовь…

История 1.
1.«… Не хочу теперь богатства, а хочу любимого…»
История 2
2. О том, как завел супруг на море курортный роман.
3. Рассказ «Хаммер».
4. Рассказ» Охрана; дочка.»
5. Рассказ «Старость не радость или стариковские чудачества».
6. Повесть « Дорогие сыночки» Часть 1.