Анонс!

Нет, я не опустил руки, тем более не сижу просто так. С путинским режимом я в состоянии войны уже более десяти лет. Староват, подслеповат, нет зубов, не могу уже бегать. А потому единственное моё оружие,- это мой разум. Им и стреляю.

Руский язык подождёт, придёт ещё его время. Сегодня на повестке совсем иные темы. Их и обсудим.

Предлагаю вам начало моей новой книги "Детям о войне". Через месяц надеюсь закончить.






От автора

Сегодня, когда идёт массированная обработка неокрепших сознаний (пропаганда), детям тем более трудно разобраться, что в Мире так происходит. Когда вдруг одни и те же вещи и явления разные взрослые вдруг начинают называть совершенно по разному. Но ведь так же не бывает! - говорят себе те дети, которые уже чуть постарше остальных, и которые так уже начинают пробовать самостоятельно осознавать этот Мир, как это вообще и положено взрослым. В отличии от детей маленьких, сознания которых тоже ещё очень маленькие (по своим возможностям в первую очередь), и которые поэтому целиком и полностью вынуждены полагаться ещё на собственный Механизм веры. В смысле абсолютно верить вообще любому знанию, главное только, чтоб само это знание исходило от авторитета.

А что же тогда остаётся делать детям, когда их авторитеты вдруг ни с того ни с сего начинают одним и тем же знаниям звучаний (в нашем случае утверждениям) задавать уже абсолютно разные значения? Правильно, - пытаться стать наконец уже взрослыми, и не просто называть, а именно что осознавать значения таких (двузначных в смысле двуличных) утверждений самостоятельно. В смысле полагаться так уже исключительно на собственные знания, а не собственный Механизм веры с его институтом авторитетов. В противном случае, дети, вас так могут все, кому это надо, запросто потом обмануть. В то время как с соответствующими знаниями вас обмануть уже никому не получится. Это только теперь если переубедить вас.

А потому моя задача здесь, дети, вовсе даже не быть для вас авторитетом, как те мошенники, что только и готовы при всяком удобном случае вас обмануть, наивных и глупеньких, а потому очень даже доверчивых. Моя задача здесь дать вам необходимые знания, чтобы развить так ваше сознание, и так вам дать возможность уже мыслить самим. Чтоб вы не были уже наивными и глупенькими, и чтоб никто другой, каким бы он для вас при этом авторитетом бы не был, не смог посредством вашего же Механизма веры вас потом обмануть. И сделаю я это здесь на примере такого признака действительности как “война”. Потому как именно знание о нём (или незнание, - это кому как удобнее), сегодня чаще всего и используется подонками для обмана.


Часть 1. Человек как форма Жизни с коллективным сознанием 

Определения
 
Была война, была война...”, - только и слышал я от взрослых, когда по мере взросления уже начинал то тут, то там замечать всякие несуразности в нашей жизни. Я родился в 1961 году, когда память о прошедшей войне была особенно ещё сильна, - и это при том, что после неё прошло уже 16 лет! - а следы и знаки от неё тогда были повсюду. Но, впрочем, даже не это здесь главное, а вопрос, который я всем тогда задавал, - “А как так получилось, что взрослые, здравые вроде бы люди, вдруг не смогли однажды договориться и предпочли друг друга убивать?” В смысле, жизнь для меня (причём к тому времени ещё очень даже бессмертного) и была той самой единственной ценностью, только которая и могла чего-то стоить в этой Жизни вообще. А на войне, получается, эти носители Жизни, главным предназначением которых в ней было её продолжать, эту Жизнь сами же и убивали, - но ведь это же полный абсурд! “А тогда ради чего? Неужели было ещё что-то в этом Мире, что стоило бы дороже чем Жизнь? А если и было, то тогда это что?” Вот на эти вопросы я с тех пор так ответа и не получил, - ни в школе, ни потом в институте, ни по жизни вообще. А потому сейчас в этой книге мы постараемся ответить на вопрос “Почему и как однажды в Действительности возникает признак “война”?”

И начнём мы, как это вообще и полагается учёным, с определений. Их много, и все они разные, выбирай на любой вкус. Мне же больше всего нравится определение Карла Филиппа Готтлиба фон Клаузевица (1780 - 1831г), прусского военачальника, военного теоретика и историка,

- «Война есть продолжение политики иными, насильственными средствами».

Это определение хорошо уже тем, что оно по умолчанию предполагает его использование в достаточно грамотной аудитории. Члены которой не будут каждый раз (когда ты используешь понятие “война” с этим его определением) потом переспрашивать тебя “А что в нём значит “политика”? Ведь подобное уточнение самого определения может продолжаться достаточно долго. Во всяком случае до тех пор, пока соответствующая совокупность знаний будет наконец уже получена даже самым тупым вашим собеседником. А это (такой контекст самого этого определения), поверьте, будет совсем уже и не строчка, и даже и не абзац, а самая настоящая книга! Стоит ли ради одного незнайки специально здесь излагать всю эту совокупность знаний, если у всех других они уже есть? Не лучше ли ему получить это знание самотоятельно, и так избавить всех остальных от напрасной траты их времени, а значит и денег? (Мужик, надеюсь ты меня так уже понял? Иди, тебе говорят, почитай пока учебники. А как прочитаешь, тогда и приходи, - может и поговорим, блин!)

Ещё раз, - определения (значения) одного и того же знания звучания у одного и того же признака Действительности могут быть очень даже разными и связано это у них с языком, точнее с его контекстами. Дело в том, что единственный контекст языка, где используются уже абсолютно все знания из структуры значений слова, это сам язык. Потому в нём определением для признака “война”, например, и будет само это знание звучания “война”. Проще говоря, в языке (“язык”, это один из возможных контекстов вообще Языка) мы используем именно слова, а вовсе не их определения. Потому как в нём они сами для себя определениями и являются. В отличии от контекстов самого языка, - в них используются вовсе же не все знания из структуры значений слова, а потому саму эту их совокупность через соответствующее определение и надо уточнить. Проще говоря, - разные контексты, разные же определения для них одного и того же признака с одним и тем же знанием звучания.

Чтобы понять, как с изменением контекста меняется признак, а следовательно потом и его определение в языке, а с ним уже и его в нём значение, вплоть до задания ему нового же знания звучания и это только чтоб не возникло так в языке многозвучия, - явления не допустимого вообще ни в каком языке, - рассмотрим совсем недавний случай.

24 февраля российские войска начали на Украине спецоперацию. Безусловно у слова “спецоперация” есть соответствующее определение, которое ни коим образом не совпадает с определением “война”. Но также безусловно и то, что у признака “спецоперация” существуют в Сознании и границы, вне которых он уже что угодно, но только не спецоперация. И пусть они очень приблизительны, как это и положено границам вообще, но для нас сейчас важно даже не это, а то что они вообще в Сознании есть. А это значит, что если мы достаточно сильно изменим контекст спецоперации, то она уже таковой может вовсе и не быть. В смысле самому её определению в этом контексте может соответствовать совсем уже другой признак, которому знание звучания “спецоперация” никак не принадлежит (в нашем случае это “война”). Т.е. так в языке возникает двузвучие (это когда одному и тому же признаку соответствуют сразу два знания звучания), а это невозможно ни в каком языке, - ситуацию следует как-то решить.

Самый простой выход из этой ситуации, это продолжать называть вещи (признаки) своими же именами, в смысле использовать для них в языке те значения слов, что для них в языке уже есть. Т.е. не придумывать так новых определений для признаков в тех контекстах, в которых они у них уже есть. В противном же случае нам придётся потом так “перелопатить” весь русский язык. (Так, например, Великую Отечественную войну правильно было бы уже называть “Великая Отечественная спецоперация”. А Вторая мировая война стала бы у нас всего-лишь “Вторая мировая спецоперация”. И т.д.)

Ещё раз, с начала спецоперации, - а это тогда была именно, что спецоперация, ничего больше, - произошло коренное изменение контекста, в котором она и проходит. И теперь ничем иным, кроме как войной, она больше быть просто не может. Я не собираюсь здесь заниматься установлением границ, - когда это ещё спецоперация, а когда уже война, нет. В смысле сколько надо для этого убить детей, - десять? сто? тысячу? Мне гораздо важнее донести до вас знание, что это сегодня уже никакая не спецоперация, а самая настоящая война. Война на уничтожение украинской государственности через уничтожение украинского народа. И те, кто её затеял и сегодня поддерживают, это преступники. И их обязательно надо будет судить.

Ещё раз, определение признака "война" Карла Филиппа Готтлиба фон Клаузевица относится к контексту "политика", потому оно собственно у него и такое. Вам даже не обязательно его знать. А достаточно знать лишь все те знания, что присутствуют в его структуре значений,. В смысле вообще все те знания, что есть у него в Языке.