Тропой смерти

Провинция Газни. Май 1987 года
(1365 год по афганскому летоисчислению)

Боевая операция по проводке колонны с оружием, боеприпасами и продовольствием к пехотному полку четырнадцатой пехотной дивизии, находящемуся на безымянной высоте, за перевалом Зардалу , в зоне Джагури, провинции Газни, перекрывавшему два самых коротких маршрута поставки из Пакистана подготовленных американцами боевиков, оружия и боеприпасов, проводилась регулярно. Военсоветники-старожилы дивизии называли эту операцию «тропой смерти».
Как только перевалы освобождались от снега, на немногочисленный гарнизон обрушивались удары бандитов. Иногда гарнизон в триста человек превращался в братскую могилу не только для мятежников, но и для них самих, так, при проводке одной из колонн их встретили только двенадцать оборванных, истощённых человек. 
Боевая операция была сопряжена с огромными потерями в живой силе и боевой технике, иногда боеприпасы, дизельное топливо и продукты доставлялись осаждённому гарнизону вертолётами. Пилоты, проявляя чудеса храбрости и мастерства, под огнём противника сбрасывали груз в место расположения части, бывало, он попадал на минные поля или доставался боевикам. И всё-таки гарнизон держался.
Планирование операции осуществлялось Генеральным штабом Вооружённых сил Демократической республики Афганистан с участием советских военных советников в Кабуле.
Советник начальника штаба Чорда ферка , подполковник Спиридонов, получив распоряжение на подготовку к операции, решил ознакомиться с планами и отчётами о боевых действиях в этом районе. Изучая документы, установил, что пять раз, как под копирку, группировка войск, неся огромные потери, словно приговорённая шла на перевал Зардалу.  Почему? – спрашивал себя подполковник, – разве не было других вариантов?
На следующий день он встретился с начальником разведки отдельного мотострелкового полка ОКСВ .
– Фёдор, вы же ходили в прошлый раз в Джагури?
– Да, Алексей Петрович. Грустная история. Там хорошо подготовленная эшелонированная оборона, сплошные минные поля, много «духов». Потери немыслимые…
– Неужели путей обхода этого перевала нет?
– А кто его искал? Кабул решает, а мы исполняем. В Кабуле крючок на карте нарисовали, «духи» тут же знают. Я ничем не могу помочь вам, извините, посетите начальника штаба нашей смешанной вертолётной эскадрильи, у него должны быть снимки той местности.

– Разрешите, товарищ майор? – переступил порог глинобитного строения Спиридонов.
– А, «зелёные»  соседи. Проходи. Гришин я, Иван. Проблемы?
Алексей извлёк из полевой сумки бутылку «Столичной»: – Пришёл знакомиться.
– Ну, если знакомиться, то проходи, садись, – хозяин сдвинул на край стола лежащие бумаги. Неспешно достал две рюмки, поставил на стол. – Так какие у нас проблемы?
– Идём в район Джагури. Старослужащие называют это место «Тропой смерти». Такого наговорили…
– Понятно. Ты правильно пришёл. Я тебя снабжу фотоснимками, – полез под стол, – вот изучай. Давай по рюмке для знакомства и апельсин для закуси.
Спиридонов, внимательно изучив каждый снимок, сличая его с картой, спросил:
– Вань, ты сам там летал?
– Да. Рядом с этой клятой «тропой смерти» есть ущелье, вот, посмотри, – выбрал один из фотоснимков, – видишь, бурбухайки  колонной идут. Вот на карте это ущелье, – ткнул пальцем, – считается непроходимым для техники, а бурбухайки за милую душу шастают. Давай ещё по одной и удачи тебе.
– Вань, подари эту карту и эти два снимка.
– Бери.

У развалин Газнийской крепости сосредоточились Кабульская, Гардеская и Мукурская пехотные дивизии, две бригады «Коммандос», подразделения «Царандоя» и длинная разношёрстная колонна транспортных машин.
В помещение штаба, просторную толстостенную комнату крепости, вошли выше среднего роста, плотного сложения седовласый генерал и два рослых вооружённых автоматами Калашникова афганца. Хозяйским взглядом он пробежал по присутствующим и приятным баритоном обратился:
– Я – генерал Ушаков. Всех командиров соединений и частей, участников предстоящей операции, в том числе, приданного отдельного мотострелкового полка и отдельной вертолётной эскадрильи ОКСВ, собрать, – посмотрел на часы, – в одиннадцать часов.
– Разрешите, товарищ генерал. Я – советник начальника штаба четырнадцатой дивизии – в настоящее время командира дивизии, подполковник Спиридонов. Разрешите обратиться?
Генерал, глянув из-под косматых седых бровей, спросил:
– Проблемы? Излагайте быстро, нет времени.
– Товарищ генерал, прошу аудиенции…
– Товарищи офицеры, прошу нас оставить одних.
Когда дверь за последним офицером закрылась, генерал сказал:
– Внимательно слушаю вас.
Спиридонов достал из планшета разработанный план - карту и фотоснимки, добытые у вертолётчиков, положив на стол перед Ушаковым, заговорил:
– Товарищ генерал, я изучил детально планы ранее проводимых операций, выслушал рассказы офицеров, участвовавших в них, разведчиков соседнего полка и вертолётчиков, предлагаю обойти злополучный перевал.
Ушаков, глядя на карту:
– Ты хоть понимаешь, чем это может закончиться? Ты уверен в успехе?
– Так точно. Давайте попробуем.
– Знаешь, чем может обернуться эта проба? – Долго изучал план-карту, затем поднял взгляд на Спиридонова. –  Ладно. В твоём плане есть резон и главный фактор побед – внезапность. Что тебе необходимо для усиления? Проси в разумных пределах.
– Мотострелковую роту, усиленную полуротой танков, и взводом «Шилка» .
–  Хорошо. Дополнительно дам взвод автоматических миномётов «Василёк». До выхода в район перевала никто не должен знать об этом плане.

Когда группировка войск подходила к перевалу огонь мятежников усилился, стреляли из РПУ, миномётов, безоткатных орудий. РекСы носились с воем, рвали землю, крошили танки, БТРы, автомобили. Войска несли потери, однако упорно двигались к исходному району для штурма перевала.
Техника дивизии, занимая запланированный район, попала на подготовленное мятежниками минное поле, загремели взрывы, объезжая и обходя подорвавшуюся технику, натыкались на новые мины, и вновь грохотали взрывы.
Спиридонов глянул на начальника штаба дивизии, исполнявшего обязанности командира дивизии, полковника Исмаила:
– Сэр, необходимо остановить колонну и до рассвета технику не трогать с места, кроме того, запретить людям без нужды опускаться на землю.
– Хо,   сэр, – и понеслась в эфир быстрая тирада на дари.
Взрывы прекратились.
В четвёртом часу уже начало сереть, открывая печальную картину: два автомобиля разворочены, повреждены танк и БТР.
Поступила команда прибыть на командный пункт командующего 3-м армейским корпусом. После уточнения задачи войскам генерал Ушаков остановил Алексея.   
– Всё идёт по плану. Подкрепление сейчас подойдёт. С Богом! На связь выходи в крайней необходимости.
– Товарищ генерал, было бы правильно, чтобы вы расписались на карте-решении.
Ушаков фломастером расписался, поставил число и время, при этом добавил:
– Без надобности не рискуй. Если что не так, вызывай авиацию и выходи обратно.
Когда он с командиром дивизии подъезжали к месту дислокации, навстречу им двигалась колонна из танков, ЗСУ «Шилка», боевых машин пехоты и автомобилей ГАЗ-66 с советскими опознавательными знаками.
Комдив ожил:
– Сэр мушавер, куда они едут?
– Они пойдут с нами.
Полковник закричал:
– С нами шурави! Мы им покажем!
Подъехала колонна. С передней БМП соскочил на землю стройный русоволосый майор:
– Начальник штаба 1-го мотострелкового батальона, майор Гниденко с усиленной первой мотострелковой ротой прибыл в ваше распоряжение.
Генерал слово сдержал: в распоряжение мушавера поступила боевая единица по огневым возможностям, почитай, равная самой Чорда ферка. Они могли поддержать в бою, а при необходимости спасти.
Основным кабульским планом операции предусматривалось: бомбоштурмовыми ударами нанести поражение живой силе и технике противника на перевале Зардалу и близлежащих горах Заркашён,  где, по данным разведки, было сосредоточено до полутора тысяч, обученных хорошо вооружённых боевиков, организована многоярусная оборона, проведено сплошное минирование местности. После этого провести огневую подготовку и во время перехода к огневой поддержке, атакой частей группировки войск начать штурм перевала. Было предусмотрено: за два дня овладеть вершинами перевала, разминировать дорогу, на третий – провести колонну материально-технических средств.
Подразделения дивизии вводились в бой во второй день штурма перевала…
Руководством в Кабуле ущелье рассматривалось как непроходимое для техники, оно огибало злополучный неприступный перевал и выходило в район Джагури. План, разработанный в центре, был известен боевикам до мелочей, план Спиридонова рассчитан на внезапность. Предусматривался проход дивизии по ущелью и выход к неприятелю в тыл. Это обеспечивало беспрепятственную проводку колонны.
План был смелым, но реальным, вместе с тем и рискованным. В случае утечки информации обходящий отряд в ущелье могли окружить и уничтожить.
Спиридонов достал карту и объяснил командиру задачу дивизии. Подсоветный заёрзал на броне: 
– Сэр Алексей, мне командир корпуса поставил другую задачу.
Подполковник отвернул угол карты-решения, показал число, время и роспись, проставленные рукой генерала Ушакова.
Исмаил:
– Я проинформирую командира корпуса.
Выдержав паузу, Алексей объяснил:
– Комкор  об изменении боевой задачи знает. Приказано вас ознакомить непосредственно перед боем, что я и сделал.
Афганец чертыхнулся на дари и спросил:
– Сэр мушавер, что дальше?
Советник перечислил подразделения, участвующие в рейде, и порядок построения, а также сообщил, что о предстоящей боевой задаче подчинённых информировать не стоит.
Алексей собрал советников. Заслушав их о готовности частей и подразделений к бою, довёл план предстоящей задачи. Один из них возразил:
– Товарищ полковник, зачем самим соваться к душманам в пасть? Ведь дивизия получила другую задачу. К тому же вы впервые выходите на эту операцию, а я уже второй раз. Здесь опасно, вокруг «д;хи» и мины. Ущелье не разведанное, можем там остаться навсегда.
– Задача, действительно, рискованная. Мы идём одни, отрезанные высокими горами от главных сил. Что ждёт впереди – известно только Богу, и, если кто-то не желает идти, может остаться с тылом дивизии и следовать в колонне главных сил. Никого не неволю.
Другой советник заявил:
– Командир, пойдём вместе.
Остальные закивали головами, подтверждая предложение товарища.
Алексей верил в каждого из своей группы, а минутную слабость одного из них объяснил возрастом и усталостью. Он знал, что это опытный военный, не однажды побывавший в передрягах, не раз рисковавший жизнью, на этот раз дал слабину, боясь не за себя, а за молодых ребят: переводчиков и ординарцев.
– Тогда, товарищи, так: передвигаемся на броне с подсоветными, на марше соблюдать радиомолчание, быть постоянно в готовности к бою. Советник начальника артиллерии, начальник группы авианаводчиков, старший переводчик и ординарец находятся постоянно со мной. Всем удачи!
Вскоре сформированная колонна форсированным маршем направилась в противоположную сторону от бушующего разрывами бомб и НУРСов перевала Зардалу.
Алексей засмотрелся на сверкающие золотом в лучах восходящего солнца горы Заркашён, подумал: «Действительно золотые». Рассмотрел на вершине перевала плоскую, как стол, высоту, удивился её правильным очертаниям. Вглядевшись, заметил на ней и ниже разрывы авиабомб. Тряхнул головой, прогоняя сентиментальность, посмотрел на тёмные горы, покрытые низкорослыми растениями, ища взглядом между ними ущелье. Мелькнуло: «Что ждёт впереди? Сплошные минные поля, засады мятежников, завалы, победа или вечность…»
При подходе к ущелью Алексей рекомендовал командиру дивизии выслать разведывательный батальон вперёд с задачей: вести разведку, одновременно являться боевым охранением, танкистам развернуть стволы пушек ёлочкой, через один танк вправо или влево, всем постоянно быть готовыми к бою.
Поступил доклад командира разведбата: «Прошли четыреста метров по ущелью, противника нет. Из рассказа захваченного местного жителя в ущелье мятежники отсутствуют».
Оценив обстановку, Алексей пришёл к выводу, что противник их не ждет, предложил подсоветному: с целью сохранения фактора внезапности артиллерию на огневых позициях при захвате высот не развёртывать. Высоты занимать без огневого воздействия, с ходу. 
Задача оперативно доведена до подчинённых, и через два часа господствующие высоты перешли под контроль правительственных войск. Разведывательный и танковый батальоны, зенитный дивизион, а также усиленная мотострелковая рота ОКСВ сосредоточились в районе дороги Кабул – Джагури, перекрыв перевал с тыльной стороны.
Спиридонов, используя переговорную таблицу доложил генералу что первоочередная задача выполнена. В трубке слышались отрывистые нервные доклады командиров частей, атакующих противника на перевале: об упорном сопротивлении и потерях в живой силе. К тому времени атакующие, продвинулись на двести – триста метров по дороге, ведущей на перевал.
Генералу предстояло на свой страх и риск принять решение, не утверждённое в Кабуле, а времени вести переговоры со штабом в Центре не было.
Ушаков уточнил:
– Ты точно находишься там, где утверждаешь?
Спиридонов, подтвердил.
Генерал:
– Организовать круговую оборону. При необходимости поддержки авиацией выходи непосредственно на меня. Ждите нас утром. Счастливо, сынок!
К 17:00 на высотах вдоль прохода в ущелья была организована круговая оборона, дорога перекрыта.
Около 18:00 на дальних скатах высоты, со стороны противника, заметили движущуюся группу, накрыли её огнём из миномётов. Выслали группу разведчиков.
Прошло двадцать минут, доклада от разведподразделения не поступало, боя также не слышно, командир нервничал, неспокойно было и его советнику.
– Сэр Исмаил, надо выслать усиленную группу.
Телефонист протянул трубку:
– Сэр.
Комдив долго и внимательно слушал, сказав «хо», передал трубку связистам. Повернувшись в сторону советника, рассмеялся:
– Сэр Алексей, мы минами убили трёх верблюдов и пять ишаков. Душмана там нет. Командир разведбата предложил мясо верблюда принести. Я сказал – хорошо.
Алексей промолчал, хотя из опыта ведения боевых действий подразделений 40-й общевойсковой армии знал, что бандформирования в случае гибели транспортных средств (верблюдов, ишаков), раненых и убитых мятежников, а также перевозимый груз забирают и уходят. Редко трофеи доставались победителям. На этот раз у противника было достаточно времени остаткам каравана уйти.
Ночью было тихо. Противник, не ожидавший такой наглости от правительственных войск, до утра не мог прийти в себя. К Алексею сон не приходил, он разглядывал звёздное небо и прислушивался шорохам ночи, и только начало сереть, он погрузился в сон, но был поднят громом разрывов на перевале. В 5:00 штурмовая авиация повторно бомбила перевал и окрестные горы Заркашён, не позволяя противнику провести манёвр силами и средствами, чтобы уничтожить правительственные войска, проникшие в тыл.
А в 7:00 голова колонна главных сил подошла к месту расположения командного пункта дивизии. Командир Чорда ферка с подсоветным радостно встречали прибывающих.
Алексей оказался в объятиях генерала Ушакова:
– Молодец!  Спасибо! Твоя задача теперь – организованно следовать в арьергарде в готовности к отражению противника и обеспечения беспрепятственного движения колонны. Ущелье возьмут под охрану подразделения Царандоя .
…После попытки в течение двух суток выбить противника с гор, нависающих над крепостью где находился военный гарнизон, генерал повторно согласился на дерзкий манёвр, предложенный Спиридоновым. 
Бронегруппа под командованием подполковника, под огнём противника, по руслу сухой реки обошла горный перевал и ударила по противнику из танков и зенитных установок с тыла. В критический момент боя Спиридонов вызвал огонь на себя, в результате чего группировка мятежников разгромлена, освобожден горный массив вокруг крепости, восстановлена оборона. 
Начальник группы авианаводчиков, капитан Сергей Чемоданов после успешного завершения боя, сказал: «Алексей Петрович, у меня сегодня день рождения. Я загадал: останусь жив – значит вернусь домой цел».
Там впервые Спиридонов узнал трупный запах и сам получил ранение правого предплечья.
Возвращались по удерживаемому Царандоем ущелью.
Боевая задача группировкой войск была выполнена полностью и в сжатые сроки, с минимальными потерями в живой силе и боевой технике.
Подполковника Спиридонова представили к награждению орденом Красного Знамени, но война на афганской земле для него ещё не закончилась…