Подвиг у чамкани

                ПОДВИГ У ЧАМКАНИ

                Афганистан. 1987г. Посёлок Чамкани.

Седьмые сутки разрывы снарядов и мин, противный визг бреющих воздух осколков и треск очередей автоматического оружия заполняли широкое ущелье вдоль безымянной мелководной речушки, седьмые сутки части 3-го армейского корпуса Правительственных войск Афганистана громили укрепрайоны и базы мятежников в районах Джаджи – Чамкани провинции Пактика.
На командном пункте, под защитой высокой, покрытой редкими низкорослыми деревьями и кустарниками горы, командир одной из афганских дивизий с плохо скрываемым разочарованием обратился к своему советнику:
– Сэр Анатолий, как вы считаете, долго ещё будут сопротивляться душманы?
Новиков опешил от такого бесцеремонного вопроса. Мельком глянув на полковника, не шутит ли, и, заметив в них напряжение, ответил:
– Думаю, сэр Муталеб, что это не зависит от нас с вами, должно всё решаться в Кабуле на Лойяджирге .
Комдив посмотрел на советника, затем севшим голосом, отозвался:
– Возможно, – и притих, что-то обдумывая, потом быстро добавил: – Правильно вы сказали, но…
– Товарищ полковник, вертолётчики передали, что в нашу полосу падает подбитый советский вертолёт! – крикнул подбежавший авианаводчик старший лейтенант Дахно.
– Связь с ним есть?
– Так точно!
– Веди его на кукурузное поле!
Все, кто был на командном пункте, замерли, наблюдая, как серо-зелёная пятнистая стальная птица, медленно вращая лопастями и увеличиваясь в размерах, источая струйку дыма, снижается. Кто-то, опасаясь, что при посадке его задавит, крикнул:
– Смываемся! А то…
А вертолёт в это время, сминая стебли кукурузы и поднимая клубы пыли, полз по полю. 
Новиков расслышал в высоте нарастающий гул и, подняв голову, увидел, что, расправив короткие крылья с блоками НУРС , грозно поводя турелью со спаренной установкой 30-мм пушек, к ним приближается МИ-24. Это был ведомый подбитого вертолёта.
– Дахно, сообщи Второму, что мы – правительственные войска! Остальным – за мной! – и побежал в направлении приземлившегося дымящего вертолёта. За ним последовали другие. В голове у полковника одна мысль: успеть спасти лётчиков пока вертолёт не взорвался.
Заметив движение людей к раненому собрату, ведомый дал короткую очередь из пушек. Снаряды подняли пыль на пути бегущих.
– Дахно, повтори, ему что мы свои! – крикнул Новиков, продолжая, спотыкаясь о смятую кукурузу, бежать к машине.
Подбегая, Анатолий увидел лежащий на брюхе, словно раненная птица, опёршийся на блок с НУРСами правым коротким крылом вертолёт, рваные раны по правому боку машины, растресканные и забрызганные кровью стёкла фонарей кабины, а из левого двигателя струился сизый дым.
Прикладом автомата разбили фонарь кабины первого пилота. Русый голубоглазый юноша, наблюдая, как люди в непонятной форме одежды, разговаривая на русском языке, крошили остатки растрескавшегося стекла, попытался помочь им, дёрнуть рычаг фонаря, но рука безвольно сползла на кресло.
Полковник:
– Всё нормально, сынок, сейчас мы тебя поднимем. Как себя чувствуешь?
Пилот пошевелился, с трудом ответил:
– Нор-маль-но… Как Вто-рой?
– Нормально, сынок, поможем и ему.
 Бережно извлекли лётчика из тесной кабины. Когда вскрыли кабину второго пилота, то увидели, что его голова безвольно свисает на правое плечо, а из-под шлёма тонкой струйкой течёт кровь.
– Товарищ! – обратился Новиков к военлёту. На лице вертолётчика появилась болезненная гримаса, он пытался поднять голову, но мгновенно её уронил.
– Этот тяжёлый, осторожно вынимаем, – распорядился полковник.
 Насколько можно бережно извлекли второго лётчика и отнесли обоих подальше от беспомощной грозной дымящей птицы, опасаясь, что вертолёт может в любой момент взорваться.
Афганские медики попытались оказать медицинскую помощь, однако очнувшийся от резкой боли пилот, извлёк пистолет и угрожающе сквозь зубы прошипел:
– Уй-ди-те, бу-ду стре-лять.
Новиков положил свою руку на руку с пистолетом:
– Мы свои. Я – полковник Вооружённых Сил СССР, советник командира афганской пехотной дивизии. Вам необходима немедленная помощь.
– Хо-ро-шо…
Военсоветник, наблюдая, как врачи помогают пилотам, взглянул на вертолёт. Дыма из двигателя не заметил, успокоился, значит, всё нормально.
В это время афганские офицеры и солдаты, осмелев, бросились к безжизненной машине.
Вертолет, находящийся в воздухе, повторно дал короткую очередь из пушек.
– Муталеб, останови своих людей! – крикнул Новиков.
На поле рядом с ними приземлился транспортно-боевой вертолёт МИ-8ВТ. Из него выпрыгнули десантники, став полукругом, ощетинились автоматами:
– Духи, вон! Будем стрелять!
Дахно в ответ:
– Мы – советские советники!
– Ушли! Будем стрелять!  – громко повторил, видимо, старший группы.
Уложив раненых на носилки, десантники побежали к вертолёту. Через мгновение громко заработали двигатели и, шелестя лопастями, вертолёт взмыл в высоту. 
Удаляясь, передали:
– «Зелёные»,  спасибо за помощь. Выставьте охрану, чтобы не разграбили «духи». Утром за ним прилетят.
Комдив удивился реакции советских военнослужащих на советников:
– Сэр Анатолий, почему они так реагируют?
– Война, полковник.
Больше вопросов комдив не задавал, понимая щепетильность проблемы, промямлил:
– Распоряжусь охрана.
– Да, сэр, к вертолёту не подходить, он заминирован, – военсоветник решил так обезопасить машину от разграбления.   
Разрывы снарядов и мин реже нарушали надвигающуюся тишину, сумерки по-кошачьи сторожко скрадывали остатки дня, надёжно укрывая командный пункт и лежащий в кукурузе вертолёт. Настоянный за день августовской жарой густой аромат полевых цветов и кукурузы делал воздух вязким. Вскоре яркая луна лениво выползла из-за горы и залила серебром окрестности.
Новиков докурил сигарету, посмотрел на молчаливое кукурузное поле в надежде увидеть вертолёт, не обнаружив его, вздохнул и полез в ворошоп  отдыхать, с мыслью, что утро для него и его команды наступит.
На рассвете ущелье и окружающие горы ожили взрывами и трескотнёй автоматического оружия, снова визг пуль и осколков холодил сердце и щекотал нервы. Муталеб, слушая доклад одного из командиров полков, отстранил трубку от уха и, перекрикивая шум боя, обратился к Новикову:
– Сэр! Пятьдесят восьмой плохо! Душмана много, атакуют.
– Дай команду начальнику артиллерии, пусть поддержат огнём сводной батареи миномётов!
– Да, сэр!
Из уже размытых рассветом сумерек, словно группа чёрных воронов, выплыла пара МИ-24ВТ, следом огромный транспортный вертолёт МИ-6.
– Сэр! Может, Дахно вертолёт скажет?
– Нет! Миномёты!
– Я дала команду… – обиженно отозвался афганец.
Комдив и его советник завороженно смотрели, как огромных размеров транспортник, покачиваясь и громко хлопая лопастями, приземлился рядом с повреждённым вертолётом. Из него вылезло несколько человек. В сотне метров от них выросли фонтаны земли от разрывов мин.
А в это время барражирующие вертолеты, довернув правее и грозно опустив носы, понеслись в направлении развалин кишлака, откуда вели огонь мятежники, смерч огня ведущего вспорол воздух, земля закипела от разрывов НУРС . 
Пули роями и в одиночку секут пространство, но технари, не чувствуя времени и презирая смерть, делают свою работу, и вот, раненая стальная птица, послушно залезла в брюхо большего собрата, громко гудя моторами и хлопая лопастями, МИ-6 медленно отделился от земли, развернулся и полетел вдоль ущелья. Вслед поспешила и пара боевых вертолётов.
Афганцы с открытыми ртами наблюдали за происходившим.
Муталеб восхитился:
– Молодец шурави!
Новиков, следя за тающей в синеве троицей, улыбнулся:
– Молодцы!
Горы продолжали содрогаться от взрывов, огненные смерчи, визг осколков и пуль гуляли по ущелью, а солнце, выползшее из-за сопок, ярко осветило смятую кукурузу, простой подвиг советских военных – один из многих.





***