Максим Горький

ЧЕЛОВЕК – ЭТО ЗВУЧИТ ГОРДО! ИЛИ ГОРЬКО?

Литературный очерк

Бывают люди, которые тех, кто с ними близко общается, ставят в тупик вопросом, какие же они на самом деле? Противоречивые личности. Противоречивые поступки. С одной стороны у них так, но с другой уж больно – эдак! И возникают сомнения, мешающие полному принятию человека. А всё ли в нём так, как кажется? А такой ли он, как хочется думать?  Бывают и очень известные люди, вошедшие в историю, из этого не такого уж длинного перечня, о которых, сколько о них ни узнаёшь, всё остаются какие-то тёмные уголки и закоулочки. Как, например, Григорий Распутин. И его современник писатель Максим Горький (1868 -1936), он же Алексей Максимович Пешков и поныне остаётся  и привлекательным, и зашифрованным. Судя по воспоминаниям  даже близко знавшие его люди, не могли определиться: какой он? Например, К. Чуковский писал, что выражение лица могло у него меняться очень резко, «либо умиление и ласка, либо угрюмая отчуждённость». И это подчас казалось только видимой частью айсберга, скрывающего в глубинах  этой уникальной личности  противоречия более глубокие и тяжёлые, которыми он мучился всю жизнь. Давайте попробуем вглядеться в этого недюжинного человека и писателя.
С низкого старта
О своём детстве и молодости он сам написал в захватывающей  автобиографической трилогии «Детство», «В людях», «Мои университеты». Очень интересное чтение! Собственно, любое произведение любого писателя – о себе. Только разными средствами. Это – о себе напрямую. Просто. Искренне. Талантливо. И с огромной художественной силой. Попадает без промаха прямо в душу. Хотя в отличие от автобиографических произведений, например, Толстого, Руссо, Гёте самому себе, своему внутреннему развитию автор как будто бы уделяет несопоставимое с названными классиками скромное внимание. Его автобиография густо населена людьми, с которыми мальчика Алёшу Пешкова сводит жизнь, их характерами, поступками, историями жизни. Все они глубоко правдивы. То светло, то горько и безотрадно. Последнее гораздо чаще. Чувствуешь, как писатель остерегается хоть в чём-то сфальшивить, напридумывать про людей и жизнь. Глазами ребёнка, а потом подростка и юноши показана такая подчас гнусная и отвратительная изнанка жизни, которая по всем понятиям просто противопоказана детскому опыту и нежной своими надеждами юности. Потому что эта изнанка по определению уродует неокрепшую и неопытную душу и судьбу беспощадно и неотвратимо!  Что же спасало и спасло героя трилогии, а по сути самого Горького, растущего на задворках, а то и на помойках жизни, до которого мало кому было дело? Интересно? Тогда возьмите книги Горького и почитайте. Они на все времена. И ответ найдёте. А заодно проштудируете превосходный учебник жизни. Написанный человеком, который вопреки всему шёл на свет. И умел быть благодарным людям. Причём, не только хорошим. Хотя встречи с ними были для него как глотки родниковой воды в болотистой местности. Он жадно тянулся именно к ним! Но Алёша умел быть благодарным и совсем не образцовым своим встречным и попутчикам, по-разному учившим его человеческой стойкости и сопротивлению. Он умел учиться у всех, всё замечать, задумываться над прочитанными книжками, характерами и судьбами людей. Сколько их на страницах книг этого писателя ищут смысла своего и общего бытия, сколько мучаются от обесценивания и бестолковости жизни! В том числе собственной. Зло шутят, грубо издеваются над ближними, истово, равнодушно  или напоказ верят в Бога, злятся, впадают во все тяжкие…
М.Горький был уверен, что определяющая пора в жизни каждого из нас -- детство. Оно складывает фундамент личности с её особенным характером, миропониманием, образом действия, а значит, и судьбой. И писатель своей жизнью и творчеством ярко проиллюстрировал, как можно преодолевать  зависимость от безрадостного детства и горького его хлеба, полученного вместо сладких конфет. Зависимость, о которой многие нынче знают и говорят, говорят, говорят. Зависимость, в которой чуть ли не всю жизнь взрослые люди 21 века, не сумевшие построить себя, как дом, видят причины своего душевного неустройства. Зависимость, дающая ложное право нашим современникам не желать вырастать из обиженного ребёнка в самостоятельную благодарную жизни и судьбе личность.
Не таков был Алексей Максимович,  взявший себе в юности литературный псевдоним  «Максим Горький».  В раннем подростковом возрасте ставший круглым сиротой, по его выразительному определению «ветошником», «нищебродом», он сумел подняться на олимп человеческой славы и благополучия своего времени. Своей собственной биографией он явил пример мужества жить и пробиваться к свету не смотря ни на что! Не только герои его произведений, но он сам сделался кумиром миллионов обездоленных в России и во всём мире. Онне только отвращал их от смирения перед злом, но и бодро призывал к активной деятельности и даже бунту против своей несправедливой обездоленности. Да, он из тех, кто открыто требовал справедливости любой ценой! Из тех, кто считал свободу неотъемлемым правом каждого. Из тех, кто провозглашал святую обязанность сильного пожертвовать собою ради всех. «Безумству храбрых поём мы славу! Безумство храбрых --  вот мудрость жизни!» Эти горьковские слова из знаменитой «Песни о соколе» писали в своих листовках крупными буквами рабочие-забастовщики в самодержавной России, ещё не потрясённой ни одной революцией. Поэтический и политический энтузиазм Горького вдохновлял и объединял малограмотных и ещё не умеющих быть монолитом пролетариев в борьбе за свои права против произвола эксплуататоров-работодателей и власти. Власти, казалось, несокрушимой, которая стояла против них стеной всех своих административных, полицейских и военных ресурсов. Максим Горький, прошедший «в людях» полную программу по унижению и уничтожению человеческой личности, возглашал: «Человек – это звучит гордо!» Чьё живое, человеческое сердце может остаться равнодушным к этим словам Горького, словно бы высвобождающим в душе огромную энергию  человеческого самоуважения и достоинства, протеста против тех, кто ЧЕЛОВЕКА низводит до положения рабочего скота или лакея?
И дух, и содержание произведений, с которыми он ворвался в нашу литературу, охвачены бунтарским настроением, протестом против нравственного смирения с тяготами и неблагополучием несправедливой, грязной и пошлой жизни. И победными призывами к борьбе за себя и своё счастье. Здесь, на земле. Молодой писатель, вышедший из народа, из жизненного дна, как он сам аттестовал себя, категорически не принимал традиционное для нашей классики душещипательное сострадание к униженным и оскорблённым, именуемое достоевщиной. Взамен этого он поднимал на щит действие, силу характера, активность, веру в себя этих самых униженных и оскорблённых! И попал в десятку без промаха! Его дебютный рассказ   «Макар Чудра», опубликованный в 1892 г. под псевдонимом Максим Горький, явился в нашу литературу, словно вулкан героических страстей, где смерть и жизнь, любовь и свобода кипящей и торжествующей лавой устремляются, разрушая все преграды на своём пути. И дальше пошли в печать его рассказы один другого лучше. Так ещё никто не писал. Такого яркого и притягательного своей мощью художественного мира не было до Горького в нашей литературе. Один тёртый издательский калач, который за каждым талантом чуял звонкую монету для себя, сказал молодому Алексею Пешкову: «Жизнь Ваша, Алексей Максимович, -- чистые денежки».
Через несколько лет слава его уже гремела среди читающей публики и пишущей братии. А в 1898 г. был выпущен первый двухтомник его сочинений. Знаменитый  Илья Репин берётся писать портрет своего наделавшего шума современника. А общественность горячо чествует очень уверенно держащийся новый талант с простонародным лицом и манерами, в народной косоворотке с пояском, в сапогах с высокими русскими голенищами, с характерным окающим диалектом и пишущий свои шедевры с кучей орфографических и пунктуационных ошибок. Однако на ошибки существовали грамотные корректоры, а затем у Горького последовательно появлялись и личные секретари в лице высокообразованных, статусных, умных и красивых подруг жизни.               
Его литературное творчество скоро и высоко оценили живые классики Лев Толстой и Антон Чехов. А влияние Горького на молодёжь, интеллигенцию, рабочих и городское население промышленных городов того, да и последующего времени, было просто невероятным! «Песнь о Буревестнике» вообще стала гимном революции 1905 г.! Эта поэзия в прозе закономерно была расценена царским правительством как призыв к насильственному свержению существующего строя. 
К 1906 году автор «Песни о Буревестнике», «Песни о Соколе», «Челкаша», «Старухи Изергиль» с легендами о Ларре и Данко, «Супругов Орловых», пьес «На дне», «Дачники», «Дети солнца», «Варвары», романов «Фома Гордеев» и «Трое», поэмы «Человек» становится, как написано в литературной энциклопедии конца 20 века, «ведущей фигурой в общественно-культурной жизни России».
Новый 20 век требовал таких бесстрашных писателей-бунтарей. И в России. И в Европе. Горький со всеми яркими особенностями своей личности, судьбы, таланта рождал требуемые временем сочинения, которые были, что называется, долгожданными, с пылу, с жару его горячей и могучей души! Соответственно -- тут же расхватывались, прочитывались взахлёб! Самуил Маршак, литературный воспитанник Горького, сказал  о своём наставнике и друге так: «Он пришёл в литературу вовремя, с высокой волной революции, и знал, зачем пришёл». Конечно, человек с таким общественным темпераментом  как Горький  не остался в стороне от политической жизни тех лет. И к концу 19 века он уже имел у власти репутацию неблагонадёжного человека. А в 1901-1905 году вступил с ней и в открытую конфронтацию, принимая непосредственное участие в студенческих волнениях, в Кровавом воскресенье. И, разумеется, был подвержен неоднократным арестам, высылке из столиц под надзор полиции. Но продолжил активно поддерживать нелегальных большевиков. И не только пропагандистской работой среди рабочих и интеллигенции. Он становится спонсором партии, жертвуя из своих больших гонораров приличные суммы. Ленин, к примеру, был рад, добившись знакомства и внимания Горького.
Не одни книги Горького, но и сам он как неординарная, крупная личность поразительно быстро нашёл почитателей и поклонников не только среди рабочего класса, но и стал властителем дум в литературной и общественной среде своего времени. И в России. И за рубежом, где его активно издавали и, тут же, переводили. По воспоминаниям современников, на богемных столичных тусовках того времени он держался независимо, поглядывал  на всех, в том числе и своих  почитателей из богемы свысока, изрекая глубокомысленные фразы или политические пророчества. В гостях, в обществе -- всюду, «где он появлялся, набивалось столько народу, не спускающего с него глаз, что протолпиться нельзя». И ещё цитата из неровно дышащего по его поводу современника: «Мог вести монологи с утра до ночи. И всё одинаково ловко. Входя в роль, какую хотел. В чувствительных местах с лёгкостью вызывал слёзы на свои зеленоватые глаза»…
Было ли это актёрством? Как знать, может и не без того. Хотя, как я лично чувствую Горького, это могло у него получаться вполне бессознательно. Человек молодой, творческий, увлекающийся. Да и великий психолог Шекспир не без основания написал своё знаменитое про то, что «весь мир театр, и люди в нём актёры». Ну а поведение на людях, когда молодой, творческий человек ищет свой стиль и хочет быть отличимым от всех, -- мало кто этим не грешен из общественно значимых фигур художественного мира. Да и не только художественного. Кроме того, и время было уж очень лицедейское. Но была ли в этом молодом актёрстве фальшь и корысть? Например, Фёдор Шаляпин, с которым Горький дружил всю жизнь и который славился не только своим непревзойдённым голосом и артистическим талантом, но и природным чутьём на людей, всегда считал искренность главным достоинством своего друга. И я уверена, он не ошибался. Горький по моему мнению всегда был прежде всего самим собой.
Произведения Максима Горького, конечно, неоднозначно были приняты властями Российской империи. Но они принесли ему всемирную славу. И с этим нельзя было не считаться. Хотя пробовали. В 1902 г. Горького избрали почётным академиком Императорской академии наук по разряду изящной словесности. Но императору это, вполне понятно, показалось профанацией, т.к. императорский академик не только не имел почтения к императору и империи, но и регулярно вступал в конфронтацию с её порядками. Решение по Горькому было отменено. Однако это получило большой и нежелательный для власти резонанс. К тому же в знак протеста академию покинули Короленко и Чехов.
Буревестник революции
В 1905 г. буревестник революции писал: «началась русская революция… Убитые – да не смущают: история перекрашивается в новые цвета только кровью». Властитель дум написал и знаменитую прокламацию «Всем русским гражданам и общественному мнению европейских государств», в которой призывал к немедленной, упорной и дружной борьбе с самодержавием». Конечно, угодил в Петропавловскую  крепость. Но провёл в ней только месяц. По поводу его ареста и заключения всюду поднялся шум. В том числе, и за границей. Французское «Общество друзей русского народа», к примеру, опубликовало призыв к его освобождению, в котором Европа называет М.Горького великим писателем. «Нужно чтоб все люди, достойные называться людьми, защитили в лице Горького свои права». Вот так! Не больше, не меньше! Под давлением общественного мнения этого борца за человеческое достоинство освободили.
В контексте сегодняшнего дня интересно поразмыслить в связи с этим над внутренней политикой царского самодержавия. Не больше ли было свободы в обществе при последнем императоре, чем в нынешнем  нашем демократическом по Конституции государстве, в котором источником власти назван народ? Нет, я не тоскую по русской монархии. Я предлагаю подумать о сегодняшней демократии, утверждению и развитию которой послужили лучшие люди человечества.
Да, популярность Горького была беспрецедентной, все желали быть его друзьями или хотя бы быть представленными ему. Тем более, молодой, оказавшийся предприимчивым, писатель был из тех людей, кто умел добывать деньги. И для себя, и для революции, и для друзей. И был щедрым. В том числе с женщинами, которых любил. Никогда он, в жилах которого текла кровь предков-купцов, не недооценивал власть и силу денег. Но всегда ставил их на служебное человеку место. Примеров его бескорыстия и помощи людям великое множество. Их никто не оспаривает. Это отдельная, большая тема. Горький отворачивался только от тех, кто клянчил и унижался. Но всегда приветствовал деятельные надежды людей, их готовность учиться и работать, созидая себя и общую жизнь. И протягивал таким руку помощи. И рука его никогда не была пустой.
Среди его почитателей были и те, кто смотрел на явление Горького и его творчество и популярность критически. Например, прекрасно образованный, из родовитых польских дворян, талантливый Иван Бунин, будущий нобелевский лауреат. Как человек, впитавший культуру, что называется, с молоком матери, с большими амбициями и язвительным умом, обладающий редкостным стилистическим совершенством и изяществом писательского языка, он тяжело воспринимал своё положение в тени окающего, задорного, успешного писателя из бродяг, у которого ему приходилось искать дружбы, покровительства, издания своих книг и высоких гонораров. У зоркого и придирчивого Бунина закономерно возникал вопрос: неужели можно совершить такой стремительный взлёт по социальной лестнице с самого дна жизни, имея в активе только два года обучения в начальном ремесленном училище, затрещины, скандалы, драки, безысходность простонародного житья, круглое сиротство и работу мальчика на побегушках с 11 лет?  Неужели  детство и юность, проведённые в бессмысленном каторжном труде и скитаниях, часто в близком общении с теми, кого называют изгоями, отбросами общества, может быть стартовой площадкой для писательского и общественного успеха? Во всяком случае, так получалось у Горького с его слов. (Это же после 1913 г. будет заявлено им и в постепенно появляющейся на свет автобиографической трилогии). Конечно, историческое время было особенное. В нём слова песни «кто был ничем, тот станет всем» повсеместно становились фактом действительности. Но здравый смысл вроде бы говорит, что бродяга, как следует не учившийся даже в школе, не может вот так сходу встать вровень с писателями современности. А чтобы выпускать одну за другой такие книги, как он, нужна не только школа. Много читал? Но когда, если, как сам заявляет, приходилось вкалывать для элементарного пропитания. А быт был таким убогим и безнадёжным, что самообразование в него никак не вписывалось? Да и как возможно, чтобы люмпен не пьянствовал, а изучал Ницше и Шопенгауэра в ночлежках? Приблизительно такими были вполне объяснимые сомнения Бунина. И тех, кто их разделял. (И разделяет ныне). Но это внутри. А снаружи тот же Бунин к Горькому подлаживался, дорожил его высокой и искренней оценкой своего ещё тогда мало кому известного творчества, клялся в вечной дружбе. А, может быть, когда он писал Горькому: «Вы истинно один из тех очень немногих, о котором думает душа моя, когда я пишу, и поддержкой которых она так дорожит», он, находясь под обаянием горьковской личности, в тот момент и сам верил в свои слова, которым потом будет удивляться? Глубок человек…
Да и добродушный Чуковский, как и язвительный Бунин, тоже сомневался: «Как хотите, а я не верю в его биографию. Сын мастерового? Босяк? Исходил Россию пешком? Не верю».  Можно верить, можно не верить. Но факт остаётся фактом. Уже молодой Горький поражал всех своей чрезвычайной эрудицией, начитанностью, разносторонностью, хотя и к 30 годам продолжал писать со множеством ошибок. Установлено с несомненностью, что у Горького была прекрасная память. Он очень быстро читал, был необычайно сметлив и понятлив, вообще имел потрясающий интеллект. Цитировал по памяти целые страницы книг зарубежных писателей. Любил шахматы и великолепно играл. Но, парадоксальный факт: хотя Горький  в общей сложности 18 лет прожил за рубежом, в т.ч. 15 лет в Италии, он так и не овладел ни одним иностранным языком.
Другой аристократ-писатель Набоков с высокомерием сноба говорил «о хаотическом нагромождении идей» во взглядах Горького. Специалисты, да и читатели, имеющие хорошее, системное образование, не могут не согласиться с этим. Однако какое нагромождение! И каких идей! Это мог «нагромоздить» только титан мысли и духа! В печати я встречала даже мистические объяснения этому: якобы Горький продал душу дьяволу в обмен на талант и успех. Вот до каких гипотез может дойти зависть или превышающая твоё понимание мера другого человека…
И до сегодняшнего дня за скудностью документов, а автобиографическая трилогия – это всё-таки художественное произведение, эта проблема во всей своей житейской достоверности имеет интригующие белые пятна в горьковедении. Как и некоторые другие периоды жизни пролетарского писателя. Например, «значительное  количество материалов, касающихся обстоятельств деятельности Горького в СССР в  1931-1936 гг., до сих пор не опубликованы». (Из современного Библиографического словаря).
Однако ясно, что сознательно или интуитивно, Горький успешно создавал свой особенный яркий имидж самородка-выходца  в литературу и общественно-политическую жизнь своего времени прямо со дна народной жизни, демонстрируя, что упорным трудом и энергией мечты о лучшей доле можно много добиться. Именно это открывало ему двери, кошельки и сердца. И его простонародная одежда, и манера говорить, и его письмо с массой ошибок – всё работало на востребованный временем образ. Хотя определения «самородок» он впоследствии до злости не любил в применении к себе. Считал его замаскированной издёвкой и иронией. Наверно, не зря считал. Завистников у него, надо думать, тоже было немало.
В советские годы Максим Горький был практически идеологической иконой литературы и в целом культуры СССР. И его отшлифованная биография выходца из народа, беспримесного пролетарского писателя была заточена под идеологию страны. Его образ был слеплен (конечно, на основе реальной биографии) таким, каким нужен был для вдохновляющего и позитивного воспитательного примера. Тем более,  личность и жизненный путь Горького давали для этого достаточно колоритного материала. Что я, например, думаю по этому поводу? Думаю, что любая крепкая государственность и здоровое народное сознание во все времена нуждались в героях. И создавали их из действительно недюжинных личностей, затушёвывая их живую и естественную для человека неидеальность  до идеала, до пьедестала. Такие герои берут своё начало в сказках и легендах, песнях и сагах каждого народа. Такие герои есть в житийной литературе о святых в каждой религии. Делалось это ради позитивного примера, ради утверждения в сознании существования прекрасных идеалов, помогающих человеку стать и остаться человеком, ради веры в победу добра над злом. А без идеалов и веры в эту победу, сегодня это хорошо понято, жизнь человека и народа становится никчемной и депрессивной.
Что же касается опубликованных в последние три десятилетия исследований о биографии М.Горького, то никакой сенсационной информации тут не появилось. Все основные факты остаются на прежнем месте. Правда, сделаны несколько иные акценты. Считается, что «босяческое происхождение» писателя – это явный перебор. Его детские (да, очень непростые годы)  всё-таки прошли в среде, «далеко отстоящей от «дна» тогдашнего российского общества, впоследствии столь красочно описанного Горьким». Его отец был сильным, независимого характера даровитым человеком, сыном разжалованного за жестокость с нижними чинами офицера. По причине этой же жестокости отца он убежал в ранней юности из дома. И к 30 годам стал управляющим Астраханской конторой пароходства. Мать Горького была дочерью нижегородского купца, старшины городского красильного цеха, неоднократно избиравшегося депутатом городской думы. Родители были людьми во всём цвете молодости, силы и радости жизни. И очень любили друг друга. Безвременная смерть отца от холеры, которой он заразился, выхаживая ненаглядного, трёхлетнего сына Алёшу, конечно, трагически отразилась на его детстве, отрочестве и юности. Это всё описано в трилогии. Кроме того, поразительно то, что смерть любимого и любящего мужа и отца единственного ребёнка стала причиной глухого раздражения матери в отношении сына, которого она, может быть и против своей воли стала воспринимать как виновника своей сломанной жизни. Как переживал подросток и потом взрослый мужчина эту материнскую отверженность от себя? У Горького об этом написано в автобиографических заметках «Изложение фактов и дум, от взаимодействия которых отсохли лучшие куски моего сердца».
И всё-таки именно Горький пропел гимн Матери. Его сказание о легендарном Тамерлане ( «Сказки об Италии») полно поэтического и мужского, сыновьего поклонения женщине-матери.
«Прославим женщину – Мать, единую силу, перед которой покорно склоняется Смерть!»
«Прославим в мире женщину – Мать, неиссякаемый источник всё побеждающей жизни!»
«Люди – это всегда дети своих матерей, ведь у каждого есть Мать, каждый чей-то сын. Ты можешь отказаться от Бога, но от этого не откажешься и ты, старик!»
«Поклонимся Той, которая неутомимо родит нам великих!»
С 4 лет Алёша Пешков воспитывался в семье деда по матери, который на свой лад любил его, стремился обеспечить материальное будущее внука, учил гражданской и церковной грамоте, закону Божиему. Однако даже при  явной набожности не мог и не желал справляться со своим необузданным, крайне грубым и деспотичным характером. Дом дедов с семьями его взрослых детей просто кипел ссорами, скандалами, драками, руганью, враньём, кражами, враждою всех со всеми. Доставалось под горячую руку и подрастающему мальчику, которого добрейшая и богомольнейшая  бабушка Акулина учила «терпеть надо, Олеша! ». И хотя терпеть по-христиански, как бабушка, он так и не научился, однако эта малограмотная дочь крепостной крестьянки с душой гениальной доброты и ласки стала, мне кажется, той самой главной женщиной, которая всегда отыскивается рядом с состоявшимся мужчиной. Она появилась в жизни Алёши после смерти отца. « До неё как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала всё вокруг меня в непрерывную нить, сплела всё в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком, - это её бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни». И ещё цитата из Горького: «Я был наполнен стихами бабушки, как улей мёдом; кажется, я и думал в формах её стихов». Всю последующую жизнь её, единственную, вспоминал он из дома своего детства с теплотою и благодарностью. И чтил память отца, взяв своим литературным именем его имя Максим. А также назвав этим именем своего сына.
К 11 годам дед его Василий Каширин полностью разорился, впав в совершенную нищету. А затем заболел душевной болезнью. В это же время мать Горького скончалась от скоротечной чахотки. И в 11 лет подросток вынужден был «пойти в люди», т.е. обучаться ремеслу у мастера, отрабатывая ему за учение, кров и стол ежедневным, как правило, грязным и тяжёлым трудом, часто непосильным для детского возраста. Но это была обычная для того времени практика. И хотя жизнь такая, как правило, безотрадна для ученика, но история нашего купечества знает и благополучно сложившиеся карьеры таких «мальчиков в людях».
Сам себе менеджер
То есть, говоря о детстве Горького, всё же можно сказать, что его условия более сопоставимы с купеческой средой, чем с реальными низами общества того времени. В натуре Горького и чувствовался, на мой взгляд, купец. Он умел не только талантливо писать, но и выгодно издавать и продавать написанное. Говоря современным языком, он был сам себе менеджером. У него явно наличествовал талант предпринимателя, купеческая  хватка и уверенность на современном ему литературном рынке. Вместо того, чтоб ходить по издателям, униженно предлагая им за гроши свои бессмертные творения, как делали и великие мастера слова в русской литературе, Горький сам становится издателем. В 1902 г. он возглавил издательство «Знание». И публиковаться у него стремились лучшие авторы того времени. Он печатал произведения  И. Бунина, Л.Андреева, В. Куприна, С.Есенина, В. Маяковского, А.Блока.  Политические статьи Л.Мартова, А.Коллонтай, А. Луначарского. В одной публикации я прочитала сварливое мнение одного из опубликованных в этом издательстве его современников о том, что Горький рано стал получать заоблачные гонорары, несопоставимые с другими писателями. Но, заинтересовавшись, кто же ему в дореволюционной России платил «заоблачные гонорары», выяснила, что это Горький себе самому за печатный лист платил 1000 рублей, а публикуемым у него писателям и поэтам от 300 до 500 рублей за тот же лист. Да, уж, как говорят в народе, мимо рта не пронесёт! Для сравнения: килограммовая булка хлеба в те годы стоила 20 копеек. Месячная зарплата неквалифицированного рабочего была 20 руб. Генерал за месяц службы получал в два с лишним раза меньше, чем Горький за один печатный лист!
Но, при всём при том, таких высоких гонораров, как у него в издательстве, больше не было нигде в стране. И в его «Знании» все рады были напечататься. Хотя кто-то потихоньку и роптал, что сам издатель получает гораздо больше, чем они. А Горький, по духу своему купец, понимал, видимо, что так тому и следует быть. И ничуть не смущался, находя этот порядок вещей вполне справедливым. А кому не нравится, сам ищи деньги на своё издательство и устанавливай себе любые гонорары. Но деньги находить ни у кого из писателей не получалось так хорошо, как у него. 
Впоследствии он будет издавать журнал «Летопись».  Именно он станет со временем редактором  большевистских изданий «Правда», «Звезда».
У Горького, судя по его биографии, получалось водить знакомство и дружбу с богатыми людьми. Он умел и через них  доставать деньги, став не только спонсором и добытчиком финансовых средств  для РСДРП, но и посредником между революционерами и богемой. Горячо поддерживая большевиков, он  и сам жертвовал на партийные нужды и мог найти им богатых жертвователей.
Горький быстро освоился с комфортом, который приносят деньги. Полюбил дорогие вина, удобное, дорогое жильё, дорогие сигары, с удовольствием ел изысканные блюда, начал собирать дорогую старину. К слову сказать, став после революции главой Оценочной комиссии, определявшей ценность конфискованного у богатого населения антиквариата, Горький спокойно пополнял им свои богатые коллекции.
Писатель презирал мещанство, критиковал буржуазию как паразитирующий на чужом труде класс, но сам вёл в дореволюционной России, стране зарождающегося капитализма, абсолютно буржуазный образ жизни, не смущаясь своим высоким уровнем потребления в сравнении с уровнем народа, и считая, что своим трудом и талантом зарабатывает  себе право на достойную жизнь. Человеческий  свободный, а не рабский труд он вообще высоко ценил и сам до конца жизни неустанно работал, иногда по воспоминаниям современников и сутки наполёт. При этом часто повторял, что не пишет, а только учится писать. Надо заметить, что, невзирая на тяжёлую форму туберкулёза, которым страдал с молодости, Горький имел уникальные особенности организма: физически был необычайно вынослив, практически не испытывал боли. И хотя любил выпить, но даже после изрядной доли спиртного, когда пьянела вся компания, он никогда даже не хмелел.
Горький не был аскетом и бессребреником, что по понятным нравственным причинам должно бы быть более близко по расположению сердца идейным людям, каким он, по сути, был и считается. Но вопреки этим представлениям он, как и герои его произведений из купеческого сословия, которых их отпрыск описывал со знанием дела, любил хорошо пожить. В эмиграции во время царского режима он жил с большим шиком в Германии, Франции, а затем в благоприятной для его лёгких  Италии на курортном острове Капри. По воспоминаниям  К.Чуковского и З. Гиппиус, разъезжая по Европе, любящий роскошь буревестник революции  «путешествовал, как принц». Может, таким образом, он психологически компенсировал себе травмы тяжёлого унижения бедностью в детстве и юности? Однако нельзя здесь же не отметить, что, живя много лет на Капри и до, и после революции, он был всегда радушным и гостеприимным хозяином для десятков революционеров и писателей, приезжавших к нему погостить, и подчас надолго, в его большой наёмной вилле. Вообще он не скупился ни на деньги, ни на доброе слово поддержки, ни на кропотливую работу с молодыми писателями, ни на внимательное чтение их многочисленных рукописей, что отнимало много времени и сил и от чего другие старались корректно и некорректно устраняться. И к слову сказать, никогда не отплачивал той же монетой на неприязненные высказывания в свой адрес коллег по перу, в том числе в печати. Хотя имел для этого гораздо больше возможностей, чем они.
Отношения со Страной Советов
На облюбованный им итальянский остров, разочарованный в революции Горький вернулся в 1921 г. У него возникли жёсткие разногласия с правящей партией и Лениным, с которым много лет был в дружеских отношениях. Горького по-настоящему ужаснуло массовое российское кровопролитие 1917 года, которого он не боялся в 1905 г. За несколько революционных лет он дошёл от отрицания революции, к которой так долго призывал. Он бунтовал против террора военного коммунизма с его жёстким подавлением гражданского общества и политических свобод. Но поняв, что сделать ничего не может, покинул страну. Однако и в этих обстоятельствах он уезжал не в никуда, как миллионы русских эмигрантов, покидавших красную Россию.
Горький был слишком заметным действующим лицом на исторической сцене тех лет, чтоб быть признанным Советской властью в качестве политического эмигранта. Поэтому его отъезд и длительное пребывание за границей официально были представлены как мера, необходимая для лечения туберкулёза, для поправки и поддержания его здоровья, создания более благоприятных условий для творчества пролетарского писателя. И это тоже было правдой. Хотя и не всей, конечно. Горький против этой половинчатой правды открыто не возражал. Тем более, все его расходы за границей оплачивала партия. Гонорары были не так велики, как до революции, но жил он, хотя теперь и без роскоши, однако, не нищенствуя на своей итальянской вилле с прислугой. И по-прежнему радушно принимал приезжавших к нему погостить писателей и представителей творческой интеллигенции. На расстоянии постепенно наладились его отношения с Лениным, оживилась их переписка. Эмигранты критиковали Горького за связи с советским правительством. В ответ он, любящий сам учить, но не любящий, чтоб его учили те, кто, по его мнению, до этого не дорос, в немецкой газете опубликовал статью, что поддерживает большевиков и сожалеет о написанных в 1917-1918 г критических статьях  в их адрес. Многие, в т.ч. Бунин, клявшийся когда-то ему в вечной дружбе, перестали с ним общаться.
В первый раз Горький посетил Советскую Россию по личному приглашению Сталина лишь в 1928 г., через 7 лет. Его встречала многотысячная толпа. До дома писателя люди донесли на руках. Встречи с читателями в пятинедельной поездке по стране были вдохновляющими. Всюду советские люди выражали своё искреннее восхищение Горьким. Перемены в стране также его приятно удивили, впечатлили и воодушевили. Причём, Горький, хорошо знающий реальную народную жизнь, всегда умел отличить от неё показуху. То, что он увидел своими много чего повидавшими глазами, не было похоже на демонстрационные экспонаты. И всё же он вернулся в Италию. В 1929 г. снова приехал в Советский Союз. В этот свой приезд в составе группы советских писателей посетил Соловецкий лагерь, Беломорканал. Назвал эти советские лагеря «небывалым, фантастично удачным опытом перевоспитания общественно опасных людей». Искренне. Что было показано и что увидел прекрасно знающий жизнь Горький, которого, как говорится, на мякине не проведёшь, чтоб получить такое впечатление от поездки в эти страшные по другим описаниям места? Вопрос остаётся открытым. Но я сильно сомневаюсь, что Горький был из тех людей, кто был вынужден трусливо и лицемерно «наступать на горло собственной песне». Тем более, что и обстоятельства как будто не прижимали его к стенке? Впрочем, и эта тема ждёт честных, пытливых, неангажированных исследователей из нового поколения.
Горькому же принадлежит фраза тех лет, ставшая крылатой «Если враг не сдаётся, его уничтожают». Так он назвал свою статью в газете «Правда» в 1930 году. И по поводу её было много спекуляций в годы перестройки. Мол, именно она послужила поводом к репрессиям. Но надо просто внимательно прочитать текст. Статья посвящена не столько борьбе с врагами внутренними, сколько практике созидания нового, социалистического мира культуры и естественным трудностям и противодействию, которые возникают при замене старого новым. А говоря об угрозе социалистическому строительству, писатель сделал акцент, прежде всего, на опасности извне. Живя за границей, Горький живо это чувствовал. К примеру, вначале того же 1930 г. папа Римский Пий XI выступил с резкими заявлениями в адрес СССР, которые многими за рубежом были восприняты как объявление «крестового похода» против Советского Союза. Угроза интервенции капиталистических стран продолжала все годы советской власти висеть дамокловым мечом над страной. После этого заявления необходимость интервенции Страны Советов стала открыто и всерьёз рассматриваться многими западными и американскими политиками. Писатель с социалистическими идеалами в своём зарубежье это прекрасно чувствовал. И сегодня эта пламенная статья захватывает своей актуальностью и подлинностью переживаний. Как и всё творчество писателя. Вот её последние может быть и, через чур, эмоциональные строки. Но сколько в них энергичной, личной убеждённости в правоте действий в свою защиту, в победе, чем так славился Горький: «И, если, окончательно обезумев от страха перед неизбежным будущим, капиталисты Европы всё-таки рискнут послать против нас своих рабочих и крестьян, необходимо, чтоб их встретил такой удар словом и делом по глупым головам, который превратился бы в последний удар по башке капитала и сбросил его в могилу, вполне своевременно вырытую для него историей».
Понятно, что М.Горький был нужен Родине на Родине. Понятно, что вопрос о его возвращении был вопросом политической повестки дня. После того, как Нобелевскую премию, на которую он в четвёртый раз был номинирован вместе с Буниным, дали последнему, Горький  в 1932 г. ответил положительно на очередное приглашение Сталина, переданное с сыном Максимом. Наверное, ему хотелось вернуться нобелевским лауреатом. Без сомнения, он, как и Бунин, заслуживал этого звания. Но если б всем в жизни звания давались по заслугам…
А Максима Горького и без нобелевки встречали на родной земле так триумфально, как только было возможно. Для проживания ему был предоставлен правительственный дом, знаменитый особняк купца-миллионера Рябушинского в центре Москвы. В своё распоряжение он получил дачи в Крыму и подмосковных Горках.
Прославленному художнику слова с мировой славой пролетарского писателя на ту пору исполнилось 64 года. Последние четыре года своей, теперь уже советской жизни он был плотно занят организаторской литературной работой. По инициативе Горького оформился Союз советских писателей, прошёл первый съезд. Также, благодаря ему, появились журналы «Литературная учёба», «Наши достижения», популярные издательские серии «Жизнь замечательных людей», «Всемирная литература», «Библиотека поэта». Он же осуществил грандиозное издание 250 книг по истории фабрик и заводов России. И этот перечень результатов его активной деятельности можно ещё длить. Работоспособность Горького была колоссальна и в этот последний период его деятельности. Продолжалась и творческая работа над грандиозной исторической эпопеей «Жизнь Клима Самгина», которую он начал писать в 1925 г. Она должна была стать сорокалетней  художественной летописью жизни интеллигенции переломной эпохи российской истории вплоть до Октябрьской революции. Но замысел её так и остался до конца неосуществлённым, хотя Горький написал 4 тома. Это, надо сказать, уже совершенно иной горьковский текст. Текст разочарования в интеллектуальной  и общественной жизни, которой он был свидетелем и участником. А, может быть, и в себе? Ведь он человек, привыкший всё оценивать по гамбургскому счёту. И себя тоже. Сознательно он это писал, или получилось невольно, спросить не у кого. Но получилось именно так. Роман требует читательской привычки к сложным текстам и большим объёмам написанного. Это — во-первых. Во-вторых, личного интереса к социальным и философским идеям. Мне кажется, сегодня роман даже более актуален, чем во время его написания. Однако многих читателей может отталкивать даже не столько объём и погружённость в идеи, порой скучновато описанные. Давит на психику образ серого, безнадёжного, грязного мира, который возникает из-под пера словно бы уставшего и от этого мира, и от мыслей о нём автора. Горькому мастерски удалось описание несчастных, которые не умеют жить, а умеют только разговаривать, мечтать, раздражаться, размышлять, при этом совершать подлости и предательства. В бесконечных разговорах тонет и вся интеллигентская любовь к народу, в которую на самом деле никто из персонажей не верит. И писатель это показывает вполне недвусмысленно. Однако концентрация негатива такова, что, на мой вкус, вызывает на определённом этапе чтения даже здоровое нравственное отторжение от текста романа. Уж слишком всё черно. Во всём крупном писатель изобличает мелочное, и до него низводит это крупное. Во всяком дорогом – дешёвое, во всяком непорочном -  нечистое и непристойное. Поучительное, но тяжёлое чтение, надо сознаться, даже для подготовленных людей. В этом мире самгиных, созданном писателем Горьким, гораздо более тяжко и безнадёжно, чем в мире Достоевского, который, как помните, молодой Горький на дух не переносил. Можно с большой долей вероятности предположить, что и на душе стареющего Горького было так же невесело и безотрадно…
Многие, знавшие его в революционные годы, в этот период жизни не узнавали в нём прежнего писателя и человека. Характерный пример. Если Горький, пользуясь личной дружбой с Лениным,  в первые годы Советской власти активно помогал писателям и представителям интеллигенции и в решении житейских проблем, буквально спасал от голода, а также активно добивался освобождения арестованных из советских тюрем, снятия с них скоропалительных обвинений, то теперь он полностью устранился от этого. Писатель Виктор Серж вспоминает, что новый Горький гонимых писателей ничем не защищал, не помогал им. «Мы говорили между собой: он (о Горьком) – вот-вот взорвётся. Но все сотрудники «Новой жизни» исчезли в тюремных застенках, а он не говорил ни слова. Литература умерла, а он не говорил ни слова. Я как-то случайно увидел его на улице. Один на заднем сиденье огромного «линкольна», он показался мне отделённым от улицы, отделённым  от московской  жизни и превратившимся в алгебраический символ самого себя». Это и тогда, и сегодня вызывает тягостное недоумение. Но удовлетворительного ответа на это недоумение пока нет…
Итоги
На похоронах шестидесятивосьмилетнего М.Горького в 1936 г. урну с его прахом несли, в числе прочих, Сталин и Молотов (председатель Совета Народных Комиссаров СССР, второе лицо в государстве). Это было признанием величайших заслуг и демонстрацией полной партийной и государственной меры уважения к писателю. Прах его покоится в Кремлёвской стене. Официальная причина смерти – последствия сильной простуды, до сих пор не является окончательной и остаётся предметом дискуссии. Слухи о том, что он был отравлен правящим режимом, ни тогда, ни после не нашли подтверждения. Поводы к ним, естественно, имелись, так как понятно, что Горький и до и после возвращения в СССР, как и все значительные фигуры того времени, находился под жёсткой опёкой органов госбезопасности. Впрочем, эти структуры во все времена и в любой стране не выпускают из своего поля зрения людей такого и даже более мелкого калибра. Однако версии так и остаются версиями  -- немалое количество архивов этого периода до сих пор не рассекречено.
Ещё при жизни Максим Горький стал столпом русской советской литературы и  получил признание во всём мире. Его произведения переведены на десятки языков, а с развитием кинематографа экранизированы несколько десятков раз. Его пьесы не сходят с мировой сцены. Также ещё при жизни его именем назвали улицу и город. В его честь  был образован Литературный институт. Творчество и самого писателя  высоко ценил Сталин. Считал, что хороший писатель М.Горький мог быть хорошим политиком.
Горький написал 16 пьес, 4 романа, 11 повестей и множество очерков и рассказов. Общий тираж его книг за 70 лет составил почти четверть миллиарда экземпляров. Он был самым издаваемым советским писателем. А из наших классиков по количеству выпущенных изданий  М.Горький уступает только А.Пушкину и Л.Толстому.
Горький, безусловно, был личностью недюжинной и очень талантливым человеком. (Перечитываю его рассказы -- не оторвёшься! Вообще некоторые писатели, даже признанные великими, в зрелом возрасте могут и разочаровать. А вот писателя Горького я, например, стала ценить ещё выше, чем раньше). Но никогда он не был ни образцовым советским гражданином, ни хотя бы сносным семьянином. И, похоже, научился принимать себя таким, каким он был и каким стал. И, если честно, не знаю, кто ещё из писателей смог дать такое мощное развитие всем своим точкам роста, как он! И интеллектуальным, и нравственным, и творческим, и душевным, и духовным. Не в благоприятной среде, а в самой, казалось бы для этого не подходящей обстановке... «Я никогда ни в чём и не перед кем не каялся, ибо к этому питаю органическое отвращение. Да и не в чём мне каяться»  --  вот его позиция, высказанная в 1917 г. Она осталась неизменной до конца жизни.
 Хотя писателя глубоко волновали экзистенциальные  вопросы, у него даже был серьёзный период богоискательства -- попытка соединить марксизм и религию, но никогда в жизни он не любил ходить в храм. Его детский церковный опыт под руководством дедушки, дальнейший жизненные познания поставили в его сознании  жирный крест на церковном общественном институте. «В той любви, которую проповедуют церковники, христиане – огромнейшее количество ненависти к человеку», -- вот вывод, к которому пришёл он взрослым, много думавшим об этом человеком. Бог, с которым он встретился в официальной церкви, был совсем не похож на доброго, любящего и близкого людям Бога его бабушки…
 Максим Горький был одним из активистов, подписавших письмо с просьбой уничтожить знаменитый храм Христа Спасителя в Москве. (Пишу об этом, имея в архиве своей семьи патриаршую грамоту за наши с мужем пожертвования на его восстановление. Вот такая связь времён…). И всё-таки Горького нельзя назвать атеистом. Он честно и со всем пылом своей натуры искал ответы на жгучие духовные вопросы. И не находил. Его превосходные «Сказки об Италии» заканчиваются рассказом о ночи страстной субботы накануне Воскресения Христова.
«Христос воскресе…»  И все мы воскреснем из мертвых, смертию смерть поправ».
 И эти заключительные фразы не столько об Италии, сколько, без сомнения, о собственной вере в Христа Человеколюбца, Бога его бабушки. Во всяком случае, горячее желание веры! Однако своего доброго пастыря в Русской Православной Церкви он не нашёл. Почитайте его интересную, живую заметку о том, как он добивался и добился встречи с известным проповедником Иоанном  Кронштадтским, что получилось из их разговора, и вам многое станет ясным в такой позиции дистанциирования писателя от церкви. Конечно, этот реальный документ о прославленном святом плохо стыкуется с книжками о нём в церковных лавках. Думаю, что эта тема во всей своей глубине также ждёт вдумчивого исследования филологов или богословов. Вот и пасхальный рассказ «На плотах» совсем не того тона, к которому привыкли читатели пасхальных христианских рассказов. И о Пасхе в нём вроде бы ни слова. И всё-таки Горький предпосылает ему подзаголовок пасхального. Может быть, потому, что самим сюжетом обращается прямо к воскресшему Христу со своими горькими вопросами, на которые не может сам ответить и на которые не может найти ответа у других, даже у прославленных своими познаниями и своей горячей верой учителей народа Божьего?
Горький был человеком страстным, импульсивным, увлекающимся. Нераскаянным грешником, по церковной терминологии. Он, судя по всему, взрослым человеком без сопротивления шел на поводу своих плотских желаний. У него была бурная личная жизнь. Из рассказов очевидцев известно, что в его многолетние любовные романы легко вплетались мимолётные связи, увлечения. И просто интрижки. Например, с горничными. Может быть, столько так называемой «свободной» любви было в его жизни, что небогаты были впечатлениями семейного благочестия его отрочество и юность, что родная мать закрыла для него своё сердце, что рано по его же словам «отсохли лучшие куски его сердца»?
Но и с «отсохшими кусками» он был любим в том формате, который избрал для себя. Общеизвестный факт, что знаменитая актриса МХАТ красавица Мария Андреева оставила ради писателя и сцену, и мужа, высокопоставленного чиновника, и своего преданного поклонника -- купца-миллионера Савву Морозова, который был от неё без ума. И стала для Горького на 16 лет не только возлюбленной, но и секретарём, переводчицей, соратником по революционной деятельности, преданной сиделкой во время периодов обострения болезни Горького. От Андреевой Горький  ушёл в 1920 г. к Марии, бывшей фрейлине, баронессе, на 24 года его моложе. У этой сильной, красивой, умной женщины, обладавшей особой притягательностью, была репутация авантюристки, связанной с русской и английской разведкой. Прочитала историю её драматического появления в жизни М.Горького. Осталось впечатление режиссированного  КГБ сюжета. Без сомнения там работали и работают талантливые люди, артистически талантливые. Мария Будберг из их числа. Не думаю, чтоб Горький был таким наивным, чтоб не догадаться впоследствии об этом. Но он поддерживал игру. У писателя вообще была манера сознательно закрывать глаза на то, чего ему видеть не хотелось. видимо, так срабатывал инстинкт самосохранения. Обольстительная шпионка стала его последней  любовью. Но вряд ли он был даже её очередной. Они прожили вместе 13 лет. Ей по распоряжению Сталина и было отдано право владения на все издания Горького за границей. Надо думать, это была награда за верную службу. Сразу после смерти Горького  избранником Марии стал частый гость СССР и М.Горького английский фантаст Герберт Уэллс. Такие вот кучерявые хитросплетения судеб. И не от их ли «кучерявости» в том числе полон пессимизма последний его роман «Жизнь Клима Самгина», в котором все женские персонажи не только несимпатичны, но подчас просто внутренне неприглядны. Писателю, да, наверно, и человеку Горькому нравились чувственные женщины. В его произведениях это всегда акцентировано. Выразительно. Но часто не очень привлекательно. В последнем его произведении героини производят просто отталкивающее, однозначно неприятное впечатление.
За гробом Горького шли три женщины. Первая  -- законная жена Екатерина Пешкова (Волжина), по происхождению дворянского рода, с которой в официальном браке Горький состоял 40 лет. Они расстались  по обоюдному согласию через несколько лет супружества. Однако всю жизнь сохраняли дружеские и деловые отношения. Екатерина помогала мужу в его издательских делах. Вторая – знаменитая актриса и революционерка Мария Андреева. Третья – агент разведки Мария Будберг. 
У Горького-человека  много интересных психологических особенностей. Что также достойно специального исследования. Он, например, провозгласивший устами своего героя, что «ложь – религия рабов и хозяев. Правда – бог свободного человека», не считал бытовую ложь как таковую пороком. Скорее, наоборот. Любил людей, которые проделывали это художественно. Сам испытывал неодолимое влечение, как бы играя, со вкусом приврать. И в этом случае врал без зазрения совести. Не с прагматической целью, не ради выгоды. А, видимо, рассматривал это как часть творческого порыва, как творение собственного мира, в котором чувствовал себя как сочинитель более комфортно, чем в реальном. Думаю, именно на этот характер лжи Горького в своё время обращал внимание Лев Толстой, заметивший: «Жаль, что он много выдумывает (о босяках – А.П.). Я говорю о выдумке психологической».
Поэт В.Ходасевич, хорошо знавший и любивший Горького, вот так пишет в своих мемуарах об этом свойстве писателя: «Отношение ко лжи и лжецам было у него, можно сказать, заботливое, бережное. Никогда я не замечал, чтобы он обличил ложь --  даже самую наглую или беспомощную. Нередко случалось и ему самому говорить неправду. Он это делал с удивительной беззаботностью». Склонна думать, что это была для него игра воображения, своего рода творческий тренинг. Но, с другой стороны, и его купеческое происхождение с его извечным «не обманешь – не продашь» (в том числе и рассказанную за дружеским столом историю) не сыграло ли роль пускового психологического механизма для этого свойства натуры великого сочинителя жизни?
Вообще психический статус писателя Максима Горького, конечно, не укладывается в общепринятые представления о норме. И по количеству отпущенной ему энергии духа, и по колоссальному интеллекту, и по способности к саморазвитию, и по необычайной физической крепости тела, и по феноменальной возможности противостоять негативным обстоятельствам и влияниям видно, какая  великая, ненормативная сила жизни обитала в нём. Этот цветок, как говорят сегодня, пророс сквозь асфальт. Конечно, что-то в нём смято, оторвано, изуродовано этим тяжёлым прорастанием. Аромат его не без горечи. Не случайно же писатель как-то сказал, что стал тем, кем он стал, не благодаря, а вопреки. Потому и Горький. Эта горечь как несовершенство не только вокруг, но внутри себя, осознавалась им всю жизнь. По-разному он пытался избыть её. Конечно, прежде всего, творчеством и позитивной деятельностью. Однако, и не позитивной тоже. В своей тяжёлой юности, которую усугубила несчастная любовь, он совершил также и две серьёзные попытки покончить счёты с жизнью. В таких попытках всегда горечь не только от других получаемая, но и из собственного сердца. Медицина его спасла. Но принести церковное покаяние в этом смертном грехе он категорически отказался…
В одной статье я как-то прочитала, что врачебные светила, правда, неназванные, впоследствии изучавшие жизнь и творчество писателя, обнаружили у него сразу несколько расстройств психики. Вполне вероятно, что если также пристально изучать шаг за шагом  жизнь самих светил, их поступки, их мысли и чувства, да, впрочем, и практически каждого из нас, тоже можно обнаружить разного рода расстройства психики. «Я странен, а не странен кто ж? Тот, кто на всех глупцов похож…» ?
С точки зрения таких светил, наверное, только такой странный человек, как Горький,  может считать, что «нужно жить, всегда влюблённым во что-нибудь недоступное тебе» и «становится выше ростом, оттого, что  тянешься вверх».
Максим Горький, странный человек высокого роста, так считал. Так жил. Так творил. Был влюблён в недоступное, тянулся вверх, верил в торжество человеческого в людях, в то, что «человек – это звучит гордо!» И написавший не без горькой иронии в «Русских сказках»:
«Жил-был честолюбивый писатель.
Когда его ругали – ему казалось, что ругают чрезмерно и несправедливо, а когда хвалили – он думал, что хвалят мало и неумно»…
И хотя прошло уже почти девяносто лет со дня смерти писателя, время до сих пор не расставило всё по своим местам в отношении его личности и судьбы. Не расставляю и я.