Дед Пихто часть 4

— И кто переставил мои валенки?
— Кто, кто, дед Пихто, — муркнул под нос Кузьма и испуганно зажал лапой рот.
— С ума сошёл? — прошептал домовой, — Сейчас придёт, заставит делами заниматься.
— Извини, я по привычке, я хотел сказать — Пушкин, про деда случайно вырвалось.
— Вот вы где! Я с ног сбился, вас ищу, а вы на сеновале прохлаждаетесь. — показалась из середины стога потрёпанная ушанка, с одним поднятым к верху ухом, а за ней и весь дед вылез.

— Мы воды принесли, полы подмели, из печки золу выгребли, у нас эта, как её, сиеста! Во!
— И откуда ты только слов то таких понабрался? — хитро прищурился дед, усаживаясь рядом с домовым на сено.
— А Глебушка, внучок бабы Маши приезжал, планшет оставил. Я по нему передачи всякие смотрю, про мир. Где и как житьё бытьё устроено. — Мефодий закинул ногу на ногу, и лениво жевал соломинку, не забывая поглядывать на деда. Мало ли что ещё старому в голову придёт.
— Так вот кто хозяйскую игрушку умыкнул, а мы обыскались, — усмехнулся Пихто, — Вернуть бы надобно.
— И ничего мы не умыкали, — возмутился Кузьма, — Глебушка сам его на столе оставил, а то что он упал и под печку закатился, мы не виноваты!

— Ну, ты то известный сказочник. Про твой кошачий род ещё Александр Сергеевич рассказывал. — Дед Пихто протянул руку к коту и почесал его за ухом.
— И чего он такое про нас рассказывал? — подставляя другое ухо для почесушек, благосклонно промурлыкал Кузьма.
— Как что, идёт на право, песнь заводит, на лево — сказку говорит.
— Это мы можем. Наш род очень песнями славится, — подставил пузо для ласки, кот.
— Да, и днём и ночью кот учёный всё ходит по цепи кругом.
— Это по какой такой цепи? — Кузьма перевернулся, сел на попу и вопросительно глянул на деда. — Мы коты, не собаки, чтобы на цепи сидеть. Это твой Пушкин, что-то напутал. Давай, вспоминай, как оно на самом деле было!

— Так я ж и говорю, как написано, — дед почесал бороду, поднял вверх глаза, словно вспоминая слова, и продолжил, — У Лукоморья дуб зелёный, златая цепь на дубе том, и днём, и ночью, кот учёный, всё ходит по цепи кругом…
— Подожди, что ты там сказал про цепь? Золотая? А толстая? Какой пробы, длинна, вес? — кот подскочил на все четыре лапы и приблизил морду к лицу деда, почти касаясь своими усами, его усов.
— Так от куда я знаю, у Пушкина про это ничего не сказано. Но, думаю, что большая. Кот же по ней ходит туда, сюда.
— Так, нам срочно надо найти дуб! А всем сказочникам золото выдают, или только тем, кто со степенью? Я все серии «Фокусы на изнанку» посмотрел. Могу магистра с закрытыми глазами получить.

— Думаю, что тут главное много сказок знать. А дуб, вон, за околицей растёт, как раз какой надо. Старый, в три человеческих охвата. — дед кивнул в сторону калитки.
— И чего вы сидите? — Кузьма ткнул лбом домового, и пихнул лапой Пихто, — давайте быстрее, пока нас никто не опередил!

— Да что ты так всполошился то? — Мефодий с дедом едва поспевали за котом.
— Как чего? Вот все прознают про цепь, точнее, что она из чистого золота, не успеем мы, отберут. А нам то она нужнее. Это ж можно будет соседний участок прикупить. Коров побольше завести, человеков опять-таки нанять. У на одна человечья сила — баба Маша. Дети, внуки не в счёт! Не каждые выходные приезжают! А мы ферму организуем, будем сметану в мировых масштабах производить! Люди будут сено косить, коров доить, масло взбивать! Ух заживём!
— А если ещё один участок взять, то его можно малиновыми кустами засадить, черничкой, ежевикой, сливовыми деревьями, — подхватил мысль домовой, — варенья наварим! И пусть дети в лес, за грибами ходят. Насушим, засолим, на всю зиму хватит!

— Мечтатели, — дед тяжело дыша облокотился на дуб. — То дерево, у Лукоморья растёт. И златая цепь там же. Вы как её добывать собираетесь?
— Как, как. Тот кот на пенсию, когда ни будь выйдет, я его место займу. Только знать надо, а стоит ли овчинка выделки. Вот сколько эта цепь весит?
— А до Лукоморья вы как добираться будите?
— Придумаем. Сейчас тащи цепь, измерять будем!

— И где только взять цепь-то? — Дед Пихто оглядывал участок. Моток верёвки на заборе, ещё на одной бельё сохнет. Вот на велосипеде, что внук бабы Маши оставил, цепь есть. Но она совсем маленькая, и в масле. О, взгляд деда упал на журавль. Хозяйка давно жаловалась, что колодезную цепь чистить надо, да всё руки не доходили.

— Мефодий, подь сюды! Давай мы с тобой сейчас её снимем, да дуб ей и обернём. Уверен, что та, золотая, с Лукоморья, ничуть не короче!

Сказано — сделано. Вот только цепь-то местами скользкая, а где и поржавевшая.
— Надобно почистить её, для чистоты эксперимента. — Задумчиво почесал затылок Пихто.
— Это мы сейчас, это мы мигом.
Кот с домовым на пару секунд исчезли в дымке, и тут же появились вновь с ведром полным чистейшего речного песка, щётками, и запасными звеньями.
Закипела работа. Через час цепь была как новая, начищенная, блестела на солнце белыми боками.
— Красота! — кот пару раз прошёлся по ней взад-вперёд, — вот на такой и сказки рассказывать можно, и песни петь.

— Только кот учёный их целыми днями рассказывает. Вот ты, Кузьма, сметаны наешься, и спишь полдня, а он, песни поёт, людей, да сказочных герое развлекает. — Усмехнулся в усы дед Пихто.
— И что, совсем-совсем не отдыхает? — почесал лапой ухо кот.
— А когда? Только остановись. Русалка вновь к богатырям запросится, скажет скучно на ветвях просто так, без песен сидеть. Кощей зачахнет, баба яга к Черномору на пироги с мухоморами улетит, а после звёзды себе на серьги с неба таскать будет. Некогда спать, всех заинтересовывать надо.
— Так что ж кот то, как неучёный, он бы звено, другое продал, купил бы блюдечко с яблочком. Сам спишь, а оно страны заморские показывает, истории рассказывает. Я бы ещё скатерть самобранку взял.

— Это я у вас добрый, поработаете немного, и на сиесту идёте, а там так нельзя! Служба! Понимать надо. — Дед хитро смотрел на друзей, и тихонько посмеивался.
— Так что, вот совсем-совсем не прилечь? — Кузьма разочарованно смотрел на толстую цепь, что сверкала новыми звеньями в солнечных лучах.
— Совсем. Сказано же, что днём и ночью ходит по цепи кругом.
— Не, я так не играю. Давайте, обратно несите эту железяку к колодцу. А я на печь пойду, полежу. Устал что-то с вашим Пушкиным и его сказками. А вы как цепь обратно приладите, приходите, я вам на гармошке сыграю, а мышки кадриль станцуют, мы две недели её разучивали.

— Вот и хорошо, — довольно произнёс дед, — после того, как большое дело сделаешь, и отдохнуть не грех. Давай Мефодий, помогай, а после пойдём чай с плюшками пить, да песни слушать.