Глава 7. В стране фей и драконов

       Спустя еще неделю десантный корабль  входил  на российскую базу в Камрани.
       За узким проливом  открылась обширная голубая  гавань, вдоль береговой черты здания и сооружения, выше, в туманной  дымке покрытые зеленью горы. 
       Внизу  у причалов стояли  корабли под Андреевскими флагами и вспомогательные суда.  У отдельного пирса   чернели две дизельных подводных лодки и  химерного вида атомный подводный ракетоносец.
       - Ничего себе махина, -  сказал кто-то из швартовной команды.   -  Не иначе пришел  с ТОФа* или Заполярья.
       - Говорят, на них дают вино, шоколад и красную икру, - добавил второй.
       - А-атствить травлю! -  бросил  лейтенант в оранжевом спасательном жилете. - Приготовить бросательный!
       Отшвартовались у одного из причалов, где стояла группа военных, человек шесть, рядом два зеленых внедорожника «Патриот»*.
       Как только спустили трап, последовала команда «смирно!»  По нему быстро сбежал командир, направившись к начальству. Бросив к виску ладонь, доложил о прибытии.
       - Вольно, - кивнул золоченой фуражкой в белом чехле,  стоявший чуть впереди приземистый контр-адмирал.   
       - Во-ольно! -  отрепетовали* на корабле,  пожали друг другу руки. Затем начальство вместе с командиром убыло,  на БДК началась разгрузка.
       Через открывшуюся  носовую аппарель на берег выехала техника,   морпехи  погрузились на «Уралы»,  и колонна последовала по бетонке в сторону побережья. Навьюченные скарбом боевые пловцы остались стоять на месте.
       - А про нас, что забыли? - прогудел Шамин, взглянув на старшину.
       Словно в ответ на его вопрос  со стороны видневшегося вдали  КПП  возник гул мотора и через несколько минут рядом остановился  новенький «ГАЗ-66». Хлопнула дверца, к группе подошел  невысокий  старший лейтенант, по виду азиат.
       - Из Севастопольской учебной роты? (критически окинул взглядом).
       - Точно так, - доложил Найденов.
       - В машину, - пошагал обратно.
       Быстро погрузились  в кузов, грузовик, развернувшись, загудел к КПП. У шлагбаума притормозил,   офицер предъявил  охране пропуск, выехали за территорию. По сторонам замелькали дома со строениями, впервые увидели пальмы.
       Минут через десять оказались  на окраине, примыкающей к горам, грузовик, скрипнув тормозами, остановился у второго  пропускного пункта - стационарного, там снова проверили документы.
       Въехали на территорию обширного жилого городка, окруженного колючей проволокой, с широким плацем посередине, жилыми казармами по сторонам и еще какими-то строениями. У одной,  двухэтажной, уже выгружались морпехи. Грузовик проследовал дальше, в самый конец, остановился у щитового дома с оцинкованной крышей. Рядом, в тени деревьев, стоял «УАЗ».
       - К машине! -  вышел из кабины азиат. - Построиться.
       И,  взбежав на невысокое крыльцо, исчез за дверью.  Шамин с Костомаровым выпрыгнули из кузова,  остальные   передав снаряжение тоже.  Выстроились у борта в короткую шеренгу.
       Через несколько минут  по ступеням спустился   худощавый  офицер в сопровождении первого. Подойдя остановился и приложил руку к козырьку пилотки, - здравствуйте, товарищи  матросы!
       - Здравия желаем товарищ капитан 3 ранга!
       - Я ваш командир. Зовут   Лазебный Александр Петрович, - скользнул взглядом по лицам. -  Дамир Алиевич, займись ребятами  (обернулся). Я в штаб.
       Вслед за чем направился к автомобилю, уселся за руль, и тот, урча, отъехал.
       - Берите вещи и за мной, - сказал старший лейтенант,   первым пошагав  к двери.
       За ней у тумбочки стоял  рыжий дневальный со штык-ножом на поясном ремне, изобразивший строевую стойку. Коротким коридором с еще двумя  дверьми вошли  в просторное  помещение
       У боковой стены тянулись три десятка заправленных  коек, на последних   под простынями похрапывали  несколько человек. На противоположной, через  проход, блестели три чисто вымытых  окна с приспущенной светомаскировкой. В торцевой  -  открытая дверь  в смежное помещения.
       - Дежурный! - крикнул старший лейтенант.
       Спустя пару секунд оттуда нарисовался  главный корабельный старшина с нарукавной повязкой, - есть!
       - Вещи  и снаряжение в баталерку, каждому определи койку. Затем  всех в информ комнату.
       - Пошли, туристы, - махнул  тот рукой.
       Чуть позже все  прибывшие сидели  на стульях за столами в светлом помещении с телевизором,  военными плакатами на стенах и экзотическим растением в кадке  рядом с ним.
       -  Ждать, - сказал дежурный,   выходя  из помещения.
       Спустя несколько минут появился  старший лейтенант  (все поднялись). Остановился напротив, у отдельного стола,  - сесть.
       - Итак, - прищурил раскосые глаза.-  Куда прибыли, знаете. Ввожу в курс дела.
       Здесь базируется вторая оперативная эскадра российского ВМФ.  Командующий - контр-адмирал Налетов. В ее состав ходят надводные корабли и подводные лодки, суда обеспечения, авиационная эскадрилья, батальон морской пехоты, космический узел связи и мы -  отряд ПДСС.
       Как и эскадра, он в стадии формирования, поскольку база расконсервирована недавно.   Командира вы уже знаете, я заместитель по боевой подготовке старший лейтенант Шалимов. Имеется второй - по воспитательной работе, три мичмана - командиры отделений, остальные боевые пловцы. Все контрактники.
       Главная задача - противодиверсионное обеспечение базы на море и специальные операции.  Вопросы?
       - Разрешите? - поднял руку Костомаров.
       - Валяй.
       - Сколько нам здесь служить?
       - До демобилизации, а потом можно заключить контракт.
       Прибывшие переглянулись.
       - Что-то не так?
       - Да нет, - сел на свое место Костомаров.
       -  Еще?
       -  Увольнения  в город будут? - поднял руку Шамин.
       -  Будут. Но  для вас не сразу.
       -  У меня тоже вопрос, товарищ старший лейтенант - встал Найденов. - Можно ли звонить на родину по сотовым?
       -  Этого нельзя. Запрещено. Можете писать родным письма, не раскрывая кем и  где служите. Всем ясно?
       -  Ясно, -  ответили без особой радости.
       -  На этом все.  Теперь сдайте мне телефоны, и можете идти в кубрик обживаться.
       Прошли в  одну из комнат, где  офицер запер трубки в сейф, затем поступили в распоряжение дежурного. Тот  выдал в баталерке постельное белье, застелили койки. Разложили по тумбочкам нехитрый скарб.
       - Теперь можно и перекурить, - оценил  главный корабельный старшина. - Кстати, фамилия моя Васнецов зовут Сергей. А вот это, - указал на наблюдавшего за всем дневального, -  Юрка  Лембоев по кличке Чубайс.
       - Да пошел ты, -  флегматично сказал  дневальный.
       В нем действительно было отдаленное сходство с известным политиком и вором, до  сих пор находившимся на свободе.
       Курилка находилась  за казармой,  уселись  вокруг обреза на скамейках, угостили Васнецова московской  «Явой».
       - Ничего, крепкие, - щелкнув зажигалкой, пустил  носом струю дыма.
       - А жара тут будь здоров, хотя  уже осень, - утер потное лицо Шамин.
       - Это что, - хмыкнул  Васнецов. - Летом   бывает далеко за тридцать. Плюс влажность.
       - И, наверное, змей полно,-  затянулся сигаретой Костомаров.
       - Этого добра хватает, особенно весной. Самая опасная банановая,  размером с карандаш. Укусит и через пять минут кирдык, если не ввести противоядие. Кстати, вьетнамцы змей едят, и мы пробовали. Вкусные, если правильно приготовить. Рекомендую.
       Новички поскучнели. Есть змей им не хотелось.
       - Ладно, - швырнул в обрез окурок дежурный и взглянул на наручные часы. - Щас свожу   на клев*, а  после вами займется командир отделения.
       Столовая (по морскому камбуз) находилась в центре городка, в трехэтажном модульной постройки здании. Туда с разных концов уже следовали строи, втягиваясь в широко распахнутые двери.
       Тоже вошли, поднялись вслед за корабельным старшиной на второй этаж. В уши ударил звяк металлической посуды и тихий гул. За многочисленными   столами питались сотни две  матросов и старшин.
       - Эти наши, - подошел к двум накрытым  Васнецов. - Усаживайтесь.
       После чего  взяв в руки чумичку* стал брать из стопки миски  наполняя   горячим супом, последнюю себе.  Взяв по куску белого хлеба, заработали ложками. 
       Суп был из свежей рыбы, с перцем и лавровым листом. Быстро опорожнили миски. На второе последовал рассыпчатый рис с котлетой.  Когда получили из чайника по кружке бананового компота, в зал вошла очередная группа моряков, направившись к их столам.
       - О! Васнецов молодых привел! - воскликнул кто-то.
       Расселись по скамьям. Было их десятка полтора, все в выцветшей  «тропикане»*, загорелые  и с короткими стрижками. Двое стали наполнять миски, остальные молча принимать и  неспешно есть.
       - Встать, - бросил новичкам  дежурный, когда допили компот. - На выход.
       После того как вернулись в казарму, минут через двадцать подошли остальные. Состоялось знакомство. Одни из подводных диверсантов попали сюда с ТОФа, другие с Балтики, черноморцев не было.
       С этого дня началась новая служба.
       Прибывших определили в  третье отделение, им командовал мичман Шацкий. Лет сорока, хмурый и неулыбчивый. Для начала расспросил,   чему учили,    сколько имеют погружений и выбросок с парашютом.
       - В мое время было вдвое  больше  (недовольно хмыкнул).
       Затем   осмотрел снаряжение,  с которым прибыло пополнение: акваланги с гидрокостюмами, средства связи и наблюдения, оружие. Признав состояние удовлетворительным,   в заключение рассказал о порядке несения службы.
       Он заключался  в подводном патрулировании, наблюдении и осмотре дна бухты  в районе стоянки кораблей, в целях исключения проникновения туда вражеских подводных диверсантов, а также их уничтожению. Внешний рейд охранялся сторожевым кораблем,   установленными на глубине  средствами гидролокации, а также системой ПВО, находящейся в горах за базой.
       Следующим  утром, после физзарядки и завтрака, тот же грузовик, прикрепленный к отряду, доставил Шацкого с молодым пополнением на стоявшую у выхода  из бухты  в числе других вспомогательных судов плавучую мастерскую. Между ней и  пришвартованным рядом дебаркадером*, под маскировочной сетью угадывалась уже знакомая  по учебной роте  «Пиранья».
       Мичман предъявил стоявшему у трапа мастерской часовому с автоматом пропуск,  поднялись на   палубу, прошли в корму. Отдраил одну из дверей надстройки, держась за поручни, спустились в ахтерпик*.
       Он  был оборудован всем необходимым для    применения боевых пловцов.
       В ярко освещенном помещении без иллюминаторов, хранилось индивидуальное  снаряжение,  подводные буксировщики, оружие и  прочие технические средства. Здесь же стояла компрессорная станция.
       А еще имелось шлюзовое устройство для скрытного ухода в воду и возвращения на судно.  В отсеке уже находился  старший лейтенант Шалимов, в стороне двое   возились с буксировщиком.
       - Значит так, - сказал выстроенной перед ним четверке. - Сейчас   с Олегом Алексеевичем организуем для вас экскурсию. Познакомитесь с  водной средой,  парой маршрутов   патрулирования и их особенностями.  Оба  не сложные,  глубины  от десяти до двадцати  метров. Рельеф дна песок,   кораллы и скальный грунт. 
       Новички уже знали,  максимальная глубина залива  достигает трех десятков метров, протяженность охраняемой  прибрежной зоны    три километра. Температура воды летом до двадцати семи градусов, зимой чуть ниже. Акулы,  в изобилии обитающие в Южно-Китайском море  в гавани практически не  встречаются.
       Спустя полчаса  облаченная в легководолазное снаряжение группа, имея при себе навигационную панель,  вместе с командирами, прошлюзовавшись,  скользнула  в  бухту.  Вода в ней  была достаточно прозрачной, сверху проникали солнечные лучи, внизу было темней. Заработав ластами, двумя тройками, стали удаляться  от  судна и  вскоре  растворились в глубине.
       Через пятнадцать минут достигли  установленного на глубине буя, там  Шалимов  показал «экскурсантам» отметку на  навигаторе. Отвернули от буя на девяносто градусов к югу и подвсплыли на  семь метров.
       Размеренно работая ластами, последовали дальше. Внизу  колыхались всевозможной окраски водоросли, меж причудливых кораллов сновали стайки разноцветных рыб.
       Вскоре слева стали появляться  размытые очертания подводной части стоящих у причалов кораблей.  На одном  начали медленно проворачиваться винты (взяли чуть вправо), заскользили дальше.  Когда  впереди замаячил очередной  корпус, а  за ним свободное пространство, проплыли под килем от кормы до носа.  Потом тем же путем вернулись обратно.
       - Ну, как? Запомнили маршрут? - стащил маску старший лейтенант, когда вышли из шлюзовой камеры.
       - Ага, - закивали обрезиненными  головами.
       - С таким навигатором и полный дуб запомнит, - освобождаясь от акваланга, оценил Шацкий.
       - Ладно, Олег Алексеевич, после обеда продолжишь  занятия с парнями, -   я   по  делам в Нячанг,-  переодевшись, сказал  замначальника отряда.
       Прозвенев  тапками по трапу, он поднялся наверх, Шацкий приказал убрать снаряжение на штатные места  и бросил  двоим оставшимся, - мы скоро.
       - А кто эти мужики, товарищ мичман? - поинтересовался  Найденов, когда  тем же путем вся группа выбралась на палубу.
       - Спецы  с пээмки. Занимаются  у нас  техническим обслуживанием.
       Вопреки ожиданиям  он повел их не на берег,  а  в кают-компанию судна, где  уже питалась команда. Там заняв уже накрытый стол, пообедали, вышли в длинный коридор, с жужжащими на подволоке плафонами и рядом  металлических дверей. Шацкий  открыл ключом одну, - входите.
       Перед ними была  шестиместная  каюта с иллюминатором, столиком под ним и платяным шкафчиком, -  можно спать, - показал на койки.
       - Неужели адмиральский час?* -  открыли рты.
       - Именно. Что, в учебке не было?
       - Нет.
       - Теперь будет. Ладно, отдыхайте. И вышел, прикрыв дверь.
       - Подъем! - ровно через час вернулся, снова прошли в ахтерпик.
       - Все. Буксировщик  в порядке. Перебрали двигатель и заменили батарею, - вытирая руки ветошью, подошел к Шацкому один из спецов.
       - И подбили воздуха твоим молодым в баллоны, - добавил второй.
       - Добро, - кивнул.- Сейчас выпустите нас  и можете идти обедать. Вернемся часа через полтора.
       Снова облачились в гидрокостюмы с аквалангами,  командир приказал взять каждому по буксировщику. Вошли в шлюзовую камеру, включились в аппараты. Зашипела нагнетаемая вода (заполнилась), раздвинулась дверь. Уцепив носители за рукоятки, вслед за мичманом выплыли наружу.
       Быстро добрались до контрольного буя,  выполнили поворот в другую сторону. Вскоре  возникли подводные очертания  других охраняемых кораблей. Сбросив скорость, прошли под килями. Дойдя до последнего, ограниченного боновым*  заграждением,  двинулись вдоль него, после развернулись назад.
       Далее, следуя  веером за ведущим  стали уходить на глубину. Включив    фонари заскользили  в нескольких метрах от дна. Внизу колыхались  щупальца актиний,  в лучах света искрились россыпи кораллов, на песчаных участках  лежали морские звезды и ползали небольшие крабы. 
       Рельеф дна стал повышаться. Следуя за Шацким  подплыли к борту  затонувшей баржи с  изрядной   пробоиной в борту. По знаку мичмана освободились от носителей, оставив рядом, по одному, работая ластами, вплыли  внутрь.
       Пустой трюм   был полон воды, в нем плавала медуза, сбоку лежали два буксировщика, вверху светлело  пятно. Мичман, подвсплыв  исчез в нем, за ним   остальные.
       Вынырнув оказались на средней палубе наполовину заполненной водой. На площадке с ведущим наверх трапом  сидела пара аквалангистов  без масок.
       - Припухаете? -  забравшись на нее, снял свою  Шацкий. Молодые,  устроились рядом.
       - Отдыхаем, Олег, - рассмеялся один, оказавшийся  командиром первого отделения Сычевым. Рядом привалился к переборке Лембоев.
       - Ну как? Осваиваются? -  кивнул на   пополнение  Сычев.
       - Понемногу, - поправил Шацкий пристегнутый ниже колена нож.
Чуть помолчали, слышался размеренный стук капель.
       - Товарищ мичман, - прервал ее Костомаров  сидевший рядом с Шацким. - Если не секрет, что это за баржа?  Судя  по тому, как  ржавая, утонула давно.
       - Давно, в середине семидесятых, когда отсюда уходили американцы. Они  взорвали базу и затопили коробку* на выходе из бухты. Потом наши все восстановили, разгрузили ее и оттащили на мелководье. Здесь у нас промежуточная точка патрулирования.
       - Ясно, - оценили молодые.
       Спустя еще несколько минут  все тем же путем выбрались наружу. Пара дежурных пловцов  отправилась дальше, остальных  буксировщики понесли обратно.
       На следующий день под наблюдением   Шацкого  обе новых пары,  используя навигаторы, самостоятельно  прошли  теми же маршрутами, а после обеда, в специально оборудованном под водой месте он провел с ними стрельбу из  подводного оружия. 
       Место находилось в одной из лагун бухты,  из дна которой торчало оперение американского вертолета. На нем растопырил конечности муляж в маске и списанном  гидрокостюме.
       Стреляли  с расстояния от десяти до двадцати пяти метров из пистолета СПП-1 и двухсредного автомата*. Пули-иглы  искрами неслись к цели, попадая,  заставляли ее дергаться. Боевое упражнение выполнили все. При разборе на ПМке результатов  Шацкий оценил, - ничего.
       Пользуясь моментом, Костомаров тут же задал вопрос. Приходилось ли ему применять это оружие  по живому человеку?
       - Было дело, - нахмурился командир. -  Во время военного конфликта в Анголе.
       - Это где?
       - Южная Африка. И рассказал следующее.
       Оказывается с 1975 по 2002 год там шла гражданская война, и Советский Союз   поддерживал  революционное правительство.  В  столице Анголе   Луанде  являвшейся крупным портом  находилась советская база ВМФ. Ее корабли и авиация   участвовали в боевых действий  против ЮАР*, поддерживаемой  США.
       - Ну, так вот, - продолжил, - Шацкий. - Вначале  боевых пловцов на русской базе не было. Обходились корабельными  противодиверсионными  мероприятиями:   метанием  гранат и взрывпакетов с борта, продуванием   балластных цистерн на подлодках, патрулированием водной акватории скоростными катерами.
       А потом, летом восемьдесят четвертого, на рейде Луанды подорвались два  сухогруза - ангольский и из ГДР. Через короткое время еще  два,  теперь уже наших. Командование срочно перебросило  из Союза  на базу   боевых пловцов. Я был в их числе.
       Стали обследовать рейд, обнаружили и разоружили три мины.   Спустя еще несколько дней  наткнулись на вражеских диверсантов. Нас две пары, их три. Транспортировали  под водой взрывчатку. Мы напали сверху первыми.
       Командир застрелил головного, я напарника. Завязалась схватка. В ней мне удалось перерезать ножом шланг второму, еще двух прикончили ребята. Одного нашего  ранили.
       Как потом оказалось это были боевые пловцы ЮАР, подготовленные американцами. За ту операцию    командир  получил «Звезду», мы медали «За отвагу».
       - Здорово, - сказал Шамин. - Нас тоже представили к наградам за освобождение на переходе  захваченного пиратами танкера.
       - Слышал, молодцы, - кивнул  мичман.
       Полетели дни службы, насыщенной и интересной.
       Отряд нес ее постоянно:   одни патрулировали акваторию, другие отдыхали, третьи совершенствовали боевую подготовку. Для молодого пополнения добавили минное дело, вождение  автомобиля и тренировки в стрельбе из оружия армейского спецаза. Боевые пловцы являлись универсальными солдатами.
       По утрам понедельника они слушали в  информационной комнате лекции о международной обстановке, вечерами  там же смотрели спутниковое TV. В основном развлекательные программы, а еще новости с родины.
       Всех возмущала   война против русских в Донбассе, развязанная Украиной. Бомбежки мирных городов  и убийства мирного населения. А потом ликовали, узнав о разгроме  ополчением ее войск под Иловайском с Дебальцево. Не поняли одного, зачем выпустили остатки из «котлов» и подписали Минские соглашения?
       Как остальные ребята, Максим отправил на родину письмо. В Балашиху, Александру Ивановичу. Спустя месяц получил ответ. Рыбаков писал, у него все нормально, занимается в школе с ребятами, ездит на встречи с ветеранами и рыбалку. Передал привет от  Анзора с Муравиным.
       Вскоре  состоялось их первое увольнение в город, офицеры и контрактники посещали его свободно.
       Побродили по зеленым улицам, застроенным разного стиля домами, в том числе  колониального*,  отелями и многочисленными пагодами. Зашли в самую высокую, называемую Ты Ван, в переводе  «Лабиринт дракона».
       Она вся была построена из кораллов, внутри и снаружи выложена перламутровыми ракушками. В храмовом комплексе имелась пятисотметровая статуя извивающегося дракона, с узким внутри тоннелем. Как пояснил знавший русский язык смотритель, смельчаки, преодолевшие лабиринт, очищаются от всех  заклятий и грехов.
       - Надо очиститься, - тут же заявил Васька Шамин.
       - Много нагрешил?  -  рассмеялся Костомаров.
       - На будущее.
       Вошли под темные своды. Когда минут через десять «очистились», ждавший  на другом конце снаружи смотритель рассказал, почему  Вьетнам зовется страной фей и драконов.
       Согласно  древней легенде первый правитель  вьетов-Лак Лонг Куан  был наполовину дракон. Его дед по материнской линии (полный дракон), жил в озере  Дунтин.
       Однажды внук увидел из моря, как чудовище преследует  прекрасную Ау Ко - молодую горную фею, дочь короля птиц. Фея могла исцелять нуждающихся, сердце ее было добрым и отзывчивым. Поэтому она путешествовала и лечила больных.
       Лак Лонг Куан спас красавицу от чудовища. Ау Ко остановилась посмотреть на своего защитника и влюбилась в него. Несмотря на то,  что дракон и фея  представляли разные стихии, они поженились.
       Фея - птица породила сто яиц, из которых вылупились сто сыновей «вьетов», ставших предками всех вьетнамцем. Но Ау Ко очень любила горы, а дракон Лак Лонг Куан не мог и дня прожить без моря.  Тогда они разделили своих детей поровну и разошлись.
       Фея ушла высоко в горы и ее дети стали прародителями высокогорных народов, а те сыновья, что ушли с отцом и стали жить на побережье, явились прародителями современного вьетнамского народа. Родители - фея и дракон, передали своим детям   знания, которыми владели сами. Отец научил их сеять и возделывать пашню, а мать - разводить тутовые сады и шелкопрядов.
       - Да, - оценили слушатели. - Красивая легенда.
       Поскольку на обед в часть возвращаться не хотели, жаль было личного времени, направились к городскому рынку, тот был   неподалеку  и зашли в одно из кафе. Там расположились за столиком на открытой веранде затененной высокими пальмами.
       Тут же нарисовался  миниатюрный улыбчивый  официант в белой куртке, что-то прочирикав на своем птичьем языке. Максим достал из кармана русско-вьетнамский разговорник.
       Заказали суп из лапши со свининой, тушеную в масле с чесноком и кокосовом соком рыбу, зелень, а к ним по бутылке пива. Еда оказалась вкусной, пиво ледяным. С аппетитом поели.
       Расплатились вьетнамскими  донгами*, полученными за все время командировки, включая переход.  В перерасчете  на денежное содержание моряков срочной службы в России, сумма была много выше. Когда обедали, обратили внимание, что за соседними столиками питались туристы. Слышался английский и французский разговор.
       - Ну что? Поглядим что у них на базаре? - предложил Шамин.
       - А то, - согласились остальные.
       Прошли на шумный и пестрый рынок  Чего только там не было! Куры и утки в бамбуковых клетках, живые визжащие поросята, всякого рода морепродукты, включая черепах, непременный рис  и другие злаки, специи,  экзотические овощи и фрукты.   
       - Ня!* - кричали торговцы в плетеных шляпах при виде группы русских, хватая за куртки  и предлагая свой товар.
       - Ноу, -  отрицательно махал  рукой Трембицкий, авторитет в части иностранного, а здоровяк Шамин раздвигал толпу плечом. Миновав съестные ряды, углубились в промтоварные, там  продавался   импорт из самых разных стран. Главенствовал китайский.
       Здесь Найденов отстал  и зашел в лавку, где продавались мобильные телефоны.
       Продавец у витрины сделал стойку, а Максим вынув из кармана  купюру в один донг, жестом показал, - хочу позвонить. Тот понимающе закивал, взял деньги и протянул лежавший на стойке телефон. Взяв, набрал номер Лики, приложив к уху. В ответ, как и раньше «абонент в сети не зарегистрирован».
       - Держи, - вернул  и вышел  наружу.
       «Эх, Лика, Лика», думал протискивая сквозь толпу. «Неужели ты меня забыла?  Он продолжал вспоминать любимую, порой снилась по ночам.
       - Где ты ходишь, Макс?  - встретили вопросом ребята на выходе из рынка.
- Не иначе присмотрел вьетнамку, - подмигнул Костомаров.
       Местные девушки  ребятам нравились. Невысокого роста, стройные и  миловидные, с чуть раскосыми глазами и чувственными губами.  От сослуживцев, которые служили здесь дольше, они слышали, молодые вьетнамки  любят секс и не прочь им заняться  с  тем, кто платит.
       При возвращении в часть, на углу одной из тенистых улиц с частными домами встретили  упитанного вьетнамца  в темных очках с юной  красоткой в мини-юбке.
       - Ух ты-ы, - приостановился  Костомаров.
       Видя, что русский проявляют интерес, тот  растянул   губы в улыбке и, кивнув на девицу,  назвал цену.
       - Пойдем Леха, - обернулись остальные. -  А то еще намотаешь чего-нибудь.
       Спустя месяц после прибытия   их  вызвали в штаб  к командующему эскадрой, где  тот от имени Главкома ВМФ  объявил  всем четверым  благодарность. В отряде   поздравили  борцов с пиратством, а когда  Шамин посетовал, что обещали награды, Шацкий похлопал его по плечу.
       - Не расстраивайся сынок. Их, скорее всего получили московские адмиралы. 
       Еще через сутки, сменившись утром  с маршрута, Максим постучал в дверь командирской каюты.
       - Да, - глухо донеслось оттуда.
       - Прошу разрешения товарищ капитан 3 ранга.
       - Заходи, - показал тот на стул.- Слушаю.
       - Хочу подать рапорт  в Морской корпус о восстановлении на учебе (присел напротив).
       - Ну что же, служишь ты отменно, - повертел в пальцах карандаш. - Подавай, я поддержу.
       - Разрешите идти?
       - Иди, - крепко пожал руку. В этот же день рапорт ушел по команде. 
       Служба между тем  катилась дальше: патрулирование в бухте, отдых, боевая подготовка, увольнение в город.
       В части Максим не раз встречался с   Синицыным, морпехи не скучали. Они регулярно выезжали на учения,  отрабатывая высадки на  безлюдные острова   в прибрежных водах, и охраняли военный аэродром,  расположенный за базой.  С него, патрулируя Южно-Китайское море, регулярно взлетали истребители и  туда же прибывали из России военно-транспортные самолеты с  грузами.
       Боевые пловцы  тоже не ели  хлеб даром: они обезвредили на дне  три еще советских мины  и задержали  в охраняемой  части бухты  вьетнамского ныряльщика, охотившегося на трепангов*, переданного в контрразведку. А спустя короткое время   пара старшины 2 статьи  Захарова, патрулируя свой участок, обнаружила  на выходе из бухты  затопленный на дне контейнер.
       Туда прибыл командир отряда, определив, что   не мина. Сняли и отбуксировали на пээмку.   Осмотревшие находку спецы из штаба установили - это гидролокационный  буй.
       Имевшаяся внутри электроника позволяла  фиксировать выход и заход в базу военных кораблей, вести радиоперехват  и передавать развединформацию по космической связи. Буй, скорее всего, сбросил, выходивший за сутки до этого  из порта шведский   рефрижератор «Митстресс». Доставка его миниподлодкой  или диверсантами исключалась.
       На втором месяце ожидания из Санкт-Петербурга  на рапорт пришел ответ.  «В удовлетворении просьбы отказано»  значилось на гербованной бумаге и ниже подпись заместителя начальника   Корпуса, удостоверенная печатью.
       «Как же так?»   ознакомившись с ней в штабе, думал Максим. Рушились все надежды. О том, что получил отказ, ребятам не  сказал. Даже  Трембицкому. Стал  еще больше замкнутым и молчаливым. А в очередном увольнении отстав от своих, купил в лавке бутылку рисовой водки, ушел к морю на пустынный пляж   и  там  напился.
       При возвращении в часть  был задержан патрулем и помещен на пять суток на гауптвахту. Когда вернулся, Максима тут же вызвал командир. В каюте кроме него находился  Шалимов.
       - Не ожидал от тебя Найденов, - сказал капитан 3 ранга, расхаживая по линолеуму. - Что получил отказ,  знаю, с чем тоже не согласен. Но держать удар надо.
       - Тем более, ты боксер, - пробурчал заместитель.
       - И на хрена тебе  Морской Корпус?   Могу помочь поступить в Рязанское  училище ВДВ, - продолжил командир. - Там помимо десантников готовят офицеров морской пехоты,   сам его заканчивал (стал напротив).
       - Перегорело товарищ капитан 3 ранга, - глядя поверх  его головы сказал Найденов. - Все в прошлом.
       - Ну как знаешь.
       - Разрешите идти?
       - Свободен.
       За осенью пришла вьетнамская зима, сухая и практически без осадков, подходило время демобилизации.
       Трембицкий подавать документы в военно-морское училище не стал. Заявил, что уволившись, вернется в Мурманск и  продолжит в Баренцевом море ловить рыбу.
       Друзья по-прежнему работали в паре, и как-то  Максим  во время обследования бухты, нашел  монету. Она была золотая.  Накануне в море отмечался восьмибальный шторм, что чувствовалось и в заливе, не иначе вымыло из грунта.
       - Ништяк, - рассматривали находку в казарме ребята. - Точно с затонувшего парусника. 
       - Интересно, какого государства? - подбросил кругляш  на ладони  Шамин.
       - Ну-ка дай, -  протянул руку  Сеня  Фридман из второго отделения.  - Это французский луидор короля  Людовика XIII, - повертел в пальцах.- Можно сказать, историческая редкость.
       - Откуда знаешь? - спросил второй.
       - С детства занимаюсь нумизматикой. 
       - И сколько такая, может стоить? - шмыгнул носом Чубайс.
       - У коллекционеров тысяч пятьдесят в рублях. Не меньше.
       - Ничего себе, - присвистнул кто-то, а Сеня вернул луидор Максиму. - Береги. Его море подарило.
       - Год назад на Балтике после шторма  нашел янтарь, - сказал тот.- А теперь здесь монету.
       - Не иначе моря тебя любят, - сказал кто-то из ребят.
       По просьбе  Найденова  один из техников отряда  просверлил в луидоре  небольшое отверстие,  куда был продернут шнурок, и он стал носить монету  на шее  как талисман...