Ангедония. Глава 1

Сколько я себя помню, мне всегда везло. Серьезно, что бы я не делала, боги были милостивы и всякий раз давали мне шанс выйти сухой из воды. Я, наверное, была из тех людей, которые могли натворить страшные, просто ужасающие вещи, и не столкнуться ни с какими последствиями. Может быть, из-за этого я выросла такой безответственной и дурной, а может, не из-за этого. Но факт остается фактом: я действительно выросла безответственной и дурной. Такая, знаете, взбалмошная смешная подружка Леська, которая расположит тебя к себе, втянет в неприятности и так же легко и непринужденно вытащит из них. Правда, надо иметь в виду, что не всегда будет так. В какой-то момент Леська не вытащит тебя из неприятностей. В какой-то момент Леська не вытащит из них даже саму себя.

Мне всегда все сходило с рук. Но не в этот раз.

В этот день я проснулась позже, чем обычно, и, сев в кровати, щурилась на солнечный свет, проникающий в комнату из-за незакрытых штор. Свет раздражал. Из-за него моя непонятно из-за чего болящая голова болела еще больше. «Дура, Леська, - подумала я. – Почему ты не додумалась ночью задвинуть шторы?» Пораскинув мозгами, я поняла, что даже не помню, как вчера вернулась домой. С кухни раздавались голоса соседей, обсуждающих меня. Тамара и ее пузатый муженек, не сдерживаясь, говорили громким шепотом, и до меня донесся обрывок фразы: «...эту дуру вчера в таком состоянии сюда принесли, это надо же так упиться!» Муж ответил Тамаре таким же громким шепотом: «Зато какое представление она устроила!» И пара начала хохотать, весело похрюкивая. Обычно мне было все равно, что обо мне говорили эти двое, но сегодня стало по-настоящему обидно. Возможно, это из-за того, что я совершенно не помнила, что же такого я творила вчера ночью, и поэтому испытала стыд. Так или иначе, проучить толстуху Тамарку мне захотелось слишком сильно. Я знала, как можно ей досадить: дело в том, что моей обожаемой соседке очень уж не нравилось, когда ее муженек пялился на меня. Хоть она и говорила про меня «кожа да кости», но на деле-то прекрасно понимала, что мои кости куда лучше, чем ее целлюлит и свисающие бока.

Я, не одеваясь, прямо в трусах и майке вышла из комнаты. Кстати, тот, кто привел меня вчера ночью, даже удосужился переодеть. Знать бы еще, кого благодарить за такую заботу.

- Доброе утро. – соскалилась я соседям, и села рядом с ними за стол, закуривая сигарету.

- Я же просила на кухне не курить. – игнорируя мое приветствие, пропыхтела Томочка.

- Извините. – улыбнулась я, выдыхая дым.

Рассерженная соседка бросила мужу короткое: «Чего расселся? Опоздаем», и после ловкого подзатыльника пара покинула квартиру. Отлично. Зло побеждено, а добро торжествует. «Все по классике жанра», - подумала я, и тогда в мою голову ударило слово «опоздаем». О, боги, а который сейчас час? Я со страхом посмотрела на часы и с еще большим страхом обнаружила, что сейчас уже половина двенадцатого. Черт возьми, я уже больше трех часов, как должна быть на работе! И почему никто не удосужился позвонить мне? Нет, я, конечно, частенько опаздывала, но чтобы настолько – никогда. Да Алина меня просто убьет! Наспех накинув на себя одежду, я побежала в кафе.

«Тридцать три несчастья» встретило меня привычным неярким освещением и запахом дешевого пива. За барной стойкой я увидела никого иного, как Шуру, и очень на него разозлилась. Уж он-то мог позвонить мне и напомнить, что, черт возьми, я уже неприлично опаздываю. Движусь к бару вдоль слишком часто поставленных столов. Дамочка, сидящая за одним из них, брезгливо морщится, проверяя поверхность на липкость. Да, наши официанты не слишком заботятся о чистоте. Вообще, конечно, удивительно видеть здесь такую чопорную особу – обычно наши посетители выглядят весьма иначе. Не успела я дойти до Шуры, чтобы все ему высказать, как на меня саму напали с претензиями.

- И какого же черта, объясни мне, я должна выгораживать твою задницу в свой выходной? – прошипела мне в лицо официантка Оксана, пронося мимо меня поднос с двумя кружками пива и закуской. Я ничего не ответила. Да и что тут можно ответить, банальное «извини»? Было стыдно. Настолько стыдно, что дойдя до бара, я уже перехотела начинать ссору с Шурой.

- Боги, умоляю, расскажи мне, что вчера было? – не глядя в глаза бармену, пролепетала я.

- Привет, дебоширка. – улыбнулся он. – А я всегда тебе говорил, не пей с посетителями.

В голове стало что-то проясняться. Я вспомнила, как кто-то из гостей назвал меня хорошенькой и предложил выпить с ним. Как я опьянела – уже не помню. Я закрыла лицо руками. Боги, как же стыдно.

- Он хотя бы не затащил меня в койку, не знаешь? – спросила я.

- В койку – нет. – ответил Шура. – Я выловил вас в туалете в конце смены.

- Так это ты меня привез вчера? – осенило меня. После я, подозрительно сощурившсь, задала очередной вопрос: - А раздел зачем?

- Боже правый, - парень махнул рукой в протестующем жесте. – Я просто закинул тебя на кровать и уехал. Остальное ты уже как-то сама.

От сердца отлегло. Хотя, по сути-то, чего он там не видел? Как-то после одного корпоратива мы, оба пьяные вусмерть, оказались в его кровати. Это дело мы, конечно, быстренько замяли и больше не вспоминали о случившемся, дабы избежать огласки. Ему не нужно было, чтобы кто-то подумал, что он увлечен мной, а мне не нужен был он. Все легко и просто.

- Можешь налить мне кофе? - попросила я, готовясь засыпать Шуру кучей вопросов о вчерашнем. – С утра не успела выпить.

- Не может. – донесся из-за спины голос Алины Дмитриевны, хозяйки заведения. – Бесплатный кофе только для сотрудников кафе, а ты здесь больше не работаешь.
Внутри все словно в комок сжалось. Не работаю?  Она что, уволила меня? Я, наверное, не переживу этого. То есть, конечно, найти должность официантки – это не так уж и сложно, но ведь это значит, что нужно опять искать. Поиски чего-то нового всегда давались мне тяжело. Я очень привыкла к здешней обстановке, персоналу, да и вообще ко всему. Даже это дерьмовое пойло, которое Шура разливает по грязным кружкам, стало мне по-настоящему родным. Я, можно сказать, пустила корни в это чертово кафе, приросла к нему телом, слилась с ним душой. Я проработала здесь полтора года. Полтора года носилась от кухни к столам, отрабатывая смену за сменой. Полтора года опаздывала. Полтора года вытаскивала Шуру покурить в рабочее время. Полтора года уходила пораньше, не отпрашиваясь. Полтора года тормозила процесс работы, кокетничая и выпивая с посетителями, чем подставляла других официантов.  Я чертовых полтора года вела себя, как самый безответственный и плохой сотрудник, и целых полтора года мне ничего за это не было. Наверное, не стоило привыкать к этому. Наверное, нужно было понимать, что не всегда так будет. Нужно было как-то почувствовать эту грань, за которую не стоило переходить. Но я привыкала, не понимала и не чувствовала. Ни черта не чувствовала. И вот, меня уволили. Мать целую вечность будет читать мне лекции о моей неорганизованности и то и дело вставлять свое любимое «я же говорила». Я этого просто-напросто не переживу. Кто-нибудь, пожалуйста, приготовьте гроб для несчастной мученицы Леськи.

Алина строго смотрит мне в глаза и кивает в сторону своего кабинета.

- А мне, пожалуйста, принеси чашечку. – говорит она Шуре, и направляется к двери. Я понуро плетусь за ней. А может, все не так плохо? Может, она просто пошутила?  Может, моя любимая ненаглядная начальница простит меня, и я снова примусь за работу? Боги-боженьки, клянусь вам, если меня оставят здесь, я больше никогда в жизни не буду так ужасно себя вести. Я правда стану самым добросовестным работником, только не выставляйте меня отсюда, пожалуйста.

Алина, с идеально прямой осанкой, твердой походкой заходит в кабинет и садится в кресло за своим рабочим столом. Я, выглядящая куда менее грациозно, неуклюже плюхаюсь на стул напротив. Она сверлит меня взглядом. Серьезно, просто смотрит и молчит до тех самых пор, пока Шура не приносит ей кофе. Напиток горячий и ароматный, и, черт возьми, как же я его хочу. Алина, наконец, переводит взгляд на чашку и делает глоток. Все еще молчит и держит меня в напряжении. Чтобы не сойти с ума в этом неуютном месте, я начинаю считать предметы, стоящие на полках. Их оказывается совсем немного, поэтому пересчитывать приходится несколько раз по кругу. Наконец, начальница решает со мной заговорить.

- Василиса. – начинает она, и далее следует вопрос, который вводит меня в замешательство: - Как твои дела?

Я удивленно смотрю на нее несколько секунд, не понимая, что она хочет от меня услышать. «Хорошо»? «Отлично»? «Просто супер, меня только что уволили»?

- Нормально. – осторожно выговариваю я и подозрительно кошусь в ее сторону.

- Да? – спрашивает Алина. – А мне вот так не кажется. Понимаешь, Василиса. – она отодвигает в сторону чашку с кофе и, оперевшись на локти, чуть поддается мне навстречу. – Может, ты ведешь себя так из-за каких-то своих проблем? Ты хочешь привлечь внимание? Это ведь такой своеобразный крик о помощи, я правильно тебя понимаю? Скажи, у тебя когда-нибудь были мысли о том, чтобы убить себя?

- К чему вы клоните? – прямо спрашиваю я, не желая больше слушать эти бредни. Серьезно, я словно нахожусь на приеме у психиатра. С чего вдруг моя дражайшая начальница решила залезть ко мне голову?

Алина смотрит на меня с ухмылкой. Она откидывается на спинку кресла и еще раз отхлебывает свой кофе. Из-за того, что в моем желудке с самого утра не было ничего, кроме пары глотков воды, я борюсь с диким желанием выхватить чашку из ее рук и залпом выпить все, что там еще осталось.

- Ты умная девочка. – замечает начальница. – Хорошо, сразу к делу. Моя младшая сестра, Кристина, - она тепло улыбается, бросив взгляд на фотографию, стоящую на столе. – Собирает людей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, чтобы помочь им. Набор идет туго, ей практически никто не пишет, и она расстраивается. А я очень не хочу, чтобы моя сестра расстраивалась. Понимаешь, к чему я?

- Нет. – отвечаю я, даже не пытаясь показаться умной.

- На, посмотри. – она передает мне телефон с включенной на нем видеозаписью. На ней молодая девушка с приятными чертами лица тоненьким голосом тараторит:
«Здравствуйте, друзья. Я записываю это видео, чтобы сказать вам одно: я больше не выдерживаю. На днях я совершила попытку суицида. – она показывает камере свою руку, на которой видна еле заметная полоска от лезвия, которая даже не доходит до запястья.  И тут я понимаю, что знаю эту девчушку: по сети ходит множество мемов и статей, высмеивающих ее надуманные проблемы.

- Это же Крис Кисс. – восклицаю я, поднимая глаза на начальницу.

- Смотри дальше. – говорит она.

Я возвращаю свое внимание к видео.

«Я больше не могу справляться с этим одна. – продолжает Крисс. – Мне очень трудно, друзья, правда трудно. И я уверена, что не одна такая. Я считаю, что нам с вами нужно держаться вместе. Может быть, хотя бы так мы сможем друг другу помочь? Я приглашаю всех людей, столкнувшихся с серьезными проблемами в жизни, встретиться, познакомиться и далее поддерживать друг друга. Ребята, если вас заинтересовала моя идея, пишите мне в сообщения, и мы обговорим место и время встречи». – далее Крис посылает камере воздушный поцелуй, и видео заканчивается.
 
- Понимаешь, - грустно вздыхает Алина Дмитриевна. – Кристину не воспринимают всерьез. Она популярна, да, но это только из-за того, что все насмехаются над ней. Очень малое количество людей действительно ею интересуются. Ей сейчас написало всего два или три человека, это убивает ее. Я не могу смотреть на то, как она грустит. Я боюсь, что она может что-то с собой сделать. – она замолкает и снова смотрит на меня, ожидая реакции. А какая может быть реакция? Я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Вот уж не думала, что кто-то может действительно увидеть в этой девушке потенциального самоубийцу. – В общем, так. – голос Алины снова становится строгим, а взгляд – холодным. - Ты напишешь ей и спросишь о месте встречи. Оно будет сегодня в нашем кафе, мы уже обговорили это. Придешь сюда, как человек, который искренне заинтересован в том, чтобы ему помогли, и будешь ходить на эти собрания. И тогда, конечно, сможешь остаться здесь.

Я в удивлении раскрыла рот. Нет, конечно, здорово, что я могу остаться на любимой работе, но проводить время в компании глуповатой блогерши и других ей подобных людей мне совсем не хотелось.

- А может, вы придумаете что-то другое? - жалобно пропищала я.
Начальница категорично помотала головой, и я поняла, что другого выхода у меня нет. Отныне и вовек мне придется коротать время в сомнительных тусовках подростков, слушая об их проблемах, и притворяться, будто мне все это действительно интересно. Таково мое наказание свыше. О, боги, за что вы так караете меня? Хотя, вспоминая все дерьмо, которое я успела натворить за свои недолгие девятнадцать лет жизни, я понимаю, за что. Вопросов нет. Конечно же, я согласилась. А куда деваться?

***

В небе промелькнула молния, а за ней послышались раскаты грома, когда я закончила Шуре свой рассказ о произошедшем в кабинете Алины. Тучи сгущались все сильнее, природа будто сопереживала моей тяжелой участи. Шура рассмеялся, выдыхая дым от моих дешевых сигарет. Да, я снова уговорила его выйти со мной покурить, попросив Оксану подстраховать его в баре. Наверное, она скоро меня убьет, а может, и чего похуже. Но то, что она ненавидит меня всем своим сердцем – это факт.

- Ты такая дура. – говорит Шура, усмехаясь. – Это же мелочь. Ну, погуляешь пару-тройку раз с детьми, что в этом трагичного?

- А если не пару-тройку раз? – вспыхиваю я, злясь на то, как сильно он обесценил мою проблему.

- Ты слишком драматизируешь. – продолжает он. – Я уверен, что это не продлится долго. Может, все вообще закончится после сегодняшней встречи.

- А если не закончится? – я горестно вздыхаю.

Шура снова смеется и обнимает меня. Этот дружеский жест как будто немного успокаивает. Ну, в самом деле, все не так плохо. Главное, что я остаюсь здесь, в любимом кафе. Рядом с Шурой, Оксаной, желающей плеснуть мне в лицо серной кислотой, и другими классными ребятами. Может, все действительно закончится быстрее, чем я думаю.  Шура похлопывает меня по плечу, и, после наспех уроненного «Не кисни», удаляется. Я остаюсь стоять, ожидая первые капли дождя. В кафе мне пока нельзя. Алина строго-настрого запретила мне говорить, что я вообще там работаю. По ее плану я должна была опоздать на пару минут и явиться, как человек, который очень спешил. Скоротать время я решаю недалеко от заведения, на лавочке, с которой открывается отличный вид на вход.

Сижу и наблюдаю за входящими и выходящими. По большей части, скорее, за входящими, в надежде определить, кто пришел именно на эту встречу, потому что люблю всегда быть готовой к тому, что меня ждет.  Мое внимание привлекла девочка, чье лицо я не смогла распознать, так как она закрыла его темными волосами и смотрела строго себе под ноги. Еще заметила парнишку, который внешне ничем не отличался от большинства гостей «Тридцати трех несчастий»: уставший вид и ветхая потрепанная одежда. Выдавало мальчика только то, что на вид ему едва ли дашь шестнадцать лет, еще совсем молоденький для нашего завсегдатая. Время уже подходило к пяти (а именно во столько мы должны были собраться), но Крис все еще не было видно. Я подумала, что, скорее всего, отвлеклась и не заметила, как она вошла, и поэтому медленным шагом направилась ко входу. Не успела я пройти и половины пути, как заметила подъезжающую к кафе машину. Это было странно, ведь обычно наши гости приходят пешком, так как у половины из них нет денег на приобретение собственного транспорта, а у второй половины – их нет даже на такси. Я остановилась, чтобы убедиться, что это точно Крис. Но это была не она: из машины вышел высокий, болезненно худой парень. Движения его были медленные, будто заторможенные; было видно, что он едва ли стоит на ногах. Дверь со стороны водителя открылась, и из нее вышла красивая женщина. Она сделала пару быстрых шагов в сторону парня, наверное, желая помочь ему дойти, но он остановил ее, махнув рукой и сказав что-то настолько тихо и неразборчиво, что я не расслышала. А женщина, вероятно, расслышала. Она развернулась и так же быстро села обратно в машину, но не уехала – осталась ждать. Я еще немного постояла и, наконец, решилась войти внутрь.

За назначенным столиком сидело четверо. Троих из них я заметила на входе, а вот то, как вошел четвертый, почему-то не увидела, что странно: парень был ярко одет, и даже человек, ничего не смыслящий в красоте заметил бы, что он невероятно хорош собой. Его светлые блестящие локоны, доходящие почти до плеч, заставили меня почувствовать стыд за свою лохматую стрижку до ушей, напоминающую собой опустевшее гнездо. Я, как могла, примяла торчащие во все стороны волосы и пошла здороваться с сидящими. Все, кроме болезненно худого парня ответили мне приветом - он ограничился легким кивком головы, будто ни на что другое сил не хватало. Я села за стол. Было неловко, потому что все молчали. Не успела я разбавить атмосферу нелепой шуткой о том, что Крис здорово нас всех разыграла, как красавец с локонами обратился ко мне:

- Меня зовут Родион. – томно проговорил он. – И я пытался убить себя. – не успела я адекватно отреагировать на услышанное, как он задал вопрос, который напрочь загнал меня в тупик: - А ты?


Я опешила. Совсем не знала, что сказать, поэтому просто уставилась на него. Родион рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

- Расслабься. – улыбнулся он. – Я же пошутил. Вы все здесь такие унылые, что я не удивлюсь, если скажете, что вас сегодня утром вытащили из петли.

Девушка с темными волосами, чье лицо я не смогла рассмотреть там, на входе, бросила на него очень тяжелый и злой взгляд, благодаря чему можно было предположить, что ее действительно приходилось доставать из петли сегодня. Кстати, даже сейчас я не смогла разглядеть ее лицо: оно полностью было обклеено множеством разных стикеров.

- Зачем ты говоришь такое? – спросила она. – Люди пришли сюда с определенными проблемами, зачем ты так шутишь?

Родион перевел взгляд с меня на нее.

- Как тебя зовут? – спросил он.

- Лиля. – ответила девушка.

- Лиля, - обратился Родион. – Ты толстая. Тебе нельзя вешаться, потому что веревка просто не выдержит такой вес. Так что подумай над другим способом. – Лиля округлила глаза, а он продолжил: - А еще ты, наверное, страшная. Иначе всего этого, - он провел рукой возле ее лица. – Не было бы на тебе.

Девушка ничего не смогла ответить. Просто опустила голову и будто сжалась в комок. Все сидящие молчали, пребывая в недоумении. Да и я, честно говоря, тоже была в шоке, вообще не думала, что кто-то из этих ребят может оказаться таким токсичным. Да, может, у нее действительно есть лишний вес, но зачем было так на это указывать? Между тем Родион, видимо, решил познакомиться со всеми, сидящими здесь. Он обратился к парню в поношенной одежде:

- А тебя как зовут?

- Саша. – ответил тот.

- Саша. – повторил Родион. – Вот ты нормальный парень, сразу видно, что нормальный. – Он перевел взгляд на меня: - Тебя?

- Леська. – ответила я, перебирая в голове свои недостатки, над которыми он мог бы грубо пошутить.

- Ты тоже парень, Леська. – сказал он мне. – Нормальный или нет – не знаю, но парень – сто процентов. Понимаешь ли, девушка должна выглядеть, как девушка, а не вот так вот. – он сделал жест в мою сторону. – Так девушка выглядеть не должна.

Внутри я вспыхнула то ли от злости, то ли от стыда. Дело в том, что моя дражайшая мамуля говорила мне то же самое при каждой нашей встречи. Это для меня было причиной сократить их до минимума. Я злилась на мать, и из вредности стригла волосы все короче и короче. А сейчас… Сейчас мне захотелось в один миг отрастить их ниже лопаток и нарядиться в яркое платье с каблуками, а не сидеть здесь в мешковатой футболке и потертых джинсах. Не до конца понимаю, с чем это связанно, но, наверное, такая реакция получилась из-за того, что сам Родион был невероятно красив и ухожен, и выглядеть на его фоне такой безобразной было сущей пыткой. Родион бросил взгляд на последнего человека в компании, который все еще не озвучил свое имя.

- Стас. – тихо, но твердо сказал парень, не дожидаясь вопроса.

- Ты вообще когда-нибудь моешься, Стас? - волосы у Стаса были ниже ушей, жидкие и грязные. Все, что говорил Родион, было оправданно, конечно, но зачем так грубо? Он продолжил: - Слава Богу, у меня заложен нос. От тебя, наверное, жутко воняет.
Стас не успел ничего ответить, а может, даже и не собирался. Он просто сидел, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Происходящее его будто совсем не интересовало. Хотя даже если бы он хотел что-то ответить, то не успел бы, потому что на его защиту встала Лиля:

- Почему ты всех оскорбляешь? – неожиданно спросила она, выпрямившись. – Может, у тебя самого комплекс неполноценности?

Родион ухмыльнулся и только собирался что-то ответить, как над нами раздался тоненький голосок Крис.

- Ребята, привет! – радостно воскликнула она. – Извините, что опоздала, на дорогах ужасные пробки.

Внимание Родиона полностью перешло к вошедшей.

- О-о, - протянул он. – А вот и наша малышка Крис. Прекрасно выглядишь, солнце. – он встал, подошел к Кристине, взял ее руку и чмокнул тыльную сторону ладони. Потом поднял ее чуть выше, демонстрируя всем бинты на запястье. Зачем накладывать бинт на уже зажившую царапину? – Раны еще не зажили? – с наигранным сожалением спросил он.

- Еще немного болят. – вздохнула девушка, совершенно не улавливающая насмешку в словах Родиона. – Еще раз извиняюсь за опоздание.
- Такую красивую девушку можно и подождать. – улыбнулся парень и галантно отодвинул ей стул.

- Ну, давайте знакомиться? – предложила Кристина, присаживаясь. Она была так довольна оказанным вниманием, что совсем не улавливала скрытой за ним иронии.

- А мы уже все познакомились. – заверил ее Родион и начал перечислять всех по кругу, указывая рукой на каждого: - Саша, Лиля, вонючка Стас, Леся… Ну, и я, - он указал на себя.  –  Ваш покорный слуга Родион.

Кристина улыбнулась. Далее все стало совсем скучно: Родион и Крис разговаривали исключительно друг с другом, первый постоянно говорил какие-то двусмысленные фразочки, которые, по сути, грели душу девушки, но на деле являлись сарказмом. А она, в свою очередь, болтала без умолку о своих переживаниях. Чтобы совсем не умереть от тоски, я начала тянуть сигареты из пачки и курить их одну за другой. За двадцать минут мне стало известно, что друзей у Крис совершенно нет, ведь все подруги постоянно предавали ее. Последняя ушла, когда ее парень заинтересовался Кристиной. "А я то при чем? – сказала девушка в свое оправдание. – Так, пофлиртовала с ним немного, и ничего большего. Тем более он был некрасивым". Еще я узнала, что родители Крис Кисс не одобряют ее блог, да и вообще ненавидят ее, ведь считают все ее увлечения ребячеством и вечно настаивают на поступлении в университет. А она, понимаете, не хочет учиться. Она творческий человек, и зачем ей, скажите на милость, забивать свою голову всеми этими научными штуками? Но больше всего меня повергло в шок то, как Кристина отзывалась о своей старшей сестре. Она сказала, что Алина ее совершенно не понимает и, наверное, тайно желает ей смерти, потому что тоже осуждает за многое.

– Она говорит, что без образование у меня ничего не будет. – жаловалась девушка. – Говорит, что в ее кафе есть одна необразованная девчонка моего возраста. Пьет напропалую и спит со всеми подряд. Она говорит, что это от недостатка образования, но я уверена, что эта девочка просто потерялась, не разобралась еще в себе и в жизни. Я думаю, ей просто должен кто-то помочь.

Конечно же, девчонкой, о которой говорила Алина, была я. Но возмутило меня совсем не то, как она обо мне рассказывает – нет, меня раздосадовал тот факт, что Кристина совсем не ценит всей заботы, которую оказывает ей сестра. Ну, правда, посудите сами: она оставила на работе такого дрянного сотрудника, как я, только лишь для того, чтобы ее милая Кристиночка не расстроилась. Это было как-то... Несправедливо, что ли.

Проблемы сменялись одна на другую, и я не успела заметить, как Крис начала говорить о своих комплексах.

– Да брось. – наигранно успокаивал ее Родион. – Ты просто супер. Я уверен, все парни вокруг хотят тебя. Вот скажи, – он обратился к Саше. – Хочешь Кристинку? – тот удивился такому резкому вопросу и замялся, видимо, не зная, как на него ответить. – Да можешь не говорить, – весело сказал Родион, потрепав парня по плечу. – Знаю же, что хочешь.

– Нет. – ответил Саша, а потом, решив, что его ответ получился слишком резким, продолжил, глядя в окно. – Меня вообще не интересуют девушки.
Родион резко убрал руку с его плеча и отпрянул.

– Да ладно? – удивленно произнес он.- Ты что, из этих? В очко долбишься? Боже, какая мерзость.

Саша ничего не ответил. Наверное, его уже не раз оскорбляли и унижали за это, и он, вероятнее всего, просто-напросто привык к такой реакции. Но Лиля мириться с высказываниями Родиона оказалась не намерена.

– Да сколько можно? – в ней было настолько много негативных эмоций, что она даже вскочила со своего места. – Это ты – мерзость. Я еще ни разу в жизни не встречала таких токсичных людей. И что ты вообще о себе возомнил? Как ты можешь осуждать человека за его ориентацию? Да знаешь, что? – она перевела дыхание и следующее сказала уже более спокойно: – Ты сам похож на стереотипного гея: отрастил шевелюру, разоделся, как попугай... Думаешь, это выглядит стильно? Да ни черта подобного. – на этом моменте я бы с ней поспорила, потому что выглядел Родион, как бог, и она сама, наверное, тоже это понимала. Но ввязываться в спор сейчас не хотелось, наблюдать было намного интереснее. Я сделала очередную затяжку.

– Я актер. – улыбнулся Родион на ее гнев. – Это образ. И я играю.

– К чертям такие игры! – на одном дыхании выпалила Лиля и, не сказав больше ничего, поспешно удалилась из кафе.

Саша последовал ее примеру, только он оказался более вежлив. Сказал всем, что приятно было познакомиться, и что ему уже пора.

– О, Боже... – грустно вздохнула Кристина. – Извини, что так получилось. Надеюсь, это не последняя наша встреча?

– Давай, вали, заднеприводный. – бросил напоследок Родион.

Саша улыбнулся Кристине, скомкано попрощался и ушел.

– Мне тоже пора. – тихо проговорил Стас, тяжело вставая. Честно, его попытки подняться выглядели настолько жалко, что хотелось подойти и дать ему руку для опоры. Но, вспомнив ситуацию с женщиной у входа, я поборола в себе этот импульс.
Стас сделал пару медленных шагов, когда Родион громко прокомментировал:

– Ну да, матушка уже, наверное, заждалась.

– Да. – ответил Стас, оборачиваясь. – Уже заждалась.

– Напомни ей, наконец, помыть тебя! – крикнул Родион вдогонку.
Кристина выглядела печальной.

– Боже мой... – проговорила она. – Как ужасно все получилось. Да и я все время говорила только лишь о себе. Скажи хотя бы ты, – она посмотрела на меня. – С какой проблемой ты пришла?

– Ни с какой. – ответила я, натянуто улыбаясь. – Мне просто очень нравится твой блог.