Близнецы

                Фото амариллиса, из архива автора - Н.К.

         Мою сестру зовут Лия. Сегодня такое имя встречается гораздо чаще, чем в далёком нашем детстве. А в середине прошлого века, когда всего одиннадцать лет, как закончилась Отечественная война, оно всем казалось странным: почему не привычное - Таня, Даша, Катя? А потому, что удивительным было само рождение сестры.    
        Тогда не применялись ультразвуковые исследования при беременности -  и до срока невозможно было узнать, кто родится. Отец, конечно, втайне надеялся, что будет сын, ведь две дочери в семье уже росли. Обе они значительно старше нас: одна – на двенадцать лет, вторая – на четырнадцать. Мама тоже мечтала о сыночке - и имя придумали для мальчика. Почему-то никому даже в голову не пришло, что может родиться девочка. Причём, ни сельский фельдшер, ни сама мама не догадывались, что нас - двое! Только во время родов стало ясно, что после меня, первой, на свет появится ещё один ребёнок. Такой вот редкий случай в медицинской и житейской практике.  Сюрприз на уровне чуда.

      Роддом был в районном центре, далековато от села, где жили и работали родители. Чтобы навестить маму, предстояло дождаться попутный транспорт: машину или телегу - лошадь с повозкой. На телегах, обычно в выходные дни, сельчане ездили на базар. Можно, конечно, и на велосипеде доехать, что и сделала мамина коллега, Лия Соломоновна. Она работала с мамой в одной школе, была молодой, весёлой и стремительной.
- Моё имя в переводе на русский язык - быстрая антилопа, - смеялась она. И действительно, что-то в ней было такое, грациозное и лёгкое.
      Так вот Лия Соломоновна и примчалась к маме раньше всех. И в самый важный момент, когда мама размышляла над тем, как назвать новорожденных. Ничего не приходило в голову, и вдруг дверь открывается - гостья! Неожиданная!
      Мама так обрадовалась, что сразу решила мою сестру назвать Лией. Ведь её тоже никто не ожидал. А что делать со мной? Опять же подсказку дала Лия Соломоновна. Она сказала:
- Как замечательно матери иметь четырёх дочерей! Это же цветник! Розарий! 
      И тогда мама придумала нечто удивительное: пусть наши имена звучат в одном, объединяющем нас: Розалия. У меня в метрике так и написано: Роза Александровна Королёк. Забавное словосочетание, но мне нравится, потому что правдиво отражает факт рождения: сначала Роза, потом - Лия, ведь она вторая.

      Мы внешне на одно лицо, только характеры у нас разные.
      Лия - мечтательная, доверчивая и добрая, а я решительная, сомневающаяся в людях и фактах, немного злючка - как настоящая роза, с шипами! Я запросто могу обидеть словом и толкнуть в ответ, иногда даже сильнее, чем нужно. Лия - нет. Она скорее отвернётся и отойдёт в сторонку, легко отдаст то, что принадлежит ей по праву, поплачет, если обидели ни за что, но сдачи не даст, не ударит, не крикнет.
          Сколько себя помню, нас постоянно путали все, кроме мамы. Наверное, материнское чутьё. А может быть, по фигурам? Как ни крути, Лия немного более хрупкого сложения. Но одежда это надежно скрывает, определить навскидку практически невозможно. Скорей всего, мама видела наши разные характеры особым внутренним взором.
         Когда мы входили одна за другой в класс, наш классный руководитель, учительница биологии, частенько шутила:
- Ну, вот, и Корольки прилетели!

        Королёк - самая мелкая из птиц в нашей стране. Когда мне было десять лет, я об этой птичке прочла всё, что только можно было найти в библиотеке и в энциклопедии, поэтому зауважала её: маленькая, смелая, быстрая, а главное - певчая! Я сделала вывод, что, имея такую фамилию, нужно стать личностью незаурядной. Поскольку больше всего на свете любила рисовать, то и решила, что стану выдающимся художником.

         Окончив школу, мы с сестрой собрались поступать в один институт, ведь наш союз предусмотрен природой, но какой и где выбрать? Тут мы впервые слегка поссорились. Ненадолго, и всё же. Лия сказала, что будет либо детским писателем, либо учительницей русского языка, как мама. А я собиралась стать знаменитой художницей. Лия тоже хорошо рисует, но для неё важнее слово - читать, исследовать, сочинять.
         И тогда мы нашли компромисс: поступили в столичный пединститут, но на художественно-графический факультет.
 
        Учиться было весело: приходилось выполнять сразу по две работы на одну тему! Мы делали практически копии, что называется, в четыре руки, чтобы сэкономить время. И упрекнуть нас было не в чем: мы близнецы, у нас «мысли сходятся»! А кто знает, как оно на самом деле? 
     В те времена с красивой одеждой был дефицит, и нам всегда всё покупали по паре. Мы часто ходили в одинаковых блузках, свитерах, джинсах. Во время просмотров запросто могли местами поменяться - бывали случаи, когда экзамены  каждая из нас сдавала по два раза, за двоих. Никто не догадался!
     Некоторые преподаватели, правда, требовали, чтобы мы входили в аудиторию на зачёт одновременно. Но таких случаев было мало, худграф ведь! На этом факультете все люди - творческие, с пониманием и признанием права на выбор. К тому же, по ведущим дисциплинам у нас всё было замечательно: и живопись, и графика, и композиция, а почерк художественный на самом деле похож.

       В период студенчества мы внешне как-то очень похорошели. За нами ходили толпы поклонников, и мне это ужасно нравилось. Отношениям с юношами нас воспитывали в строгости. И было для определения этого понятия слово такое, которое сегодня не всякая девушка даже слышала, не то, чтобы могла объяснить - целомудрие. Это предполагало сохранение между женихом и невестой до свадьбы определённой дистанции.
        Замуж я не собиралась, но мне был приятен и удивителен сам факт, как легко хрупкая девушка может сделать послушным сильного и физически крепкого парня!
       Лию внимание ребят, напротив, смущало. Она хотела встретить одного, чтобы создать семью, а как его выбрать и не ошибиться, если каждый очень хочет тебе понравиться?

      Однажды, уже на третьем курсе, на новогодний огонёк в институт пришли курсанты военного училища. И один из курсантов, Артур, довольно приметной внешности, статный, пригласил Лию на танец. Мы стояли рядом, в группе девушек, но он выбрал её!  Причём, пока шёл с противоположной стороны зала, смотрел, не моргая, только на Лию. Возможно, боялся, что, если переведёт взгляд, то перепутает нас.   
      Я изумилась: неужели мы стали настолько отличаться?
      Однако опасения оказались напрасны. Различал нас один Артур. Я даже подумала, что, наверное, существует всё же какое-то таинственное притяжение душ. Или у Артура слишком развито обоняние, как у медведей гризли, например, или других животных. Ещё я читала о собаках редкой породы бладхаунд, так они способны уловить почти неуловимый запах - двухнедельной давности!
      Видимо, и Артур узнал «свою» Лию как-то так. Известно же, что у каждого человека особый запах, просто люди всё ещё не догадались на практике искать партнёра таким образом.

      Артур должен был окончить училище летом. Он успешно сдал экзамены, сделал предложение руки и сердца моей сестре, и она, как говорится, сразу «головой - в омут»! Уехала с ним, не раздумывая, в то самое кругосветное путешествие, которое называется семейной жизнью, взяв вместе с чемоданами академический отпуск.
      Меня это так ошеломило, что я не находила себе места! Оставшись одна, какое-то время очень скучала и грустила, но потом подумала, что так, видимо, и должно быть, потому что  мне совершенно не нравится перспектива быть учителем! Я хочу скитаться с этюдником на плече по лугам и холмам, деревням и городам разных стран, писать незнакомые лица людей разного цвета кожи, хочу создавать шедевры живописи и быть знаменитой!
     Я довольно легко перевелась в художественный институт, на курс раньше, и начала новую жизнь.
     Лия тоже перевелась из нашего института в институт другого города, поближе к новому месту жительства, причём, на факультет, о котором мечтала с юности, - филологический - и высшее образование, таким образом, мы получили разное.

     Как удивительна жизнь! Каждый день, даже если он кажется похожим на предыдущий, неизменно иной по характеру, краскам дня и встречам.
     Мне очень нравилось всё - и разнообразные натюрморты на свету и против света, и многочисленные блокнотики с набросками людей, птиц, животных, а также зданий, деревьев и прочего, что задержит на себе внимательный взгляд рисующего, и упоительные поездки на пленэры, за город, в старинные усадьбы русских помещиков.
      Я делала наброски постоянно - на остановках троллейбусов и автобусов, в городском саду, на улицах, в зоопарке, кинозале или на скамейке парка. Мои лучшие работы часто пополняли иллюстративный фонд факультета в качестве наглядности для новых студентов - и это мне тоже нравилось.

       Как-то раз,  на предпоследнем курсе,  на соседнюю лавочку парка бесшумно подсел проходивший мимо парень, долго наблюдал со стороны за моей работой над этюдом, потом не спеша подошёл, взял в ладони мою руку, вместе с перепачканной красками кисточкой, и поцеловал запястье.
       Я совершенно не была готова к таким эмоциональным проявлениям внимания и остановила на нём взгляд, казалось, навечно, мгновенно отметив цепким взглядом художника и высокий чистый лоб, и красивый изгиб линии рта, и чуть прищуренные, серые глаза, искрящиеся смешинками. Какое-то время мы изучали лица друг друга.
       Поскольку наши пальцы соприкасались (его рука по-прежнему держала мою), я перевела на них взгляд и спросила:
- Хочешь поработать красками?
- Да, очень! Всегда мечтал. Покажешь, как?
- Хорошо, для этого нужно меня отпустить.
- Понял. Но знай: я готов держать твою руку в своей ладони всю жизнь, - ответил он, улыбаясь.
- Главное, чтобы ты об этом не забыл, - согласно кивнула я головой.
- Никогда, - он отпустил мою руку и взял кисть.
       Мы работали в две руки, смеялись и разговаривали обо всём подряд. Я сразу поняла, что он не новичок в рисовании: тонкое чувство гармонии цвета, смелые мазки. Время пролетело незаметно. Наш общий пейзаж получился удивительно свежим и ярким.
       Парня звали Илья. Он сбегал к лотку с мороженым, принёс два больших рожка пломбира в шоколаде, после чего мы весело отметили знакомство и явление нашего творческого полотна.
         Разумеется, речи о том, что мы можем просто так разойтись, и быть не могло. Илья подхватил мой этюдник, я - картину, и мы отправились бродить по городу, не догадавшись пристроить где-нибудь художественные принадлежности, чтобы гулять налегке.
        Уже ночью мы подошли, наконец, к двери дома, где я снимала жильё, изрядно уставшие, но счастливые.
- Подари мне этот этюд, - внезапно сказал Илья, - я сделаю раму и прикреплю его на стену, чтобы, просыпаясь, чувствовать, что мы вместе.
- А на что буду смотреть я?
- Ты будешь смотреть на тот, который мы напишем завтра.
- Хорошо, - сказала я, отдавая ему картину, - тогда до завтра?
        Он повесил этюдник ремнём на ручку двери, прикрепив к нему наш шедевр, подошёл ко мне и крепко обнял.
- Ты чудесная, Роза. Я таких не встречал, - прошептал он тихо мне в ухо, и я почувствовала, как по коже моих рук и по плечам пробежали лёгкие «мурашки».
- Где ты учился живописи? – поспешила я сменить тему, когда он опустил руки.
- У меня родители рисуют: мама - иллюстрации, отец - мосты, улицы, дома.
- Здорово как, - искренне восхитилась я, - а что делаешь ты?
- До сегодняшнего дня сидел за чертёжным столом, разрабатывал мебель, интерьеры. Но теперь понял, что хочу рисовать, как говорится, «живой рукой».
        Мы обнялись ещё раз, радуясь нашей встрече, и расстались до завтра.
        С того дня моя жизнь изменилась так, словно в палитру добавили жёлтый солнечный свет - и все краски от него стали тёплыми. Так проявляется любовь.

        У Ильи оказались удивительные способности налаживать контакты. Довольно скоро круг моих знакомых значительно расширился.
         Многие из друзей Ильи занимались творческой работой, создавали дизайнерские проекты в разных областях, предлагая мне примкнуть к той или иной группе художников. Но мне нравилось оставаться наедине с холстом: ночью я видела восхитительные цветные сны, утром просыпалась, бежала к мольберту и рисовала, пока сон не успевал растаять от дневного света.

        Как-то незаметно Илья остался в моей квартире - сначала на одну ночь, потом - на следующую, потом пришёл с большим чемоданом и больше не уходил.
        Я не спрашивала его о том, кто с ним был до этого, как долго. Илья стал частью моего утра, мыслей, частью меня самой. Постепенно рассказывая мне о себе, он раскрывался для меня, как бутон: я всё больше и больше любовалась им.
       Однажды июньским утром он проснулся раньше привычного времени и сказал, что хочет пробежаться.
- Хочешь, я составлю тебе компанию? - поинтересовалась я, поскольку мы довольно часто устраивали совместные пробежки.
- Чуть позже, когда я вернусь, - загадочно ответил он, закрывая дверь.
       Я встала и, поджидая его, занялась приготовлением завтрака, но Илья вернулся небыстро, с семью роскошными розами в красивой обёртке. Вручая букет, он обратил моё внимание на изящный футлярчик среди стеблей и пояснил:
-  Я полюбил тебя с первого взгляда, но где гарантия, что кто-то ещё не испытает к тебе такого же чувства?
Это колечко будет предупреждать других о том, что ты моя. Собирайся, идем в ЗАГС!
         Так мы стали семьёй.

         Когда я заканчивала обучение в институте, в столице успешно прошла выставка моих работ. У меня купили четыре картины за очень приличную цену и вручили документ, позволяющий пройти художественную практику в Италии. Я получила гранд!
          Илья был счастлив: он особенно верил в мой талант. Мы стали собираться в дорогу.
          Италия встретила нас замечательно: Галерея Уффици, Собор Святого Марка с его мозаиками, Пантеон, гондолы великолепной Венеции…
          Я была абсолютно счастлива в тот период: нас объединяли любовь, красота великолепной Италии, шедевры искусства, совместное творчество. Три года пролетели одним мгновением. Свои работы того периода я подписывала «Розаилья»: мне казалось, что в этом имени присутствуем как соавторы не только мы с Ильёй, но и Лия.
         Встречались мы с ней крайне редко, но переписывались.
         О событиях жизни сестры я узнавала не сразу, а немало времени спустя. Сотовых телефонов тогда ещё не было, письма были самой ценной и долгожданной весточкой. Не получая их долго, я понимала, что опять какая-то проблема, о которой Лия не скажет, пока не убедится, что всё обошлось.
        Видимо, в моей жизни было так много гармонии и радости, что для равновесия нас как целого у моей сестры всё пошло совершенно по-иному.
               Окончание здесь -
               http://proza.ru/2022/03/28/1877