Е181 Пушкин о романе Евгений Онегин и его расчухан

 
или авторская инструкция по боевому применению сатирического романа в стихах с целью его полного расчухивания чухонцами калмыками вепсами чудью и поцами

Роман в стихах «Е.О.» упорно прописан в мозгах малосмышленных и недо-недоросkей  учащихся росс. школ и гимназий ср. обрадования  по формуле «Неистового Виссариона» (поверженного в итоге сифилисом): 

ЕО – энциклопедия русской жизни  ....

И еще  по  Белинскому:

«… Пушкин назвал «Евгения Онегина» романом в стихах, поскольку в нём изображена «жизнь во всей её прозаической действительности» (см.  Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: в 12 томах. Т. 12: Статьи о Пушкине.— Статьи, рецензии и заметки, оставшиеся неизвестными С. А. Венгерову и не вошедшие в предыдущие одиннадцать томов его издания сочинений Белинского / под редакциею и с примечаниями С. А. Венгерова. — Москва; Ленинград: Гос. изд., 1926. — С. 44. — XVI, 564 с.

Роман стал поистине энциклопедией русской жизни 1820-х годов из-за широты охваченных тем, детализации быта, многосюжетности композиции, глубины описания характеров персонажей, особенности жизни той эпохи разработаннх с непревзойдённым мастерством.

Именно это дало основание В.Г. Белинскому в своей статье «Евгений Онегин» сделать вывод:

«„Онегина“ можно назвать энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением».

Другие впечатления Неистового (Виссариона Григорьевича):

Прежде всего в «Онегине» мы видим поэтически воспроизведённую картину русского общества, взятого в одном из интереснейших моментов его развития. С этой точки зрения, «Евгений Онегин» есть поэма историческая в полном смысле слова, хотя в числе её героев нет ни одного исторического лица.
В своей поэме он умел коснуться так многого, намекнуть о столь многом, что принадлежит исключительно к миру русской природы, к миру русского общества. «Онегина» можно назвать энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением.
 

II

А что сказал о своем творении «законченной незавершенности» и « фрагментарности»  сам автор?

Александр Пушкин работал над этим романом свыше семи лет. Работу над ним Пушкин называл подвигом — из всего своего творческого наследия только «Бориса Годунова» он характеризовал этим же словом. (cм. «Евгений Онегин» // Путеводитель по Пушкину. — 1931 (текст). feb-web.ru)

Многие нашли в характерах героев романа карикатуры на известных реальных персон и знакомцев или даже приятелей  Пушкина = «героев времени» или «лишних ему людей»  например,  в лице  .... Раевского   (он по одной из версий - автора Пасквиля от ноября 1836-го). В ответ на эти и подобные вымыслы А.С. Пушкин в письме к брату Льву (январь-февраль 1824 г), посмеиваясь над своими ошарашенными друзьями-романтиками, писал о "Евгении Онегине":

 "Это мое лучшее произведение. Не верь Н. Раевскому, который бранит его –
он ожидал от меня романтизма, нашел сатиру и цинизм и порядком не расчухал".

НЕ РАсЧУХАЛ... 

А кто и как чухал и отчего и что не расчухал ... ?  Сам Уил!


Это написано автором романа после трех месяцев заточения в Михайловской губе Ганнибалов в псковском ИТУ родителей. Это как бы авторский итог 10 лет работы с 1814 по 1824 гг…
 
То есть из всего к январю 1824-го  Пушкин нашел первую главу романа в стихах, названную потом уже в 1830-ом «ХАНДРОЙ»,  лучшим своим произведением
 
Напомним , что к этому моменту было создано гением слова следующее в хронолог порядке:
 
 1- Петербургский период 1817-1820  гг.:
1817 г. - ода «Вольность».
1818 г. - стихотворение «К Чаадаеву».
1819 г. – первая завершенная  поэма «Руслан и Людмила», стихотворение «Деревня».
  2 - Южная командировка 1820- 1824
Южная «ссылка» длится с 1820 по осень 1824 гг., этот период принято называть романтическим.
1820 г. - стихотворение «Погасло дневное светило».
1821 г. - поэма «Кавказский пленник», поэма «Гавриилиада», стихотворение «Кинжал».
1822 г. - поэма «Братья разбойники», баллада «Песнь о вещем Олеге», стихотворение «Узник».
1823 г. - поэма «Бахчисарайский фонтан», стихотворение «Свободы сеятель пустынный» и Демон
1824 г. -  поэма «Цыганы», стихотворение «К морю».
 
По интенсивности и плодовитости это трехлетие может сравниться только с легендарным предсвадебным авралом Пушкина в Болдинскую осень 1830-го = эпидемия холеры подарила нам  целый том описаний трагедии жития Поэта и земного Бытия с целом
 
Итак, выделим  главное в характеристики романа ЕО автором:
 
- сатира и цинизм вместо ожидаемого романтизма!

В иных письмах Пушкин уточнил, что при написании пестрых глав в духе пародии на Беппо Байрона, он страдал холестазом -  исходил желчью! Яд буквально струился из души  плоти Поэта

Вспоминая в 1830-ом свое состояние при начале написания классической поэмы – сатиры нравов времени, дьявольски превращенной затем в диалоге жанров в роман в стихах,  автор назвал свою первую песнь из лучшего своего произведения  Хандрой (!)
« …  Когда же юности мятежной Пришла Евгению пора, Пора надежд и грусти нежной ... Сперва Онегина язык Меня смущал; но я привык К его язвительному спору, И к шутке, с желчью пополам, И злости мрачных эпиграмм»

Маститые пушкиноведы комментируют диагноз «душевный холестаз» так :

« … Пушкин раскрыл в «Евгении Онегине» обширную панораму быта совершенно вне метафизического и индивидуального морализирования, — следовательно, и вне сатиры. Общеизвестно первоначальное колебание Пушкина в определении отношения своего романа к сатире. Оно доказывает только лишний раз, что терминология Пушкина отставала от его практики. Впрочем, у нас нет достаточно серьезных оснований думать, что Пушкин когда бы то ни было, даже в начале своей работы над «Онегиным», воспринимал свой роман как сатирический в смысле жанрового определения классицизма или в смысле прямой моральной учительности. 1 декабря 1823 г он писал А.И. Тургеневу: «...а я на досуге пишу новую поэму, Евгений Онегин, где захлебываюсь желчью».

Что разумел Пушкин под выражением «захлебываюсь желчью», неясно; никаких данных в тексте первых двух песен «Онегина» и в черновиках, оправдывающих такое выражение, конечно, нет.

Если это замечание в письме к Тургеневу — не бравада, не стилизация, не чуждые эпистолярной манере Пушкина этих лет, то остается предположить, что Пушкин понимал слова «захлебываюсь желчью» не так, как мы склонны теперь понять их. Вероятно, что они относились к тому тону неуважения к установленным официальным ценностям, которым пронизана первая глава «Онегина», к тону пренебрежения и даже презрения по отношению к российскому застою, который сквозит в романе, или даже, к бутадам иронического характера вроде замечаний о вреде севера для Пушкина.

Вероятнее, что эти слова относились к глубоко заложенной в основе романа мысли о судьбах культуры и морали русской дворянской интеллигенции, мысли, принципиально отрицавшей общий господствующий тип этой культуры и морали.» (см. Гуковский Г.А.: Пушкин и проблемы реалистического стиля Глава третья. "Евгений Онегин".

 Пункт 2 =
Источник:  
Или менее маститые как Козаровецкий Вл. *см.  Козаровецкий Владимир. Кто написал Евгения Онегина
« Пушкин — А.И. Тургеневу, 1 декабря 1823 года:
«.Пишу новую поэму, Евгений Онегин, где захлёбываюсь желчью. Две песни уже готовы».

По поводу чего или кого Пушкин «захлёбывается желчью»?

Этой фразой он словно бы сообщал друзьям, которым Тургенев показывал его письмо, о некой сатире, которая содержится в романе, но ни его современники, ни пушкинисты её так и не обнаружили.»

Т.е. сей эссеист так и признался за всю пушкинистику без пушкиноведения:

 НИКТО НИЧЕГО ТАК И НЕ РАСЧУХАЛ 

за почти 200 лет измучения ЭРЖ по «Евгению Онегину».

Вряд ли умно, на зато как честно …

***
 В следующий раз его накрыл холестаз за три месяца до смерти и тогда от невыносимой души и плоти  Пушкин вновь написал о желчности жития. В одном из писем он утешает Плетнева, потерявшего близкого друга: «Дельвиг умер, Молчанов умер; погоди, умрет и Жуковский, умрем и мы. Но жизнь все еще богата: мы встретим еще новых знакомцев, новые созреют нам друзья <...>. Были бы мы живы, будем когда-нибудь и веселы». Но через пять лет, за три месяца до смерти, Пушкин написал: «...я исхожу желчью и совершенно ошеломлен. Поверьте мне <...>, хотя жизнь и сладкая привычка, однако в ней есть горечь, делающая ее в конце концов отвратительной» (П. А. Осиповой, ок. 26 октября 1836 г. Подлинник по-французски). = см. Семенко И. ПИСЬМА ПУШКИНА

«...я исхожу желчью
и совершенно ошеломлен.
Поверьте мне <...>, хотя
 жизнь и сладкая привычка,
однако в ней есть горечь, делающая ее в конце концов отвратительной».

Жизнь автору романа – энциклопедии русской хандры, лени и скуки  с немыслимо влюбленными в первого встречного Лариными (несносными тригорскими дурами!) и лишними Онегиными и Ленскими – стала отвратительной привычкой, котря сверху нам дана как замена счастию она…
 
Нюанс:

Именно эти осенние месяцы (сентябрь — октябрь) имела в виду Д. Ф. Фикельмон, когда писала в своем дневнике:

«То ли одно тщеславие госпожи Пушкиной было польщено и возбуждено, то ли Дантес действительно тронул и смутил ее сердце, как бы то ни было, она не могла больше отвергать или останавливать проявления этой необузданной любви <…> Было очевидно, что она совершенно потеряла способность обуздывать этого человека и он был решителен в намерении довести ее до крайности»
(см. Пушкин в восп., т. 2, с. 142)
 
Пушкин не мог не чувствовать этого. Мы не знаем никаких подробностей, касающихся взаимоотношений в семье поэта в это время, но известно, что в конце октября Пушкин был в особенно тревожном состоянии духа. Подавленное настроение поэта было замечено его лицейскими друзьями во время встречи, состоявшейся 19 октября. Об этом же свидетельствует и письмо поэта к отцу, написанное 20 октября. В нем Пушкин с горечью сообщал, что он не смог уехать в Михайловское: «В деревне я бы много работал; здесь я ничего не делаю, а только исхожу желчью» (XVI, 173, 394). (см. Абрамович Стелла. Пушкин в 1836 году (Предыстория последней дуэли))
 

III

Итак, сам Пушкин использовал термины для исследования генезиса и жанра его романа :
 Желчь, сатира и цинизм …

Но сам же отрицал, что все это в основе легендарного и лучшего его творения… И что надо лишь сделать усилие и расчухать замысел …

Говорят, что мы запутались, фра..  и вроде как навсегда… 

Да, и не мудрено… с этим ЕО … то

Что роман его Е.О.  это сплошь желчь, сатира и цинизм… это так его понял Раевский …. И прочие мы.

А на самом деле (каком?)  автор Наше Всё (не как пипец)  в письме Вяземскому от 4 ноября 1823 поучал :

«Твое письмо очень умно, но все-таки ты не прав, все-таки ты смотришь на Онегина не с той точки, все-таки он лучшее произведение мое. Ты сравниваешь первую главу с Дон-Жуаном. — Никто более меня не уважает Дон-Жуана... но в нем ничего нет общего с Онегиным. Ты говоришь о сатире англичанина Байрона, и сравниваешь ее с моею, и требуешь от меня таковой же! Нет, моя душа, многого хочешь. Где у меня сатира? о ней и помину нет в Евгении Онегине. У меня бы затрещала набережная, если б коснулся я сатиры. Самое слово сатирический не должно бы находиться в предисловии. Дождись других песен...»

Недаром Пушкин считается мастером мистификации …

***
 
Вот это как-то доходчивее и ближе в тельнику:
 
Остается один завет Пушкина по истории понимания его романа ЕО – расчухать таки его …