Глава 33. Двое в городе

На другой день, ближе к обеду, они отправились изучать город. Галя сидела на лавочке в парке, недалеко от другого храма, не того, что на вокзале. Илья носился, фотографировал высокие купола, площадь, деревья, а больше всего – её, Галю, что тихо улыбалась, смотрела ласково.

- Дай я и тебя сфотографирую, - попросила она, - ого, тяжёлый какой, а в твоих руках – словно игрушка. Сюда нажимать?

Он, сидя рядышком, терпеливо объяснял ей, как обращаться с новой для неё техникой.

Так было спокойно с ним рядом, так тепло и комфортно. Галя вспоминала, как вчера они поужинали, выпили по стаканчику вина. Она постелила ему на диване, себе – на разложенном кресле.

- Посиди со мной, - сказал он, и, едва коснулся подушки, уснул. Она прилегла рядом. Слышала, как он дышит во сне. Тихо-тихо, так что нужно прислушиваться. Странно, «чужой мужик» … Ничего в нем чужого не было, ничего абсолютно. Ей всё в нем нравилось. Как говорит, ходит, его запах, его быстрые ласковые взгляды, на дне которых таилась тревога: «ко двору ли пришёлся, не прогонишь ли?».

Она вчера приткнулась к нему, пригрелась, и уснула. Ей совсем не хотелось идти на низкое, горбатое, узкое кресло. Проснулись и долго-долго, ласково смотрели друг на друга.

- Я не подозревал, что ты так серьёзно болеешь, - сказал он, - тебя надо показать лучшим врачам. У нас в городе очень хороший ревматолог, он наукой занимается.
- На опыты меня возьмут, - улыбнулась она, безотрывно глядя на него.
- Ага, на кусочки порежут, и приготовят рагу.

Она со смехом уткнулась ему под мышку.
- Давай я тебе массаж сделаю?
- Не надо, я сейчас встану, буду расхаживаться потихоньку. После завтрака съем таблетки, а когда подействуют, то превращусь в человека, и мы пойдём гулять. Да?

И вот они гуляли, щурясь на солнце. Она держалась, взяв его под руку. Он останавливался, чтобы снять очередной кадр, и так им было хорошо, что оба хотели, чтобы это продолжалось вечно.

А вечером они очень сильно поссорились. Илья натушил картошки с мясом, допили вчерашнее сухое вино.
- Я сниму квартиру и останусь тут с тобой жить.
- Нет.
- Почему нет? Мне никогда не было так хорошо, как с тобой, я не хочу уезжать!
- Нет, мы так не договаривались.
- Какие договоры? Мы же любим друг друга, я не могу, я не хочу без тебя!
- Не гони лошадей! Надо по-человечески. Я – мужняя жена, ты – женатый человек. Я уже жалею, что встретилась вот так с тобой.
- Ты жалеешь? Не надо было? Не надо было мне прилетать? Ты не хочешь меня видеть?
- Хочу, но давай не будем торопить события!

Он в ярости покинул кухоньку и улёгся спать на диване, отвернувшись к стене. Галя тихо устроилась на кресле-кровати. День с новыми впечатлениями, непривычно-долгими прогулками, и вино так подействовали, что она словно провалилась, и снов не видела.

Утром, едва увидев, что она проснулась, Илья встал на колени и подполз к её креслу.
- Прости, - улыбаясь, сказал он, - прости дурака. Давай этот последний день проведём как надо.
- Конечно!

И он поцеловал её, легко коснувшись губ. Ей так захотелось обнять его, прижаться к нему всем телом, но он уже ушёл, гремел посудой на кухне.

И был новый день. Они гуляли, со скоростью Гали, то есть черепашьей скоростью, по старинным улочкам, с резными деревянными крылечками и наличниками, и фотоаппарат Ильи пополнился новыми дивными снимками. Они сидели в кафе, он пил чай без сахара, а она кофе с молоком и ела пироженку. Ему, к сожалению, нельзя было сладкое.

Они не могли наговориться, наглядеться друг на друга. Галя, если честно, страшилась предстоящей ночи. Если он снова подступит к ней, то она вряд ли устоит. Но, к счастью, к вечеру почувствовала женское недомогание, а в такие дни она и с родным мужем ложе не делила, не то что с чужим.

Приступы угрызений совести налетали на неё мимолётно, но как-то всё растворялось ощущением тихого, безграничного счастья. От того, что Илья рядом, никакого напряжения, томления она не испытывала, но тяга обнять его была постоянной.
Утром следующего дня она проводила его до двери, и долго потом зябла на лоджии, смотрела, как он уходит.

Он потом написал ей СМСку, что предчувствует крушение самолёта, что они больше не увидятся, что он не хочет без неё жить.

«Как ты не понимаешь, - ответила она ему, - у нас только всё начинается. Всё впереди, понимаешь? Всё будет хорошо!». Он более-менее успокоился.

Самолёт долетел благополучно, а Галя встретила дочку, потом уехала домой. Всё вернулось на круги своя.

Илья прилетел домой, к жене. Переспал с нею, и она, зная, что он летал куда-то, как она подозревала «к какой-то бабе, а не в командировку», поняла, что ничего с этой бабой не было. И успокоилась. Мало ли куда он там летает. Главное, что, как приблудный пёс, возвращается домой.

Так уже было. Однажды Илья ушёл к другой женщине. Прожил с нею три дня. А потом та сказала, что ничего не обещала. Она разводилась с мужем-алкоголиком, и решила таким образом, через Илью, сбросить накопившееся напряжение. А потом отбросила его, как ненужную тряпку.

Илья вернулся домой, как побитый пёс. Сталина приняла, простила. Безусловно, много-много раз припомнила бы позже ему эту измену. Но он отправился в храм и принял Святое Крещение, а потом заявил, что грех смыт. Отвертелся.

В этот раз он вернулся подавленным, но, похоже, не согрешил. Стареет муж. И никуда он от неё не денется.