Карельская история. глава4

               
                ****
  Татьяна почувствовала, что хочет пить.  Пройдя ещё с  час она была готова напиться даже из ручья, если бы такой встретился на её пути. Но ручья не было. Зато у самого леса, прямо на её пути, вдруг возник дом. Большой дом, чем-то напоминавший дом Ильи. Немного вытянутый, явно  больше десятка метров в длину, с большим крыльцом и  верандой сбоку. Старый, давно не крашенный и не ремонтировавшийся он выглядел заброшенным и пустующим, возможно, уже довольно давно.
В стороне между двух сосен было то, что нужно сейчас Татьяне больше всего на свете. Колодец. Лишь бы не пересох.
С надеждой она подняла тяжелую крышку. Надежды оправдались, на глубине всего лишь чуть больше метра стояла гладь воды.
Небольшое мятое, проржавевшее  ведро на капроновом толстом шнуре опустилось в воду и, хотя, через дырку в отваливающимся днище вода сразу же вытекала, поднятой наверх воды, всё же хватило, чтобы напиться.
Несмело, идя через высокую траву к дому, она убедилась, что тут явно давно никто не жил.
Пустые бутылки на крыльце, незапертая дверь. Татьяна вошла в дом. Всё покрыто слоем пыли  и паутиной, крепкой, словно рыболовная сеть.
На кухне гора грязной посуды, в большой гостиной разделенной с кухней лишь  большой кирпичной печью, одноразовые тарелки, разбросанные по полу, заляпанные стаканы.  В углу притаился большой полиэтиленовый мешок из супермаркета.
В нём когда-то были продукты, хлеб, сыр, нарезка копченой колбасы. До всего этого добрались мыши и беспощадно с этим расправились. Мышиный помет был повсюду. Но похоже, что, съев, всё до чего они смогли добраться мыши тоже бросили этот дом, как до этого хозяева.
На самом дне мешка оказалось ценное. Увидев это, Татьяна ощутила страшное чувство голода.
Шесть банок законсервированной свиной ветчины «Ланчен мит».
Брезгливо достав банки, Татьяна увидела, что срок годности их истек пару лет назад.
«Всего-то», - с улыбкой подумала она.
В кухне обнаружилась коробка с йодом, бинтами, какими-то таблетками. Всё это было произведено ещё в СССР.

Аккуратно сняв спортивную куртку и футболку, Татьяна обработала рану. Смазала края йодом и перевязала. Ей очень повезло, это была лишь царапина. Потом взяла две банки с ветчиной, кухонный нож, тарелку, вилку и кружку и снова вернулась к колодцу.
Она насторожилась, где то далеко вновь послышался гул то ли вертолётов, то ли самолетов. Она замерла. Но гул не приближался и вскоре затих.
Татьяна вымыла банки, посуду, набрала с собой кружку воды и вернулась в дом.
Ветчина оказалась превосходной, просроченность ей нисколько не повредила. Подкрепившись, Татьяна двинулась вглубь дома. От гостиной с печкой шел коридор по обе стороны от которого расположились четыре комнаты, в торце коридора находилась застекленная, залитая солнцем, веранда, смотрящая на лес. Здесь Татьяна сняла и развесила на спинки стульев, влажную от ночной прогулки, всю свою одежду и зашла в одну из спален, в которой обнаружила металлическую старинную кровать с высоким пружинным матрасом, одеялом и подушкой. Здесь тоже было тепло и сухо от солнечных лучей.
Через секунды Татьяна отключилась и провалилась в глубокий, тяжелый сон.
 
 Она проспала почти весь день и даже когда проснулась, сил, чтобы сразу встать не было.  Провалявшись ещё около часа и пытаясь выстроить в голове, всё, что произошло, она  встала и оделась. Дом был донельзя захламлён и завален мусором.  Было впечатление, что когда-то давно он служил каким то притоном. Найдя швабру, она немного подмела пол, вынесла сгнившие продукты, окурки и разбросанный,  неизвестно сколько лет назад, мусор. Протерла мокрой тряпкой все столы и табуретки. Собрала в мешок  пустые бутылки, валявшиеся всюду, и вынесла за дом. Она начала это делать не из-за маниакального стремления к чистоте. Нужно было чем то занять себя, перебить непрекращающееся волнение и чувство страха.
 Хорошо бы укрыться тут на несколько дней. Но  ветчины для этого явно не хватит. Оглядев кухонный буфет, Татьяна нашла стеклянную банку из-под растворимого кофе, в которую были засунуты пакетики с чаем «Липтон». Увидев название бренда, Татьяна невольно улыбнулась. Сама не понимая почему, она никогда раньше не покупала «Липтон». Их избитая и навязчивая реклама вызывала отторжение их продукции. А может запомнилась, прозвучавшая когда-то очень давно, информация, что «Липтон» применяет генетически модифицированный чай? Пекка  как-то посмеялся: «Почему-то все русские не покупают «Липтон».
Вспомнив Пекку, Татьяна села на табуретку. На глаза навернулись слёзы. Конечно, своеобразный финский менталитет отличался от её русского. Она и не ждала каких-то чудес от их отношений. Она полюбила его, и он, наверное, любил её, как умел, как мог. Спокойно и рассудительно. Немногословно, без сцен, без страстных клятв любви и заламывания рук. Любил, по-фински, что ли. Если любил, конечно. Теперь она уже и не знала. Как можно было втягивать любимого человека в такое, во что он её втянул. Последние два дня всё перевернули в ней. И в ней, и в её жизни всё перевернулось с ног на голову. Она вспомнила их квартиру в Керава. Их поездки в предрождественский Хельсинки, путешествия на пароме в Стокгольм,  рыбалку в коттедже на озере.

 Электрический чайник и плитка были бесполезны, хотя раньше, видимо, использовались. Света в доме не было. Рядом с домом стоял столб, но провода от него к дому не подходили.
К ночи в доме почувствовалась прохлада. В сумерках, Татьяна растопила печь. Благо, что рядом с печкой валялось  несколько поленьев и маленьких щепок. Пара газет и спички тоже нашлись.
Тяга зашумела в трубе и через полчаса возле печки становилось всё теплее и теплее. Надо будет и на ночлег устроиться, где ни будь рядом с печкой. Когда дрова прогорели, Татьяна прямо на красные угли поставила алюминиевую кружку с водой и снова закрыла дверцу печи. Минут через пять-семь получился кипяток.  Вынув ножом налетевшие в кружку кусочки золы, Татьяна бросила туда пакетик чая.
После первых же глотков, она поняла, что это самый вкусный чай в мире.
Чай придал ей уверенности и силы.  «Ну на два дня ветчины хватит»,- рассуждала она, -  «А что потом?»
Старые рыболовные снасти, которые она видела в сарае и небольшая речушка невдалеке, это, пожалуй, всё на что она может рассчитывать. Но процент вероятности, что этим можно прокормиться невелик. Не факт что в лесной торфяной речушке кто-то водится.
 Определенно надо выбираться и искать дорогу к этому проклятому саду камней . Тогда всё будет понятно. Или их всех схватили и тогда и её схватят вместе с ними или они благополучно выбрались и ждут её у Ильи.
В волнении Татьяна ходила по дому, скрипя половицами. И оставаться тут было страшно и выходить в лес и идти неизвестно куда, тоже. Тем более она не знала куда идти. Только интуитивно понимала, что идти надо на юг. Но она вроде и так долго шла на юг, но ни одной дороги или просеки выведшей бы её хоть к какой то цивилизации не встретила.
Может она забрала сильно на восток или наоборот на запад. Может дом Ильи, теперь не на юге, а на востоке или даже на севере от неё.
И всё-таки вдруг там засада. Вдруг их всех арестовали или убили, и теперь там ждут её.
Её куртка со шпионским оборудованием, мобильник у них в руках. Розыскные группы, наверняка рыщут по лесу. Даже если её встретят по дороге, то наверняка сразу же арестуют.
Нет, определенно, прятаться в этом доме это пока что единственное решение.

На следующий день со вздохом поглядев на уменьшающиеся запасы консервированной ветчины, Татьяна вздохнула  и отправилась в сарай.
Висевшие на потолке ловушки-мерёги, она раньше не видела и лишь теоретически догадывалась, как их использовать .
Она решительно сняла их с потолка и отправилась к речке.
               
                ***

В доме было тихо. Кажется, не было никого. Дмитрий щелкнул выключателем. Свет не загорелся.
-Кто здесь?! – громко спросил он. Ответа не было.
Достав телефон, он включил встроенный туда фонарик и взяв его в левую руку, стал светить перед собой, правая рука скользнула в карман и нащупала складной нож. Дмитрий достал его, и легким нажатием пальца, на выступ лезвия, называемый «плавничок», с легким щелчком раскрыл его, затем начал медленно продвигаться вглубь дома.
Заглянув во все комнаты, он убедился, что в доме никого нет.
Однако тлеющие угли в печи, запечённые окуни на столе, кровать в одной из комнат выглядевшая так, будто с неё только что встали, говорили об обратном.
В доме или кто-то был или только что ушел. Возможно, сбежал, увидев его подъезжающую машину.
Дмитрий Кузьмич достал взятые с собой на всякий случай  свечи и зажег одну из них, установив в старинный  позеленевший бронзовый  подсвечник, доставшийся ему  вместе с этим домом.
Дом сразу стал более уютным и даже немного романтичным. Дмитрий отщипнул кусок окуня, стряхнул с него прилипшие угольки и отправил в рот. Полно маленьких косточек, запах тины и гари. Немного пожевав, он выплюнул его.
С ярко зажжённой свечой, он ещё раз прошел по дому. Никого.
Вышел из дому, прошел по двору, заглянул в сарай.  Нигде никого.

 Не спеша он выгрузил всё из машины,  достал кое какую еду, что привез с собой.
Захотелось выпить. Он извлёк на свет бутылку виски. Несмотря на обещанный самому себе трезвый образ жизни, он всё же купил с собой парочку, ну на всякий случай, в медицинских целях, что ли, всё-таки в лес едет, в глушь.  Уже давно не брал ни капли в рот и тяги вроде бы нет.  Ну можно же просто  взять и отметить переезд. К тому же хотелось немного согреться. Или просто возбуждала вся эта природа вокруг, манила романтика этакого пикника на природе. Месяцы трезвости ведь сделали его другим человеком.  Он не будет напиваться. Просто выпьет немного. Тем более тут такая антисанитария. Мыши, наверное, бродили. Обязательно надо немного выпить, для дезинфекции.
Хрустнула винтовая пробка и в его любимый чайный стакан с подстаканником, который он привез с собой из города, потекла янтарная жидкость, через секунды, в один глоток исчезнувшая в его горле.
Хлеб, чуть смазанный майонезом, с колбасой и с сыром, с кружочком лука сверху и долькой помидора отправленные вслед, и вовсе придали благостное и умиротворённое настроение.
Тишина вокруг. Просто звенящая тишина.  Дмитрий Кузьмич вышел на крыльцо,  чуть шумел легкий ветерок в верхушках сосен.  Вдалеке за ними светила луна. В поле пробежал какой-то маленький, невидимый зверек, шевеля траву.  Вспорхнула ночная птица, а может это летучая мышь?
-Хорошо, как же здесь хорошо, -произнес Дмитрий Кузьмич. Затем вернулся в дом, налил себе ещё виски и снова вышел на крыльцо.


  Он проснулся на кровати в одной из комнат дома. Он даже не знал проснулся он или ему это снится. Видения мешались. Полуразрушенный мост над рекой, летучие мыши, какой-то дом, его или не его, нет, вроде незнакомый дом, или он был в квартире, но не в своей, а в той далёкой в детстве, а под окном магазин, где со звоном грузят в машину ящики с пустыми стеклянными бутылками. А вроде снилось, как он вот тут лежит на этой кровати и смотрит в открытую дверь в коридор. Там идет какая-то женщина. Бесшумно словно летит. Да тут, в этом доме, наверное, полно приведений!  Привкус виски и перегара, хочется пить, но встать сил нет. Снова темнота, какие-то древние римляне из книги, что он начал читать, голоса птиц. Дмитрий снова задремал.
Татьяна, вылезла из-под кровати, когда убедилась, что нежданный гость уснул. Это явно был хозяин этого дома. По его голосу, когда он разговаривал сам с собой и тяжёлой поступи она поняла, что это мужчина. И поняла, что он один.
 До его внезапного приезда она жила тут уже четыре дня. Из речки ей удалось наловить немного рыбы, которую она приноровилась запекать на углях. Хотя часто рыба или прогорала до кости  или была наполовину сырой, но это хоть как-то восполняло необходимость в протеине.
От этой рыбы и от полуголодного состояния она уже была близка к отчаянию и на следующий день, собиралась пуститься в путь, чтобы он ей не принес. И вдруг вчера вечером приехала машина. Выскочить из дома она не успела и первое что пришло ей в голову – это залезть под кровать и лежать, там не двигаясь несколько часов.
Она шла по коридору бесшумно, стараясь не наступать на доски в середине коридора, которые скрипели.  Проходя мимо комнаты, где спал этот нежданный мужчина, она замерла, заметив, как он смотрит на неё и что-то бормочет. Но вскоре глаза его снова закрылись и дом снова потряс могучий храп.
Дойдя до кухни, она поняла в чём дело на столе стояла пустая бутылка из-под виски и ещё одна, в которой оставалась лишь половина.
Мужчина просто был сильно пьян. Однако это не уменьшало опасности, и она сунула в карман, лежавший на столе складной нож, предварительно изучив как он открывается.
По крайней мере он не из каких-то силовых структур, и прибыл сюда не охотиться за ней, а просто приехал в свой дом. На столе лежала еда. Хлеб, колбаса, сыр, майонез, помидоры и лук. Ничего вкуснее она в жизни не ела.
Тут же валялись ключи от машины и смартфон этого пьяницы. Можно было взять это и помчаться к Илье, но что там её ждёт?  Она решила не торопиться, а просто дождаться утра.
Взяв телефон, гостя,  она открыла навигатор.  Связи не было. Определить, где она находится не получилось.
Подкрепившись «деликатесами» и даже не взглянув на отвратительных  окуней, которых она в спешке оставила на столе, когда побежала прятаться под кровать она отправилась  в комнату, которую она мысленно называла своей. Храп хозяина был настолько силён, что она не боялась скрипеть досками пола.
Не раздеваясь, она вернулась в «свою» комнату, улеглась в кровать и не выпуская из руки складной нож, чутко и нервно уснула.

 Дмитрий Кузьмич окончательно очнулся, когда было уже совсем светло. Взглянул на часы на руке. Начало восьмого. Осознание того, что он снова напился, вместе с воспоминаниями о вчерашнем  решении пропустить стаканчик перед сном, горечью наполнили сердце.
Судя по его состоянию, это был не один и не два и не три стаканчика. Впрочем, первые три он помнил. Нет, даже кажется, первые пять. А вот потом.  Вроде сидел на крыльце, потом на кухне. Что-то ел.
«У шамана три руки…» - пело в голове. Да, значит нажрался здорово. Слушал свою любимую песню на смартфоне.  Это всегда, после пятой, именно эту проклятую песню.
-Блин, - произнес он, пытаясь поднять голову, - Почему я не принес сюда с вечера воды.
Страшно хотелось пить, но сил идти к колодцу не было. Подташнивало, но  голова не болела, значит виски было не плохое, хоть и куплено в «Пятерочке».

Вдруг он услышал в коридоре шаги. Дмитрий вздрогнул и привстал на кровати, забыв о похмелье. В памяти мгновенно всплыло, что кто-то пек рыбу в печи и в доме было подозрительно чисто. Кто же тут живёт?!
Татьяна появилась в пролете двери и посмотрела на обалдевшего Дмитрия Кузьмича. В руках у неё была большая кружка.
Она шагнула в комнату и протянула кружку ему.
-Доброе утро.
-Вы кто? – взяв кружку и не дождавшись ответа  Дмитрий Кузьмич припал к ней пока не осушил всю.
-Я вам всё объясню. Я хочу извиниться, но дом пустовал, был, казалось, заброшен, а мне некуда было идти.
-А, а… а… откуда вы вообще тут взялись?
-Всё так запутанно… дело в том, что я замужем за финном. И вместе с ним, и с его отцом  мы приехали посмотреть на то место, где стоял их старый дом.  Мы у знакомого остановились, ну и они напились. И мы серьёзно поссорились с мужем. Я взяла и ушла. Долго гуляла по лесу, а потом поняла что заблудилась.
-Понятно, что ж. Добро пожаловать. А я так давно тут не был, так давно, что испугался, может это и дом то не мой.
-Нет, нет,  ваш. Я могу тот час же уйти…
-Да нет, оставайтесь, вы мне не помешаете. Я один.
-Всегда так напиваетесь? – улыбнулась Татьяна. Мужчина казался ей совсем не страшным. От него исходила какая-то необъяснимая, располагающая к нему доброта и теплота.
-Я вообще то не пью. Бросил, - угрюмо ответил Дмитрий Кузьмич, -Меня зовут Дмитрий, ну или просто Дима.
-А я Таня.
Дмитрий тоже почувствовал, что не испытывает никакой досады к Татьяне и ему вовсе не жалко, что она так бесцеремонно вломилась в его собственность, и пропитала её насквозь запахом  горелой рыбы.
С первого взгляда, ему показалось, что у неё какие-то грустные глаза. Он давно заметил, что у всех русских жён иностранцев почему-то в глубине глаз, в глубине души скрывается какая то потаенная грусть. И ему всегда их было немного жаль.
-Так вам совсем не куда идти?  - участливо поинтересовался он.
-В Питере есть комната ,на Васильевском. Я не живу там уже много лет. Но сейчас даже ключей с собой нет. В общем, попала я по полной.
«На самом то деле попала я ещё круче», - подумала она.
-Телефон тут не ловит. Только в Курккуйоки ловит.  Но я сегодня за руль не сяду. А вот завтра могу отвезти вас в Курккуйоки. Там связь есть и выясним всё. Найдете на карте, где ваш друг живёт. В ментовку зайдём. Ваш муж, может уже розыск объявил.  Электрика надо заодно найти. Почему-то провода обрезаны.
Татьяна чуть вздрогнула, в её планы посещение полиции совсем не входило.
-Вы не привезли кофе? – переменила она тему разговора,  -  Я тут приноровилась кипятить кипяток в печке. Прямо на углях. Сначала в кружке, а потом маленький чайник нашла в сарае.
-Кофе есть.
-Это просто чудо, - улыбнулась Татьяна, - я не пила кофе тысячу лет.
Она отправилась к печке.
Дмитрий Кузьмич поднялся. Нет, голова не болела. Просто была какая-то ватная, словно чужая. Шумело в ушах. Наверняка поднялось давление. Заболело в правом боку и отдавало куда-то в пах. В пояснице тоже заныло. Может остеохондроз от долгого сидения за рулём и новой кровати, а может почка от виски.
-Проклятье, - пробормотал он.
Как же хорошо он себя чувствовал , пока ни капли не брал в рот. Он совсем был другим человеком. И вот всё насмарку, снова нажрался. Ещё эта странная женщина в доме. Муж финн. И как- то вздрогнула  при упоминании полиции. Может из тюрьмы сбежала? Надо бы нож поближе держать. Дмитрий Кузьмич оглядел комнату. Ножа не было.
-Проклятье, - вновь пробормотал он. Наверное, он оставил его там на столе, как и мобильник и ключи от машины. Но если бы она была преступницей, то не дожидаясь, когда он проснется ещё ночью, уехала бы на его машине и сейчас могла быть где угодно. А могла ведь и его ножом ткнуть.
Каким же беспечным делает человека пьянка.  Надо было не пить виски, а как следует проверить дом, всё запереть. Хорошо, что это всего лишь одна женщина, а если бы тут была целая шайка?
Дмитрий Кузьмич встряхнул головой, чтобы прогнать кошек скребущих на душе и вышел из комнаты.
В печке уже гудело пламя, а Татьяна с чайником наготове, стояла у открытой дверцы.
-Ничего, что я тут съела кое-что из вашего?
Дмитрий улыбнулся.
-Я тоже вашей рыбки отщипнул.
Он полез в чемодан, достал зубную пасту, щетку и полотенце.
-Пойду приведу себя в порядок. Там, за сараем, кажется, был раньше умывальник на столбе.
Потом с секунду подумал и снова порывшись в чемодане, извлек оттуда ещё одну новую зубную щётку, купленную про запас, ещё одно полотенце и гель для душа и положил на стол.
-Берите, если надо.
-Спасибо,- улыбнулась Татьяна.
-А кофе и вся еда вон в той сумке.
Когда Дмитрий вышел, она медленно достала из кармана его складной нож и положила на стол, туда откуда взяла.
  Вылив на себя несколько ведер воды из колодца, побрившись у умывальника и отчистив, насколько это было возможно,  зубной пастой от перегара рот, Дмитрий Кузьмич переоделся в чистую одежду и вернулся на кухню, где уже пахло кофе, другим человеком.