Судьба

СУДЬБА

Дверь кабинета начальника штаба воинской части открылась, и на пороге возник стройный русоволосый капитан:
– Товарищ майор, разрешите обратиться. Капитан Платицын.
Майор поднял серые уставшие глаза, увидел своего любимца – командира разведывательной роты полка, улыбнулся.
– Проходи, Владимир. Что привело в мой кабинет?
– Я слышал, что вы убываете в специальную командировку в Афганистан. Возьмите меня с собой. Пока идёт расследование по случаю пожара на БРМ  моей роты, я бы уехал на войну. Думаю, мне в этом не откажут. Лучше умереть там, чем гнить в тюрьме.
– Садись. Ну, ты загнул. В тюрьме гнить! Умереть... Будем жить! А на войну тебе рано. Молодой. Семьи не создал. Дома мать старая одна. Нет. Вот я уже на свете наследил, мне можно и на войну. Да, кстати, в материалах расследования твоей вины не просматривается. Так что служи!
– Вы-то знаете, что секретная машина сгорела и по моей вине, я командир, недосмотрел за подчинённым. Чёрт Пустовойта дёрнул лезть в устройство уплотнения радиосвязи.
– Причину, почему она мгновенно вспыхнула, не установили даже заводские специалисты, склоняются к тому, что это был заводской дефект.
– Причину точно раскопают, а меня... Если вы уедете, меня, крестьянского сына... Помогите уехать в Афганистан.
– В чём-то ты прав: – Помолчал, увидев в глазах капитана решительность, майор продолжил: – Ты твёрдо решил?
– Да.
– Походатайствую о твоей командировке.
Через некоторое время майор и капитан были в Афганистане, но судьба развела их. Один служил на юго-западе, в правительственных войсках Афганистана, другой – на юге, в составе ограниченного контингента советских войск.  Но они через друзей и знакомых поддерживали связь.
Старший начальник радовался успехам своего товарища. За успешное выполнение боевого задания тот был награждён орденом Красного Знамени, назначен командиром батальона, стал майором. Потом получил орден Красной Звезды. Убыл для сдачи вступительных экзаменов в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Зачислен слушателем академии. Смелому, грамотному, высокоорганизованному и добросовестному разведчику фартило...
– Разрешите убыть для сдачи должности по месту службы, – обратился Платицын к председателю приёмной комиссии академии.
– Разве это обязательно? Вы зачислены слушателем академии. Собирайте вещи, вас ждёт Москва.
– Мне необходимо проститься с боевыми друзьями, командирами, с Афганом.
– Если вам так важно там быть, то в добрый путь! Но в академию – без опозданий.
Председатель комиссии пожал руку майору.
Прибыв в часть, Владимир сообщил командиру полка и начальнику штаба, а также друзьям и бывшим подчинённым о зачислении его слушателем высшего военного учебного заведения. Расставаясь, сказал командиру:
– Пойду, прощусь с местами, где я провёл почти два года, где жил, воевал и выжил.
Друзья шли рядом, рассказывая о событиях, произошедших в части за время его отсутствия. У пятки сопки, где он любил свободными вечерами сидеть и мечтать о далёкой родине, Владимир остановился.
– Простите, ребята. Хочу сам постоять, подумать, запомнить.
Поднялся на сопку. Солнце клонилось к закату, слепило глаза. Ладошкой, сложенной лодочкой, прикрыл их, всматриваясь в сопки, «зелёнку», разрушенные кишлаки, мирно пасущихся овец. Вспомнил, как в окрестностях дальнего кишлака во главе разведывательной роты в составе части принял первый бой; как, благодаря смелому манёвру его роты, был спасён штаб полка и рота связи. Как боевые машины пехоты ворвались в гущу атакующих, огнём и гусеницами круша «духов»…
Подняв голову, Владимир залюбовался просыпающимися звёздами. Казалось, протяни руку и достанешь. Где-то ухнул филин, лёгкий ветерок коснулся щеки, словно нежная рука голубоглазой красавицы Алёны, с которой познакомился в очередном отпуске. Вспомнил как она, прижалась к нему, такая тёплая, нежная, близкая, и, заглядывая в глаза, шептала: «Я тебе так долго ждала, так долго!..». Улыбнулся: «Лечу к тебе, милая!..»
…Когда прилетела «его» мина, он не слышал. Взрыв ослепил. Сильный удар в грудь бросил на землю. Падая, он прошептал: «Милая!..».
Друзья, услышав взрыв и увидев фонтан пыли на месте, где стоял их товарищ, с криком «Володя-я!» побежали на сопку.
В академии его не дождались…



***