Темное наследие прошлого. Часть 2

          Тонька была сильно озадачена приватизацией двенадцатиметровой комнаты в коммуналке старушкой-«божьем одуванчиком», ее быстрым переездом к своему мужу-старичку, а также продажей этой комнаты очередному жильцу. Полностью потеряв надежду получить именно эту двенадцатиметровую комнату в коммуналке, ради которой она собственно и родила сына, Тонька попыталась исправить ситуацию, встав в очередь на отдельное жилье в Москве. Мужчин она на дух переносить не могла, но так как надо было как-то устраиваться в этой нелегкой жизни, Тонька незамедлительно решила исправить создавшуюся ситуацию на своей работе, и, целенаправленно переспав со всем отделением милиции еще будучи простой уборщицей, быстро пошла вверх по карьерной лестнице, наконец-то, стала милиционершей. Получила она в свое владение и служебное оружие. Милицейская форма и пистолет давали этому полному ничтожеству законную власть и превосходство над окружающими ее простыми людьми. Теперь Тонька нагло прохаживалась по местному рынку, собирая дневную дань в виде денег и продуктов c владельцев палаток, не забывая также попутно обобрать бедных старушек, торговавших со своих огородов зеленью, огурцами, фруктами, а также дачников, привозивших из леса собранные ими грибы у ближайшего метро. Каждый день возвращалась она с дежурства с полными сумками еды. Жизнь потихоньку налаживалась. Но лишь одна крамольная мысль не давала ей спокойно заснуть и постоянно блуждала в ее воспаленном мозгу.  Это была мысль об отдельной от других соседей жилой площади. Почему она должна со своим малолетним сыном ютиться в коммуналке, в то время как рядом другие люди живут себе припеваючи в отдельных квартирах? Недолго размышляя, она обратила свой взор на своих соседей по лестничной площадке. Всего на ней проживало четверо соседей. Решив, что если кого-то из них она сведет в могилу, то освободившуюся рядом квартиру непременно отдадут ей с сыном.
       Тамбуров перед квартирами соседей на лестничной клетке в те времена не было, и Тонька беспрепятственно получила полный доступ к порогам квартир своих соседей. Вместе с Тонькой на лестничной клетке располагалось всего четыре квартиры. Все, проживавшие в других трех квартирах люди, были коренными москвичами. Естественно, что о «подкладах» под дверь в то время в Москве никто не знал, и не имел об этом ни малейшего представления. «Подклады» представляли собой вид энергетической порчи, направленных против определенных людей с разными целями. Например, наслать тяжелую неизлечимую болезнь, разорить, рассорить с близкими, и даже свести в могилу. Тонька же, происходя из глубинки и владея всякими «нехорошими» навыками, наметила себе две первые жертвы: крохотную старушечку по имени Надежда и проживавшую рядом с ней в соседней квартире пышущую здоровьем Валентину, женщину средних лет. Около дверей этих двух соседок стали регулярно появляться различные посторонние вещи-«подклады»: металлические предметы, рассыпанные монеты, а в скором времени и сырая земля… Будучи людьми набожными, и не имея одноразовых перчаток, которые сейчас можно легко приобрести в любом магазине поблизости у дома, соседки собирали все это абсолютно голыми руками, и замывали потом половой тряпкой. Тонька ворожила по-черному, насмерть…Ходила ли она за землей специально на кладбище, чтобы провести свой обряд на смерть, никто не знал.
    Через некоторое время обе соседки заболели раком груди. Надежде опухоль удачно прооперировали, и она благополучно, прожив еще около 20 лет, умерла в своей постели от глубокой старости. В скором времени благодаря усилиям врачей Валентина тоже пошла на поправку. Тонькин план трещал по швам. Тем временем маленький Павлик стал потихоньку подрастать. Постепенно в его облике стали проступать черты Черепа. Был он таким же на вид противным, как и его мать, но, правда, в отличие от матери отличался худобой и нескладным телосложением.  Видимо, этим он пошел в отца Черепа. Павлик носил специальные очки по причине очень плохого зрения, а, может, и по тому, что был он зачат далеко в нетрезвом состоянии обоих родителей. В его облике проступало что-то мерзкое от его папаши Черепа, и это вполне закономерно вызывало у окружающих нездоровую неприязнь.
     Взявшись за последнюю квартиру, находящуюся рядом с ее коммунальной квартирой, где проживала Ирина с ее родителями, Тонька начала внедрять в их дом своего Павлика. Мальчик стал часто бывать в доме Ирины. Родители Ирины слыли людьми на редкость гостеприимными. И, хотя Ирина интуитивно не поощряла приходы сына Тоньки к ним в дом, мальчик стал потихоньку входить к соседям в доверие. Однажды, мама Ирины, погладив Павлика по голове, поймала себя на мысли, что ей очень захотелось помыть после этого свои руки с мылом. В этом маленьком пока еще мальчике отчетливо проступала какая-то врожденная нечистоплотность. Недаром говорят: «Яблоко от яблони недалеко падает». В то время у Тоньки жила черная кошка, которая внезапно умерла. Сразу после этого на пороге квартиры Ирины появился Павлик с тремя кусками праздничного торта. «О, бойтесь данайцев дары приносящих!» Отец Ирины и сама Ирина, приехавшая поздно вечером с работы из коммерческой фирмы, попробовали по куску этого торта, мама же выкинула последней кусок торта, предназначавшийся ей, за окно птицам. Всю ночь отца Ирины и ее сильно рвало, это было сильнейшее отравление. Как они тогда сумели остаться в живых, никто из них не понял. Спустя несколько дней, когда Тонька встретила своих соседей живыми и невредимыми в лифте, на ее лице было такое удивление, которое словами и описать было нельзя. «А Вы еще живы?», - видимо, все время, пока они вместе ехали в лифте, думала она. Теперь было совершенно ясно, что именно Тонька подмешала соседям в куски торта яд, предварительно испытав его действие на своей бедной кошке. Мама Ирины по счастливой случайности тортом не отравилась, поскольку категорически отказалась его есть. Пострадали, наверное, только бедные птицы, которые растащили последний несъеденный кусок торта рано утром на улице. После этого случая соседи полностью ограничили общение с Тонькой. Доступ Павлика в квартиру Ирины был навсегда закрыт. Поняв, что отравление тортом, принесенным Павликом, это рук дело Тоньки, соседи быстро окрестили ее из Тоньки Падлой, больше никак ее и не называя. Павлика же теперь соседи звали просто Падленком.
      Тем временем коммунальная квартира жила своей отдельной жизнью. Все время на протяжении всего дня из коммуналки доносились какие-то стуки, непонятное шуршание, стоны, звуки, причитания. И очень часто слышалось, как Падла обучала своего сына петь что-то далеко напоминающее «Отче наш», но концовка у этой молитвы была какая- то бесовская. Явно было, что в коммунальной квартире творится что-то неладное.
   Под дверями Ирины стали постоянно появляться «подклады» в виде гвоздей и острых предметов. Конечно, не зная, что это такое, Ирина, как и другие соседи с лестничной клетки, стала убирать все это с порога голыми руками. И начались в семье Ирины постоянные хирургические операции, непонятно преследующие всю семью болезни, потом потеря работы, и, следовательно, безденежье. Очень часто, выходя из своего подъезда и оглядываясь на окна Падлы, Ирина наблюдала, как Падла перекрещивает ее из окна.
      Падла неизменно несла в этот чудесный мир только зло. Случайно столкнувшись на почте со знакомыми Ирины, и получив там отказ в утренней подработке по разносу газет, она сразу пожелала Сергею, которого взяли на эту подработку вместо нее в виду интеллигентной внешности и учтивого поведения, поскорей сойти в могилу. Повторяла она это ему все время, причитая, каждый раз при новой встрече. Сергей угасал стремительно от внезапно резвившийся у него болезни крови, было ему немного большим пятидесяти. Умер он спустя три месяца на руках своей жены в больнице. Бесконечно было его жаль, ведь был Сергей очень добрым и порядочным человеком.
     Квартиранты в соседней двенадцатиметровой комнате коммунальной квартиры менялись настолько стремительно, что порой даже запомнить их не предоставлялось возможным. Наконец, на пороге этой злосчастной коммунальной квартиры появился нужный человек. Это был статный, внешне очень интересный мужчина лет сорока, с золотой цепочкой на груди, толщиной в палец. Как оказалось, позже, был он из «новых» русских, так называемый вор «в законе», вот и решил, не глядя, прикупить эту двенадцатиметровую комнату в коммуналке в Москве. Но и он долго в этой комнате не задержался. Оказался он не только вором, но и убийцей. Замочив на бандитской стрелке двух своих корешей, сел он в тюрьму лет так на двадцать пять, из которой сильно сокрушался, что и «Падлу до кучи жаль не пришил, мол, все равно сидеть». Создавалось такое впечатление, что кроме Падлы с Падленком, в этой бесовской квартире никто не мог долго задержаться, она как будто всех выталкивала.
     Сразу после ареста вора-убийцы в эту злосчастную двенадцатиметровую комнату въехал какой-то его дальний родственник из Тамбова. Звали его Алексей, и служил он в органах, а его жена работала следователем. Жена Алексея, будучи москвичкой, очень редко появлялась в его комнате в коммунальной квартире, так как имела в Москве отдельное жилье. Объясняла она это своему мужу большой загруженностью на работе и сильной удаленностью от нее. Тут Падла с Падленком стали его планомерно изводить и выживать из коммуналки. Жизни Падла Алексею никакой не давала. Алексей и Ирина же, несмотря почти на десятилетнюю разницу в возрасте, очень быстро подружились, и он часто забегал к Ирине пожаловаться на невыносимое поведение своей соседки по коммуналке и ее малолетнего сына за чашечкой чая. У Падлы появился основной противник в лице Ирины, которая поддерживала Алексея в его стремлении к нормальной жизни в коммунальной квартире. Падле ничего не оставалось, как извести Ирину, и она ничего другого не смогла придумать, как ее просто убить.
    В этот чудесный осенний вечер Ирина надолго задержалась на работе. И, несмотря на то, что была пятница, народ из офиса уходить совсем не спешил, подгоняли закупки новых товаров и срочное пополнение складских запасов. Вначале 2000 годов общение в торговой фирме, где Ирина тогда работала, шло по офисным, очень тогда большим по размеру и громоздким мобильным телефонам, которые передавались из рук в руки руководителям торговых отделов в течение всего рабочего дня. Настала очередь Ирины пообщаться с сотрудниками отдела продаж на Дальнем Востоке.  Звонок был срочный, и телефон быстро несли Ирине через весь офис. Именно в момент передачи телефон внезапно выскользнул из рук сотрудника и упал прямо на чашку Ирины, стоящую рядом с компьютером, расколов ее ровно на две части. «Нехорошее знамение», -пронеслось тогда в голове у Ирины. Вернувшись поздно вечером с работы домой, она долго не могла успокоиться, но в конце концов, наконец, крепко уснула, очень устав за день.
      На следующий день Ирина проснулась в очень хорошем расположении духа, хотя временами возникало непонятное беспокойство, навеянное происшедшем вечером на работе неприятным эпизодом с разбитой чашкой, что заставляло ее нервничать. Это была суббота, день рождения старушки Надежды, соседки Ирины по лестничной клетке. Праздник удался на славу. В промежутке между блюдами, подаваемыми на стол, Ирина с матерью решили покинуть на короткое время своих соседей, чтобы прогуляться со своими собаками. Войдя в арку и спустив собак с поводка, Ирина с матерью заметили Падлу с десятилетним Падленком, которые явно их там поджидали. Падленок сразу стал кидать в Ирину с ее матерью заранее собранные с земли камни, доставая их из карманов. Один из камней попал матери Ирины прямо рядом с виском. Как сказал потом медицинский суд эксперт: «Еще бы несколько миллиметров, и Вас давно не было бы уже в живых». Собаки, будучи совершенно неагрессивными по своей натуре и необученные защищать своих хозяев, а также нападать на других людей, сразу разбежались. Целью Падлы была именно Ирина, а, точнее, ее ликвидация. Падла атаковала Ирину, схватив мертвой хваткой ее за волосы, и стала наносить камнем удары прямо по голове. Голова Ирины мгновенно окрасилась кровью. Так как Падла имела очень существенный перевес в физической силе, приближаясь по весу к ста килограммам, сопротивление со стороны Ирины было просто бесполезно. Падла скрутила Ирину, и стала забивать ее камнями насмерть. Она просто ее убивала. Мать Ирины, обладая таким же миниатюрным хрупким телосложением, как и ее дочь, поняла, что помочь Ирине ни в чем физически не сможет, и громко закричала: «Ирина, беги, пусть лучше она меня убьет!». Что-то случилось тогда с Ириной, и впоследствии она ни раз вспоминала, что именно эти слова матери заставили ее драться, и, изменив исход драки, остаться в живых. В одно мгновение миниатюрная Ирина схватила Падлу своей маленькой рукой, сложила ее вдвое, и пригнула прямо к земле. Падла, пораженная непонятно откуда внезапно появившейся у Ирины физической силой, лежала на земле поверженная, абсолютно не понимая, что с ней происходит. Сколько времени Ирина ее так держала, она сказать теперь уже не может. Но свою руку Ирина разомкнула только тогда, когда Падла больно прокусила ей мизинец, внезапно почувствовав боль. Рука Ирины рефлекторно разжалась, а Падла с Падленком быстро скрылись в арке, так и не достигнув задуманного. День рождения соседки Надежды был напрочь испорчен.  По дороге в Боткинскую больницу, куда Ирину быстро везли на скорой, она несколько раз теряла сознание. Как позднее сказал Ирине врач в больнице, что именно фраза матери спасла Ирине жизнь, вызвав у Ирины состояние аффекта, и, соответственно, мощный выброс адреналина. Только таким образом медики смогли объяснить чудесное спасение Ирины от неминуемой смерти. Отец Ирины, который в это время был в командировке, узнав о случившемся с его дочерью, быстро вернулся домой. Падла, казалось, все рассчитала. Не учла она только то, что миниатюрная Ирина сможет с ней справиться. Далее события стали развиваться стремительно.