Междействие 3. Учительница

База Миротворческого корпуса Федеральных вооруженных сил «Йеллоу Форт-14». 27.05.2339 г.

Выписка из протокола допроса интернированного местного жителя.
Допрос проводила майор Аббас (Объединенная Исламская Конфедерация Западной Азии в составе Федерации; в протоколе обозначен как О1 – прим.)и штатный офицер-психолог Шан (Объединенная Южная Азия в составе Федерации; в протоколе обозначен, как О2 – прим.).

Допрашиваемое лицо – женщина, 50 лет из гражданского местного населения. Доставлена вместе с другими женщинами патрульной группой из развалин бывшей столицы, квадрат 58-36. При себе имела оружие (автомат Т-744, сопротивления не оказывала, оружие сдала без боя - прим.) . На контакт шла сама.
Допрос проводился с помощью штатного  механизма-переводчика модели CRI-4220|61 на официальном языке Гуэнехор.


О1: - Пожалуйста, назовите ваше имя, фамилию и возраст.

Х: - Ильна Адад, пятьдесят один год….

О1: - Ваш род деятельности?

Х: - Бывшая школьная учительница. Все женщины, которых пленили ваши солдаты – учительницы. Бывшие…

О1: - Почему бывшие, sitty? Вас изгнали из вашего спасательного комплекса?

Х: - И да, и нет, госпожа офицер… Бывшие, - потому что три дня назад в нашем убежище умерли трое последних ребятишек… Неделей раньше более взрослых мальчиков, им только исполнилось 13 лет – забрали в армию… Детей больше не осталось, кому мы стали нужны…

О1: - Мне очень жаль, да упокоит их Аллах Всевышний! Что явилось причиной смерти?

Х: - У одной – Астии, - проклятая «желтая лихорадка»… А двое ребят – Итери и Гасси – mittoni (инфекционное заболевание, вызывающая сверхвысокую температуру до 43 градусов Цельсия – прим. Причина – боевое отравляющее химическое вещество). Вот и все… Надежда на будущее умерла… Они, конечно, были слабенькими, но мы все же надеялись, что они выживут… Вроде ничего не предвещало беды, веселенькие были, Астия даже книжку у меня попросила почитать, Дирра, ну, детская поэзия, вы не знаете наверное… И  вдруг, как косой прошло по комплексу… За неделю десять смертей… Народу вообще не стало… Кто умер, кого на восток эвакуировали, кого в армию забрали… Наш комендант отменил «черную лотерею» под свою ответственность.

О2: - Скажите, вы упомянули солдатам, что направляетесь к нас, как вы выразились «к инопланетянам». То есть вы искали контакта с нами целенаправленно?

Х: Ну, я хотела вступить с вами в контакт, это правда… Другой вопрос, я не знала, где такой контакт может состояться… В убежище говорили, что ваши самолеты часто посещают развалины столицы, особенно центральные районы. Мы туда и направились…

О2: - Итак, вы нас нашли. Что явилось целью? Мы слушаем вас.

Х: - Я хотела передать вам просьбу…и, если нужно принести себя в жертву для каких-то ваших нужд…Нас пятеро коллег из нашей бывшей школы номер 12, мы последние… Мы просим вас прекратить распылять над нашей территорией микробные препараты, от которых гибнут наши дети… Какой вам смысл, столько развитым, разумным существам губить остатки нашей цивилизации… Скажите, это в принципе возможно?

О1: - Простите, а кто вам сказал, что мы всему причина?

Х: - Комендант комплекса…Ну и радио заявляет, что вы распыляете над убежищами «желтую лихорадку»…

О1: - Я как представитель верховного командования ответственно вам заявляю, что наши Вооруженные Силы или какие-то иные структуры никогда, - подчеркиваю, никогда! – не распространяли против мирного населения планеты какие-либо боевые отравляющие вещества! Всевышний мне свидетель! Что же касается «желтой лихорадки», то, не будем скрывать, эта болезнь действительно была занесена на планету извне, с насекомыми и паразитами. От не болеют и наши люди тоже… И сейчас наше командование  предпринимает огромные усилия, чтобы остановить распространение данной инфекции. Так что вы можете быть спокойны – ваша миссия выполнена. Но многое зависит и от вас. Допустит, к примеру, ваш комендант наших сотрудников для лечения ваших людей? Гарантирует ли им безопасность? В каждую дверь мы тоже стучаться не собираемся…

О2: - Что касается принесения вас в жертву…уж извините, этого не будет. И быть не могло. Напротив, мы готовы предоставить вам защиту, питание, лечение…

Х:  -Не нужно! Прошу вас, просто перестаньте убивать наших людей!

О1: - А мы и не убиваем безоружных и мирных людей. Это уже привет вашей пропаганде, которая обвиняет нас во всех смертных грехах. Она понимает, что диктатуре зидоистов приходит конец. Простите, можно интимный вопрос? Вы какой политической ориентации придерживаетесь?

Х: - Вы спрашиваете, не являюсь ли я партийной активисткой? Нет, не являюсь… У меня для этого не самая лучшая анкета. Мой отец был «dlobek», который не поддержал объединение с Партией Гамзадаро. Соответственно, он был репрессирован…

О1: - То есть вас не услышали бы ваши сородичи, когда бы вы попросили ИХ прекратить убийства друг друга?

Х: - А что толку просить их… К тому же в нашем убежище, пока были дети, насилия было редкостью. Наш комендант, ротмистр Дрекк, был очень хорошим и правильным человеком, он держал порядок на очень высоком уровне.

О2: - Но он же изгнал вас из урытия?

Х:  -Это не так! Мы ушли сами! Какой от нас теперь был толк?! Дрекк не стал нас удерживать, он сказал, что первая же инспекция «драконов» забракует нас. Мы и ушли.

О2: - Скажите, а вы учитель по какому предмету?

Х: Хилликийский язык и литература. В наше время литературе и душе почти не уделяется времени… Но хотя бы читать и писать мои ученики научились, и этим я горжусь… И мои коллеги, как могли, поддерживали еще знания.  Правда… Вы не представляете, как невыносимо бывает давать бедным деткам задания по старым книгам, по старым тетрадям, где еще живживы их любимые герои, сказочные персонажи, родные и близкие…  Где жива природа, текут реки и растет трава и цветы… А что делать, других пособий ведь нет! А знаете как трудно найти писчую бумагу для учеников?! Мы же буквально по помойкам роемся, чтобы добыть бумагу!

О1: - Вы всю жизнь преподаете? Или уже после войны стали?..

Ч: - Извольте… Тридцать лет стажа… Перед самой войной сюда, в  столицу перевели моего мужа… Он был военным… Мы раньше жили в другом городе, Чи… Двести аха отсюда или около двухсот тридцати халсиа.

(В это момент компьютер обратил внимание, что данная фамилия и название населенного пунтк уже фигурировали при допросе другого лица. – Прим.)

О2: - Можете назвать его фамилию? И какую должность он занимал?

Х: - Почему-то здесь хочется быть откровенной… Уди Адад. Полковник 2 класса. Должность, которую он получил, - не знаю…Какое-то важное лицо при Генштабе….

О2: - А вы говорили во множественном числе. У вас был еще какой-то член семьи?

Х: - Мне очень тяжело… Дочка, студентка первого курса… Можно воды, прошу вас?

О2: - Сию минуту. Как имя вашей дочери?

Х: - Имя моей бедной дочери… Ахиза… Ей было восемнадцать лет… Ей теперь всегда восемнадцать…

(Допрос пришлось прервать на пятнадцать минут для того, чтобы успокоить аборигенку и оказать ей помощь, - Прим.)

О1: - Прошу прошения за нашу назойливость, гражданка, но мы тоже имеем приказ получть как можно более полное представление о личности жителей планеты… Вам ничего не известно о судьбе ваших родных?

Х: - Так же как и всех, - они ушли в лучшие миры! Одна бомба взорвалась над дочкиным институтом, другая перепахала Генштаб! И были еще третья, четвертая… Молю вас, не напоминайте мне о моей несчастной доченьке, я только молю Богов, чтобы ее смерть в тот проклятый день была мгновенной! Она у меня была такая неженка, такая неприспособленная…

(В этот момент офицер-психолог Шан, посовещавшись с майором Аббас, спешно покинул комнату допроса. – прим.)

О1: -Давайте сменим тему. Вы все время провели в убежище?

Х: - Практически, да… Причем, в одном. Нет, пару раз ходили в соседнее. Мы ведь, после того, как тучи заволокли небо (эффект «ядерной зимы – прим.) вообще, боялись на поверхности появляться. И спустя год уже бегали по развалинам и тому, что раньше было людьми, к соседям. Давали уроки и для тех ребят… Представляете, мы в химзащите, в противогазе входили в убежище, снимали защиту, прихорашивались, - а мы должны были быть только в платье… - и на урок! Потом обратно! В рюкзаках тащим листки, тетрадки, книжки, которые еле держатся в этой огромной резиновой лапе! Хорошо если пара охранников есть! Но мы не роптали, уже привыкли, как должное. Вот только ребятишек потом становилось все меньше и меньше…

О1: - Обстановка в убежищах была доброжелательной?

Х: - Более чем… Мы как большая семья стали, делились куском хлеба друг с другом. Вместе праздновали, вместе провожали умерших. И верили, что хоть дети наши увидят синее небо и зеленую траву… Вы знаете, что я «обо»?!

О1: - Нет. Вы из народа «обо»? И как вы скрыли это?

Х: - А я и не скрывала! Знали мои подруги, знал комендант, - и никто не словом не обмолвился! Никто меня не выдал! Более того: подруги берегли меня от коменданта, а комендант свою очередь берег от подруг, опасаясь доносчиков. За все двадцать лет! Мне в документах записали совсем другое, и никто ни разу не попрекнул, никто не потребовал никакой благодарности! Вот что я могу сказать о доброжелательности! Я понимаю, что в другом секторе я бы и дня не прожила. А здесь, в таких-то условиях, как будто в саду Божьей Пары.

О1: - А как вы относитесь к политическому руководству страны? К его распоряжениям?

Х: - Я патриотка своей страны… Да, даже учитывая, что меня и моих соплеменников объявили виновными во всех смертных грехах за все человечество… Но мои друзья, мои сослуживцы показали мне, что и люди с гуэннохоррским паспортом могут быть людьми, а не тупыми машинами! Никогда я бы не стала бы доносить, предавать, отправлять кого-то на смерть… И у нас не предавали, в крайнем случае, изгоняли из укрытия, дав с собой по возможности защиту и продовольствие! И да, я – счастлива, что Боги свели меня с такими людьми. Они мне семьей стали. Вот только…ребятишки все умерли за неделю…И все пошло прахом…

О1: - Здесь у нас почти две тысячи ваших сограждан. Если бы понадобились ваши услуги педагога здесь, вы бы могли вернуться к исполнению своих обязанностей?

Х: - И здесь есть дети? А каких классов? По какой программе они раньше учились? Думаю, что смогла бы однозначно.

О1: - Слава Аллаху! Прошу простить, но у меня к вам последний вопрос по поводу дочери? У вас не осталось ее фотографий? Как она могла бы измениться за эти двадцать лет?

Х: - Зачем вы бередите мою рану?! Я уже привыкла к тому, что ее нет! Вы получаете от этого какое-то садистское удовольствие?! Я даже отвечать на ваш вопрос не буду! Для меня ей всегда восемнадцать, и она ушла ангелом! Так же как и мой муж! Они для меня святые, вам ясно?

О1: - Да будет так…  Скажите, знакомы ли вы с этой женщиной.

(В данный момент в комнату допроса вернулся офицер-психолог Шан, сопровождая аборигенку по имени Ахиза Адад – прим.).

О1: Дело в том, что месяц назад патрульные доставили женщину 35 лет, она назвалась Ахизой Адад. Она рассказала, что в день начала войны находилась в метро, поэтому уцелела. И она была студенткоой первого курса. И ее отец был офицером, и она переехала из города ЧИ вместе с матерью, школьной учительницей. Посмотрите, дамы, узнаете ли вы друг друга?

Х: - Ахиза?

Х1: - Мама?!

(В силу сложившихся чрезвычайных обстоятельств допрос пришлось прекратить. – Прим.)               
;