Движение апельсина по кругу жизни

«Заводной Апельсин» Шоу-фарс. Сценическая версия текста – Вадим Богданов.
Идея и художественное руководство постановкой – Искандер Сакаев.
Режиссер-постановщик/ видео дизайн – Ярослав Морозов.
Пространство, костюм, свет – Наталья Кузнецова.
Звуковое проведение спектакля – Дмитрий Бабанов.
Световое проведение спектакля – Денис Завьялов. Художник комиксов - Софья Сакаева.
Помощник режиссёра – Лариса Денисова.
Действующие лица и исполнители:
Алекс – Артём Осадчий.
 Тём/санитар/Бугай/Заключённый – Ранис Ахметгараев.
Джоша/Санитар/Рик/Заключённый – Алексей Копылов.
Пит/Заключённый –Владислав Алтайский. Писатель/Священник – Денис Авхаренко.
Жена писателя/Ассистент/Медсестра/Заключённый – Маргарита Павлова.
Шоумен/Профессор – Антонис Шаманиди.
Министр/Старуха-кошатница/Старуха в баре – Анна Бухарская.
Инспектор/Пьяница/Заключённый – Сергей Сидоренко.
Мать/Старуха в баре/Девица/Заключённый – Вероника Шмелёва.
Отец/Полицейский/Заключённый – Арсений Бородин.
Старуха в баре/девица/Джорджина/Заключённый – Валентина Шумеева.
Полицейский/Корреспондент/Заключённый – Ринат Муталлапов.
Камерный драматический театр "Левендаль"
В спектакле «Заводной Апельсин» Ярослав Морозов обращается к творческому наследию Энтони Бёрджесса его роману “Clockwork Orange” одному из культовых произведений двадцатого века, оказавшем сильное влияние на всю мировую культуру. В этом произведении автор сосредоточил внимание на идее управлении человеческими сознанием и эмоциями, конечной целью которого формирование законопослушного и абсолютно подконтрольного человеческого общества. Объектом, инспирировавшим автора к написанию этого философского литературного произведения, был увиден им в бунтарские шестидесятые, вошедшие в историю человечества под названием эры битников и сексуальной революции. В этот исторический период недовольство общества социально-экономической ситуацией, двойственностью морально-этических стандартов, а также ряд других контрадикций довили общественное мнение до точки кипения и бунтарства, этот максимум угрожал возникновению революционных общественных позывов. Подобные тенденции вызывали настороженность в высших кругах общественно-политической элиты, в их умах жила мысль о создании универсального человека -идеального гражданина общества, полностью подконтрольного индивида, чьи эмоции и чувства могут быть программируемы и управляемы.
Бёрджес проанализировал эти тенденции и воплотил их в своём романе, в котором он создал футуристическое пространство познания идеи универсального человека, квинтэссенцией которых была сосредоточена в сложной метафоре «Заводного апельсина». В его опыте познания человеческого общества эта детская игрушка превратилась в ёмкий синоним идеального человека - члена общества, абсолютно подконтрольного и управляемого на всех этапах его жизни.
В этом сценическом обращении к культовому произведению двадцатого века Ярослав Морозов фокусирует наше внимание на главном объекте познания великого писателя на концепции заводного апельсина.  В его сценической интерпретации произведения эта философско-психологическая концепция многомерна и вынесена за рамки эпохи инспирировавшей его написание, в спектакле Морозов абсолютирует процесс познания, с этой целью он экстрагирует авторскую концепцию из яркой визуальной и вербальной оболочки эры бунтарства конца и фокусируется наше внимание на образе главного героя романа Алекса (Артём Асадчий). Этот сюжето-центричный персонаж не является супер- героем или человеком сверх- возможностей, сценической проекции романа он обыкновенный паренёк с рабочей окраины.
Наше изучение пространство его образа с его главных компонентов среди которых он выделяется своим юношеским радикализмом, доведённым до максима. Здесь это яркий элемент каталога героя определяет пространство его образа, но не выделяет его на картине жизни человеческого общества, на ней Алекс воплощён в совмещении двух контрастных проекций. В одной из них он антигерой своего времени, в чертах которого угадываются очертания полу- мифического персонажа героического о разбойнике Робин Гуде. Эта яркая гротескная проекция контрастирует с концепцией его существования в общественном пространстве, в нём он рабочий фрагмент большой системы управления человеческим обществом. В этом процессе он выполняет функцию запугивания и устрашения обывателей - законопослушных граждан, это определяет парадигму его существования, его поведенческий паттерн и его modus operandi. Наше проникновения в его жизненное пространство мы видим в нём элементом системы, исправно выполняющего определённую ему роль, целью которой запугивание обывателей, он фактор страха используемый властями для манипулирования общественным мнением, направления его в нужное для них русло. Наше изучение диапазона modus operandi Алекса раскрывается в картине его взаимоотношений с полицией, представителями административно –социальной системы и другими членами сообщества. В этой картине отчётливо наблюдается дуальность восприятия поступков и образа жизни Алекса, в ней полиция и люди административно-социального аппарата предпочитают не замечать характер его деятельности. Причиной этой формы восприятия заключается в их управляемости, так как они также как и главный герой романа Бёрджесса, являются винтиками машины управления человеческим обществом. Их modus operandi осуществляется также в рамках дозволенности, в которых они исправно исполняют отведенную им роль.
В спектакле наше проникновение в жизненное пространство паренька по имени Алекс начинается с его монолога, выстраивающего галерею образов его жизненного пространства. Его слова постепенно выстраивают общественное пространство, плоскость его социализации, в нём каждый персонаж трафаретно выверен и исполняет предопределённую ему роль. В нём отправной точкой нашего познания концепции заводного апельсина является конфликт Алекс с людьми среды его обитания, он возникает в ситуации, когда в нём проявляются черты, выделяющие его в среде его обитания, сообществе управляемой системой. В этой ситуации он становится индивидуальностью, не вписывающейся в общественный трафарет нормальности, в своих поступках и действиях он выходит за рамки предопределённой ему системой роли, так как в нём проявляются черты философа-мыслителя. Эта контрадикция создаёт фундамент и отправную точку нашего познания реальной проекции концепции заводного апельсина и главную конфликтную составляющую истории Алекса. Наше изучение этой проекции представляет нам в нём персонажа, чья неординарность и особая форма восприятия окружающего мира образуют эмоциональный триггер, запускающий корректирую функцию машины управления общества. Системный процесс форматирования личности поэтапен, в нём Берджёсс иллюстрирует разные технологии и приёмы, которые система использует для нивелирования индивидуальности человека, превращения его в «идеального» члена общества.
Ярослав Морозов в этом сценическом обращении к сюжету культового произведения мировой литературы создаёт историю паренька по имени Алекс в виде фарса, воплощенного в виде масштабного телевизионного шоу. В нём человеческая жизнь, превращёна в некую экспериментальную плоскостью, в которой происходит апробирование и реализация концепции заводного апельсина. В этой плоскости мы видим ситуацию выбора персонажа в качестве объекта масштабного, запрограммированного шоу, в котором человек– это объект который не властен над своей собственной жизнью. В реалиях этого шоу персонаж обезличен, его индивидуальные особенности не имеют значения, так как он объект эксперимента с использованием НЛП технологий и методов воздействия на сознание с запланированным результатом.
В рамках этого управляемого эксперимента главным объектом пристального внимания его авторов-инициаторов являются поступки и решения персонажа, так как они субстанция манипуляции и управления. Их комплекс должен привести его к запланированному финалу, к точке, в которой индивидуальность персонажа будет форматирована до запрограммированных показателей. В этой сценической проекции сюжета романа Бёрджесса зритель наблюдает историю Алекса в формате многоуровневого реалити шоу, в котором персонаж на своём пути к финальному уровню проходит различные испытания. Это фарс-шоу в своей финальной стадии подводит нас к пониманию его бесконечности, так как его следующий персонаж не имеет права выбора и его жизнь и индивидуальность будет объектом реализации концепции заводного апельсина.
Ярослав Морозов в спектакле «Заводной Апельсин» в истории парнишки с городской окраины по имени Алекс встраивает особое зеркало, в котором каждый из нас может увидеть в образе главного героя романа Бёрджесса отражение собственной жизни. В ней все мы были и продолжаем быть площадкой для реализации концепции Заводного Апельсина.