Молчание мышат

       Подружкам моей юности, тихим и скромным развратницам, посвящаю
   
   Кругом люди. Порой их даже очень много рядом. Толкают локтями в транспорте, хамят в магазине, а по- душевному, по- доброму поговорить-то и не с кем. Друзья норовят перебить и сами что-то рассказывают или походя дают безответственные советы. Любимая женщина – она и есть любимая женщина. Разомлеешь, разоткровенничаешься, а потом и пожалеешь. Вспомнишь короля из «Обыкновенного чуда» и его бутылочку с ядом для собеседника, которому сболтнул лишнего. И любимая женщина уже не в радость и не кажется такой привлекательной, и хочется от неё как-то отделаться, потому что из-за своей откровенности чувствуешь себя перед ней беззащитным, как младенец на пеленальном столе.
   Ещё древнегреческий философ Диоген ходил по городу днём с зажжённым фонарём и кричал: « Ищу человека! Ищу человека! Ищу человека!»
    Человека я не нашёл, но у меня появился друг и собеседник. Придёт в трудную минуту, сядет, возьмёт печенюшку или сыр, грызёт себе помаленьку. Уши стоят, сразу видно – слушает. Спросишь что-нибудь у него, грызть перестанет. Подумает, подумает и опять грызёт. А ты рассказываешь, рассказываешь, глядя в маленькие чёрные глазки. Изольёшь душу. Скажешь: «Ну, довольно». Встанешь, он пискнет и убежит. И никогда не придёт, когда гости или мадемуазель у тебя, денег никогда взаймы не попросит, не станет перебивать, брызгая слюной, не полезет с дурацкими советами. Даром что простой серый мышонок, а иному человеку до него расти и расти – просто академик души человеческой.
   И есть у меня соседка, старушка Нелли Семёновна. Двери квартиры её и моей в один закуток выходят. А закуток тот от лестницы ещё одной железной дверью отгорожен, так что мы даже больше чем соседи, потому что имеем в общем пользовании этот коридорчик. Но жуткая аллергия у меня на эту старушку. Встретит утром и нараспев: «Здравствуйте». Лицо масленое до тошноты, улыбка будто приклеенная, а глаза смотрят так, что того и гляди дырку на одежде сделают. Пропоёт свое « здравствуйте», и полдня ходишь как потерянный, всё из рук валится. Говорят, она ещё в НКВД следователем работала. Может, это у неё профессиональное. Может, так и должен следователь смотреть, чтоб преступник терялся и во всём сознавался? Только мне-то это за что? У меня иной раз после встречи с ней даже мелкая сыпь выступает и под лопаткой, в самом неудобном для чесания месте, чешется. Аллергия. А тут ещё её многочисленные родственники мне звонить по телефону чуть ли не каждый день взялись. «Алло, здравствуйте. Пригласите, пожалуйста, Нелли Семёновну, бабушку, вашу соседку». Она хоть и ветеран органов, но телефон себе поставить не может. Вот позвонили в очередной раз. Выхожу в наш общий коридорчик, а дверь у Нелли Семёновны приоткрыта. Заглянул в щёлочку и вижу: стоит на задних лапках мой маленький серый друг, мой мышонок, академик души человеческой! На голове фуражечка, лапку под козырёк и говорит, шельмец, по-человечески. А со мной-то всё молчал! Нелли Семёновну называет «мама» и мало того, что все мои откровения передаёт, он ещё и интонации мои пародирует! Не знаю, как сдержался, не знаю, как меня удар не хватил, не знаю, как моё сердце вынесло такое подлое предательство! Но только на следующий же день в моей квартире появился большой рыжий кот по кличке Чубайс, чтобы больше ни одна подлая мышь не проникла мне в сердце и в душу! С Чубайсом я не буду откровенничать. И вообще отныне и навеки обязуюсь хранить в своём сердце, как величайшую драгоценность, не доверяя никому, и боль, и радость. Диоген, потушите фонарь, остерегитесь мышат!
12.03.2002 г