Рассказ Дайте мне слово

У Лёши, который жил неподалёку от меня, здесь была бабушка, а дед был у родственников в Тулуне. С вечера мы, проходя мимо виталиного дома, договорились встретиться утром с удочками у меня и пойти на рыбалку. Но за завтраком его не было, то есть, я хочу сказать, что когда я вышел на веранду к своим, он не пришёл, и, как я узнал, его не было весь день. Я суп похлебал и пошёл.
Спускаюсь по дороге, и выхожу за ворота, прикрыв их за собой. Прохожу я мимо улицы, где живёт Ксюша – мы дружили с ней в детстве. А потом иду в горку и встречаю Надю.
– Надя! – говорю. – Привет!
– Здравствуй, Никита! Как дела? – спрашивает меня она.
– Да всё о‘кей, – говорю я. – Ксюша здесь?
– Нету Ксюши. Она уехала, – и Надя посмотрела на меня интригующим взглядом нимфетки. Люблю девчонок за это.
– А где она? – облизнув вспотевшие губы, доставал я её.
Надя шла впереди, семеня, а я позади.
То и дело оглядывался на Дом.
– Слушай, не спрашивай меня больше ни о чём! Я вообще в гости собралась, вот несу новые туфли соседке… – при этих словах она похлопала свой рюкзачок.
– Ты не ревнуешь?
– Нет.
А к кому ревновать её? Подумал я чуть позже. А, наверное, это она про Макса…  Ведь она встречается с нашим электриком. Но я не хочу быть с ней! Мы общались немного, может быть, менее года, пока она не нашла его. И я охладел к ней, и не хочу больше ни её, ни кого.
Далее я шёл молча, потому что знал, что если я что-то скажу, то из-за ломки голоса прозвучит это не так, как я захочу. Вот вижу вдоль заборов знакомые лица, и все идут туда, в другой Дом.
Сельская дискотека.
Я увидел Виталю, подошёл, поздоровался.
– Намечается сельская дискотека?
– Да, – говорит. – Проходи вот сюды, – и открыл мне ворота. Я отсюда ксюшин Дом видел. Участок в Роднике стоит на возвышенности, и с него много чего видно.

…в течение вечера я танцевал с разными подругами, выпил много коктейлей, но когда ко мне выбежала беленькая собачка  маленьких, похожих на детские пиньеточки, ботиночках, я опять подумал о ней, о Ксюше. Просто у неё почти такая же собачка. Я грустил.  Грустил душевно, про себя. Любил и грустил. Мне было пятнадцать лет.

Я не верю в предсказания метеорологов, но когда четвёртого июня, в день окончания сессии, пошёл снег, как это и передавали по телевизору, мне пришлось им поверить.
Я прекрасно защитил диплом (вручили синий, а не красный, так как было несколько “троек”), всем раскланялся и вышел, а точнее, выбежал из “фазанки”, и потопал домой.  Кавычаев вдалеке переходил дорогу, кивнул мне, достал из нагрудного кармана бутыль, показав мне, беззвучно пролепетал: “Не?”, и, поняв, что я не хочу, поспешно скрылся.
Лёха был не при делах, и я позвонил ему на сотовый, когда занёс в дом документы, а потом мы гуляли дол заката солнца. И пошёл снежок, будто была зима. Я вернулся ночью, утром решил пока не искать работу, а съездить на дачу.
Дом – у дороги, а рядом – пивной киоск. Я словно в клипе Элиса Купера вижу в каждой проходящей девушке Ксюшу. Но, как я писал давно в своём стихотворении:

“И мечтания, беседы,
Души наши замостят
Своими сладкими, как лето,
Безумными своими эго.
Мечты как паруса летят!”

И что-то в этом духе.
Но мечтать во взрослом возрасте – глупо.
Пройдя через сад, достал ключи от дома из-под половика. Лучше в этот раз будет забрать их с собой.
Внутри – тишина, не считая жужжания мух под потолком, где липкая лента до них не достала. Но почему-то был включен телевизор, и я  подумал, что, вероятно, я здесь не один. Прогулявшись по дому, я никого не обнаружил. Так почему же горит и телик, и TV-приставка на телике?
Собрал шмотки, в числе которых мои спортивные штаны, кросы, футболка и кепка. Может, устроюсь гидом, а там всё это надо, и в городе нет спортивки.
Сел немножко посидеть, попить чаю с булочкой.  Погрустил, вышел до электрички.

С профессией “Туризм” найти работу сложно. Я, окончивши колледж, не думал, что буду искать работу год. Год, представляете? И колледж от училища почти ничем не отличается. Следовательно, это образование не даёт такой уж крутой перспективы.
Ходил седыми вечерами в наше городское творческое объединение, пробовал писать стихи и рассказы., уламывал двоюродного деда, препода  в педагогическом, опубликовать хоть что-то из моего. Отказывался, возвращая обратно флешку.
Позже, найдя работу помощника менеджера по туризму, скопил на жильё, пожил немного в 202-м квартале, где постоянно пили и развлекались студенты. Что до моего, то, вспоминая, какая была у меня студенческая жизнь, на ум приходит только, пожалуй, “конкурс парикмахеров” и небольшой пикник на Иркуте. В остальном, как и тургеневский Санин, я молча, в душе глотал свою обиду за неприспособленность к этой жизни, свои вечные романтические стремления, стремления – но не дела! – переделать себя к лучшему.
Через какое-то время мы с Аней поселились в комнате семейного общежития в том же 202-м, а сама она, ранее, дала мне работу, когда я отнёс ей резюме. Горесть как будто рукой сняло. И как хорошо было потом на душе. Особенно после получения первой двадцатки.
Я спокоен, мягок, даже несколько медлителен – что не есть хорошо.
Ведь здесь, в офисе, помогая Ане, мне нужно было крутиться и вертеться, чтобы успевать всё.
В первый день – восемь путников, уезжающих за рубеж.
Во второй – пенсионеры.
В третий – так, мелочь пузатая.
В четвёртый – америкосы. Да ещё пришла какая-то женщина с заявкой на Аршан.
Я взял её паспорт, чтобы отксерокопировать, а она обо всём говорит, даже о том, как она на Аршане чуть себе мужа не нашла.
Аня внимательно слушает, тряся синими ушками на тонком ободке – это она иногда на себя цепляет, а тут, видать, снять забыла.
– И очень жарко было. Ж-ж-ж-ж-ара-а.. невыносимая! На Пик Любви я тогда забралась, так что хочу опять туда поехать, и сходить туда же. Там около скал спокойно и классно, – она улыбнулась.
– Это то-о-очно! – ответила Аня. На столе у неё паспорт туриста, копия, что я вручил ей, агентский и – книга!
– Это ваша книга? – спросила она Людмилу Николаевну.
– Да, моя. Но я хотела вам её оставить. А то у меня тут вещи.
– Оставляйте, – врезал я.
Книга называлась “Нас ждут”, автор – Валерий Попов. Я когда-то читал эту книгу в детстве.
– А ещё, – она присела на диван, стоящий у дверей. – Объясните, где там на улице Братьев Долбышевых остановиться можно? А то я забыла.
Я объяснил, подошёл, вручил ей договор, поговорил о поездке, сказал, что мы позвоним ей, когда она приедет.
Потом я пошёл за стену, где мы обычно обедаем, поел, подумал о том, лучше и интереснее ли было бы работать, пойди я на преподавателя, но мысли эти отмёл, вспомнил Ксюшу, а она работала админом у нас в 202-м, с глотком чая задумался о смысле жизни…подумал и о начальнице Ане.. хочет ли она просто встреч со мною? Или есть в этом что-то боле философское?
И этим вечером мы занялись любовью на кухне, где я почувствовал прохладу после принятого ею душа.
Потом в моей жизни произошли три интересных события.
Во-первых, Ксюша к нам приходила разменивать деньги, но когда она была не на смене. Она была очень пьяна, да так, что запах остался на какой-то книге, вложенной в “Нас ждут”.
Я сказал Ане вечером, что у меня голова кружится, а она сказала, что это от запаха перегара с непривычки и добавила: “Видишь, куда она скатилась, твоя Ксюша”.
Потом мы просто работали несколько месяцев, пока Аня не нашла новую работу, более высокооплачиваемую, на турбазе.
И вот – июль, мне двадцать лет, как и Ане. Накануне мы списались с Ксюшей, которая принимала на работу гидов на острове Ольхон. Фирму пришлось продать. С вечера собрались, я всунул ей четыре раза поглубже, а утром – будильник.
Но я вздремнул пять минут, как это обычно бывает, сквозь сон слышу голоса. Один – пьяный, той Ксюши и голос Ани. Мы жили в комнате семейного общежития.
– Я хочу быть с ним! – это была Аня.
– И я тоже! – Ксюша уже опохмелела и твёрдо держалась на ногах.
– Куда вы едете? Зачем вам туризм? Помогайте разнимать брата и дядю на втором этаже! Они ссорятся! Не могут наследство поделить!
– Да тут все такие ханыги! Мне это надоело! Почему в других домах нету шума и возни? Дорогие мои товарищи и соседи!... Я через постель продвигаюсь по службе, а тут буду слушать какую-то грязную шлюху! – и плевок в ноги. Ксюша разрыдалась.
– С фазанки знакомы.
– Ну и фиг с ней! Это было давно! – потом она сказала, будто соседу: – Я хочу водить группы туристов, а где – пока не скажу. Если бы ты знала английский… Короче, Ксюха, вымётывайся!
Если честно, из-за меня никогда не ссорились девушки, да ещё с разговорами на таких тонах. Я накинул рубашку, вышел, но Ксюши уже не было. Аня стояла одна поперёк двора как говорится.
Я обнял её за плечи.
– Как сын мне, – слышу за дверью.
Я оделся, чтобы узнать о разборке. За дверью как обычно валяются детские игрушки, вещи. Разбитый счётчик висит на стене, а налево к лестнице, в известковой пыли, “общаются” два бугая.
Я решил не встревать в их спор.
Но как мне быть? Не буду же общаться с Ксюшей, если она пьёт. А А. – обманывает меня.
Тогда нужно начальнице всё объяснить, поехать к Сане, который хотел нас отвезти на Ольхон, договора порвать и выкинуть, из офиса забрать вещи. Реализовать себя в другом чём-то, короче говоря.
И я поехал к Саше, долго торил тропу от шоссе до Родника (хотелось пешком дойти), добрался потом до водокачки, напился воды, зашёл к деду и извинился за резки выпады в его адрес насчёт моего обучения в фазанке, высадил смородину и рябину. Устроил костёр, куда пригласил и Саню, и Лёху с Яной, и там мы объелись суши и шашлыков. Сделал я его на прошлогоднем пепелище. А потом – зима.
Офис анин снесли.
Я её к себе домработницей устроил.