Странная история с названием романа Война и мир

        Странная история  с названием романа «Война и мир»
        (выдержка из книги Д.Северинова «Дискуссии»)

               Действующие лица
«Михалыч» - педагог из Тамбова, весьма эрудированный человек
Кандыба Сергей Петрович – с незаконченным высшим, также достаточно эрудированный
Пришвин Петр Сергеевич –майор в отставке, бывший администратор, в смысле эрудиции «туповат»

…………………………………………………………………………….

   -Ну, да, ладно, - с некоторым облегчением вздохнул Кандыба, - хорошо хоть то, что приведенный тобой пример с «Евгением Онегиным» является  в своем роде единственным ляпсусом в восприятии нашей современной публикой сути и смысла великих произведений российской литературы… И то слава Богу…
    Однако, высказывать по названному поводу благодарность Всевышнему сам «Михалыч» посчитал делом преждевременным.
    - Почему же, единственным, - возразил он, - откуда ты взял, что это единственный случай,  и, что ничего подобного в сфере русской культуры больше не совершалось… Нет, мой дорогой… Не надо упрощать ситуацию... К сожалению, изложенный мной факт вовсе не является в смысле ляпсуса оригинальным …, в истории литературы, можно  отыскать не мало других подобных фактов, к тому же еще более впечатляющих. Правда, для этого необходимо обладать определенной эрудицией, располагать необходимыми знаниями… Но, найти можно…- По его загоревшему интересом взгляду не трудно было догадаться, что в сознании тамбовца проклюнулся еще один литературный курьез, на слушателей взглянул вопросительно, - если желаете, могу привести еще пример, к тому же, как мне представляется, еще более интересный и не менее поучительный уже мной приведенного…Хотите?
   - Какой же это? - спросил заинтересовавшийся Кандыба, Пришвин лишь пристально уставился на тамбовца, но продолжал молчать.   
    - Какой именно, сообщу чуть позже, а пока спрашиваю, вы не против моего предложения?
    Теперь уже оба слушателя пристально уставились на рассказчика, но продолжали молчать.
    - Нет…, вот и отличненько… Тогда слушайте…, - с готовностью начал  «Михалыч», проведя ладонью по лицу и, явно настраиваясь на длинный монолог.  - Итак, надеюсь вам хорошо известно имя нашего другого великого волшебника слова, нашего гениального писателя Льва Николаевича Толстого… Об этом, признаюсь, как-то даже спрашивать не прилично..., ну, да, ладно, уж, коль спросил…, конечно, это имя вам хорошо известно… Точно также, - продолжал он затем, - вы, безусловно, слышали и о его всемирно известном романе «Война и мир», а может даже кто-то читал его…, верно?
      Отвечать на вопрос слушатели не стали, и так было ясно, что имя Толстого, как и его знаменитого произведения, известно всем грамотным людям не только России и, но и планеты в целом тоже. Все ли его читали - другой вопрос, но, что о нем слышали - это точно. Однако, при упоминании тамбовским знатоком литературы имени великого писателя и его всемирно известного произведения как возможного источника очередного литературного ляпсуса насторожило слушателей, заставило их еще больше навострить  внимание.
     - Отлично, - тем временем повторился «Михалыч, - и первое и второе, я имею в виду и автор, и его гениальное произведение вам хорошо известны, стало быть, свою мысль я могу излагать дальше…
    Прошелся взглядом по заинтересованно уставившимся на него ликам слушателей, на секунду устремил задумчивый взор в глубину затемненного парка.
    - А ведомо ли вам, дорогие друзья, - после легкой заминки продолжал он затем  с хитрой миной на лице, - что свой роман Лев Николаевич, оказывается, назвал вовсе не «Война и мир» в нашем сегодняшнем понимании этого выражения, а «Война и народ» и никак иначе. Во всяком случае, именно под таким названием эта книга воспринималась читателями на протяжении добрых пятидесяти лет после ее издания…, этот факт вам известен?
   Слегка ошарашенный Сергей Петрович начал не спеша осмысливать очередную высказанную тамбовским знатоком шараду, простодушный Петр Сергеевич сразу полез с вопросом:
     - Если автор назвал свой роман, как ты сказал,  «Война и народ», тогда кто, когда и зачем заменил в названии романа одно слово на другое? - спросил он, - это же явное нарушение авторских прав.
        «Михалыч» усмехнулся.
     - Похвально, Петр Сергеевич, что вы так хорошо разбираетесь в авторских правах и готовы стоять на их страже…, весьма похвально…  Только дело в том, мой дорогой друг, что авторских прав в данном случае, как раз никто и не нарушал. На подобную наглость, слава Богу, никто не покусился…  Вся изюминка  заключается в том, что одно слово на другое  никто и не менял, просто незаметно и неосознанно изменили смысл одного из них вот и весь фокус манипуляции…, ясно?
   Судя по поведению слушателей, ясности пока не было и в помине: Кандыба все также молча и с интересом слушал, наивный Пришвин продолжал сыпать вопросами.
      - Как это заменили смысл?
      - Очень просто, притом, без нарушения авторских прав, без применения к кому-либо насильственных мер, короче, так, что виновники сделанного сами не осознали совершенной ими глупости…, а вот каким именно образом это произошло, сейчас объясню… 
     «Михалыч» окинул слушателей все тем же добродушным взглядом, однако, не в пример со случаем предыдущего разбора пушкинского произведения, без проявления критического пристрастия. Он не стал, как в тот раз, обрушивать на головы бедных земляков-провинциалов  град ядовитых вопросов. Сейчас он явно не имел ни малейшего намерения кого-то в чем-либо обвинять. Однако, к изложению своей мысли приступил издалека, и с очередным, судя по всему, желанием надолго завладеть вниманием слушателей.   
    - Для выяснения сути дела нам придется коснуться некоторых тонкостей орфографии русского языка, - начал он свое пояснение, -  а сделать это следует для того, чтобы определиться со значением отдельных слов, как  в прошлом,  так и в современном их понимании. Вот в этом аспекте, давайте, и  проанализируем понятие слова «мир»… Как вам, конечно, известно, друзья,  сегодня слово «мир» практически воспринимается только в одном его значении, а именно - как пребывание общества в мирном положении, … Так?
     Слушатели молча кивнули головами.
    - Так, - сам же себе отвечал рассказчик, - понятие слова «мир»  сегодня определяется состоянием общества, когда на территории государства отсутствуют военные действия. - Здесь без лишних комментарий  все понятно, поскольку только в таком смысле мы сегодня воспринимаем слово «мир»…  Это вы знаете и с этим согласны…, - удовлетворенно и одновременно загадочно хмыкнув, продолжал. - Однако, дорогие друзья, - сделал чуть заметную паузу, -  не  будет лишним вспомнить еще и о том, что совсем недавно, чуть больше полувека тому назад, это слово  имело и другое значение, причем, совершенно не связанное с первым. В ряде случаев оно могло восприниматься  как синоним слова «народ», «общество»,… «собрание людей» и так далее. Причем, слово «мiр», в его трактовке понятия - «народ», воспринималось не просто как какой-то территориально зафиксированный конгломерат населения, а как сообщество людей, объединенное одной идеей и единым общим интересом. Помните поговорку «на миру и смерть красна», то есть при народе и погибнуть не страшно. Или еще некоторые выражения типа  - «мировой судья», «мировой суд». В сегодняшнем понимании эти выражения могут восприниматься как судья или суд пытающие примирить оппозиционные стороны, хотя в действительности имелись в виду  судья, избранный народом и творимый народом суд… Верно?
    - Верно, - согласился хотя пока не до конца уловивший смысл сказанного Петр Сергеевич - есть такие выражения.
      В пору руководства поселковым Советом он сам выступал в роли народного избранника, и возникавшие перед обществом вопросы привык  решать, опираясь на волеизлияние населения, строго в соответствии с протоколом общего собрания. Однако, увязать свой прошлый административный опыт и возникшую  с названием романа Льва Толстого несуразность пока никак не мог.   
      - Если слово обозначено одними и теми же знаками, тогда по каким признакам можно было определять разные его значения? - продолжал допрашивать вошедший во вкус бывший администратор, - должны же быть такие признаки.
    - Правильный вопрос, - с готовностью поддержал «Михалыч» проявления любознательности со стороны настырного собеседника. - В случае появления в тексте слова с двойным значением без наличия названных вами признаков, действительно, невозможно обойтись… Здесь, Петр Сергеевич, вы, безусловно, правы. Читатель должен  воспринимать смысл имеющего двойственные разночтения слова, только в одном его значении - в том, какой заложил в него сам автор, и никак иначе… Правильный вопрос...  - повторился. - Так вот дальше, уважаемый Петр Сергеевич,  для устранения ваших сомнений, сообщаю следующее  - читатель прошлого, оказывается, без труда это делал - правильно воспринимал смысл написанного, поскольку, как вы уже отметили, существовал четкий критерий  определения того или иного значения начертанного на бумаге слова, в частности, в нашем случае, слова «мир».… Спрашиваете, как это достигалось…, поясняю. - Возможно, вспомнив, что собеседник в прошлом – не только административный работник, но еще в большей степени кадровый офицер, добавил -  точнее, сейчас доложу…
       Чуть задумался, вздохнул, отметим мимоходом, что и первое и второе сделал обоснованно. Для более детального объяснения своей мысли у него  опять возникла необходимость несколько  отступить от главной темы.
     -   С целью более доходчивого ответа на вопрос, - начал он, - нам придется снова окунуться не в столь отдаленное прошлое нашего Отечества, вспомнить знаменитый выстрел «Авроры» и то эхо, каким он отозвался на всей жизни российского народа. - Немного подумав, продолжал. -  Пожалуй, нет необходимости повторять, что этим эхом, а проще говоря, результатом Октябрьской революции семнадцатого года явились проведение в жизнь таких глобальных мероприятий, как экспроприация экспроприаторов, передача власти из рук эксплуататоров в руки трудового народа, ликвидация частной собственности - все это вы прекрасно знаете. Мне лишь остается добавить, что кроме того, она, я имею в виду революцию, была ознаменована еще одним кардинальным вмешательством в общественную жизнь народа, а именно - значительным изменением орфографии русского языка.  Из алфавита были устранен знак «ять»,  упрощены написания отдельных букв, внедрены некоторые другие новшества. Я сейчас не буду касаться  процесса экспроприации экспроприаторов, оставлю в стороне   новую власть и метод ее приобретения,  я лишь кратко коснусь последнего из названным достижений революции - изменение алфавита, поскольку именно в этом кроется ответ на ваш вопрос… Так вот, Петр Сергеевич,  оказывается, названное мероприятие - частичное изменение алфавита, пусть даже не преследуя такую цель, а, откровенно говоря,  вовсе ее  и не ставя, тем не менее, именно оно  сыграло злую шутку с романом Льва Николаевича, изменило смысл названия его великого произведения.
     Видя, что признаки недоумения продолжают оставаться не только в глазах простодушного  экс-администратора, но и эрудированного Кандыбы тоже, «Михалыч» решил подробнее изложить ситуацию.    
     - Объясняю суть дела более детально, - продолжал он. - До революции современная буква «и» писалась двояким способом: в одном случае как палочка с точкой наверху,  в другом - в современном варианте - две вертикальные палочки, соединенные наискосок третьей… Вот в этой-то пресловутой двоякости, Петр Сергеевич, оказывается, и заключается вся суть фокуса… При прошлом правописании было принято считать так:  если слово «мiр»  написано через палочку с точкой наверху, в этом случае оно означало понятие - «народ». Если же писалось сегодняшним методом - две вертикальные палочки, соединенные третьей наискосок - то это уже означало пребывание общества в мирном состоянии. При таком положении дел все вставало на свои места - слово «мiр» означало понятие - «народ», а то же слово, но написанное в современном варианте - информировало читателя о пребывании общества в мирных условиях жизни. Короче для читателя любого уровня образования все было ясно. А теперь конкретно о сути нашего вопроса. Известно, что сам автор, определяя название книги, использовал первый вариант, поскольку под словом «мiр» подразумевал понятие «народ». Причем, не просто как разместившаяся на данной территории определенная масса населения, а как коллектив, объединенный единой идеей, окрыленный единым порывом и единой целью, в данном случае стремлением победить врага. Таким образом, писатель хотел подчеркнуть ведущую роль русского народа в Отечественной войне 1812 года. Не случайно, на примере двух персонажей романа - Платона Каратаева и Тихона Щербатого, разно полюсных по жизненной концепции и типу темперамента простых представителей русского народа Толстой показал, что именно благодаря таким героям Россия сумела одержать победу над французами. Не трудно догадаться, что на всех изданиях романа дореволюционного периода слово «мiр» в его названии писалось только через палочку с точкой наверху, отсюда и читатель воспринимал название книги как «Война и народ». Но после семнадцатого года, - продолжал, -  когда алфавит понес значительные изменения, в результате которых буква «и» осталась в единственном варианте сегодняшнего начертания, следовательно, и значение слова «мир» в названии романа мы стали воспринимать совсем не в том значении, какое имел в виду сам Толстой…Уловили?
     Слушатели, скорбно поджав губы, утвердительно кивнули головами. Теперь им стало все ясно. Рассказчик тоже решил слегка передохнуть, совершил несколько очередных гимнастических упражнений.
     - Между прочим, - затем добавил он  с грустью, - возможно Лев Николаевич перевернулся бы в гробу, узнав, насколько изменением названия романа исказилась его суть. Да и как тут не перевернуться. Ведь автор, поместив слово «народ» на обложке книги, тем самим  хотел показать простых русских людей как главную силу, обеспечившую победу над Наполеоном. Не случайно он не однократно подчеркивал - «я стараюсь писать историю народа». Тем более, периоду мирного  времени в книге уделено не столь уж много внимания и страниц… Однако злополучный выстрел легендарного крейсера сбил в знаке прежнего алфавита  точку на палочкой, превратил «i» в «и», тем самим кардинально изменив само название  великого литературного творения… Вот так-то, Сергей Петрович, - обратился он теперь непосредственно к Кандыбе, - а ты говоришь - единственный… Гении, оказывается, тоже уязвимы, особенно, если уже давно пребывают в иных мирах и не имеют возможности защититься…