Был ли я достаточно честен с тобой, мой друг?

"Ты молчалив и неприветлив, твои глаза не отражают эмоций, а походка несёт отпечаток знойной жизни. Ты дерево на скалистом отшибе! Но я желаю познать тебя! Я желаю знать что наложило молчание на твои уста"
-Что-ж, я открою для тебя этот сосуд Пандоры, но не сокрушайся коль ни найдёшь в нём искомой надежды.
Я ненавистен себе. Засим, я желаю недостижимого. Я тяготею ко всему что сопротивляется... Всему что далёко и самодостаточно, как космические галактики. Всему что движется к своему неведомому мне извне центру.
Но я упорен, я настаиваю. Я рос в книгах, ах я, этот неисправимый романтик ...
Для меня всё в мире единственно делится на что поддаётся, склоняется под моим иступлённым натиском или...,
о, должно сказать, эти самые моменты, особливо приятны, хоть и несут в себе привкус грядущей абстиненции;
остальные же те что сохраняют свое внутреннее достоинство до конца. Эти последние заслуживают моего персонального, хоть и не лишённого погребённой желчи, уважения.
"Персонального уважения? Может быть вы говорите о неосознанной любви...?"
-О нет, мой друг, спешу вас разуверить, зацикленность несёт в себе удовольствие неотвратимости, обречённости.. Моя исповедь в том, что я истово жажду всего, что приближает меня к погибели...
"Погибель? Можно ли к ней сознательно стремиться? Ведь жизнь и так смехотворно коротка для приближения неизбежного. Быть может в вашей жизни произошло что-то ужасное, я..."
-О, mein lieber Freund, Я боюсь вы ещё слишком молод. Я живу. Я выжидаю. Я томлюсь. Как рыбак, я жду когда вещи изменят свой устоявшийся ход. Я предвещаю, я смакую. О, этот самый момент грядёт, я чувствую. Я знаю это. Я вижу это наяву. Я внимаю и ангелы шепчут мне... И когда мне выпадет возможность выбрать, решить, обречь, я должен отвергнуть, её. I shall... Ich muss... Я принимаю всё и вся, я живу всем и ничем, всё меркнет и обретает смысл, но только до тех пор пока мой конечный ответ записан в анналах истории. Моё сладкое, моё незабвенное "НЕТ"...
Неоспоримо это и выступит причиной моего неотвратимого коллапса. И последствия ?
Да, я слышу их далёкое стонущее эхо бессонными ночами... Но ведь не в тот ли самый момент я наконец перерожусь ?
"Но ведь это же..."
-Любовь? Я вижу шевеление этого страшного слова на ваших устах. Я знал её. Я знал женщин. Я знал их достаточно. Я был наивен и глуп. Я знал подлинный мрак этого слова. Но моя юность закончилась, и мне должно сохранить лучшие её плоды.
-Теперь я живу только подозрением к людям. Я был в том саду, и мой древний друг научил меня преодолевать эту продолжительную боль.
Всё легче вынести чем предательство. Только предательство знает где твоё сердце, хоть и под грудой одежд и масок, ведь ты сам указал на него. Указал и принёс в жертву...
Очерствел ли я ? Быть может. Я определённо больше не чувствую этого внутреннего волнения. Но нет ли хоть капли благородства в выборе боли над которой ты можешь возыметь контроль ?
-Что же за молчание, мой друг, что за сдавленная гримаса. Надежду оставь всяк меня познающий, ибо я предостерегал тебя. Я знаю все виды извращений, сексуальных утех и непотребства, единственно потому что не могу позволить себе подлинную привязанность. Привязанность отягощает меня, ведь лишь дурак может клясться в вечной любви.
На время - не стоит труда, а вечно любить не возможно.
Поступки, действия, подвиги, обещания, но кто имеет власть над своими чувствами... Достаточно ли я глуп что бы даже поверить в такое признание ?
Нет уж, извольте, я выбираю озлобленный гнев и ненависть - они знают свой объект.
- Но я не был честен с вами до конца. Подлинно я люблю тех кто далёк от меня, кто покинул меня, кто действительно знал меня.
Эти далёкие кометы, танцующие звёзды, небесные планеты, чьи свечение и грация подчёркивают их скрытую натуру. Дистанция создаёт красоту, стирает недостатки и рождает совершенство. Все люди отвратительны вблизи...близкие хуже всего.
-Но я вижу в вас силы для продолжения. Нам должно углубиться, ведь всякому дереву задают тон его корни. Да, Я потакал себе. Мне потакали.  Потакающая юность рождает хладнокровных тиранов.  Соревновательность их первейшая черта. Сердечное понимание последняя. Мои ожидания от жизни равнялись абсолюту. Для меня не существует середины, ограничения, примирения. Я корабль лавирующий между пропастью небытия, и совокупностью всех человеческих судеб.
Я предпочитаю обсуждать, искусство, идеи, вечную красоту, высокие идеалы. Я знаю чему следует и должно быть, и что вызывает порицание... Так, мой главный вопрос к себе - Люблю ли я жизнь хоть немного?
"И каков же ваш ответ?"
- О, эта подавленная дрожь в голосе! Как много раз, как много раз..
Я отталкиваю всех и каждого из безграничной любви к роду человеческому. Шутка ли? - скажите вы.
Вероятно, мой друг , но ведь я познал людей, и никто из них не желает быть тем, кем он мог бы быть. Никто не желает быть собой, ведь "я" высочайшее обременение в жизни...
- Я любил их когда-то, любил всем моим сердцем, но пресытился. Я потерял мою веру. Теперь я желаю только играть с ними, состязаться, разгадывать их как загадки. Amor fati?
Не каждый ли философ рационализирует там, где не может почувствовать ? Не каждое ли изобретение тянет за собой меланхолию и неразделённую любовь творца? Я разочарованный родитель..
"Разочарованный родитель?"
- Я выбираю страдания, томление, Голгофу. Я предпочитаю страдание счастью, за его монополию на высший смысл. Только страдания, фундаментальная и непримиримая боль существования, муки, мытарства вынуждают людей к последнему и самому сладострастному акту их жизни - рождению искусства из хаоса и энтропии.
Не эту ли истину подспудно знают все женщины?
Не поэтому ли они так любят своих детей?
Не движимы ли мы, мужчины простой завистью к жизни ?
"Искусство болезненно, искусство меланхолично, но ведь есть и другие, более важные аспекты жизни. Ведь большинство преодолевают в себе творческую импотенцию и живут создавая свой собственный горизонт жизни. Жизнь ведь богаче чем любая её часть и не может быть сведена к одному. Искусство же в отрыве от всего остального, не более чем потакания своим внутренним слабостям. Фантасмагории и вторичное сырьё истинного внутреннего горения" 
- Есть правда и в твоих словах, странник. Но все мы обречены оставаться в своих собственных правдах до конца своих дней. Жизнь дело сугубо персональное, монадологичное.
Так, я точно и явственно знаю, что все мои достижения заканчиваются и начинаются агонией. Каждый триумф вскрывает свою причину и первородный импульс. В отличии от искусства, в любой деятельности человек надеется выйти за свои пределы, отречься от себя, но ему всегда приходится возвращаться в родное лоно...
Все мои желания в мире материи зовутся среди людей "превратностями судьбы". Это мои личные фантазмы, грёзы, химеры присутствия в мире. При этом, весь курьёз ситуации заключается в том обстоятельстве что мне совершенно не снятся сны. Засыпая, я погружаюсь в тёмное, неосязаемое, неощущаемое ничто. Здесь наступает долгожданное облегчение любого человека, отдушина от себя самого.
"Что же зовёте вы злом в таком случае?"
-О, мой друг, зла не существует, как не существует единого для всех мира и стандарта жизни, это я понял наверняка, это отпечаталось на мне грузом небосвода. Каждый несёт свой крест и свой снедающий порок. Мы лишь касаемся орбит других людей, посему я завещаю отдалённое созерцание в качестве моей последней философии.
Но каков мой величайший грех, тогда?
Во мне осталось ещё слишком много человеческого. Я озлоблен, встревожен, мнителен. В перманентном отчаянном унынии от жизни. Мне чуждо наслаждение подлинное настоящим, но я всё ещё боюсь смерти...
Глубоко внутри мне жаль себя и в мои самые рефлексивные моменты я ощущаю презрение вызванное этим чувством, ведь это слабость которой я так застенчиво боюсь. Но что действительно вызывает мое личное и беспощадное отвращение, так это чувство жалости вызванное моим же чувством жалости к самому себе. Не хожу ли я кругами? Определённо. В конце концов я ещё слишком живой.
Но я уже изрядно болен, вероятно даже не излечимо. Но я страшусь этого знания. Я мог бы умереть неожиданно, может быть даже в самом расцвете, на подступах к самому излечению, но мысль о смерти приближающейся, долгой, растянутой, прогрессирующей, демонстративной, съедающей, неотвратимой совершенно сводит меня с ума. Такая погибель подтвердила бы и утверждала бы в каждую свою минуту что я никогда по настоящему не жил, а только неуклонно созерцал.
-Теперь же, мой друг, ответь мне, был ли я достаточно честен с тобой ? Познал ли ты меня, как и желал ?