Деревенька с вкусным названием, Молоково

На Волжских берегах.
Часть вторая. Деревенька с вкусным названием, Молоково

Семьи военнослужащих в Советском Союзе жили, словно кочевники, перемещаясь из одного места в другое. Этот ритм жизни приносил много разнообразия, но одновременно давал немало своеобразных трудностей как для взрослых, так и для детей. Привыкать к новому месту и новым людям всегда нелегко. Пока запомнишь всех своих соседей, друзей, одноклассников и учителей, родители опять куда-то собираются переезжать.
Каждый раз мы с грустью наблюдали, как наша мама, со вздохом собирала свои и наши вещички, аккуратно складывая их в чистые мешки и плотно туда вжимая. Затем она завязывала мешки веревками, которые почему-то в народе по-спортивному называли «шпагатом». Посуду мама укладывала в коробки, бережно перекладывая тарелочки газетами, чтобы фарфор не разбился в дороге. Приходилось с чем-то расставаться, обычно домашние цветы щедро дарились соседям или оставлялись новым жильцам. Так когда-то фикус и граммофон в далёкой Сибири, которые достались нам от прежних жильцов, мы, уезжая, так же оставили для другой новенькой военной семьи, которая займёт наше место.
Вот и тогда, оказавшись после маленькой сибирской деревеньки в огромной, великолепной и технически развитой Москве, мы с сестрой, полные восторга, вновь с родителями садились в поезд.
— О, как же тут удобно входить в вагон, — улыбнувшись, проговорила мама, — платформа находится практически на уровне тамбура. Теперь не нужно, как в Сибири, подталкивая друг друга, карабкаться по ступеням, держась за металлические перила.
Мы с сестрой засмеялись, вспоминая, как всё было. А папа, тоже улыбнувшись, взял чемоданы и зашёл в вагон, который был очень похож на тот, в котором мы приехали в Москву. Отец, глянув на билеты, подвёл нас к нашему купе. Уложив, как и в прошлый раз, вещи в ящики первых полок, он опустил крышки сидений, и я тут же, скинув сандалии, в носочках заскочила на одну из них, с любопытством вглядываясь в окно.
По платформе туда-сюда сновали люди с чемоданами и без. Мамы куда-то вели своих детишек, которые едва поспевали за спешившими нарядными дамами. Эта людская суета слегка закрывала вид самого вокзала, который, конечно же, был намного грациознее, чем тот маленький сибирский вокзал станции Решоты.
Неожиданно громко свистнув, поезд дёрнулся и тронулся с места. Сестра, не удержавшись, уселась на полку, где папа уже успел разложить матрас, а мама, получив постельное бельё, расстелила простынки.
— Иринка, перейди к Свете, — попросила меня мама, — а мы подготовим и эту полку.
Я, не раздумывая, ухватившись руками за столик, перескочила к сестре, и мы вдвоём стали любоваться мелькающим пейзажем за окном. Там высоченные здания сменились на какие-то невысокие, утопающие в зелени парков. Потом замелькали заводские постройки и непонятные сооружения. Глядя на них, мы погрузились в размышления о том, что нас ждёт впереди, где нам предстоит жить. Мне мечталось, чтобы папе предоставили место службы в таком же красивом городе, где асфальтированные дорожки вели бы к благоустроенным паркам с каруселями для детей. Я представляла, как мы будем вечером посещать кинотеатр, сидя в мягких и удобных креслах. В выходные и праздничные дни мы всей семьёй с радостью будем заходить в кафе, заказывая вкусные розовые компоты и восхитительные пирожные с яркими сладкими розочками на верху.
Мама тоже, видимо, мечтала жить в благоустроенном месте, но, узнав, куда посылают служить её мужа, была немного грустной. Ведь мы опять ехали в непрестижное место: одну деревню поменяли на другую, только что не в далекой Сибири, а в центральном регионе, как говорила она. При этом отец, вздохнув, соглашался, говоря, что просил службу в городе, ведь детей учить надо. Но в министерстве ответили, что в той деревне тоже есть хорошая школа. Поэтому, как настоящий военный, он не имел права что-либо решать — куда послали, туда и должен ехать.
Увидев, как наши родители грустно переглянулись, мы почувствовали, как их печаль передалась и нам. Они вздохнули, обнялись и, прижавшись друг к другу, молча смотрели в окно на уходящий летний день, скрывающийся в нарастающие сумерки. Мы с сестрой, сидя рядом на другой нижней полке нашего купе, тоже загрустили: поджали ноги и, уткнувшись подбородком в колени, так же уставились на сгущающуюся темноту за окном.
Так, в середине лета, мы переехали в Старицкий район Калининской (ныне Тверской) области, в деревню Молоково. Там располагалась воинская часть, где теперь предстояло служить нашему отцу.


Продолжение:http://proza.ru/2022/04/01/898

Начало: *Часть первая. Из далекой Сибири