Девочка в аэропорту

Лайнер усилил скорость и оторвался от земли, оставляя внизу ровно очерченные квадраты полей, садов и виноградников. Арарат ярко сверкал заснеженной макушкой в лучах уходящего на запад солнца, а небо на востоке уже темнело, готовясь почернеть в летнюю ночь. Вечер обволакивал прохладой согретые солнцем горные вершины. Я залюбовалась картинкой родного пейзажа, нисколько не смущаясь, что в полет отправилась одна, в свои недавно исполнившиеся одиннадцать лет. Летела я в Вильнюс через Харьков. Провожал меня папа, а мама должна была встретить в аэропорту, она вылетала в Вильнюс из Москвы. У нас в планах было неделю погулять в Литве, а потом поехать в Ленинград.

Сумерки постепенно надвигались, хоть и летели мы на запад, в догонку уходящему летнему дню. На коленях у меня была большая коричневая сумка из добротной кожи, в которой были: книжка «Девочка и птицелёт», парочка папиных бутербродов с котлетами, шерстяной жакет и большая соломенная шляпа, а в кармашке сумки: свидетельство о рождении (зеленоватая тоненькая книжица без страниц), блокнот, ручка и 25 рублей. С мамой была договоренность, что я, по приезде, надену шляпу на себя, чтобы в толпе она меня сразу заметила. Подлетали к столице Литвы уже поздно вечером, почти к полуночи.

Вильнюсский аэропорт был крошечный, какой-то деревенский. Состоял из двух этажей. На первом этаже был большой зал ожидания с откидными деревянными сиденьями, как в старых кинотеатрах. А на втором этаже располагались буфет, маленький ресторан, комната матери и ребенка, туалет и в парочке комнат администрация. Мамы не было среди редких встречающих, и даже моя нелепо одетая шляпа не помогла её найти. Я, согласно инструкции, данной родителями, надела жакет, так-как было довольно прохладно, и отправилась искать справочную. Рейсов уже не объявляли, народу в зале было пару человек. Я спросила у сотрудницы, закрывающей на ключ справочную будку:

- Простите, а из Москвы был рейс?
- В Москве нелётная погода, все рейсы отменили.
- А когда прилетят?
- Не знаю, завтра, наверное.

Шляпа пошла обратно в коричневую сумку. По той же инструкции родителей, если мамы нет, то я должна обратиться в комнату матери и ребенка, которая существовала в любом советском аэропорту. Пока я поднялась на второй этаж, кто-то, одним щелчком, выключил освещение в зале ожидания, оставив слабый свет по бокам. Аэропорт уснул. Стало немного жутко. 

Ускорила шаги, твёрдо решив ничего не бояться, хоть было уже далеко за полночь. Из двери, на которой было написано «ресторан» и слышался звон убираемой посуды, вышла взлохмаченная мадам в коротенькой юбке и на высоких каблуках, с целью прикурить, но, устало пошарив в сумке-мешочке, и не найдя зажигалку, она окликнула меня:
- Эй, прикурить не найдется?
- Не курю, - ошарашено пробормотала я, сразу как-то почувствовав себя неестественно взрослой.

Вот и долгожданная дверь, на которой было написано на двух языках «комната матери и ребенка». Смело её толкнув, я зашла в теплое помещение, где прямо у двери за столом сидела женщина в очках и под светом ночника что-то записывала. В глубине комнаты стояли лежанки, на которых спали люди, и, судя по тембру и калибру храпа, спящие были мужчины. Женщин с детьми не наблюдалось.

- Слушаю, - вопросительно на меня взирая спросила мадам за столом.
- Я прилетела из Еревана, мне 11 лет, меня должна была встретить мама, но её рейс из Москвы отменили. Вот моё свидетельство о рождении. Могу я здесь остаться? - я протянула зелёненькую книжицу.
Мадам даже бровью не повела, отодвинула от себя свидетельство и железным голосом сказала:
- Выйдите, мест нет, здесь не приют.
- Вот мой билет, я только прилетела…
- Выйдите, женщина, здесь вам не место, - железно проговорила она.
- Мне 11 лет, я вам заплачу за ночлег.
- Вы плохо понимаете? - она перешла на зловещий шёпот.
- А можно я просто сяду рядом с вами здесь, мне койки не надо, - я головой указала на стулья у стены.
- Выйдите!
- Я не русская, я армянка…
- Вон, женщина!

Это был окончательный приговор. Я удручённо вышла из комнаты, где было тепло и уютно, несмотря на разнообразные рулады храпа, всё ещё не понимая, как можно одиннадцатилетнего ребёнка назвать женщиной и выставить за дверь… Последний свой аргумент о национальности я выложила, вспомнив, что родители говорили о том, что здесь русских особо не жалуют, но и это не помогло.

Я, без всякой паники, спустилась вниз. Тишина стояла неимоверная, в полумраке зала слышался лишь стрекот сверчков. В разных углах зала ожидания было человек шесть-семь и все спали. Я заметила офицера, осторожно прошла и села через одно сиденье от него. «Так безопаснее, буду его стеречь», - с грустным юмором подумала я. Так просидела час-два с открытыми глазами, пока, незаметно для себя, не заснула. Проснулась я от объявления по громкоговорителю, ожидалась посадка лайнера, увы, не из Москвы. Офицера по соседству не было. Через минут десять прибывшие и встречающие заполнили зал, началась обычная суматоха, люди ходили взад и вперед, таща чемоданы и баулы.

Объявления передавались уже более часто, был даже рейс из Тбилиси. Одна грузинская семья из прибывших - мать, отец и сын, чуть старше меня, на пару минут задержались рядом, мать что-то на гортанном грузинском сказала своим и все втроём, повернувшись, начали меня разглядывать. Я виду не подала и по-взрослому встала, поправила платье и, скинув на плечо сумку, привычно поднялась на второй этаж. Прямо перед туалетом одна тётя еврейка меня остановила и, картавя, пыталась мне продать парик.
 
- Ты посмотри какая кгасота, за десятку уступлю, так и быть, ты мне понгавилась.
- На что мне парик, у меня своих волос достаточно.
- Для кгасоты, это сейчас модно, посмотги какой каштан, как тэбэ подойдёт.
- Нет спасибо, не нужно.

После того, как умылась и привела себя в порядок, двинулась в сторону буфета. Здесь было многолюдно, я взяла только горячий какао. За стойкой из сумки извлекла пакетик с домашними котлетами. Вздохнув, прикинула, что мне его хватит на четыре приёма, если по пол-бутерброда буду есть. Когда пила вкусный, обжигающий какао, думала, что вот родители мне дали на всякий случай 25 рублей, а ведь обратный билет в Ереван стоит немногим больше сорока. Значит ли это, что они не хотят, чтобы я вернулась домой. Такие плохие мысли витали в моей голове, но я отгоняла их прочь, повторяя в уме, что такого быть не может. Решила ещё сутки подождать в аэропорту, а там посмотрим…

Вернулась в зал ожидания, села на своё место, которое смотрело прямо в сторону прибывающих в город пассажиров. Совсем не по-детски я серьёзно разглядывала, как люди приезжали и уезжали, было ощущение, что я смотрю бесконечный фильм …
Где-то к полудню женский голос равнодушно объявил о прибытии рейса из Москвы. Моё сердце учащённо забилось, шляпа тут же была нахлобучена на голову, моя активность несколько удивила рядом сидящих, ведь до этого я неподвижно сидела и смотрела на стеклянные двери, откуда заходили прибывшие пассажиры.

Мамы не было в толпе… через полчаса опять объявили рейс из Москвы, и, опять мамы не было…
Когда надежды на прилёт мамы уже вообще не осталось, где-то на восьмом рейсе из Москвы она прилетела. Войдя в зал ожидания, она, громко крикнув моё имя и протянув руки, побежала ко мне, а я бросилась к ней - так, что весь народ в зале на минуту замер и смотрел, как мать и дочь, обнявшись, рыдают…
Ну, настоящее индийское кино…

После, когда все мои страхи рассеялись, я всё рассказала маме, и мы ещё долго переживали из-за бесчеловечного отношения ко мне, не распространяя этот случай на нацию в целом, и приходя к выводу, что просто не повезло, встретился недобрый и обозлённый человек. Я решила зла не держать, ну совсем. Просто, у нас, в Армении, вот такого не случилось бы, никогда… я более, чем уверена!

После мы полетели в Ленинград, где жили в гостинице Астория, в самом сердце города. Впечатления были такие яркие и потрясающие, что закрыли весь негатив переживаний от вильнюсского аэропорта… Будем считать, что это был некий жизненный опыт, который закалил меня, сделал меня смелее и независимей. После такого начинаешь любить свой народ и родной город сильнее. Ведь, самое главное, как говорила наша любимая героиня из детства Пеппи Длинныйчулок: «Знать, что из всякого путешествия можно вернуться домой, очень-очень приятно.»

17 марта 2022