День Икс

        – Хозяева! Хозяевааааа!!!
        Бум-бум-бум! В деревянный забор врезается долгая барабанная дробь, произведённая чем-то жёстким. Скорее всего, палкой.
        – Васька! Васькаааа!!!
        Бум-бум-бум-бум…
        Васька только что пришёл из магазина и выкладывает на кухонный стол хлеб, сушки, молоко и тушку курицы.
Сегодня – день Икс. Это значит – перечислили пенсию. А следовательно, день расплаты по счетам за электричество, газ и прочее. Ещё это означает, что нужно идти за продуктами. Суетливый день, трудный.

        Васька слышит крики с улицы и выходит узнать, в чём дело. Выглядывает за калитку раз, выглядывает два – пусто на улице. Возвращается в дом, недоумевая. 
– Хозяева! Хозяеваааа!!! Васька! Васькаааа!!!
Снова раздаётся мелкая пулемётная дробь. Орущая во всё горло женщина, видимо, решает «бить по площадям» – безразлично, на кого падет её призыв.
Васька в очередной раз выходит на улицу – вновь никого! Что за напасть: ни почтальона, ни судебного пристава, который каждому законопослушному пенсионеру теперь мнится в любом нежданном госте…
Немного подумав, Васька с большой вероятностью предполагает, что, скорее всего, это орёт Наташка – его соседка через двор. Васька сильно устал и ему очень хочется прилечь, но, подумав, он всё же решает сходить узнать, в чём дело. Чего так старается Наташка. Мало ли – вдруг что серьёзное?
        Чертыхнувшись и снова надев туфли, устало плетётся до соседки.

        – Чего орёшь? – стараясь быть вежливым, интересуется он, обращаясь через её забор в направлении дома соседки.
        В ответ – тишина.
        Васька подслеповат. Приглядевшись, не сразу разглядывает среди высоких зарослей лебеды напополам с коноплёй огородное пугало в весёленьком замызганном платье. Пугало почему-то торчит рядом с домом, да ещё подпёрто сбоку палкой. Странно!
        – Чего случилось? Чего надрываешься? – снова пытается он выяснить у безлюдного двора причину столь отчаянного «мессиджа», посредством забора отправленного Наташкой ко всему соседнему человечеству.
        Неожиданно пугало делает несколько неуверенных движений, отчего Ваську продирает мороз по коже. А чему удивляться? Человек он пожилой, нервы уже ни к чёрту…  Оказывается, под тем нарядненьким платьицем, колом висящем на чучеле, скрывается Наташка собственной персоной. А палка, на которую якобы опирается утилитарная «конструкция» – это грубый костыль, служащий подпоркой для соседки.
– Щас подойду, –  заторможенно отвечает «чучело».
Васька, оправившись от лёгкого шока, покорно (раз уж пришёл, так жди теперь) смотрит, как крепко пересушенная ветром и без меры пережжённая солнцем женщина непонятного возраста (но Васька точно знает – она помладше его будет, и ей сейчас чуть  за пятьдесят или около того) с огромным трудом идёт к калитке, опираясь на костыль. Приглядевшись повнимательнее к нему, Васька понимает, чем именно соседка молотила по доскам.
Минуты три она преодолевает десяток метров до калитки. С трудом переводя дыхание, останавливается напротив Васьки, снова повиснув, но уже на заборе, который предупреждающе скрипит трухлявым штакетником. Ноги её, сильно примороженные много лет назад по пьянке, совсем не держат тщедушное тело, то и дело опасно подгибаясь.
Васька мельком бросает взгляд на её лицо – ндааа… Он помнит соседку ещё девчонкой. Увы, от той, молодой, Наташки остался лишь большой, теперь уже синюшный нос. Зато прибавились мешки, тяжело повисшие под выцветшими глазами.
        – Ну говори, что нужно, – Васька видит, что с соседкой всё в относительном порядке, но развернуться и просто уйти ему неловко.
        – Сходи в магазин, – не то просит, не то требует Наташка.
        «Мннм…» – Васька молча борется с собой.
        Эта невидимая постороннему глазу битва идёт в нём между желанием как можно деликатней послать соседку… саму в магазин и, что более естественно, – стремлением развернуться и просто уйти домой. Но мысль о том, а вдруг той нечего есть, перебарывает его здоровый эгоизм.
– Чего нужно взять-то?
        Наташка суёт ему помятую бумажку с завернутыми в неё деньгами.
        – Да ты сама прочитай, чего там написано, – Васька не взял очки, а без них он даже не пытается прочесть Наташкины каракули.
        – Ну там сигареты, спички… – очень медленно перечисляет та по памяти.
        – И всё, что ли? – искренне удивляется Васька.
        – Ещё фанфурики возьми.
        – Да ты офигела, что ли?! – возмущается Васька. – «Молодого» себе нашла гонять за выпивкой?!
        – Ну Вась, ну сходи! – принимается жалобно канючить Наташка.
        – Сама сходи, – неубедительно, вяло пытается отвертеться Васька, понимая, что никуда не денешься – придется тащиться...
        – Я не дойду, – просительно заглядывает в глаза ему соседка, пытаясь не обронить ободранный костыль.
        Она сейчас сильно смахивает на побитую дворнягу, припавшую на все четыре лапы к земле и показывающую, насколько беззащитна…
        – Да ё…ппер поппер… – Васька изо всех сил пытается не выматериться. – Где эти твои фанфурики продают?
        – В круглосуточном.
        – А где он?
        По нынешним временам вопрос далеко не праздный. Современная инфраструктура что городов, что посёлков свелась, по сути, к нагромождению разного рода магазинов, магазинчиков, вагонов, вагончиков, отделов и торговых уголков в них. Плюс к тому постоянная ротация арендаторов на перечисленных торговых площадях сильно усугубляет их систематизацию… Поди разберись, если не знаешь, где что.
        Задав пару-тройку наводящих вопросов и получив на них несколько невнятных ответов, Васька наконец понимает, куда идти.

        У него ещё с утра побаливает голова. Да и вообще, вследствие немалого возраста давление гуляет, как дикая кошка – само по себе: то вверх, то вниз; поэтому горизонт в глазах постоянно как бы покачивается. Особенно при ходьбе. Васька коротко, обречённо вздыхает, давя в себе глухое раздражение на соседку и задавая опять же себе совершенно риторический вопрос: «И нахрена мне это надо?..»
В общем, он отправляется в магазин. Между тем идти туда прилично – с километр наберется.

        В «круглосуточном» он протягивает бумажку со списком, и на недоумённые взгляды молодых продавщиц коротко поясняет:
        – Соседка попросила. У вас продаются эти самые… «фанфурики»?
        – Да.
        – Ну и хорошо. Значит, не зря тащился.
        Ваську нимало не заботит, о чём думают в этот момент продавщицы, то и дело переглядывающиеся между собой.
        –  Какие сигареты? – спрашивает одна из них, на удивление легко разбирая буковки из списка.
        Васька делает предположение, что обе – и Наташка, и эта продавщица, в своё время учились на медика, поскольку загадочный список вполне может сойти за рецепт, выписанный в районной поликлинике каким-нибудь напыщенным врачом...
        – Да откуда я знаю. Подешевле, лишь бы денег хватило. А сколько там фанфуриков написано?
        – Двадцать.
        Васька открывает было рот для краткого комментария, но подумав, удерживается. Да и какое ему, в сущности, дело до того? Вот разве что тащить будет тяжело.

        И вот он, нагруженный маленькими пузырьками и гремящий ими, как лошадь, увешанная колокольчиками по случаю чужой, случайной свадьбы, осторожно спускается по крутым ступенькам круглосуточника – не хватало ещё «навернуться», будучи в чине «материально ответственного лица» за чужое добро. Да ещё машины эти! Сколько их развелось последнее время!..

        – Наташка! – негромко шумит он, благополучно добравшись назад.
        Пугала во дворе не видно.
        – Наташка! – уже несколько громче взывает он через некоторое время.
        Никого не дождавшись, стучит костяшками пальцев по калитке. Сильно ушибив суставы и негромко ругнувшись на это, он начинает «закипать»: да что же такое, в самом деле – сходи, принеси, так ещё и не дозовёшься её!
        – Наташка! – кричит он на пределе своих возможностей, пытаясь не особо привлечь тем самым внимания соседей, которых не видно на улице, но которые, безусловно, присутствуют на настоящий момент в своих домах, и некоторые из которых (соседей), однозначно, пытливо наблюдают за происходящим из своих окон.
        Васька пытается свистнуть, но безуспешно. Может, рот уже отвык от таких упражнений, а может, и духу не хватает на молодецкий посвист. Васька начинает всерьёз злиться. Подумав было, а не оставить ли пакет с покупками и сдачей за калиткой внутри двора, всё же решает докричаться до соседки, побоявшись всякого рода эксцессов: вдруг что, а виноват будет он. Да и обидно, если его труды понапрасну пропадут.
        В этот критический момент скрипит дверь в полуразвалившемся доме. В проеме показывается Наташка.  Васька кричит:
        – Иди забери пакет!
        – Принеси сам. Я не дойду.
        Васька с безжалостно задушенным глубоко внутри себя «Да ё…тыть!..» идёт вглубь двора. Поднявшись по провисшим полусгнившим ступенькам на аварийное крыльцо, отдаёт пакет Наташке в руку, заметно подрагивающую (Ну и что? Вдруг это просто от нетерпения?), и говорит, стараясь быть предельно спокойным:
        – Больше не шуми, не стучи в забор. Не приду и не пойду…
        – Больше не буду, – бесхитростно и даже как-то бесстрастно отвечает
        Наташка, глядя в прямо в глаза Васьки. Васька отворачивается от неё.
Почему-то не очень верится этим словам, но Ваське совершенно не хочется вдаваться в подробный психоанализ личности Наташки – он просто выходит с её двора. Идя к себе домой, старательно думает о том, как ему хочется отдохнуть – день выдался действительно непростой и Васька сильно устал. Зачем-то оглянувшись по сторонам, он негромко, в сердцах выдыхает: «Ссс-поди!»
        Чем был спровоцирован этот странный возглас, невольно исторгнутый им из самой своей глубины – возникшими ли вопросами о праведности жития, либо напрашивавшимися суждениями о бренности бытия, Васька не стал допытываться у себя – да ну его, её, их!..

Блаженно, бездумно растянувшись дома на диване, он несколько минут лежит. Затем, спохватившись, что до сих пор не убрал курицу в холодильник, медленно, «со скрипом», тащится на кухню, где после мяса под руку попадаются несколько грязных тарелок, что явно мозолят глаза и требуют к себе внимания. Потом берётся подмести пол на кухне; следом, оказывается, ещё что-то нужно срочно сделать…

…Ровно месяц спустя Васька не спеша возвращается домой из магазина. Жарко. Голова, как обычно, слегка подкруживается, но пакет с продуктами уравновешивает её лёгкий дисбаланс. Сегодня – день Х. День, который многих кормит и поит…
        Задолго до подходя к дому Васька слышит, как соседские собаки дружно и остервенело принимаются облаивать кого-то.
        Бум-бум-бум… Навострив уши, Васька улавливает настойчивый, дробный деревянный перестук. Затем раздается крик, который пробивается сквозь собачий лай:
– Хозяева! Хозяеваааа!!! Васька! Ваааськаааа!!!
В этот момент наперерез ему к ближайшему двору, ничего не видя вокруг, быстро семенит мужичок. Он едва не сшибает с ног Ваську резкой волной тяжёлого, смешанного запаха застарелого перегара, речной воды и ещё чего-то очень знакомого. Мужичок что-то тащит в пакете.
        – Семёновна! – мужичок принимается колотить в чью-то калитку.
        Васька, отвлекшись, вздрагивает от неожиданности – со двора Семёновны хозяйский Шарик, а может, Бобик разрывает воздух длинной очередью непрерывного лая…
        – Семёновна! Караси нужны? – продолжает шуметь мужичок на всю улицу.
        Он точно знает, что сегодня можно удачно продать свой товар, а затем хорошенько отметить сделку.
        Васька, продолжает свой нелёгкий путь. Он почему-то вздыхает.
        Подсознательно, не выделяя точных локаций, отмечает: то тут, то там раздаётся стук то палкой, то кулаком во что-то. Скорее всего, в двери. Гавкают собаки.
        Обычное дело. Сегодня – день Х…