Западный ветер. 1 глава

Он  налетел утром. Сердито бросал в лицо горсти  превратившегося  в ледышки дождя, надоедливо лез под капюшон, обдавая лицо своим   сырым и холодным дыханием.
  Я бежала домой со смены. Опухшие, покрасневшие глаза слезились от его колючих порывов, кончики пальцев онемели  в карманах, а вытащить из рюкзака перчатки  не было сил. В голове , через  мутно – красный туман усталости  стучала одна мысль – « Дотащусь до дома – согреюсь.»
  Длинный путь мимо торговых рядов Савёловского  рынка, забег  до электрички – я всегда влетала в неё задыхаясь, на ходу расстёгивая куртку. Садилась к окну и погружалась в тупое удовольствие бездумья – целых полчаса отдыха…
  Автобус пришёл на удивление быстро – я даже не успела этому обрадоваться и выкурить дежурную сигарету, и через пятнадцать минут уже шагала  к дому, отворачиваясь  от слишком уж острых шлепков  мокрого снега , летящих в лицо.
  Не разбирая, бросила у двери рюкзак, стянула с ног и швырнула в разные стороны пудовые, мокрые зимние ботинки – и потащилась в ванную. Стоя под струями горячей воды, выпускала из себя всю суточную усталость, раздражение и осознание бесполезности и  беспорядка, царяших на работе. И уже почти придя в себя, включила ледяную воду.
   Выползла из ванной  измотанная, но с прояснившейся головой,  потихоньку переоделась в домашнее и пошла на кухню – варить кофе. Но не дошла, увидев в гостиной  незнакомого мужчину. Мужчину ли?
  Он сидел спиной ко мне,  развернув стул к окну.  Обычный, ничем не примечательный. По спине и затылку трудно определить возраст,  да и  зачем?
   Я слишком устала, чтобы испугаться. Мне даже не пришла в голову  мысль обойти стул и заглянуть ему в лицо. Просто , наливая в чайник воду, спросила – « Как вошел?»
  Его принёс резкий западный ветер. Он сообщил об этом вскользь, и я  почему-то совершенно не удивилась. Со мной всю жизнь происходят странные вещи, чаще всего  - по обращенному куда – то в небо, ну или вовнутрь себя запросу.
  Чайник доложил о своём закипании судорожным подёргиванием. Наливая кипяток в чашку и размешивая в нём коричневые пахучие гранулы, я присела на диван. Неожиданному гостю предлагать дежурную чашку не стала. Понимала, что это… Этот… Откажется.
 - « Спрашивай» - сказал он, не поворачивая  головы. « Ты же всегда хотела знать – как оно всё на самом деле ».
  - « Зачем?» - спросила я, осторожно отхлёбывая  горячую ненавистную бурду. Никогда не любила кофе – ни растворимый,  ни  зерновой. Его навязчивый  запах, особенно подгоревшего и сбежавшего из турки, преследовал меня с раннего детства. С ненавистного детства… - «Сам всё расскажешь. Ты ведь для этого здесь, верно?»
  Почему-то вспомнилось. Мне четыре года, Маринке , двоюродной сестре, дочке дядьки Игоря – шесть. Игорь пьёт беспробудно –  жить с ним согласилась  только чувашка – уборщица , моющая наш подъезд. А где ей ещё жить? В общежитии мест нет. Девочка у них родилась болезненная, бледная, с вечно завязанными ушами, но уже ,  даже в раннем детстве как – то не по хорошему хитрая. Видимо жизнь научила. А меня ещё ничему не научила – я всех люблю и всем верю.
 У бабушки в комнате огромный старый рыжий шкаф с зеркалом посередине.  Мне строго – настрого запрещено на него залезать.
  Бабушка возится на кухне, мы с Маринкой играем у неё в комнате. – « Лезь на шкаф!» -говорит мне Маринка. - « Лезь, тебе же хочется!»
   « Бабушка ругаться будет» -  говорю я неуверенно, переминаясь с ноги на ногу.
 -  « А мы ей не скажем! А если она пойдёт в комнату  - я тебе слезть помогу. Ты успеешь, коридор длинный!»
  И я решаюсь. Залезть на шкаф непросто – я не достаю до его верха даже со стула. Но Маринка подсаживает меня, и пыхтя, я взгромождаюсь на его пыльную, пахнущую сухим деревом верхнюю крышку. Сижу, болтаю ногами – и чувствую себя покорителем Эвереста  – как минимум.
  И тут Маринка срывается с места с криком – « Бабушка, а Таня на шкаф залезла!»  По пути она отодвигает стул – и мне уже никак не слезть. Оглушающая, кровавая волна обиды и несправедливости происходящего окатывает меня кипятком.
  Бабушка прибегает, снимает меня и ругается. Это самое страшное наказание. Это единственный человек в семье, с которым у меня взаимная любовь… Мне стыдно. Так стыдно,  что я даже говорить не могу.
   Проходит несколько часов.  Зовут ужинать – и я натыкаюсь в коридоре на Маринку. Тихо и зло пихаю её в бок.  Она тут же истерически орёт – « Мама, мама, меня Таня бьет!»  Из комнаты вылетает её мать – раскосая пухлощёкая Нинка, и начинается скандал. И неважно, что я в два раза меньше своей ( жертвы).  Нинка орёт на бабушку, бабушка прижимает меня к тёплому, пахнущему пирогами  халату , за Нинкой выбегает Игорь, потом тётка и мать . Крики всё сильнее – и как всегда всё кончается припадком – у меня судороги…
  До сих пор не знаю, что это было – но так я всегда реагировала на скандалы. А скандалы были – каждый день...