Р41 Пушкин и пушкинская традиция в литературе и жи

 Пушкин и пушкинская традиция в литературе и житии
 Серебряный век

Цветаева М. Уж сколько их упало в эту бездну
 
Цицерона Пушкин не читал
Сам признался.
Он был поклонником антиков Др. Рима: из архаиков – Катула, из Века Августа – великой троицы – Вергилия, Грация и Овидия, из Серебряного века – Петрония и Ювенала, из позднего периода упадка Рима – Апулея. Из возрожденцев он обожал Пьетро Аретино ...
 
Аргумент: ножкам дам Пушкин посвятил 15 текстов в романе Е.О.
О!
Столько же приступов был удостоен лишь герой романа – Ев-гений – лучший из гениев. А Таня (Ларина) появилась лишь в конце второй главы и то посидела дикаркой у окна, влюбилась и … была такова.

Поэтому возможно собственные мысли о Сущем привели Поэта к следующим выводам суждений о Боге, Троице, Царе, Дворянах и Народе:

1.
О Б-ге. Б-га нет, но есть Покой и Воля.
Ум ищет божества, а сердце не находит.
Это частично из показаний о Безверии в 1817 г
 
рис. автопортрет в образе данте_1835

Судя по автопортретам двух последних лет жития, ничего не изменилось и к его концу и личному Судному Дню…

2.
 О Троице
Если Творец Демиург и есть, то он похотливый старик, сводник и сутенер, отправивший по очереди агента Змея и архангела Гавриила совращать молодую еврейку Марию, а затем на случку с Ней явился и Сам в образе библейского Голубя. Это суммарно из показания в поэме «Гавриилиада» (1823)
 
рис. план поэмы в рукописях Пушкина

3.
 О бесовщине
 Духом поэта овладел злобный гений - Демон (1823) А до этого ( в 1821) поэт побывал на празднике в Геенне … Где, [грешника] внимая стон, Ужасный сатана хохочет... и где он познакомился с Влюбленным Бесом
 
4.
О царе
Отношение к царям-тиранам и попам выражено им в его гениальном призыве 1819 года:
Мы добрых граждан позабавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.
Прим. Эти стихи получили широкое распространение в списках за подписью Пушкина. Они являются вольным переводом французских стихов, приписывавшихся Дидро. http://feb-web.ru/feb/pushkin/
До настоящего времени во всех авторитетных советских изданиях сочинений А. С. Пушкина это четверостишие включалось в раздел «Dubia», принадлежность которых Пушкину не может считаться окончательно установленной. «Четверостишие основано на ходячем двустишии эпохи французской революции:
Et des boyaux du dernier pr;tre
Serrons le cou du dernier roi4
(«И кишками последнего попа || Сдавим шею последнего короля»), восходящем к знаменитой фразе из „Завещания“ аббата-атеиста Мелье (нач. XVIII в.) («Он высказал пожелание, чтобы все сильные мира и знатные господа были перевешаны и удавлены петлями из кишок священников»).
(см. Цявловский М. А. О принадлежности Пушкину эпиграммы «Мы добрых граждан позабавим...». и отменный обзор Рак В.Д. «Кишкой последнего попа... - К истории четверостишия, приписанного Пушкину»  
5.
О дворянах
 Свое отношение к своему же сословию дворян Пушкин блестяще отразил в сатирической поэме «Евгений Онегин», которая быстро превратилась в роман в стихах о нравах света, ставший энциклопедией русской жизни дворян - сельских, мелкопоместных, беднеющих час от часу и исчезающих в скуке, лени и хандре. Дворяне там от вздора и ерунды убивают друг друга, боясь лишь сплетен и молвы.
Однако чуть ранее зачатия романа о Тане и Жене Пушкин оставил иной след ненависти к дворянскому сословию: Словам из „Завещания“ Жана Мелье соответствуют слова, произнесенные поэтом в 1822 г. в Кишиневе. Он утверждал, что
дворян „надобно всех повесить, а если б это было, то он с удовольствием затягивал бы петли“
(см. запись в дневнике П. И. Долгорукова от 20 июля 1822 г. – см. А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, т. I. Вступит. статья В. Э. Вацуро. Составление и примечания В. Э. Вацуро, М. И. Гиллельсона, Р. В. Иезуитовой, Я. Л. Левкович. М., «Художеств. литература», 1974, с. 361). Это поддерживает гипотезу о том, что эпиграмма принадлежит Пушкину. См. Пушкин А. С. Собрание сочинений в десяти томах, т.I, с.713-714)
 
рис. лубок

6. О народе. Ну, это отдельная тема … Народ этот у него – русалочий… В лучшем случае. А в худшем – чернь сплошная стадной толпы на стадии вождизма-утинизма
Об одной части народонаселения проклятой им в письме к Вяземской в июле 1826 г Империи Пушкин отзывался более или менее уважительно - о мещанах = о простых городских жителях, к которым он сам себя и причислял с Моей родословной:
Моя родословная
Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.
Родов дряхлеющих обломок
(И по несчастью, не один),
Бояр старинных я потомок;
Я, братцы, мелкий мещанин.
Так мне ли быть аристократом?
Я, слава Богу, мещанин.
Я грамотей и стихотворец,
Я Пушкин просто, не Мусин,
Я не богач, не царедворец,
Я сам большой: я мещанин.
 
Удел народа-черни(высшей и низовой)обрисован гениально в Сеятеле свободы пустынном:
Изыде сеятель сеяти семена своя.
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя —
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды...
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

Лули-лули ... стояло … Лули-лули … моргало …
 
Окончательно свое отношение к сословиям Империи Пушкин выразил в своем Новом Завете ив Завещании цеховикам Парнаса…

Но об этом в иной раз или уже в прошлый...