Странная смерть Эдерманна. Продолжение 2

VI

Он медленно открыл глаза и обнаружил себя лежащим на полу в лаборатории, в окружении знакомых лиц. Это были детективы из его отдела, его подопечные. Они нагнулись над ним и шептались, увидев, как он приходит в себя.

– Так, парни, расступитесь. Дайте шефу глотнуть воздуха. Эй, Крамер, раскрой эту штору и открой окно там, в складской каморке, – принялся энергично командовать остальными Шмицер.

Крафт медленно присел на полу, держась руками за голову. Его подчиненные решили пока не донимать и отступили к выходу из лаборатории. С ним остался лишь Шмицер, который решил подстраховать его, когда тот решит подняться на ноги.

Голова Крафта еще гудела, но с каждой минутой он чувствовал себя уже лучше. Наконец, он встал самостоятельно на ноги и осмотрел внимательно окружающее пространство. Все было на своем месте: все, что находилось в лаборатории до того, как оборвался его разговор со странным ученым и сознание потерялось в бреду. Он взглянул на Шмицера: как рад был видеть сейчас его физиономию, порядком поднадоевшую за последние месяцы, в связи с постоянным плохим настроением.

– Ну, как вы, инспектор? Вам стало легче? – с заботой поинтересовался он.

– Кажется, прихожу в норму. Что произошло? Где меня нашли? Я, что, валялся здесь в лаборатории? – посыпались в ответ вопросы от Крафта.

– Да, вас обнаружила здесь, лежащим на полу, санбригада, которая прибыла за телом профессора. Они бегло осмотрели вас, но не выявили критичных повреждений вашего организма. Лишь обморочное состояние, да небольшие ссадины от падения на пол. Незамедлительно вызвали скорую и позвали дежурного, охранявшего периметр места происшествия, а тот по рации и вызвал нас. Санбригада уже убралась восвояси, забрав останки тела. А мы вот сейчас здесь с вами. Скорая вот-вот должна уже подъехать.

– Не стоило так беспокоиться, я уже в норме.

– Вижу инспектор, что вы приходите в себя. Но сами понимаете, лишняя предосторожность не помешает. Ведь такое не каждый день происходит. Не припоминаю, чтоб вы средь бела дня на ровном месте теряли сознание. Замечу, что все попытки привести вас в чувство не приносили до времени успеха.

– Да, Шмицер, это ты верно подметил, такого со мной не бывало. Вот только грохнулся я в обморок, мне так кажется, не по своей воле.

Он начал припоминать события, предшествовавшие потере его сознания, и недобро покосился в сторону аппарата, что так же, как и прежде, был укрыт холстиной.

– Вы думаете, на вас кто-то напал? – удивился на инспектора собеседник, – но при осмотре вас не обнаружено было признаков насилия и…

– Послушай, – перебил его Крафт, – а кто-нибудь из тех, кто обнаружил меня, или, может быть, ты с парнями может видели здесь в лаборатории или в коридорах, ведущих сюда, кого-то постороннего? Того, кого здесь сейчас быть не должно?

Он припомнил того загадочного ученого, что говорил с ним перед потерей сознания и затем появился в его кошмаре. Тут он резко поднял руки и посмотрел на свои ладони, чтобы в чем-то окончательно убедиться, и с облегчением вздохнул. Окровавленные в бреду ладони, сейчас были целы. Он с очевидностью убедился, что его сюрреалистические блуждания были всего лишь кошмаром. Однако же странным было то, что ладони, непонятно по какой причине, сильно зудели.

– Так, дайте минуту, сейчас скажу, – озадачился в выражении лица Шмицер, – не могу ручаться за санбригаду, что нашла вас первой, но наши парни, и я в том числе, сразу бы задержали любого подозрительного, что ошивался бы здесь без соответствующего разрешения. Может, кто успел спрятаться за ширмой, когда прибыла санбригада, а затем незаметно удрать.

Крафт сосредоточенно внимал каждое слово Шмицера о возможном обнаружении того странного ученого.

- Инспектор, вы кого-то видели перед тем, как потерять сознание?

– Да, забредал тут, когда я осматривал лабораторию, один, якобы, коллега нашего усопшего, хотел порыться в его бумагах и все интересовался установкой, над которой тот работал. Вон она стоит позади вас, - указал он Шмицеру на укрытый аппарат.

Шмицер оглянулся и уставился на укрытое холстиной нечто.

– Думаете, он как-то воздействовал на вас?

– Не знаю, но очень хочется выяснить. Больно складно стелил этот подозрительный ученый муж, уж не придраться ни с какой стороны.

– Странно, куда ж он подевался? Видно, знал намного больше. Наверняка и о смерти нашего профессора знал кое-какие детали. Вот потому и скрылся от нас, не ожидая здесь и вас увидеть? – продолжал зачарованно смотреть на аппарат Шмицер.

– Вот и я о том же. Странно очень все это, – уставился в том же направлении Крафт.

- Инспектор, а вы описать его сможете? - перевел взгляд с установки на Крафта Шмицер. - Парни бы сейчас перерыли все закоулки этого института, нашли бы и доставили его вам на блюдечке.

- Я не уверен, что получится сейчас в полном объеме воссоздать его образ…, - в его голову начали вкрадываться сомнения, а был ли на самом деле тот ученый. Не был ли тот разговор с ним, до потери сознания, плодом его бурной фантазии, которая переплела реальность вместе с кошмарным сном воедино. А если он реально был и говорил, то, выходит, подсознание сделало его частью кошмара инспектора. Его следовало бы все-таки отыскать и допросить.

- О, извините, инспектор, я забыл, что недавно вы пережили. Хорошо, тогда, может позже, в участке, составим приблизительный фоторобот?

- Да, да, может позже, а, возможно, и сейчас, кое-что припомню, - все задумчивее и задумчивее смотрел Крафт на укрытую установку, и что-то потянуло его к ней. Он подошел вплотную и начал прислушиваться, не издает ли она шумов и вибраций.

– В чем дело, инспектор? Вы что-то еще вспомнили? – проследив за Крафтом, поинтересовался Шмицер.

– Готов чем угодно поклясться, что этот аппарат, перед тем как я отключился, гудел и явно был в рабочем состоянии. Видишь ли, во время разговора с этим ученым, я ненароком подошел к этому аппарату, и мне внезапно стало хреново, и после того, я больше ничего не помню.

В это время подошел и Шмицер, они оба прислушались. В ответ была лишь тишина.

– Со стопроцентной вероятностью, тот тип знает принцип работы этого аппарата. И ты прав, Шмицер, он знает намного больше сказанного мне, а может и напрямую замешан в этом деле.

С минуту они стояли как завороженные, слушая гробовое молчание аппарата, пока оба, как по команде, не вышли из ступора. Шмицер подозвал толпившихся возле двери детективов, и выложил для них новые данные для поиска. Крафт, как мог, описал им приблизительную внешность подозрительного лица, по крайней мере то, что припомнил. (Что-что, а тот спокойно-усталый взгляд ученого еще надолго останется в его памяти). Получив новые вводные, детективы скрылись из вида и нырнули в глубины институтских коридоров, кабинетов и аудиторий в поисках таинственного человека.

Прибыли врачи скорой помощи и провели осмотр состояния Крафта. Не смотря на все его заверения, что с ним все в порядке и он может продолжить свою работу, они настояли на том, чтобы тот проехал с ними для более тщательного обследования, иначе они грозились доложить о неподчинении руководящим лицам полицейского департамента. Для Крафта это грозило серьезными санкциями, вплоть до отстранения, а потому, чтобы не рисковать, он сдался на милость врачам. «Уж лучше потерплю остаток дня все эти процедуры» – решил он. Тем более Шмицер заверил его, что тут же доложит ему, если появятся какие-либо новости в ходе расследования.

Все эти странные обстоятельства смерти профессора, этот безумный бред пережитого кошмара, этот загадочный «ученый» – все это не давало ему покоя, и он хотел поскорее вернуться в строй, чтобы выяснить, как все это меж собой связано. А то, что во всем этом была какая-то единая связь, даже не было для него сомнений.

Он уехал на скорой в местную больницу, а Шмицер остался за главного. За медицинскими процедурами, проводящими всестороннюю диагностику, Крафт провел время вплоть до глубокого вечера. А там его решили оставить отлежаться до утра, когда будут готовы все результаты и врач выпишет соответствующие рекомендации. Так как спорить с врачами, что с ним все в порядке и можно выписывать, было себе во вред, то он остался переночевать в больнице. Но, тем не менее, он был в курсе событий, поскольку каждые два часа, как сам Крафт просил, Шмицер названивал ему с докладом.

К сожалению, ни один звонок ничем особым инспектора не радовал: ученого в институте так и не нашли; вся собранная документация в лаборатории профессора ничего, кроме научных терминологий, требующих расшифровки, для хода расследования не проясняла; да и Занке первыми отчетными данными по вскрытию не давал повода для оптимизма. Никаких насильственных действий в отношении тела профессора Эдерманна (а как только не потрошил это тело Руди), кроме как странной моментальной ее мумификации, пока не было обнаружено.

А ко всем этим не добрым новостям добавилась еще одна, которая подвела итог над всеми предыдущими: вечером начальству Крафта поступил звонок от тех самых людей в военной выправке. Информация о скоропостижной смерти профессора быстро дошла до людей из военных структур, курировавших его последний, таинственный для всех его коллег, научный проект, и они незамедлительно решили взять расследование под свой колпак, чтобы не произошло утечки данных о разработках в чужие руки. Было объявлено, что завтра прибудут люди за всеми имеющимися материалами и данными по этому делу, а участие в расследовании Крафта и его команды на этом заканчивается.


VII

Комплекс медицинских мероприятий не выявил у него, кроме тех, о которых он сам уже знал о себе, особых патологических изменений в организме. Крафт не стал упоминать в ответах на расспросы об общем его самочувствии - свои постоянные недосыпы, утомляемость и повторяющиеся ночные кошмары из прошлой жизни, чтобы не получить лишний раз направление к психиатру. После той злосчастной аварии, он уже проходил курс реабилитации, и очередные разговоры по душам с мозгоправом ему были не по душе. Впрочем, врач, хоть и не был соответствующим специалистом, заметил по его апатичному виду и манере общения, что с ним что-то не то, но не высказал ему напрямую. Он лишь сделал заметку в карте больного и после ухода Крафта позвонил знакомому психиатру, чтобы тот пригласил его на беседу. А в то время, пока он выписывался из больницы, в ходе расследования произошли значительные перемены.

Как Крафт и думал, все материалы по заведенному делу и всю собранную научную документацию профессора Эдерманна из лаборатории, этим утром забрали люди с военной выправкой. Они, с тремя очень важными и серьезными лицами, никого не спрашивая и ни с кем не общаясь, проследовали сразу в кабинет начальника. Через пару минут он быстро вышел из своего кабинета и пробежался по всем сотрудникам, забирая у них материалы дела. А после того, как они, с такими же важными лицами, ушли восвояси, начальник вышел и объявил всем, что отныне это дело уже не их дело, и они умывают руки. Все в отделе вздохнули с облегчением, ибо понимали, что спихнули от себя висяк; никто практически не сомневался, что с таким набором данных по делу, оно бы надолго повисло в статистике нераскрытых.

Крафт подъехал в участок лишь ближе к полудню, так как пришлось заехать домой, принять душ и переодеться. Тогда он и узнал от своих сотрудников последние новости по делу, которого, как оказалось, в их производстве теперь уже не имелось. А позже его подозвал к себе в кабинет и сам начальник.

Несмотря на то, что начальник окружного департамента полиции Дитрих Велингер имел вид хмурого и строгого человека, все в участке знали или догадывались о его доброй внутренней натуре. Напускной вид должен был придавать налет авторитета его образу руководителя. Его натура сразу же проявила себя, когда он первым начал заботиться о проблемах Крафта после той злосчастной автокатастрофы. Для начала, он отправил его в длительный отпуск для восстановления, затем устроил в психиатрическую лечебницу под хорошее наблюдение врачей его жену Ирму, и наконец, понимая его эмоциональное состояние, выхлопотал выделение служебной квартиры для него. Ведь он давно знал Крафта, как хорошего друга, опытного сыскаря и грамотного руководителя отдела, а профессионалов в своем деле он ценил. Вот и сейчас, вновь проявляя сострадательную заботу о нем, Велингер хотел лично убедиться, что с Крафтом действительно все в порядке, и он готов продолжать вести расследования по другим делам.

- Ну, здравствуй, Стефан, - поднялся с кресла и утопил его в своих крепких объятиях Велингер, - как же ты нас всех напугал. С утра звонил к врачу, он убедил меня, что с тобой все в порядке, а я решил лично на тебя поглядеть и в этом убедиться. Давай, рассказывай, что с тобой там стряслось в лаборатории?

Крафт хотел было раскрыть рот, но умолк, так как начальник все продолжал:

- Ведь, что ни новые обстоятельства по этому делу, то обязательно какой-то налет странностей и не понятных событий, что больше все запутывает. Непонятная причина смерти профессора, его странные и никому не известные разработки, курируемые военными структурами, никаких свидетелей (даже камеры наблюдения ничего особенного не показали), странное подозрительное лицо, которого видел лишь ты, и после общения с которым, ты потерял сознание - вот не полный перечень фактов по делу. И, как понимаешь, возле каждого из них надо ставить знак вопроса. А ответов ни по одному пункту пока нет. Да еще в дополнение ко всему, представляешь, эти важные ребятки из военного ведомства сегодня нагрянули и затребовали все материалы дела. Якобы военная тайна и тому подобное. Ага, ну-ну, я так и понял. Ну, спорить с ними не стал. Сходил, все забрал у ребят. И с большим облегчением в душе отдал им все, что было у нас. И, честно признаюсь, слава богу, что они все забрали. Это хорошо, что не нам надо будет разгребать это дерьмо. Значительно легче станет теперь, и можно заняться текущими делами. Я надеюсь, ты готов к работе и полон сил? - словно забыв о вопросе «что с ним случилось в лаборатории», вопрошал у него Велингер.

- Здравствуй, Дитрих. Можешь больше не переживать, я в норме, - с натянутой улыбкой ответил ему Крафт, с облегчением понимая, что теперь ему не надо будет ворошить память о том кошмарном сне, и придумывать новые правдоподобные причины вчерашнего обморока.

- Возможно я переутомился и это стало причиной того инцидента вчера, ну а сейчас у меня все хорошо, и я готов преступить к работе, - невнятно и размыто оправдывался он.

- Вот это хорошо. Вот это замечательно, - с удовлетворением хлопнул по столу начальник Крафта.

- На сегодня я тебя загружать не буду, если ты в силах, можешь разобрать и привести в порядок бумаги в своих текущих делах, можешь поинтересоваться делами своих сотрудников, ну а завтра жду тебя со свежими силами в борьбе за порядок в нашем городе, - с улыбкой заканчивал начальник. Ему нужны были квалифицированные бойцы в строю, которые не будут портить статистику раскрываемости дел, своим отсутствием в первых рядах.

- Хорошо, шеф. Тогда я пойду, - встал Крафт и, отчего-то внезапно нахмурившись, отправился было к выходу из кабинета.

- Постой, Стефан, я тут вспомнил. Один из добрых молодцев, что забрали дело, под конец нашей беседы, настойчиво просил меня, чтобы я передал тебе это, - его остановил Дитрих.

Крафт удивленно уставился на Велингера, а он в это время протянул ему какую-то визитку. Дружелюбная улыбка спала с лица начальника, и он надел маску серьезного руководителя. Взгляд Крафта упал с его лица на протянутую ему визитку. И он не сходил с нее, до тех пор, пока начальник не объяснил, в чем ее суть.

- Он просил, чтобы ты заехал как можно скорее в их ведомство. Тут номер телефона, имя и должность, к кому тебе стоит обратиться. Сказал, что необходимы твои личные показания по делу и составление фоторобота того неизвестного лица, с которым ты общался в лаборатории. Судя по всему, они уже рисуют это дело в таких тонах, что оно окрашивается в цвета военного шпионажа и даже диверсии иностранных спецслужб. Так что, прошу тебя, скорее съездить к ним, и окончательно покончить с этим делом.

- Хорошо, Дитрих, съезжу, - взял инспектор, не глядя на начальника, протянутую визитку, засунул ее в карман плаща и вышел.

Спешно проследовал в свой кабинет. Сейчас ему, с испорченным настроением и признаками приближающейся головной боли, не только не хотелось интересоваться делами своих сотрудников, но и просто кого-то видеть. Долго он сидел, глубоко развалившись в кресле, и, не отрываясь, сверлил взглядом точку на голой серой стене. Все думал о вчерашнем странном дне и с особым вниманием прокручивал все моменты прошедшего.

Суета за дверью пробудила его, и он решился все же взяться за работу. Беглым взглядом прошелся по делам, что имелись сейчас в его производстве. Кое в каких даже нашел зацепки, что могли бы продвинуть расследование. Но как бы ни старался, не мог никак отогнать мысли о вчерашнем дне. Навязчивые мысли все больше угнетали его настрой на работу, а усилившаяся головная боль чаще отвлекала хмурый взгляд куда угодно в сторону, подальше от бумаг. В итоге, не просидев и полутора часа за делами, Крафт окончательно забросил работу. Он выпил разом две таблетки аспирина и, чтобы отвлечь свои мысли, вышел к сотрудникам поинтересоваться их успехами в раскрытии дел.

В офисе присутствие его подчиненных было минимальным: многие детективы были на выездах по служебным делам. Несколько человек толпились в углу и что-то оживленно со смехом обсуждали. Тема обсуждения явно не затрагивала рабочих моментов, ибо неожиданное появление Крафта прервало их смех, и они быстро разбежались, как тараканы от света, по разным углам. Один скрылся в дальнем коридоре, другой подошел к стеллажу с документацией, третий пристроился к кулеру с водой. У всех, при его появлении, внезапно нашлось какое-то дело. За работой сидело только двое. Один копошился в бумагах, а другой вел беседу с каким-то гражданским, возможно свидетелем. «Служебное рвение как всегда на высоте» - отметил про себя Крафт, но не был этим особо огорчен, ибо и у него оно было сегодня почти на нуле.

Инспектор подошел к ближнему, что занимался рутинной бумажной работой. Явно не намереваясь углубляться в подробности, вскользь поинтересовался его делами. Тот ответил, что есть продвижение по ряду дел, и в ответ поинтересовался его здоровьем. Этот вопрос, уже изрядно поднадоевший, был оставлен без внимания. Крафт предложил ему разгрузить на время мозги и сходить на перекур. Тот согласился, и, заварив для себя по стаканчику крепкого кофе, они спустились в курилку.

Отвлечение от угрюмых размышлений житейской болтовней, на что он и рассчитывал, явно улучшили его эмоциональный фон. В курилке встретились и присоединились к ним явившийся откуда-то Шмицер и вечный юморист Вюрст из соседнего отдела краж. Где бы тот ни появлялся, рассказанные им байки, где-то подслушанные, а порой просто правдоподобно состряпанные на ходу, являлись гарантией поднятия настроения собравшейся публики до уровня хохота. Вот и сейчас, даже, почти всегда серьезный, Крафт не смог удержаться от смеха.

В курилке Крафт обнаружил и вспомнил о закончившихся у него сигаретах. Шмицер любезно угостил его своими. Он решил после выйти и купить их в газетном киоске, а заодно и подкрепиться в кафе, так как вспомнил, что с больничного завтрака не имел крошки во рту, и выкуренные следом пара сигарет, вдобавок с кофе, давали об этом знать журчанием в пустом желудке. Как поднялись с курилки, инспектор проследовал в свой кабинет, захватил с вешалки свой плащ и шляпу, затем вышел на улицу.

Он купил пачку сигарет своей любимой марки, а заодно и, уже не свежую, ежедневную утреннюю газету, затем проследовал в сторону кафе. Газета очутилась в подмышке, а пачка сигарет опустилась в карман, где среди всякой мелочи, внезапно, нащупалась визитка. В кафе он подошел к стойке и сделал заказ. С едой не привередничал и заказал то блюдо, что шло в это время дня в порядке очередности подачи. Он устроился за столиком возле окна. Снятая шляпа полетела на другой край стола. Газету положил рядом с солонкой, а сверху на нее бросил визитку. Крафт присел и устремил свой взгляд на нее. Задумчивость заставила облокотиться на стол. Как бы того не хотелось, но события вчерашнего дня вновь начали выплывать на поверхность памяти, ведь вскоре будет необходимость снова их вспомнить перед визиткодателем.

С аппетитом опустошил тарелку, заказал еще и кофе с булочкой. Медленно поглощал он кофе, а мысли в голове вертелись все быстрее и быстрее. И вертелись они возле той таинственной установки профессора. «Она была всему причиной. Причиной событий, произошедших вчера днем. Смерть профессора, появление таинственного незнакомца, потеря сознания им, и как результат того, увиденный кошмарный сон - все это звенья одной цепи. А опоясывает эта цепь ту самую установку за холстиной. Вот бы узнать, чем она так важна. В чем прикладной ее смысл. Если все из-за нее, значит и ученый тот, Филипп Ландер, кажется, может и вправду оказаться иностранным агентом. И он мог бы многое прояснить». С такими мыслями была закончена трапеза и оплачен счет. Он надел шляпу, схватил газету с визиткой, и удалился прочь.

Крафт вышел из кафе, закурил и взглянул на небо. Периодически выглядывающее из-за облаков солнце, теперь окончательно скрылось за плотным потоком туч. Дождливая облачность вновь обволокла остывающее осеннее небо. К вечеру эта пасмурная погода сулила холодный дождь.

Рука инспектора проследовала в карман и нащупала там ручные часы. Узнав время, он заменил в кармане часы на телефон и набрал Шмицера. До конца рабочего дня оставался час.

- Алло, Шмицер.

- Да, шеф, я вас слушаю.

- Передай там всем, кто будет искать, что сегодня меня уже не будет на месте. Скажи, уехал по одному делу, - глядя на визитку, проговорил он и завершил звонок.

Инспектор, пока курил, с минуту все рассматривал визитку, о чем-то размышляя. Затем сунул ее в карман плаща, сделал последний затяг и швырнул окурок. Он полетел мимо урны. Решился теперь ехать, но не в военное ведомство, а снова в Физический институт. Предчувствие говорило ему, что он там что-то упустил. Было желание вновь внимательно осмотреть место преступления и его окрестности. В том, что смерть профессора наступила в результате именно преступных действий, теперь уже не сомневался. Вот только кто этот преступник такой и где его найти? На эти вопросы очень хотелось найти ответы, несмотря на то, что дело уже его не касалось.

Продолжение следует...