Одуванчики и подсолнухи

- Я хочу тут! – отрезала она и высунула свою мордашку из окна машины, вдыхая утренний запах полевых цветов.

Он свернул на обочину, заглушил мотор, и она кузнечиком выпрыгнула из машины. Сказать, что дорога была пустынной – ничего не сказать. Это было грунтовое полотно, по которому местные ездили на озеро.

По одну сторону было росли подсолнухи, и с другой стороны целое поле клевера и люцерны, с маленькими островками из одуванчиков.

Стекла были полностью опущены и, если салон уже привык к горькому запаху табака, то сейчас его полностью подавил аромат деревни и дорожной пыли. Он потянулась в верх, тонкие ручки взмыли в небо, а изумительные очертания ее фигуры еще раз отразились в его глазах.

Он открыл бардачок, там всегда лежит перочинный нож. Он подошел к подсолнухам и подозвал Лапушка к себе.

Она хотела проявить свой нрав, но не удержалась и в пару прыжков стояла на границе поля и дороги. Он обнял ее одной рукой и второй указал на восход. Солнце было в сантиметре от горизонта из желтых лепестков, коими было усеяно поле.

- Вон там за полем уже озеро, - полушепотом сказал он и еще крепче сжал ее талию. Затем он раскрыл нож и присел.

Она не следила за ним, а лишь продолжала вглядываться в даль под свист ветра, который цепкими порывами развевал белое платье с черно-желтыми цветками.
Он минуту копошился где-то у ее ног и когда поднялся, надел на каштановую голову венок из одуванчиков, ромашек и торчащими ростками нежно-лиловой люцерны. Прислонился к ее голове и вдохнул получившуюся смесь цветов и ее волос.
Она повернулась, поправляя венок на голове и исподлобья сверкнули ее зеленые глаза.

- Вот хитрая жопа! - с улыбкой прощебетала она, чмокнула его и потопала обратно в машину.

Они проехали еще пару километров. Оставили машину остывать в чаще леса. Достали рюкзак с едой и медленно пошагали к сокрытому, где-то в зарослях, чистому, как зеркало, озеру.