Философская и научная метафизика Дэвида Бома

ФИЛОСОФСКАЯ И НАУЧНАЯ МЕТАФИЗИКА ДЭВИДА БОМА
Уильям Сигер

Хотя интерпретация квантовой механики Дэвидом Бомом иногда считается
своего рода регрессом к классическому мышлению, на самом деле это чрезвычайно радикальная метафизика природы. Эта точка зрения выходит далеко за рамки знакомой, но неизменно своеобразной нелокальности и запутанности квантовых систем. В этой статье, представляющей собой философское исследование, я исследую три основные черты метафизических взглядов Бома, которые были подкреплены чертами квантовой механики  и интегрированы в всеобъемлющую систему. Это целостная природа мира, своеобразная роль информации как онтологической основы мира и интеграция в
эту основу психики как существенной и нередуцируемой ее стороны.

Бом и квантовая механика

Дэвид Бом известен тем, что возродил и развил «пилотную волну» интерпретации
квантовой механики (КМ), первоначально сформулированную в 1926 году Луи де Бройлем. Теория Бома предполагает мир частиц, все из которых имеют определенные импульсы и положения, хотя значения их обычно недоступны. (Важно отметить, что концепция импульса в теории Бома не является однозначной. Тот факт, что мы можем присвоить частице значение mv, не имеет прямого отношения к тому, что мы обнаружили бы, если бы выполнили КМ-измерение импульса [ 1,2].) Частица детерминистически «управляется» или «направляется» универсальным полем, которое описывается квантовой  волновой функцией.
Иногда говорят, что взгляд Бома - это возврат к классической картине мира,
охватывающей атомистическую частность и детерминизм. Например, философ Дэвид Альберт прямо заявляет, что «метафизика теории [Бома] в точности такая же, как метафизика классической механики» ([3], с. 174). Недавно опубликованный учебник небрежно характеризует версию Бома как поддержку «локального реализма» ([4], с. 5). Кристофер Фукс однажды написал, что «бомизм» представляет собой безнадежное ввозвращение в лоно классической физики». . . фу!» ([5], с. 417).
Основная классическая теория, конечно же, принадлежит Ньютону. «Ньютоновское мировоззрение» - это метафизическая интерпретация теории, которая может быть правдоподобно расширена, чтобы охватить весь мир, а не те системы, к которым она действительно может быть успешно применена в экспериментах и технологиях. Рассматриваемая ньютоновская точка зрения - это точка зрения на мир локально взаимодействующих частиц, которые подчиняются четко определенным законам природы и чья склонность к комбинированию приводит ко всей  сложности форм и разнообразию составных систем, которые мы так часто наблюдаем. Как известно, сам Ньютон не мог полностью присоединиться к ньютонианству в этом смысле, потому что его теория гравитации постулировала нелокальную и мгновенно активную «силу», создаваемую каждым материальным объектом, пронизывающим Вселенную. В то время понятие такой вещи, как «сила», было сомнительным, несущим налет оккультизма (силы родственны более старым понятиям «духа») и ретроградной схоластической концепции субстанциальных форм (см. [6]). . Более того, ньютоновская нелокальность значительно более радикальна, чем недавно открытая квантовая разновидность. Она позволяет (в принципе) действие быстрее, чем свет, даже мгновенную передачу сигналов через простую перестройку материи. Это расширение ньютоновской метафизики природы добавляет таинственные силы к толчку и притяжению  столкновений частиц, которые многие в то время рассматривали как незаконное вторжение нематериальных сущностей в часть мира - материальную вселенную - которая должна быть постижима исключительно с точки зрения механических принципов.
Если мы займем жесткую позицию в отношении ньютонианства - как суррогата механической метафизики - тогда трудно будет серьезно утверждать, что бомовское объяснение квантовой механики является ньютоновским. Квантовый
потенциал, используемый Бомом и необходимый для дублирования эмпирического успеха стандартной квантовой механики, непоправимо нелокален, и Бом придерживался взглядов, полностью расходящихся с механическим пониманием мира как состоящего из независимых, причинно взаимодействующих отдельных частей. Даже если мы возьмем более мягкую линию, более соответствующую тому, что сам Ньютон был готов постулировать, то взгляд Бома все же расходится с ньютоновской картиной мира. Здесь стоит отметить раскол среди тех, кто работает над теориями, развивающими первоначальное понимание Бома. Сам Бом занял радикальную и философскую линию, которую я буду исследовать в этой статье. Другие, те, кто развивает так называемую механику Бома , решительно сопротивляются любой потребности в новом метафизическом мировоззрении и придерживаются основанной на частицах
картины, в которой мир развивается посредством, по словам Питера Холланда, «объективных процессов» ([7]) с.25), Многочисленные статьи Шелдона Гольдштейна, Детлефа Дерра и их сотрудников также оказались бы по эту сторону раскола (обзор см. в [8]).
Ньютон был не против постулирования сил в природе. Однако такие силы бывают по крайней мере двух разновидностей: локальные силы, являющиеся свойствами
различных материальных тел, и нелокальные силы, такие как гравитация, которым подозрительно безразлична природа порождающих ее тел. Первые он приветствовал и выдвинул гипотезу, что они в конечном итоге объяснят химию: «многое наводит меня на подозрение, что все явления могут зависеть от известных сил, которыми частицы тел по еще неизвестным причинам либо устремляются друг к другу и соединяются в правильные фигуры, либо отталкиваются друг от друга и удаляются» ([9], с. 382–383). Последние были анафемой для Ньютона, который пренебрежительно отзывался о тех, кто мог бы поддержать идею действия на расстоянии: «Я верю, что ни один человек, обладающий компетентной в философских вопросах способностью мыслить, никогда не впадет в нее» ([10], с. 102). ). Для многих в то время даже локальные силы вызывали подозрения. Чисто механическое контактное взаимодействие, основанное на непроницаемости материи, было «золотым стандартом» для объяснения мира природы. Взгляд Бома едва ли мог быть более отличным от этого видения классической физики. 
Конечно, Ньютон был прав; «силовая бригада» победила чистый механицизм, и
теория Ньютона финансировала развитие классической физики. Тем не менее, хотя физики привыкли к скандальному действию на расстоянии и нелокальным мгновенным силам, регулярно раздавались призывы переформулировать физическую теорию в терминах локальных сил, плавно передающихся через пространство в какой -то подлинно физической среде. Эта настойчивая позиция достигла кульминации в полевой теории электромагнетизма Максвелла, а позднее - в революционной теории гравитации, основанной на поле, Эйнштейна (краткую историю концепции поля см. в [11]). Запутанность КМ, по-видимому, вводит совершенно новый вид нелокального отношения, что сильно навело Бома на мысль о том, что для его приспособления необходима такая же новая картина реальности.
Представление Бома о квантовой механике вводит некоторые новые идеи и радикально иной общий взгляд на природу. Однако это не имеет никакого эмпирического значения: предсказания Бома идентичны предсказаниям «стандартной» КМ. Стоит отметить, что были некоторые противоречивые попытки эмпирически различить эти взгляды. Объяснение Бома предполагает, что начальные условия системы удовлетворяют условию квантового равновесия (то есть распределение вероятностей начальных положений  частиц определяется jyj2). Можно представить, что (части) вселенной не подчиняются этому условию. Также утверждалось, что, хотя теория Бома статистически соответствует КМ, она может отличаться от него в отдельных случаях, и это расхождение не может быть абсолютно невозможным измерить (для ссылок и обсуждения см. Riggs ([12], стр. 142 и далее). Тем не менее, основная эмпирическая эквивалентность заключается в том, что точка зрения часто называется бомовской или (де Бройля-Бома) интерпретацией КМ. Таким образом, она вливается в ряды альтернативных интерпретаций и превращается в метафизику природы.
Это поднимает неизбежный вопрос о том, что является метафизическим в интерпретациях КМ и, вообще, что отличает метафизический вопрос от научного вопроса о структуре реальности. За этой проблемой маячит более общая проблема, которая ставит под сомнение ценность участия в вообще метафизика. Метафизический скептицизм имеет долгую и выдающуюся историю, и споры в этой области продолжаются (см., например, [13]). В этой статье я буду исходить из предположения, что метафизические спекуляции возможны и ценны, по крайней мере, в той мере, в какой стоит пытаться понять мир, в котором, как наша лучшая наука предполагает, о мы живем, поскольку оживленные дебаты о смысле предлагает именно КМ. Поиски метафизики лаконично выражены Уилфредом Селларсом: «понять, как вещи в самом широком смысле этого слова связаны друг с другом в самом широком смысле этого слова» ([14], с. 1). Этот поиск выходит за рамки теоретической науки. Тем не менее очерчивание отличительной природы метафизических вопросов не является простой задачей, потому что современная наука
является более или менее прямым потомком ранних мыслей об общей природе реальности. Когда, например, Анаксогор постулировал, что «все есть во всем», что материя бесконечно делима и что каждая ее часть представляет собой смесь всех возможных качеств в различных пропорциях, занимался ли он прото-наукой или философской метафизикой? (Взгляды Анаксогора на самом деле интригующие, сложные
и далеко не ясные; см. [15].) В то время и долгое время после такого различия не существовало. По мере накопления веков многие такие вопросы смещались от метафизического к научному полюсу.
Хороший ключ к метафизическому вопросу - его удаленность от эмпирической проверяемости: чем дальше от эмпирических следствий, тем «более метафизичен» вопрос. Я должен добавить обычный показатеот тестируемости «в принципе». Технические трудности в построении соответствующего экспериментального аппарата не делают его метафизикой. Также может быть общее требование к воспринимаемой значимости вопроса: предполагается, что метафизика должна решать большие вопросы. Однако я не совсем понимаю, почему не может быть совершенно тривиальных метафизических вопросов. В отличие от позитивистов, это не означает, что вопрос пустой или бессмысленный.
Чтобы дать подчеркнуто философскую иллюстрацию, чтобы проиллюстрировать, как даже самые схоластические кажущиеся вопрос все еще может быть связан с научными проблемами, полезно рассмотреть природу и идентичность составных объектов. Постоянный вопрос в метафизике касается онтологического статуса таких сущностей. Стандартный пример - контраст между объемным куском глины и художественно слепленной из него статуей. Кусок глины - это материал, из которого сделана статуя. Глина все еще там после этой операции, как и статуя. Являются ли они одной и той же сущностью, о которой мы просто по-разному говорим? Они занимают одно и то же пространство и неумолимо движутся вместе, куда бы они ни пошли. Наверняка они одни. И все же, хотя мы можем разрушить статую молотком, объемный комок глины остается. Похоже на тот разумный принцип, согласно которому, если можно уничтожить x, не разрушая y, то x 6= y. Метафизика составных объектов может стать довольно сложной (см. [16]). Однако ясно одно: трудно придумать
эмпирический тест, который ответил бы на вопрос, являются ли статуя и глыба одним или двумя. Можно предложить быстрый тест с весами. Если здесь два предмета, то мы должны суммировать вес глыбы и статуи. Но никто не думает, что составные объекты имеют больший вес, чем вес их составляющих (и функции, связывающей массу составных частей с массой составного целого, которая, вообще говоря, не является просто суммированием). С эмпирической точки зрения мы уже знаем все, что нам может
понадобиться, чтобы ответить на этот вопрос.
Хотя этот вопрос был выбран в качестве парадигмы «чисто философского» беспокойства, дело в том, что он связан с научными проблемами. Общая проблема понимания состава материи является древней, но имеет и современные ответвления, очевидно, в исследованиях химической связи и физики твердого тела. Чистый редукционист мог бы отбросить вопрос о глыбе и статуе как чисто
словесный; то, что «действительно реально», - это просто атомы, расположенные так-то и так-то. Однако другие считают, что «чем больше, тем лучше» [17] и что композиция вводит в мир новую физику. Наиболее драматично понимание места обычных предметов повседневного опыта связано с попыткой показать как «классический мир» может быть получен из его более фундаментального квантово-механического описания.
Несмотря на кажущуюся неизбежность безудержной суперпозиции квантовых состояний, мы переживаем мир стабильных и детерминированных составных объектов. Современные исследования декогеренции (см. [18,19]) прошли долгий путь к решению этой проблемы, за которой стоит история довольно радикальных предположений , таких как приостановка физического закона, требуемая ортодоксальной, но печально известной проекцией, идея о том, что само сознание каким-то образом вмешивается в процесс измерения, или что классическая область каким-то образом независима от квантовой и в некотором роде является фундаментально реальной.
На самом деле, хотя справедливо сказать, что метафизические вопросы далеки от эмпирической проверки, мы видим много наводящих на размышления связей между ними и научным теоретизированием. В качестве другого примера можно привести
постоянное противоречие между взглядом на мир как на неизменное единство (традиционно представленным Парменидом) и взглядом, который видит в природе универсальный и непрекращающийся динамизм изменений (традиционно п
редставленным Гераклитом). На соответствующем (метафизическом) уровне анализа ни один эмпирический тест не будет благоприятствовать ни одной из сторон этого спора. Это правда, что кажется, что мы испытываем изменения, но чувство изменения не является (обязательно) изменяющимся чувством. Трудно не видеть здесь тусклое предзнаменование «блочной вселенной», часто связанной с теорией относительности в парменидовом представлении. Современная квантовая космология использует основное уравнение, уравнение Уилера-ДеВитта, которое, кажется, запрещает изменения во Вселенной. Конечно, сторонники темпоральной динамики (если их можно так назвать) сопротивляются (см., напр., [20]). Никакой эксперимент не может решить этого, вопрос представляется очевидно важным, и важное и философское размышление здесь очень помогает и расширяется научным развитием.
Величайший метафизический вопрос был поставлен Лейбницем в 1697 году: почему существует нечто, а не вообще ничто [21]? Трудно понять, как даже начать бороться с этим. У Лейбница разумным ответом было то, что должна быть абсолютно необходимая основа бытия (которую он, естественно, отождествлял с Богом), ибо не могло быть случайного «извержения» случайной реальности из небытия. Даже здесь современная физика не полностью оторвана от этой проблемы. В недавней книге Лоуренс
Краусс [22] описывает, как случайные, но статистически неизбежные флуктуации квантовых полей могут привести к возникновению состояний частиц из состояния вакуума. Резкий обзор книги Краусса, сделанный философом (и физиком по образованию) Дэвидом Альбертом, привел к резкому обмену мнениями в New York Times, что делает
чтение забавным. Основная мысль Альберта (очевидно, выявляющая, что он, по словам Краусса, «идиотский философ») заключался в том, что вакуум КТП не есть ничто: «Краусс думает, что эти вакуумные состояния равносильны релятивистско-квантово-теоретико-полевой версии о том, что вообще не существует никакой физической материи», но это не имеет «ничего вообще». сказать на . . . почему вообще должен был быть мир» [23]. Ясно, что ничто несовместимо с существованием любого состояния квантового поля, вакуума или чего-либо еще. Возможно аналогия такая. Если вы закрываете глаза, вы видите «ничего», но это кажется вам затемненным полем зрения. Сравните это с вашим визуальным ощущением того, что находится
за вашей головой. Это ничто, которое не является какой-то «чернотой», а просто отсутствием. Метафизическое ничто есть чистое отсутствие. Хотя Альберт, очевидно, прав в этом, связь между состоянием вакуума и различными состояниями частиц, тем не менее, представляет собой интересную перспективу в философии не-бытия. Вообще научное развитие освещает и, надо признать, чаще всего углубляет, а не отвечает на метафизические вопросы (ситуация, таким образом, напоминает известный анекдот: было сказано: «Целью настоящего курса является углубление и развитие трудностей, лежащих в основе современной теории...» (как сообщается в восхитительном [24], с. 88)). Было бы трудно переоценить значение трансформации нашего метафизического мировоззрения, вызванной механистической метафизикой научной революции, пришедшей на смену в основном аристотелевской теологической метафизике, господствовавшей в мысли более тысячелетия.Во всех этих примерах в большей или меньшей степени мы видим, как успехи в науке служат не устранению метафизических вопросов, а их прояснению, а иногда и пробуждению ранее исчезнувших метафизических возможностей.

Мир как целое

Метафизический вопрос, который глубоко интересовал Бома, заключается в том, является ли вселенная в первую очередь единым целым, а не набором элементарных фундаментальных частей. Как отмечалось выше, в течение долгого времени второй, механический или частичный взгляд получал широкую поддержку благодаря развитию научного понимания. В последнее время КМ своим открытием и экспериментальной проверкой запутанности возродила универсальный холизм. Теоретические достижения
снова могут поддержать или ослабить философские взгляды в отсутствие какой-либо решающей эмпирической проверки.
Таким образом, с философской точки зрения впечатляющим в развитии квантовой механики является возможность того, что она предвещает не менее важный сдвиг в метафизическом мировоззрении. Все еще господствующая механистическая метафизика, изображающая мир состоящим из независимых взаимодействующих частей, будет уничтожена или по меньшей мере потрясена до основания. И не зря. Она породила обширные идеи, ведущие к революциям в технологиях, которые теперь влекут за собой последствия в планетарном масштабе. Ее философское влияние было не менее значительным. Возникновение физикализма или научного натурализма как метафизики «по умолчанию» можно в значительной степени проследить благодаря его долгой истории успеха (см. [25]).
Фундаментальная привлекательность механической метафизики заключается в ее обещании максимальной понятности и концептуальной простоты. Откройте для себя фундаментальные части, из которых все состоит, и откройте законы, управляющие их взаимодействием, и вы, в принципе, получите ключ к пониманию всего мира Идея понимания от части к целому, по-видимому, также укоренилась в человеческой психике. Когда мы сталкиваемся с чем-то, чего мы не понимаем, наш естественный инстинкт состоит в том, чтобы разобрать это и «посмотреть, как это работает». Это, без сомнения, очень хорошо послужило нам, вероятно, еще до того, как мы стали полностью
людьми. Понимание части и целого возникает из понимания того, как свойства частей и их взаимодействия определяют свойство целого. Ньютон прекрасно кодифицировал эту процедуру, разбив ее на «анализ» и «синтез»: таким путем анализа мы можем перейти от соединений к ингредиентам, а от движений к силам, их производящим... "Синтез состоит в предположении причин, что открыты и установлены как Принципы, и ими объясняются вытекающие из них Явления и доказываются Объяснения ([26], Вопрос 31).
Обратите внимание, что Декарт и другие имели сходное название различия, но применяли его в своей стандартной области логики и математики. Использование Ньютоном этих понятий в контексте строения материи, по-видимому, восходит к алхимической традиции, с которой Ньютон был очень хорошо знаком. Назовем эту все еще продолжающуюся попытку понять реальность с точки зрения построения из
независимых компонентов проектом частей. Основанная на обычном опыте материального мира, после XVII века наука или, как тогда ее называли, натурфилософия, и особенно то, что стало физикой и химией, по замыслу должна была полностью подтвердить здравый смысл, согласно которому материальный мир имеет структуру часть-целое.
 Первоначальная, казалось бы, кристально чистая концепция чистого механицизма постепенно уступила место картине, которая допускала взаимодействия, управляемые новыми силами. В XIX веке к онтологии взаимодействующих частиц добавились поля. Однако электромагнитное поле имело материальные источники и изначально особую материальную подложку, которой оно присуще. Напомним, что Максвелл посвятил много сил разработке механических моделей электромагнитного поля
(см. [27], стр. 451 и далее; обсуждение «онтологических намерений» Максвелла в отношении этих моделей см.см. [28], с. 55 и далее). Что же касается эфира, то Максвелл писал, что «не может быть никаких сомнений» в существовании «светоносного эфира», свойства которого «были признаны именно такими, какие требуются для объяснения
электромагнитных явлений» [29]. Проект частей без труда усвоил эти изменения. Он, возможно, самое успешное интеллектуальное предприятие человечества. Его влияние
на материальные условия жизни неоспоримо, а связанная с ним физикалистская метафизика умопостигаемой - хотя и довольно отчужденной, холодной и неуютной - картины действительности одновременно всеобъемлюща и обладает все возрастающим культурным влиянием.
Но есть призрак, преследующий эту историю успеха. Если оставить в стороне инструментальную и технологические достижения, метафизическая мечта, лежащая в основе проекта частей, была разрушена с рождением КМ. Можно найти много, часто удивленных, выражений этого: . . . частица, безусловно, есть. . . не долговечная вещица с индивидуальностью ([30], с. 241); историческая идея. . . что есть материальный мир. . . структурированное какими-то взаимодействующими «элементарными системами» находится в резком противоречии [с] квантовой механикой ([31], с. 88); большинство
квантовых явлений требуют от нас радикально нового мышления, способа, с которым нам придется в конечном итоге отказаться как от понятия частиц, так и от полей ([32], с. 116).
Сам Дэвид Бом выразил крах проекта частей в резких выражениях, предвосхитивших его
излюбленную замену метафизики: "[Всю] Вселенную следует, на очень точном уровне, рассматривать как единую неделимую единицу, в которой отдельные части предстают как идеализации, допустимые только на классический уровень точности
описания ([33], с. 167).
Учитывая наше обсуждение природы метафизических вопросов выше, становится ясно, что проблема интерпретации КМ является метафизической проблемой. Это отчасти объясняет нежелание и даже отвращение некоторых физиков, печально известных, например, Ричарда Фейнмана, к этому проекту интерпретации. Однако на самом деле нельзя избежать метафизической стороны вещей, поскольку она образует своего рода фон или имплицитную точку зрения, которая обуславливает наше мышление.
Литература по интерпретации КМ действительно обширна и сопровождается соответствующим увеличением количества интерпретаций (Википедия в настоящее время перечисляет 18). Некоторые интерпретации действительно постулируют в принципе эмпирически обнаруживаемое изменение в КМ (например, теории динамического коллапса). Мы должны сказать «в принципе», потому что эти новые теории должны дублировать прогностические успехи стандартной КМ, а они настолько многочисленны и столь строги, что альтернативные теории должны помещать любое эмпирическое расхождение с КМ в труднодоступные уголки пространства экспериментального поиска. Однако многие толкования не подразумевают любые отчетливые эмпирические предсказания и могут рассматриваться как обеспечивающие относительно чистые метафизические картины мира, которые их сторонники считают глубоким уроком КМ.
Далекая от попытки вернуться к чему-то вроде классического механистического мировоззрения независимых взаимодействующих частиц, интерпретация Бома чрезвычайно радикальна с философской точки зрения. Особо следует подчеркнуть три ключевые особенности взглядов Бома: холизм; информация; разум.
В метафизике главное утверждение холизма состоит в том, что целое предшествует частям или более фундаментально, чем части (прекрасное философское обсуждение и защиту холизма можно найти у Шаффера [34]; Исмаэль и Шаффер [35] исследуют связь между холизмом и КМ). Таким образом, она находится в абсолютном противоречии с механистической картиной целого, определяемого системой взаимодействия множества независимых частей. Вместо этого части являются производными объектами. Бом иногда использует аналогию математической проекции из более высоких пространств в более низкие измерения. Например, он пишет, что мы можем рассматривать каждую из «частиц», составляющих систему, как проекцию «высокомерной» реальности, а не как отдельную частицу, существующую вместе со всеми остальными в общем трехмерном пространстве. [36], с. 238). Поскольку каждая запутанная частица является проекцией единого многомерного целого, неудивительно, что свойства частиц коррелируют. Бом объясняет корреляции Белла в этих терминах.
Однако холизм не следует отождествлять с нелокальностью. Все, что показывает нелокальность, — это возможность взаимодействия (какого-то рода) между пространственно разделенными чертами реальности. Можно представить себе мир частиц, способных «разговаривать» друг с другом после того, как они встретились и установили
«особую связь». Но мы снова видим некоторые признаки КМ, благоприятствующие целостной интерпретации. Похоже, что дистанционная связь, поддерживаемая запутанностью, не позволяет передавать информацию. Это так даже в случае нерелятивистской КМ. Нет априорных оснований ожидать это; если бы нерелятивистская запутанность предсказывала сверхсветовые сигналы, это было бы просто ложным предсказанием ложной теории. Это отмечается у Гароша и Раймонда ([4], стр. 65): «Нерелятивистская квантовая физика нелокальна в достаточно тонком смысле, чтобы не противоречить по своей сути релятивистскому принципу причинности. ” Целостный взгляд лучше понимает это как глобальное ограничение, а не какое -то очень своеобразное и точно настроенное свойство отдельных частиц. Опять же, волновая функция кажется более фундаментальной, чем частицы. Экспериментаторы могут свободно выбирать любую основу измерения, которую они хотят (например, положение или импульс), но не могут, так сказать, "смешивать и сочетать." Как отсутствие привилегированного набора свойств, связанных с частями, так и невозможность измерения «поперек» оснований предполагает приоритет целого. Мы можем, так сказать, вычленить
частицы, если захотим, но только в той мере, в какой это позволяет природа волновой функции.
Нет сомнений в том, что Бом принял холистическую интерпретацию, согласно которой вселенная «неразделима»: в конечном счете, вся вселенная (со всеми ее «частицами», включая те, что составляют людей, их лаборатории, приборы для наблюдений и т. д.) должна быть понята как единое неделимое целое, в котором разложение на отдельно и независимо существующие части не имеет принципиального статуса ([36], с. 221).Вместо того чтобы быть сигнатурой абсолютной реальности, мир, о котором мечтают философы-механицисты и который является более или менее миром повседневного опыта, растворяется в царстве теней: нефундаментальном, производном и просто приблизительном. Развитие физики не доказало этого, но современные теории, по крайней мере, сильно намекают, если не прямо предполагают, что следует отдавать предпочтение целостной метафизике.
Принятие холизма оставляет открытым вопрос: какова природа (целостной) реальности? Метафизический атомизм механического мировоззрения дал простой ответ на этот вопрос, основанный на нашем интуитивном знакомстве с объектами повседневного мира. Согласно этой точке зрения, мир в основном
материален и сама материя в конечном счете распадается на непроницаемые, подвижные, самостоятельные, но способные к каузальному взаимодействию «куски» (вполне аналогичные микроскопическим кирпичикам лего). Этот «мир лего» — это, по сути,
то, о чем говорил Ричард Фейнман в своем знаменитом заявлении: «Если бы в результате какого-то катаклизма все научные знания были бы уничтожены и только одно предложение было бы передано следующим поколениям существ, какое утверждение содержало бы максимум информации в наименьшем количестве слов? Я считаю, что это атомная гипотеза. . . что все вещи состоят из атомов — маленьких частиц, которые движутся в вечном движении, притягивая друг друга, когда они находятся на небольшом расстоянии друг от друга, но отталкиваясь, когда их вдавливают друг в друга ([37],т. 1, с. 2).
Какой бы привлекательной и полезной ни была эта картина мира, еще один важный урок КМ состоит в том, что мы живем не в мире лего. Довольно тревожным философским последствием этого является то, что мы утратили всякое положительное представление о природе самой материи. Материя, или «физическое» в целом, исчезла во мраке, замаскированном нашими обширными знаниями о том, как «оно» структурирует
опыт. Беспокойство, которое это должно вызвать, подавляется нашим ложным впечатлением, что обычное восприятие раскрывает более или менее прямо природу материи как твердой, массивной и заполняющей пространство. И
растущая математическая абстрактность физической теории, и осознание того, что все, что лежит за нашим эмпирическим контактом с материальным миром совершенно не похоже на крошечные «шарики», представляемые традиционным атомизмом, приводят к пониманию того, что теория раскрывает только структурные или реляционные свойства
мира. Эти свойства говорят нам, как вещи взаимодействуют, не говоря нам, что это за вещи. Масса - это «сопротивление» движению тела при приложении данной силы; сила – это то, что вызывает движение массы. Теория систематизирует определенные закономерности наблюдаемых эффектов, но эти закономерности ничего не говорят нам о внутренней природе того, что за ними стоит.
В начале-середине ХХ века на это часто обращали внимание. В 1927 году Бертран Рассел писал:Физика является математической не потому, что мы так много знаем о физическом мире, а потому, что мы знаем так мало: мы можем открыть только его математические свойства ([38], с. 125). Эту точку зрения разделяет Артур Эддингтон: Физическая наука состоит из чисто структурных знаний, так что мы знаем только структуру вселенной, которую она описывает ([39], с. 142). Обратите внимание, что общий тезис о том, что структурные отношения, раскрытием которых ограничивается наука, требуют внутреннего основания, часто носит название расселовского монизма и в настоящее время переживает возрождение интереса (см., например, [40]). Возможно, исследование внутренней природы вещей и не входит в задачи науки; возможно, все, что он может и должен дать, - это такого рода структурное знание, которое, в принципе, находится в сфере эмпирической проверки. Это приводит к движению в философии науки, называемому структурализмом (см. обсуждение в [41]) и его радикальным ответвлением, онтологическим структурным реализмом (см. [13]).

Активная информация

Остается метафизический проект исследования того, что структурируется. Здесь
может оказаться важным понятие Бома (вместе с Бэзилом Хейли) об «активной информации» (см. [42]). Активная информация - это проприетарная концепция Бома (опять же, вместе с Хейли). Предполагается объяснить отношение «направляющей» ролью квантовой волновой функции для управляемых частиц. Следует признать, что эта концепция не лишена некоторой неясности. Как описывают это Бом и Хейли, неясно, как именно активная информация действует в мире, в частности, является ли она просто еще одним действующим каузальным признаком и, следовательно, другим аспектом реляционной структуры эмпирического мира, или же это нечто
более глубокое, что участие в самом структурировании. Я хочу исследовать последнюю интерпретацию.
Бом и Хейли характеризуют активную информацию с точки зрения исходной этимологии слова «информация»: информировать или придавать форму чему-либо. Это понятие восходит, по крайней мере, к ядру Аристотеля: различию между формой и материей. В наших терминах «форма» будет относиться к структурным особенностям
мира: модели взаимодействия и системы пространственно-временных отношений, описанных в физической теории. «Материя» в данном случае не материальная - физическая, как ее научно охарактеризовали, а скорее это то, что превращает исследуемые наукой структурные отношения в конкретную реальность. Можно
сказать, что эта «материя» и есть то, что «вдыхает огонь в уравнения», используя знаменитую фразу Стивена Хокинга ([43], с. 174). Бом и Хейли считают, что активная информация действует «активно, чтобы придать форму чему-то или наполнить что-то формой» ([42], с. 35). Большинство их примеров я рассматриваю какпросто иллюстративные (такие вещи, как слабые радиосигналы, дистанционно управляющие гораздо более сильным потоком энергии), поскольку они, если их интерпретировать буквально, просто превратили бы активную информацию в еще один элемент
причинно-структурной связи, хотя и играющий особую роль.
 Я думаю, что понятие активной информации более радикально.
Один из способов увидеть это — вслед за Бомом и Хейли противопоставить активную информацию тому, что они называют «информацией Шеннона». Последнее и изучается в теории коммуникации и информации. Это парадигмальный пример того, как теория раскрывает только реляционную структуру. Бом и Хейли пытаются указать на это, утверждая, что информация Шеннона предназначена «для нас», то есть значение
информации, передаваемой по некоторому каналу (теория информации, по сути, является анализом таких каналов), является предметом интерпретации (см. [44,45]). Нет ничего присущего ряду битов, которые говорят о наведении ракеты, в отличие, скажем, от повторного показа «Острова Гиллигана». Однако активная информация предназначена, как иногда выражается Хейли, «для частицы» (см., например, [32]). Такая информация по своей сути является семантической, в отличие от просто синтаксической или структурной информации стандартной теории информации. Активная информация не является локальной и пронизывает Вселенную вне или «за» пространством, готовая
«информировать» аспекты мира, в частности те аспекты, которые мы называем частицами, «ускоряющими или замедляющими».по общему содержанию (см. [42], с. 37). Когда Бом и Хейли обсуждают это, мы снова видим
двусмысленность между постулированием большего количества структурных характеристик реальности и постулированием чего-то, что лежит в основе структуры, которую исследует физика. Например, Бом и Хейли предполагают, что такие частицы, как электроны (то есть те частицы, которые мы принимаем за элементарные), имеют «сложную и тонкую внутреннюю структуру» ([42], с. 37). Возможно, эта структура просто больше того, что может исследовать физика, и сведет ее к другой, хотя и более глубокой, системе причинно-следственных связей между сущностями, природа которых остается в конечном счете загадочной. Или, может быть, мы должны интерпретировать это как
«внутреннюю» природу, которая лежит в основе системы физических отношений, а не является ее непосредственной частью.
Хотя нельзя оспаривать тот факт, что Бом и Хейли часто поддерживают прежнюю интерпретацию активной информации, последняя избегает некоторых основных возражений, таких как вопрос о том, может ли и каким образом активная информация включать передачу энергии и обратную реакцию., вернее, отсутствие таковой в этом поле информации у информированных сущностей (о таких опасениях см. [46]). Рассмотрение волновой функции как носителя информации также помогает решить проблему очень высокой размерности многих систем организма. Обычно конфигурационное пространство понимается просто как способ описания сложных
систем; однако, если мы серьезно относимся к волновой функции с онтологической точки зрения, нам придется столкнуться с несоответствием между ее чрезвычайно высокой размерностью и тремя измерениями пространства, обнаруженными
в опыте. Бом развил идею о том, что высокая размерность является неотъемлемой чертой
«пула [активной] информации» (хотя в то время он обсуждал это в терминах того, что он называл «импликативным порядком») (см. 236 сл.).
Это кажется правдоподобным, поскольку информация по своей природе многомерна, без интуитивного ограничения только тремя измерениями. Это очевидно даже в сфере шенноновской информации, где информация квантифицируется битами, каждый из которых способен два состояния. Затем система или пул информации из n бит организуется в пространстве n измерений, а состояние информации представляет собой точку в этом пространстве. Аналогия с конфигурационным пространством ясна, но в случае с информацией нет ранее существовавшего интуитивного ограничения, ограничивающего пространство тремя измерениями. Конечно, как мы видели, Бом не думал, что информация Шеннона ничем не отличается от его активной информации. Однако не менее ясно, что пул внутренне семантической информации также будет иметь организационную структуру высокой размерности. Бом считал, что если рассматривать квантовую волновую функцию как фундаментально информативную, то ее высокая размерность может показаться менее значимой, но таинственно связанной с миром опыта.
Взгляд на Вселенную, основанную на базовом информационном поле, также может помочь в решении так называемой проблемы «пустых ветвей». Это связано с тем, что, хотя волновая функция развивается во всем своем пространстве, частицы ограничены определенными областями (с точки зрения Бома, настоящих суперпозиций частиц не существует). Это может показаться довольно произвольным наложением реальности на простую часть мира, описываемую волновой функцией. Как выразился Дэвид Дойч, «теории пилотных волн - это теории параллельных вселенных, находящиеся в состоянии хронического отрицания» ([47], с. 225). Но это неправильно понимает природу частиц в метафизике Бома. Частицы абстракции целостной реальности или могут рассматриваться как проекции лежащей в основе реальности более высокого измерения, где мы находим активную информацию. Их не следует рассматривать как привилегированные
маркеры того, что физически реально, в отличие от призрачных пустых ветвей универсальной волновой функции.
Конечно, мышление в терминах частиц может быть полезным и даже незаменимым. Как выразился Бом : «При обычных условиях нашего опыта эти проекции будут достаточно близки к независимости, так что будет хорошим приближением рассматривать их так, как мы обычно поступаем, как набор отдельно существующих частиц, находящихся в одном пространстве». такое же трехмерное
пространство. ([36], с. 239).Если введение этого нового вида внутренне семантической информации в сердцевину мира, предполагаемого фундаментально целостным, не было достаточно странным, то последний аспект бомовской метафизической интерпретации КМ еще более своеобразен. Мы можем осторожно подойти к этой особенности
философии Бома, спросив, знакомы ли мы с каким-либо источником внутренней семантической информации? Информация есть везде, но источники информации, не требующие интерпретации, встречаются редко. Потребность в интерпретации - это, конечно, тот ключ, который нам нужен. Психические состояния являются конечной точкой интерпретации и, по-видимому, единственными носителями информации, которая по своей сути является семантической. Это предполагает возможную
связь между активной информацией и менталитетом. Бом действительно пытался наладить такую связь, указывая путь к неортодоксальному решению проблемы разума и тела.

Панпсихизм

На самом общем уровне Бом поддержал видение, связывающее лежащую в основе реальность (активную информацию) с разумом: . . . реальность можно рассматривать как по существу набор форм в лежащем в основе универсальном движении
или процессе. . . Таким образом, мог быть открыт путь к мировоззрению, в котором сознание и действительность не были бы отделены друг от друга ([36], с. xiv).
Говоря более прямо, Бом предположил, что «частицы в физике обладают некоторыми примитивными разумоподобными свойствами».качества» ([48], с. 272). Мы всегда должны помнить, что для Бома «частицы» - это не что-то вроде крошечных
индивидуальных объектов. В цитируемой философской статье он пишет для более широкой и ненаучной или, по крайней мере, нефизиковой аудитории. Это смелое предложение хорошо согласуется с разрабатываемой нами метафизической точкой зрения: менталитет обладает внутренней семантикой, необходимой
для активной информации, а нелокальное универсальное присутствие активной информации поддерживает доктрину холизма.
Идея о том, что психические особенности являются фундаментальной и вездесущей чертой мира, является древней доктриной панпсихизма. Она видела замечательное возрождение в недавних философских работах. (см., например, [49–52]). Общее метафизическое воззрение, ставящее ментальное в качестве внутренней основы структурных отношений, изучаемых наукой, обеспечивает точку зрения, интегрирующую разум и физический мир, которая оставляет физический мир причинно целостным, избегая внешних влияний, искажающих законы природы, но, тем не менее, обеспечивает роль ума в мире. Мы можем рассматривать Бома как своего рода
пионера этого возрождения (подход Бома к проблеме разума и тела и панпсихизм
подробно исследуется в [53]; я пытался исследовать связь с расселовским монизмом в [54]). Завершу еще одной загадкой.
Наиболее трудноразрешимым аспектом проблемы разум-тело является проблема понимания сознания. Хотя отождествление ментальности с сознанием было философской ортодоксальностью на протяжении веков, в наше время общепризнано, что ментальность не подразумевает автоматически сознание. Бом, казалось бы, согласился с этим. После
процитированного выше одобрения ментальности фундаментальных физических сущностей он быстро добавляет, что «конечно, у них нет сознания» ([48], с. 272).
Это поднимает вопрос, на который почти столько же ответов, сколько и тех, кто его задает: что такое сознание? Мы можем несколько уменьшить сложность этого вопроса, сосредоточившись на двух основных концепциях сознания, назовем их «толстой» и «тонкой» концепциями.
"Толстая" концепция - это та, которая рассматривает сознание как связанное с самосознанием или рефлексивной оценкой нашей собственной ментальной жизни и ощутимым ощущением знания того, что человек обладает осознанием. Такая концепция сознания не является редкостью и имеет выдающуюся родословную, восходящую, по крайней мере, к Аристотелю, который, возможно, отождествил сознание с «осознанием сознания» (см. [55]), и Лейбницем , который определил сознание как «рефлексивное знание этого [т. перцептивное] внутреннее состояние» (см. [56]). Есть свидетельства того, что Бом тоже придерживался узкой концепции сознания. Например, он
характеризует «сознательную осведомленность» как «внимание, чувствительность к бессвязности, всевозможные тонкие чувства и мысли и творческого воображения, а также многое другое» ([42], с. 300). Действительно , было бы странно возлагать все эти психические функции на низший электрон!
Но есть и тонкая концепция сознания. Большинство думает, что животные могут чувствовать такие вещи , как боль и удовольствие, хотя есть много разногласий по поводу того, насколько далеко в природе распространено голое сознание . Тем не менее кажется очевидным, что примитивные чувства возникают без таких высших функций, как саморефлексия или творческое воображение. Но чувство боли - это своего рода сознание.
Это тонкое представление и пытался понять Томас Нагель [57], когда указывал, что существует «что-то вроде» быть переживающим существом (как известно, летучей мышью). Этот базовый тип сознания является сутью трудности, с которой мы сталкиваемся, интегрируя сознание в физикалистскую метафизику, потому что
как может субъективный опыт возникнуть из совершенно неэмпирических составляющих? По сути , это знаменитая «сложная проблема сознания» Дэвида Чалмерса (см. [58]). Учитывая мир физических сущностей, в котором полностью отсутствует какой-либо субъективный аспект, как могла вообще возникнуть в мире
внутренняя субъективность сознательного опыта ? Кажущаяся неразрешимость проблемы сознания говорит о том, что оно не является явлением, поддающимся непосредственному научному осмыслению. Мы можем исследовать связи между сознанием и
физическими процессами, особенно, конечно, мозговыми (хотя мы не знаем, возможны ли  ненейронные субстраты, такие как цифровые компьютеры). Однако эти связи
не раскрывают, что такое сознание или как оно возникает. Взгляд Бома предлагает новое объяснение как неуловимости сознания при рассмотрении с обычной научной точки зрения, так и предлагает место для сознания в мире природы.
Кажется, довольно легко представить, что базовое сознание бывает разной степени сложности, вплоть до чрезвычайно простых форм, которые представляют собой не более чем простую искру чувства. Несмотря на то что это интеллектуально сложно и для многих интуитивно неправдоподобно, не так уж трудно приписать такие формы
фундаментальным физическим сущностям. Это будет основной случай внутренней семантически значимой активной информации. Предположительно, тогда более сложные формы сознания появятся через некий процесс увеличения физической сложности структуры. Бом и Хейли сделали некоторые замечания по этому поводу в [42], стр. 381 и далее. Как именно будет работать такая «ментальная химия», конечно, загадочно, но идея не бессвязна. Если мы примем на вооружение тонкую концепцию сознания, мы,
возможно, сможем приравнять ее к примитивным разумоподобным качествам, которые Бом положил в основу мира. Тогда у нас будет набросок полного и антиредукционистского решения проблемы разума и тела.
В конце концов, метафизика Бома настолько далека от ньютоновской классической метафизической картины мира, насколько это вообще возможно. Это очень спекулятивно и дерзко. Тем не менее, он, по-видимому, обещает новый взгляд на природу, который интегрирует сознание в мир, который наука изучает таким образом, который не претендует на то, чтобы диктовать, как наука должна действовать, и никоим образом не предполагает , что разум или сознание каким-либо образом «вмешивается» в естественный закон. В то же время эта точка зрения не пытается уменьшить или устранить сознание, а скорее предлагает ему место в мире как непреодолимой фундаментальной его черты. В целом, это вдохновляющее и даже волнующее сочетание философской и научной метафизики.
 

1. Myrvold,W. On some early objections to Bohm’s theory. Int. Stud. Philos. Sci. 2003, 17, 7–24. []
2. Passon, O. On a Common Misconception Regarding the de Broglie–Bohm Theory. Entropy 2018, 20, 440.
3. Albert, D. Quantum Mechanics and Experience; Harvard University Press: Cambridge, MA, USA, 1992.
4. Haroche, S.; Raimond, J.M. Exploring the Quantum: Atoms, Cavities and Photons; Oxford University Press:Oxford, UK, 2006.
5. Fuchs, C.A. Coming of Age With Quantum Information: Notes on a Paulian Idea; Cambridge University Press: Cambridge, UK, 2011.
6. Normore, C. The Matter of Thought. In Representation and Objects of Thought in Medieval Philosophy (Ashgate Studies in Medieval Philosophy); Lagerlund, H., Ed.; Ashgate: Aldershot, UK, 2007; pp. 117–133.
7. Holland, P. The Quantum Theory of Motion: An Account of the de Broglie-Bohm Causal Interpretation of Quantum Mechanics; Cambridge University Press: Cambridge, UK, 1993.
8. Goldstein, S. BohmianMechanics. In The Stanford Encyclopedia of Philosophy, Summer 2017 ed.; Zalta, E.N., Ed.;Metaphysics Research Lab, Stanford University: Stanford, CA, USA, 2017.
9. Newton, I. The Principia: Mathematical Principles of Natural Philosophy; Cohen, I.B., Whitman, A., Eds.;University of California Press: Los Angeles, CA, USA, 1999.
10. Newton, I. Isaac Newton: PhilosophicalWritings; Janiak, A., Ed.; Cambridge University Press: Cambridge, UK, 2004.
11. McMullin, E. The Origins of the Field Concept in Physics. Phys. Perspect. 2002, 4, 13–39. [.]
12. Riggs, P. Quantum Causality: Conceptual Isuses in the Causal Theory of Quantum Mechanics; Springer: Dordrecht,The Netherlands, 2009.
13. Ladyman, J.; Ross, D.; Spurrett, D.; Collier, J. Everything Must Go: Metaphysics Naturalized; Oxford University Press: Oxford, UK, 2007.
14. Sellars, W. Philosophy and the Scientific Image of Man. In Science, Perception and Reality; Routledge and Kegan Paul: London, UK, 1963; pp. 1–40.
15. Marmodoro, A. Everything in Everything: Anaxagoras’Metaphysics; Oxford University Press: Oxford, UK, 2017.
16. Korman, D.Z. Ordinary Objects. In The Stanford Encyclopedia of Philosophy, Spring 2016 ed.; Zalta, E.N., Ed.;Metaphysics Research Lab, Stanford University: Stanford, CA, USA, 2016.
17. Anderson, P. More is Different. Science 1972, 177, 393–396. [.] []
18. Joos, E.; Zeh, H.D.; Kiefer, C.; Giulini, D.; Kupsch, J.; Stamatescu, I.O. Decoherence and the Appearance of a Classical World in Quantum Theory, 2nd ed.; Springer: Berlin/Heidelberg, Germany, 2003.
19. Wallace, D. The Emergent Multiverse: Quantumtheory According to the Everett Interpretation; OxfordUniversity Press:Oxford, UK, 2012.
20. Smolin, L. Time Reborn: From the Crisis in Physics to the Future of the Universe; Hought Mifflin Harcourt:Boston, MA, USA, 2013.
21. Leibniz, G.W. On the Ultimate Origination of Things. In G. W. Leibniz: Philosophical Essays; Ariew, R.,Garber, D., Eds.; Hackett: Indianapolis, IN, USA, 1989; pp. 149–154.
22. Krauss, L. A Universe from Nothing: Why There is Something Rather than Nothing; Free Press: New York, NY,USA, 2012.
23. Albert, D. On the Origin of Everything. New York Times, 15 April 2012.
24. Weber, R.; Mendoza, R. (Eds.) A Random Walk in Science; The Institute of Physics: London, UK, 1973.
25. Papineau, D. The Rise of Physicalism. In The Proper Ambition of Science; Stone,M.,Wolff, J., Eds.; London Studies in the History of Science; Routledge: London, UK, 2000; pp. 174–205.
26. Newton, I. Opticks, or, A Treatise of the Reflections, Refractions, Inflections and Colours of Light, 4th ed.; Dover:New York, NY, USA, 1979.
27. Maxell, J.C. The Scientific Papers of James Clerk Maxwell; Niven, W.D., Ed.; Dover: New York, NY, USA, 1965.
28. Siegel, D.M. Innovation in Maxwell’s Electromagnetic Theory: Molecular Vortices, Displacement Current and Light;Cambridge University Press: Cambridge, UK, 2003.
29. Maxell, J.C. Ether. In Encyclopedia Britannica, 9th ed.; Baynes, T., Ed.; A. & C. Black: Edinburgh, UK, 1878;Volume 8, pp. 568–572.
30. Schr;dinger, E. Are There Quantum Jumps? Part II. Br. J. Philos. Sci. 1952, 3, 233–242. [.]
31. Primas, H. Emergence in Exact Natural Science. Acta Polytech. Scand. 1998, 91, 83–98.
32. Hiley, B. Active Information and Teleportation. In Epistemological and Experimental Perspectives on Quantum Physics; Greenberger, D., Reiter, W., Zeilinger, A., Eds.; Kluwer: Dordrecht, The Netherlands, 1999.
33. Bohm, D. Quantum Theory; Prentice-Hall: Englewood Cliffs, NJ, USA, 1951.
34. Schaffer, J. The Internal Relatedness of All Things. Mind 2010, 119, 341–376. [.]
35. Ismael, J.; Schaffer, J. Quantum holism: Nonseparability as common ground. Synthese 2016, 1–30. [.]
36. Bohm, D. Wholeness and the Implicate Order; Routledge and Kegan Paul: London, UK, 1980.
37. Feynman, R.; Leighton, R.; Sands,M. The Feynman Lectures on Physics; Addison-Wesley: Reading,MA, USA, 1963.
38. Russell, B. An Outline of Philosophy; George Allen & Unwin: London, UK, 1927.
39. Eddington, A. The Philosophy of Physical Science; Macmillan: New York, NY, USA, 1939.
40. Alter, T.; Nagasawa, Y. (Eds.) Consciousness in the Physical World: Perspectives on Russellian Monism; Oxford University Press: Oxford, UK, 2015.
41. French, S. The Structure of the World: Metaphysics and Representation; Oxford University Press: Oxford, UK, 2014.
42. Bohm, D.; Hiley, B. The Undivided Universe: An Ontological Interpretation of Quantum Mechanics; Routledge:London, UK, 1993.
43. Hawking, S. A Brief History of Time; Bantam: New York, NY, USA, 1988.
44. Hiley, B. From the Heisenberg Picture to Bohm: A New Perspective on Active Information and its relation to Shannon Information. In QuantumTheory: Reconsideration of Foundations; Khrennikov,A., Ed.; V;xj;University Press:V;xj;, Sweden, 2002; pp. 141–162.
45. Pylkk;nen, P. Can Bohmian Quantum Information Help us to Understand Consciousness? In Quantum Interaction. Lecture Notes in Computer Science, v. 9535; Atmanspacher, H., Filk, T., Pothos, E., Eds.; Springer: Berlin/Heidelberg, Germany, 2016; pp. 76–87.
46. Riggs, P. Reflections on the deBroglie–Bohm Quantum Potential. Erkenntnis 2008, 68, 21–39. [.]
47. Deutsch, D. Comment on Lockwood. Br. J. Philos. Sci. 1996, 47, 222–228. [.]
48. Bohm, D. A new theory of the relationship of mind and matter. Philos. Psychol. 1990, 3, 271–286. [.]
49. Skrbina, D. Panpsychism in the West; MIT Press: Cambridge, MA, USA, 2005.
50. Skrbina, D. (Ed.) Mind That Abides: Panpsychism in the New Millennium; John Benjamins: Amsterdam, The Netherlands, 2009.
51. Br;ntrup, G.; Jaskolla, L. (Eds.) Panpsychism; Oxford University Press: Oxford, UK, 2016.
52. Seager,W. (Ed.) The Routledge Handbook on Panpsychism; Routledge: London, UK, 2018.
53. Pylk;nnen, P. Mind, Matter and the Implicate Order; Springer: Berlin/Heidelberg, Germany, 2007.
54. Seager, W. Classical Levels, Russellian Monism and the Implicate Order. Found. Phys. 2013, 43, 548–567.
55. Caston, V. Aristotle on consciousness. Mind 2002, 111, 751–815. [.]
56. Leibniz, G.W. Principles of Nature and Grace, Based on Reason. In G.W. Leibniz: Philosophical Essays; Ariew, R.,Garber, D., Eds.; Hackett: Indianapolis, IN, USA, 1989; pp. 206–213.
57. Nagel, T. What Is It Like to be a Bat? Phil. Rev. 1974, 83, 435–450. [.]
58. Chalmers, D. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory; Oxford University Press: Oxford, UK, 1996.

По-русски:

Бом Д. Квантовая теория. М.,1965
Краусс Л. Вселенная из ничего. М.,2013
Лейбниц Г. Соч. в 4 тт. Т.1-2. М.,1983
Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М.,1989
Рассел Б. Основы философии. Новосибирск,1996
Смолин Л.  Возвращение времени
Фейнман Р. Лекции по физике. 3 тт. М.,1963
Хокинг С. Краткая история времени. СПб.,2001
Чалмерс Д. Сознающий ум. М.,2015
Шредингер Э. Что такое жизнь? Ижевск,1999

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn