Наполеон биография Глава 1 Кадет

—1—
История жизни одного человека очень похожа на увлекательный и интересный, даже порой на авантюрный роман. Если этот роман в длину одной человеческой жизнью. И его роман начинается в далекой Пруссии под Берлином в королевской резиденции в Потсдаме в дворце Сан-Суси у престарелого в того времени Фридриха Великого.
Как-то в один из летних вечеров 1769 года, Фридрих готовился ко сну, и в ту ночь с 14 на 15 августа, ему приснилось странный сон. Старик Фриц всегда обсуждал свои сны с близкими друзьями его окружения. Сон этот, о том, что, ему снилось, что на западе загорелась яркая звезда и она растет неимоверно по мере своего возвышения над землей и покрыла его ослепительным лучами как густой туман, и он чувствовал, что не может высвободиться из-под ее лучей и в холодным поту на лице Фридрих проснулся.
В ту ночь на юге Франции над звездным небосклоном острова Корсика появилась комета предвестник больших бед и судьбоносных событии. А днем 15 августа 1769 года в провинциальном городке Аяччо в скромном доме адвоката Карло Бунопарт его 19-летния жена красавица Летиция почувствовала приближение родовых схваток, схватки начались, когда она шла к обедне. Был праздник успения Богородицы, Летиция быстро вернулась домой и не успела дойти до спальни, родила Наполеона в гостиной на ковре с изображавшем батальные сцены из «Илиады», как раз под красивым орнаменте виде короны, словно под знаком судьбы. Так родился великий полководец и будущий император французов — Наполеон Бонапарт. Этот был особый день, ибо он войдет в историю, потом, как начало великой эпохи, от который содрогнется вся Европа.
Прежде чем начать писание жизни великого человека, надо понять, каков был сей век, в котором он родился. А век сей был Просвещение и абсолютизма, начался сей век со смерти короля «Солнце».
Просвещение — необходимая ступень в культурном развитии любой страны расстающейся с феодальным образом жизни. Просвещение в основах своих демократично, это культура для народа. Главную свою задачу оно видит в воспитании и образовании, в приобщении к знанию всех и каждого.
Панацею от всех социальных неурядиц Просвещение видит в распространение знаний. Знания — сила, обрести их, сделать всеобщим достоянием — значит заполучить в руки ключ к тайнам человеческого бытия. Поворот ключа и Сезам открылся, благоденствие обретено.
Удивительный век был, до второй половины XVIII — Франция не знала столько ярких талантов. Почти одновременно над французской землей, поднялось блистательное созвездие дарований первой величины. Философы-материалисты, экономисты-физиократы, естествоиспытатели, физики, химики, математики, драматурги и поэты, художники и композиторы, публицисты и ораторы, — народные трибуны, — представляли разные оттенки французского Просвещения XVIII века.
Просветители вели непримиримую борьбу против суеверий, фанатизма, нетерпимости. Обмана и оглупления народа. Они рассматривали себя в качестве своеобразных миссионеров разума, призванных открыть людям глаза на природу, их предназначение, исправить человеческие дела и направить их по пути истины, и один из первых и самый великий из плеяд миссионеров эпохи Просвещения, символ который характеризует этот век был Вольтер.
Век был веком выскочек из низов как сам Вольтер. Вольтер вышел из среды буржуазии, сын чиновника, диссидент, либерал, сидел дважды в Бастилии за написанные им сатирические стишки на регента того времени дофина Людовика XV. Скор он стал известным просветителем французов, и разошлось его слава как о юного мудреце по всей Европе, как чума умов, от которой заразились во дворцах все сильные мира сего. Его читали и цитировали массово, обсуждали в салонах, приглашали самые могущественные венценосные особы. Он смотрел гордо и им отказывал, но не сумел отказывать королю Пруссии Фридриху Великому, который был просвещенным монархом и пытался просвещать своих подданных.
Другой слуга просвещение, сын часовщика, самоучка, не получивший никого систематического образования, бездомный скиталец, зарабатывавший на хлеб то подмастерьем гравера, то службой лакея, поденной работой переписчика, автор работы «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?», за которую получил от дижонской академии первую премию во Франции и известность в Европе и мире. Его имя Жан-Жак Руссо.
Другой миссионер просветитель, также сын часовщика, начал свой путь в жизнь с ремесла отца, затем постигший искусство зарабатывать скромные денег дерзким биржевым спекуляциям, Пьер Огюстен Карон, вошедший в историю французской литературы под именем Бомарше, не только достиг дворянского титула, но и стал крупным богачом, приблизился ко двору, но подверг позже чванливый мир привилегированных сословий безжалостному осмеянию в «Севильском цирюльнике» и «Женитьба Фигаро» — пьесах пристального таланта, почти двести лет не сходящих с театральных подмостков мира.
Еще один сын народа и глас вопиющие в пустыней просвещение, сын ремесленника-ножовщика из глухого городка Лангара, перебивавшийся в Париже случайными заработки, переводами с английского, в 1746 году, тридцать трех лет от роду опубликовал книжку, озаглавленную «Философские мысли».  Постановлением парижского парламента от 7 июля того же года, книга была осуждена на сожжение. Тремя годами позже вслед за выходом в свет анонимно изданной книга «Письма о слепых в назидание зрячим», автор сочинения, был Дени Дидро, был по распоряжению властей арестован и заключен в Венсенский замок. После того, как Дидро, вышел из тюрьмы, он стал главным редактором знаменитой книги того века в несколько томах «Энциклопедии». Были и другие выходцы из народа, ставшие известными французскими просветителями и энциклопедистами, которые активно писали научные статьи и книги.
В 1748 года вышел из печати главный труд просветителя старшего поколения Шарли Луи де Монтескье «О духе законов», в первые же два года после опубликования переизданный двадцать два раза и остававшийся одним из самых популярных произведений просветительской мысли в последующие десятилетия.
В 1753-1758 года печатался «Опыт о нравах и духе народов» уже упомянутого просветителя Вольтера, уже стяжавшего себе мировою славу лучшего поэта, драматурга, самого остроумного и самого просвещенного мыслителя Франции.
С 1749 года начала выходить знаменитая «Всеобщая и частная естественная история» Жоржа Луи Бюффона. Этот монументальный труд выдающегося естествоиспытателя был издан в тридцати шести томах, и автор так и не успел дописать последнюю часть — «Теория Земли», и «История четвероногих».
В 1748 году была издана оказавшая большое влияние на современников книга философа и врача Жюльена Ламетри «Человек машина» так ярко отразившая и все сильные стороны французского материализма восемнадцатого века и свойственную ему механистичность.
С 1751 года за том за томом, преодолевая все препятствия — официальное запрещение властей, осуждение римского папы и французской католической церкви. Осмеяние подкупленными правительством продажными авторами, — выходила ставшая знаменитой «Энциклопедия»
«Энциклопедия» была примечательна прежде всего тем, что она объединяла под своим знаменем целую армию «философов», как называли в ту пору всех передовых мыслителей века. Вольтер, Дидро, Даламбер, Жан-Жак Руссо, Бюффон, Гельвеций, Гольбах, Кондильяк, Рейналь, Мабли, Кондорсе, Кенэ, Тюрго, Дюпон де Немур и другие известные имена — между этими людьми были существенные различия, они во многом расходились между собой, но их объединяло то общее, что все они отстаивали новое, представляли разные оттенки мысли молодых революционных сил, смело атаковавших старый феодальный строй, его учреждения и его идеологию. Впервые не только Франция, но весь образованный мир буржуазии и народных масс, выступавших широким, сплоченным фронтом против общего врага.
В 1758 году опубликована книга Гельвеция «О духе» и «Экономическая таблица» Кенэ. В 1762 году был издан «Племянник Рамо» Дени Дидро. В тот же 1762 году вышли в свет «Общественный договор» и «Эмиль» Жан-Жака Руссо — книги, потрясшие современников.
Французское Просвещение достигло вершины своей мощи и влияния. Париж был его умственным центром, в глаза всех современников, он оставался духовной столицей всего просвещенного мира.
Все завоевание в века Людовика XIV было утрачено. Франция должна была отдать Англии свои колониальные и людские потери; она потеряла большее — веками создаваемый престиж великой державы, претендующей на первенство.
Война была крайне непопулярна. Страна была истощена, крестьянство голодало, во всех делах был застой. Правительство, испытывавшее вечный недостаток в средствах вследствие прогрессировавших расходов, знало лишь один путь — увеличение налогов.
— Наш век — бедный век, — говорил Вольтер в сентябре 1758. — Франция, конечно, будет существовать, но ее слава, ее благоденствие, ее былое превосходство… что станется со всем этим?
Король Людовик XV, тот самый, которой говорил:
— Apres nous —le deluge! (После нас — хоть потоп)
нимало не был обеспокоен ходом событий.
Королевский двор брал пример с монарха. По справедливому замечанию д’Аржансона, одного из самых умных наблюдателей эпохи:
— При дворе каждый думал только о себе и грабил, как грабят в городе, взятом штурмом.
Недовольство было всеобщим. Разоренное, измученное непосильной феодальной эксплуатацией крестьянство выражало его восстаниями. В городах народ глухо волновался. В 1757 году в Париже, в Люксембургском саду, в Лувре, в здании Французской комедии разбрасывались афиши, содержавшие угрозы вооруженного выступления.
Аббату де Берни принадлежала также честь первым произнести ставшие столь популярными слова об упадке, о декадансе.
— Мы приходим к последнему периоду упадка, — говорил де Берни в июне 1758 года.  По-французски «упадок» — «decadance». С этого времени этот слово — декаданс — стало одним из самых распространенных в словаре французского языка. Все заговорили об упадке; во всем видели декаданс, и прежде всего в политике правительства.
Людовик XV, сохранявшего все то же презрительное равнодушие к заботам государства или волнениям общества, весьма мало трогали неудачи французского оружия, поражения французской дипломатии, бедствия его подданных.
Хотя в глаза Европы, Париж на протяжении всего восемнадцатого века неизменно оставался «светочем разума», положение людей, поддерживавших своими трудами этот «светоч», был далеко не завидным.
Еще в апреле 1757 года король обнародовал декларацию, первые же статьи которой красноречиво определяло отношение власти к «господам философам».
«Все те, которые будут изобличены либо в составлении, ибо в поручении составить и напечатать сочинение на нашу власть или стремление нарушать порядок и спокойствие наших стран, будут наказываться смертной казнью». Та же кара предназначалась наборщикам, владельцам типографий, книгопродавцам, разносчикам и вообще всем лицам, распространяющим эти опасные сочинения.
У правительства не хватало ни решительности, ни твердости, чтобы привести эти угрозы в исполнение. Но, не набравшись смелости предать казни некоронованного короля духовного царства господина Вольтера (как его величали почитатели), оно все же решилось публично — на Гревской площади в Париже — рукой палача подвергнуть сожжению «Орлеанскую девственницу» и многие другие произведения прославленного французского писателя. Запрещению властей и осуждению парижского архиепископа подвергались сочинения Гельвеция, «Об уме», «Эмиль» Руссо, книги Вольтера, Дидро, Бюффона, «Энциклопедия» и многие другие произведения просветительской мысли.
Чтобы ограничить зло, исходившие от опасных книг королевских цензоров.
Философы были объявлены «общественными отравителями», виновникам во всех бедствиях и неудачах Франции.
— Дело дошло до того, — жаловался Грим, — что сейчас нет ни одного человека, занимающего казненное место, который не смотрел бы на успехи философы, как на источник всех наших бед!
Вольтер чтобы не испытывать судьбу, предпочел удалится в приобретенное им поместье Ферне, по ту сторону границ, где вне досягаемости французской властей он ощущал себя гораздо спокойнее. Впрочем, даже находясь в Ферне, он предпочитал выпускать свои произведения под чужим именем.
— Старайтесь принести пользу человеческому роду, не причиняя себе ни малейшего вреда, — говорил он Гельвецию.
Бездомный, скитавшийся всю жизнь Жан-Жак Руссо, после того как его «Эмиль» был публично сожжен по постановлению парламента, стал издавать свои сочинения в Голландии или в Швейцарии, во всяком случае, за пределами Франции.  Правда, сожжение книги и осуждение ее парижским архиепископом лишь увеличили славу писателя и известность запрещенного сочинения. После того как «Эмиль» был осужден и запрещен, в Париже, по свидетельству одного из современников, его прочли «решительно все».  До конца восемнадцатого столетия «Эмиль» был переиздан шестьдесят раз. Но бедному автору знаменитой книги успех этот приносил лишь горесть. Он должен был спасаться от преследования: книгу сжечь, а Руссо арестовать. Руссо бежал из Женевы в Берн, но сенат Берна пошел по стопам Женевы. Автор самого прославившегося произведения должен был снова бежать и долго еще скитаться, скрываясь на чужбине.
Гельвеций после публичного сожжения палачом его главного труда «Об уме» стал издавать все свои следующие сочинения заграницей. Так же должны были поступить и другие философы-материалисты: Гольбах и Жан Батист Робине. Робине, работая над своим обширном трудом «О природе» выходившим в течения ряд лет, с 1761 по 1768 году, счел вообще безопаснее с самого начала уехать за границу и там поступить на службу к издателю.
Позже этому полному жизненных сил идейному движению было обобщающее название — Просвещение. В XVIII веке писателей этого направления чаще всего назвали «философами» или «партия философов», гонима и преследуемая монархией и церковью, как уже показал, в битве за умы и сердца уже явно одерживала победу. Ее влияние, в особенности на молодое поколение, было огромным.
То были уже не буревестники — одиночки, возвещавшие приближение грозы. Надвигалась сама гроза. В которое ввязывались партия «философов», атакуя твердыни старого мира, было, верным признаком приближавшегося социального взрыва огромной, небывалой еще силы, которому шло европейского общество в XVIII веке.
В 1748-1749 годах в разных провинциях Французского королевства и в самом Париже вспыхивали народные волнения, достигавшие порой внушительной силы.
В Австрийской империи, Габсбургов, в маленькой Швейцарии, в Итальянских торговых республиках, в том числе и маленькой Генуэзской, где в 1741 вспыхнул мятеж на острове Корсике, в том время находился под власти Генуи. Этот мятеж как писали тогда публицисты, подобно было как столкновения глиняного горшка с гигантским чугуном котлом. Это было, по-видимому, восстанием мелкопоместных дворян и землевладельцев, подержанных в данном случае охотниками, скотоводами в горах, беднотой в немногих городах, словом, населением, желавшим избавится от беззастенчивой эксплуатации со стороны совершенно чуждой и купеческой республики, от фискального и административного гнета. Восстание увенчалось успехом, и с 1755 года Корсика жила в качестве самостоятельного государства под управлением Паоли. На Корсике были сильные еще пережитки родового быта. Жили кланами, ведшими иногда долгую и ожесточенную войну между собой. Вендетта была очень большом ходу и редко кончалась громадными побоищами между отдельными кланами.
В 1768 году Генуэзская республика продала свои уже фактические несуществующие "права" на Корсику французскому королю Людовику XV, и весной 1769 года французы разбили отряд Паоли. И у этого предводителя Корсики был адъютант Карло Бунопарт и его жена Летиция. Так что, грохот пушек, будущий император слушал уже во чреве матери, так как в то врем] она была беременна им. По этому поводу Наполеон написал письмо, обращаясь к кумиру своего детства Паоли: «Я родился, когда 30 тысяч французов, ринувшись на берега моей родины, залили престол свободы потоками крови… Крики умирающих, стоны и жалоб обиженных, слезы отчаяния окружали мою колыбель… Я родился, когда умерло мое отечество…!»  Так что был прав один из публицистов, которые поздние написал: «Корсика, на протяжении полувека мечтавшая о независимости, оказалась наполовину завоеванной, наполовину проданной и, едва освободившись от генуэзского рабства, тут же попал под пяту Франции». А добавить можно что фамилию Бонапарт получил от Генуэзской республики, а само имя Наполеон, от Франции, потому что, когда родился Наполеон он был уже подданный французского короля Людовика XV.
—2—
Остров Корсика: на котором завязалось наполеоновская драма, после Сардинии и Сицилии, из этих рядов островов следующие по величине самых большой остров Средиземного моря. Вид Корсики чрезвычайно живописен. С гордыми скалами, с огромными непроходимыми лесами дубов, пиний, оливковых деревьев и каштанов, с таинственными рощами и с густых кустарников, объединяет все обаяние величие и нежной прелести.
Род Бунопарте происходит из патрицианской среды, как род Рамолино, члены его были уроженцами очаровательной деревушки Сан-Миниато, возвышавшейся под Флоренцией. Оба эти рода несколько поколений тому назад переехали на Корсику, успели укрепится и стать одним из влиятельнейших, хотя и небогатых кланов. Потом эти два клана соединились в виде брака между Карло Бунопарте и Летиция Рамолино, у которых родилось восьмеро детей, не считая пятерых, умерших в детстве. У Наполеона было четверо братьев: Жозеф, Люсьен, Людовик и Жером, и три сестры: Каролина, Лиза и Полина.
Итальянские и корсиканские корни Наполеона, возможно, отразились на его характере. Наполеон всю жизнь на французский манер будет писать свою фамилию не Бунопарте, а просто Бонапарт.
Типичный корсиканец — низкого роста6 приземистый, но все же стройный и очень гибкий. Кожа его, как кожа южан, смугла, а маленькие, почти всегда темные глаза проницательны и живо сверкают. Волосы, не недостаток которых не может пожаловаться ни один корсиканец, почти всегда верны, — плешивого корсиканца встреть почти невозможно.
В корсиканском характере объединяются меланхолия со страстностью темперамента. Корсиканец может воспламеняться внезапно, точно вулкан, а через мгновение он уже печален и сентиментально опускает голову. Вообще же он скуп на слова, молчалив, но не лишен красноречия, если представляется случай поговорить. Он сдержан из осторожности, недоверчиво замкнут в общественной жизни, но откровенен и искренен в дружбе. От природы чрезвычайно восприимчивый, он способен на столь же больше страсти и чувства, как и на большие пороки.
В некоторых отношениях чрезвычайно честолюбивый, корсиканец считает величайшим достоинством показать другим свою храбрость или силу, страдает, когда видит, что другие подле него превосходят его, и непрестанно стремится уподобится им или превзойти их. Больше всего он любит оружие, — нет ни одного корсиканца, у которого бы его не было. Он скорее откажется от скота, от земли и от плуга, лишь бы купить себе ружье, кинжал и пистолет.
Отец и мать его были друзьями генерала Паоли, но увидев, что партия борцов за независимость потерпела крах, тут же примкнул к французскому движению.
Характер у Наполеона с раннего детства оказался нетерпеливым и неспокойным, он напоминал маленького львенка, у которого не успели вырасти настоящие клыки и лапы. И как бывает у малорослых, потому бешено тщеславных, ребят, он обожал подчинять.
— Ничего мне не импонировал, — воспоминал он впоследствии, — я был склонен с ссорам и дракам, я никогда не боялся. Одного я бил, другого царапал, и все меня боялись. Больше приходилось от меня терпеть моего брату Жозефу. Я бил его и кусал. И его же бранили, так как, бывало, еще до того, как он придет в себя от страха, я нажалуюсь матери. Мое коварство приносило мне пользу, так как иначе мать наказала бы меня за мою драчливость, она никогда не потерпела бы моих нападений!
А про Летиции сам Наполеон вот что говорил:
— Моей матери, ее твердым принципам обязан я своим положение и всем, что я успел сделать доброго… Моя мать обладала твердым характером, была хорошо воспитана и горда. Низкие чувства были далеки от нее. Она окружала своих детей всем, что велико и славного…
Рос Наполеон угрюмым и раздражительным. Мать его любила, воспитывала, как других братьев и сестер, в суровости. Жили Бонапарты экономно, но нужды не испытывали. Отец был слабохарактерным, но добрым. Мать боле строгая, твердая и суровой и тоже время трудолюбивая женщина, в её руках находилось воспитание детей. Она привила Наполеону любовь к труду и строгому порядку в делах.
Шести лет Наполеон отдан был в школу, где обучение шло на корсиканском наречии. Здесь он также проявлял свою натуру без стеснения. На насмешки он отвечал ударами, пуская в ход палки. Осколки кирпичей и вообще все, что попадалось под руку, причем он никогда не обращал внимания на преимущества вражеских сил. Первые уроки по Закону Божию давал ему его дядя, архидиакон Феш.
В школе в возрасте девять лет он прочитал «Новую Элоизу» от которой эта книга вскружила Наполеон голову как он сам рассказывал своим друзьям.
Здесь он впервые влюбился в семилетнюю школьную подругу Джьякоминетту. Как потом сам он говорил:
— Джьякоминетта была одной из двух возлюбленных, а другой  — математика.
В это время Карло Бонапарт назначили представителем от дворян Корсики ко двору короля Франции. Воспользовавшись случаем, он вял обоих старших сыновей, Жозефа и Наполеона, и поместил их в коллегию д’ Отень. Здесь, однако, Наполеон пробыл недолго. Через три месяца он перешел в Бриенскую военную школу, старший же брат был принят по духовном ведомству.  Нелегко был корсиканцу Бонапарту пристроить протекции главным образом генерала Марбефа. И через некоторые время мсье Бертон, помощник директора, в свой регистр вносит следующий запись: «Сегодня, 23 апреля 1779 года, Наполеон Бонапарт зачислен к Королевскую военную школу Бриенн-Шато в возрасте девять лет восьми месяцев и пять дней».
Бриенская школа была военная школа и имела в виду готовить суровым воспитание к понятиям военной службой, но деле это был не так. Воспитателям явились полуобразованные монахи. Молодые дворянский жили аристократической жизнью, соответственно получаемым ими карманным деньгам. Воспитанники считались между собой происхождением, положением родителей и финансовым средствами и соответственно тому делились касты. Дети бедных дворянских семейств в забросе и их всюду теснили назад. Можно себе представить, как себя почувствовал в такой среде Наполеон, происходивший из захудалой дворянской семьи, обладавшей ничтожным средствами, да еще корсиканец…
Он сказал о себе странную фразу:
— Со мной никогда не случалось того, чего я не предвидел.
И действительно, самого начало жизни у него сложилось странное отношение с роком и судьбой. Если присмотреться по лучше на его жизнь, то увидим такую закономерность, он сам родился на острове, его любовь всей жизни тоже родилась на острове, главный враг для Наполеона тоже был остров в лице Англии, ему дали управлять пожизненно остров Эльба, а дни свои он окончил на острове Св. Елена, так что можно сказать остров в его жизнь играл огромную роль.
В школе осталось его тетради, так как он упорно изучал математику, географию, историю, и французских просветителей того времени, делал заметки и заполнял их корки до корки. Но одна тетрадь по географии осталось не заполненной, в ней было написано: «… Св. Елена, меленьки остров…» — дальше идут пустые страницы.
Наполеон, прежде всего, был корсиканец, потом стал Французом по праву. Он говорил только на местном наречии своего острова Корсика. Если говорить о внешнем виде, то можно сказать, что этот был мальчик смуглом лицом, как представителей Средиземноморья, взгляд тёмен и пронзительным, как у горца. Так как Наполеон не говорил на французском языке, профессор Дюпюи сжался над бедным изгоем и стал учить его французскому. Спустя три месяца Наполеон настолько преуспел в нем, что был готов приступить к изучению других языков. Но орфография французского языка для Наполеона осталось на всю жизнь серьёзным камнем преткновения. Но все попытки заставить его заучивать латинские стихи и основы грамматики был тщетны, он неизменно отказывался писать сочинения на латинском языке и разговаривать на нем. В наказание за упрямство его заставили просидеть в колледже лишний год или два. Эти годы он провел в одиночестве, в угрюмом молчании, он никогда не принимал участия, в играх товарищей, никогда не заговаривал с ними, увы латынь не по зубам была юному Наполеона. У него был врожденный талант к математике. В школе он решил математические задачи для других учеников, те в свою очередь помогал ему по латыни. Когда как раздался звонок на перерыв, он бежал сразу в библиотеку, где с жадностью читал книги по истории. Его школьные товарищи уходили играть, а он оставался один в библиотеке, погруженный в книги.
Наполеон в учение других предметов, кроме латыни, давалось легко. Он имел прекрасную память, быстро схватывал предметы и твердо их удерживал. Его фантазия питалась всеми открытиями и приключениями, о которых ему приходилось читать, причём все это он перерабатывал по-своему и создавал свой особенный мир. Лишенный, по недостатку средств, тех удовольствий, которые доставляли себе его товарищи, он уходил в книги. Его гордость страдала, он искал ей удовлетворения в занятии и знаниях. Постепенно работая в тиши и уединении, Наполеон сдался одним из первых учеников. Он читал все, что попадалось ему под руку: и древних авторов, и исторические сочинения, и географические описание, и даже запрещенные книги, Его ум стремился все обнять и все узнать.
Здесь на школьной скамье военного училища, Наполеон приобщился к классической французской литературы и позже на произведениях Корнеля, Расина, Лафонтена, Боссюэ, Фенелона, Вольтера, Руссо, Бернарде де Сен-Пьера и других корифеев французской литературы. Художественная литература всегда оставалась предметом его особо интереса, он не только знал в ней толк и, имел устойчивые пристрастия, он и сам хорошо владел стилем.
Он мало учился, но много читал, пожирал книги с ненасытной жадностью. Он не расставался никогда с томиком Жан-Жака Руссо, который он считал вечный другом своим, он подобно как Александр Великий не расставался с Илиадой Гомера.
В Бриенской военной училище Наполеон выглядел угрюмым, замкнут учеником, смотрел на всех без почтения, без приязни и сочувствия, очень в себе уверенный. Его в училище дразнили за корсиканский выговор, вероятно крайним патриотом-корсиканцем. Его любимым героем сделался генерал Паоли. И он в шутку говорил этим своим одноклассникам виде угрозы: «Надеюсь, что мне когда-нибудь удастся вернуть свободу Корсике». Когда его пытались обижать, ему приходилось давать своим обидчикам отпор. Он не имел, да и не хотел иметь друзей, но хотел иметь подчиненных, но и старших учеников и даже старшего своего брата. Он умудрился считаться с собой даже преподавателей, когда ему было одиннадцать лет, в ответ на сердитое восклицание преподавателя:
— Кто вы такой!
Он с важностью и достоинством ответил:
— Я человек!
То, что ему пришлось с отроческих лет, жить вне семьи, в мире чуждом и, может быть, враждебном, не могло пройти бесследно, он всегда отвечал своему обидчику, кем он не был младше его или старше, кулаком или острым словцом.
Наполеона особенно огорчало его бедность. Вот что он писал своему отцу: «Отец, если вы или мои покровители не в состоянии дать мне средств содержать себя лучше, возьмите меня к себе. Мне тяжело показывать мою нужду и видеть улыбки насмешливых школьников, которые выше меня только деньгами, потому что ни один из них не лелеет в себе тех благородных и святых чувств, которые волнуют меня. И что же, сударь, ваш сын будет постоянною мишенью для нескольких благородных болванов, которые, гордясь своими деньгами, издеваются над его бедностью! Нет, отец, если фортуна отказывается улыбнуться, чтобы улучшить мою судьбу, возьмите меня из Бриенна. Если нужно, сделайте меня механиком, чтобы я мог видеть вокруг равных себе. Поверьте, я превзойду их всех. Судите о моем отчаянии, если я готов на это. Но, повторяю, я предпочитаю быть первым на фабрике, чем артистом, презираемым академией. Поверьте, это письмо не диктовано глупым желанием каких-либо удовольствий и развлечений. Я вовсе не стремлюсь к ним. Я чувствую только потребность доказать, что располагаю средствами не меньшими, чем у моих товарищей». К сожалению, у родителей денег было тоже немного. Но сама судьба пришла на выручку Наполеону. Прежде всего генерал Марбеф принял в его судьбе участие, причем не только заботился о его положении в училище, но и снабжал деньгами. Затем он же познакомил Наполеона с местною помещицей де Бриенн, замок который находился недалеко от училища. Она сделалась второю матерю Наполеона. Она приглашала его в свободные дни к себе, влияла на его суровый характер и помогала материально.
Каждому из воспитанников училища в саду был отведен клочок земли. Достался такой же участочек и Наполеону. Не задумываясь, он присоединил к нему участки двух своих товарищей, которые не интересовались ими, огородил их высокой живой оградой и превратил все это в цитадель. Это была его территория и некому не позволял нарушить его покой и размышление. Он каждый раз, когда время позволяло то садился на свою скамеечку и наслаждался чтению любимого Плутарха о Александре Македонским и Юлий Цезарь. Читал истории жизни великих властелинов, земных богов — как руководство для будущей жизни. Он ревниво отмечал во сколько лет они достигли первых великих успехов. Он понимал, что: невзрачный, нищий, неродовитый, а в стране как Франция, где главное — родиться знатным… У него не было ни одной лазейки в великое будущие. И скорее всего, здесь и была истинная причина его постоянного страдания. А единственное прибежище у него от этого страдания — чтения о великих.
Думал о маневре Ганнибала со слонами который взбирался на Альп — блестящий маневр, и войско Ганнибала уже топчет римскую равнину, он в своих мечтах, в своих воображении уже взбирался вместе с Ганнибалом на непреступные Альпы.
Он о Александре Македонский, прочел все, сделал множество выписок по маршруту его завоеваний. Он в совершенстве изучил географию Египта, Персии, Индии. Ему как думал, казалось, когда-то был Александром Великим. Он поставил себе цель, если непременно повторить грандиозный завоевания древности в нынешний пугливый мир.
Здесь в своём тихом уголочке по дальше от суеты его однокашников, он расставляет в строгом порядке груду камней, причем величина каждого камня определяет его воинское звание. Но в один день Наполеон заметил, что за ним наблюдают один товарищ из его класса, заинтересовавшись, что делает он один от всех других его товарищей. Увидел это, Наполеон приказал школьнику спуститься. Тот вместо того, чтобы подчинится, высмеял юного стратега. Тогда, не расположенный к шуткам, Бонапарт схватил булыжник и бросил его в насмешника, отчего тот свалился, довольно опасно раненный. Он жил в своем особым, собственном мире и болезненно реагируя на всякое нарушение личной свободы, не намерен был туда никого впускать.
У Наполеон были лидерские талант враждебность с малых лет. Как стратег, он показал себя зимой 1783-1784 годов, когда выпало такое количество снега, что был прерваны все прогулки. Наполеон против своей воли был вынужден отказаться от посещений своего уголка и проводить часы сред шумных и непривычных развлечений своих товарищей. И тут неожиданно он предлагает построить из снега вроде городских укреплений, которые один будут атаковать, другие защищать. Предложение было слишком притягательным для товарищей, он был назначен командиром одного отряда. Осажденный им "город" был взят, несмотря на героическое сопротивление защитников. На следующий день снег растаял, но развлечение оставило глубокий след в память школьников.
Его заметили преподаватели в Бриенне.  «Чрезвычайно эгоцентричный, честолюбивый, стремящийся к знаниям, любящий одиночество».
Постепенно Наполеон перестал быть замкнутым и осторожным, а дикость нрава заменилась необыкновенной общительностью и доверием, Наполеон особенно любил заниматься математикой и историей.
О Бриенской школе можно сказать следующее: она была одним из двенадцати учебных заведений, основанных Людовиком XV для сыновей офицеров. Но кроме формы, которую носил воспитанники, это учебное заведение ничем не напоминало своего назначения. Она находилось под руководством францисканцев, из числа которых были и большинство учителей. Программа обучения была весьма узкой: изучение французской литературы, упражнения в стилистике, немного истории, географии и математики, латинского и немецкого языков. Но больше всего места отводилось религиозному обучению.
В сущности, то был монастырский пансион по духу и организации, очень строгими правилами и религиозными упражнениями. Воспитанников никуда не выпускали из школы, они не смели ничего получать из дому — ни денег, ни подарков. Такое воспитательное заведение, впрочем, вполне отвечало духу старинной монархии, объединяющей корону, аристократию и церковь. Товарищи Наполеона принадлежали к семьям, которые уже многие века находились на королевской службе.
—3—
Благодаря его блестящим и прекрасным успехам в течение пять лет. Молодой Бонапарт о математике знал все, чему научил его отец Патро. Оценки его были хорошими. В его возрасте следовало переходить из Бриенской школе в Парижскую. Выписан Наполеон в Бриенской школе в справке коротко: «Наполеон Бонапарт 9 лет, 8 мес., и 5 дней. Он провел в ней 5 лет, 5 месяцев и 27 дней и вышел из нее 15 лет, чтобы поступить в высшую школу в Париже, 27 апреля 1779-1784 гг.» В донесение, отправленное королю Людовику XVI инспектором военных школ мсье де Кералио: «Мсье де Бонапарте родился 15 августа 1769 года, рост 4 фута 10 дюймов 10 линий. Хорошего сложения. Характер добрый. Здоровье превосходное. Честен и благороден. Поведения осень хорошего. Отличался всегда прилежанием в математических науках. Посредственно знает историю и географию. Слаб в танцах, музыке и других предметах изящного образования. Заслуживает поступления в парижскую военную школу».
В 1784 году, в октябре, его перевели в Парижскую военную школу, помещавшуюся тогда, как и ныне, на Марсовом поле. Парижская военная школа справедливо считалась одной из лучших в стране: она не только занимала великолепное здание, но располагала знающим, опытными преподавателями. Достаточно сказать, что среди преподавателей был знаменитый математик Монж и астроном Лаплас.
Находясь в высшей школе, Наполеон жил в одной комнате с де Мази, с которым очень подружился, хотя не чуждался и общества. С особенною любовью он относился к занятиям по математике и в этом предмете шел первый учеником.
Воспитанники высшей военной школы в Большинстве принадлежали к состоятельным семействам и вели образ жизни, имеющей мало общего с военною строгою жизнью. Это очень поражало и возмущало Наполеона. В конце концов он осмелился написать проект преобразования высшего военного училища и представить его военному министру. Разумеется, на это заявление не было обращено никакого внимания. Зато, когда Наполеон стал властителем, то вспомнил о своем проекте и действительно пересоздал учебное заведение соответственно своим взглядов.
На уроках в классе он производил жевательные движение, сопровождавшиеся гримасничаем, был в крайнем возбуждение, и в состоянии раздражения у Наполеон развивался тик правого плеча и конвульсивные движения губ. И когда его наказали за какую-то школьную проделку, это так подействовало на его самолюбие, что с ним произошёл судорожный припадок, почему его должны были освободить от наказания. Наполеон часто страдал приступами мигрени.
В характере Наполеона резко выделялась крайняя строгость по отношению к окружающим, в случаях взыскания, отличались грубостью и резкостью. Он был очень впечатление и вспыльчив, часто он впадал также в гневе, причем появлялось резкое подергивание в ноге.
В школе Наполеон отличался любовью к труду, настойчивостью и своенравным поведением. Проявление его умственной деятельности были не одинаковы: в математике он отличился, а учитель немецкого языка полагал, что он "совершенный болван". Память у Наполеона была колоссальная, особенно же память цифр т топографии.
Неожиданно для Наполеона в конце зимы 1785 скончался его отец от рака желудка, в котором в будущем сам Наполеон умрёт от этой болезни. Семья осталось почти без средств. На старшего брата Наполеона, Жозефа, надежды была плоха: он был и неспособен, и ленив.
Чуть позже Наполеон сдаёт экзамен на офицерский чин, и он и его друг де Мази оба были назначены в один и тот же артиллерийский полк, стоявший в Валансе, где служил брат де Мази. Назначение последовало 1 сентября 1785 года, Наполеон был настолько беден, что ему до иона и до Валансе оба молодые лейтенанта совершили путешествие пешком.
И так, 16-летний Наполеон — офицер. Теперь ему предстояло самому составить себе положением создать благоприятный служебный успех. Мало то, не будучи старших в роде, Наполеон принял на себя главы семейства и всем силами заботился о положении и. существовании семьи. Большая часть жалованья он отсылал матери, не оставляя себе ни для малейших развлечений. Хотя в первое время по выходе в офицеры и у Наполеона немножко закружилась юношеская головка. Он появлялся в обществе, был весел, танцевал, хотя это ему с трудом давалось, увлекал и. увлекался. В том доме, где он снимал комнату, помещалось лавка букиниста, и Наполеон все свободное время стал проводить за чтением книг, которые давал ему букинист.
Этот необщительный офицер сторонился товарищей по полку не только потому, что в карманах его потертого мундира не было ни гроша для кутежей и пирушек. Он чувствовал себя бесконечно далеким от них; в их шумном обществе он продолжал ощущать свое одиночество.
В 1786 году, Наполеон усиленно занимается изучением истории Корсики, штудирует десятки книг, посвященных её прошлому, набрасывает обобщающий очерк истории Корсики. Наполеон идеализирует вождя корсиканских патриотов Поаоли, наделяет его всеми достоинствами, защищает с горячностью в спорах. Корсика, будущность маленького народа, побежденного в неравной борьбе, волновали воображение юного офицера.
Трудно жилось молодому офицеру. Ему еще не минуло и 17 лет, пишет он своих дневников такие мысли: «… всегда одинокий среди людей, я возвращаюсь к своим мечтам лишь наедине с самим собою…». На них обозначена точная дата — 3 мая. Май — цветущий месяц весны, а 17-летний автор записок подавлен чувством одиночества.
В те же записках он признавался, что все окружающее вызывает у него отвращение, что жизнь ему претит: «… что делать в этом мире? Если я должен умереть, то не лучше ли самому убить себя? Если бы уже перешагнул за шестьдесят лет, я бы уважал предрассудки людей и терпеливо предоставил природе свое течение. Но так как я только начинаю постигать несчастие и ничто не приносит мне радости, зачем переносить мне долгие дни, не сулящие ничего доброго? О как люди далеки от природы! Как они трусливы, подлы, раболепны! Что я вижу на своей родине? Моих соотечественников, скованных цепях и дрожью целующих руку, которая их угнетает?».
Он возвращается снова к теме страданий и бедствий порабощенного корсиканского народа: «Если бы для освобождения своих соотечественников мне надо было сразить лишь одного человека, разве я немедленно бы не направился, чтобы вонзить в грудь тиран меч отмщения за родину и попранные законы?».
Жалуясь на свою жизнь Наполеон вот что пишет: «Жизнь для меня бремя потому, что ничто не доставляет удовольствия и все мне в тягость. Она для меня бремя потому, что люди, с которым я живы и с которыми, вероятно, должен жить всегда, нравственно столь же далеки от меня как свет луны от света солнца…».
Бонапарт при всей приверженности к своей профессии прежде всего было человеком определенных пристрастий и убеждений. Это шире и глубже, это живая, постоянно обновлённая связь со всей духовной жизнью эпохи, с спорами и распрями, с ее громами и грозами.
Воспитанник военных училищ, а затем и младший офицер, Бонапарт был не только корсиканским патриотом — он был прежде всего сыном своего века.
В годы службы в Валансе, Наполеон вставал не позднее четырех часов утра и сразу же принимался за работу. Он приучил, сея мало спать. Он считал, что каждый офицер должен уметь выполнять на службе то же, что делает любой солдат, начина с запряжки лошадей, и в своем батальоне сам подавал тому пример. Во время учений, а позже в походах он шел пешком вместе с солдатами под палящим солнцем ил пронзительным ветром, являя образец выносливости.
Он имел особые для него записные тетрадь, которых некому он не показывал о после пометки в них, он прятал от чужих глас. В них на поля страницы впервые начал свергать королей, но пока только в тетради. Он заодно обличил и остальных монархов, «… угнетающих ныне двенадцать стран Европы, и среди всех этих жалких королей, только единицы не заслуживает того, чтобы их свергали».
Наполеон по ночам свергал королей, а утро он пропадал на полигоне — учился ремеслу артиллериста на службе у французского короля по шестнадцать часов в день. Он понял, что не штук и пуля, в которые свято верила тогда все королевские армии Европы, но огонь пушек будет решать судьбу будущих сражений. Он своей несчастной каморке, разыгрывал и выигрывал великие битвы, собирая в кулак уничтожающий, яростный огонь батарей, в свободное время сидел до рассвета и читал книги.
Вечером после как закончив службу в казармах, он не ходил с офицерами по службе которые в реальности покорял дам, он в мечтах покорял Европу.
Больше всего его интересовали книги по военной истории, математике, географии, описания путешествий. Читал великих умов своего времени. Трудно установить, когда именно появляются у него первые признаки отвращения к идеологам революционной буржуазии и ее философии, которое так для него характерно. Во всяком случае, юный офицер пока еще не столько критиковал, сколько учился. Это тоже коренная черта его ума: ко всякой книге, так же и ко всякому новому человеку, он приближался в эти начальные годы самостоятельной жизни с жадным и нетерпеливым желанием поскорее и как можно больше извлечь то, чего он еще не знает и что может дать пищу его собственной мысли.
Читал он и беллетристику, и стихи, увлекался Страданиями молодого Вертера и некоторыми другими вещами Гёте; изучал Расина, Корнеля, Мольера, нашумевших тогда стихов, приписанных средневековому шотландскому барду Оссиану; от чтения брался к математическим трактатам, к книгам военного содержания, особенно к сочинениям об артиллерийском деле.
Как уже вам известно он не избегал светских балов, так как ему трудно давались танцы. В это время, когда его сослуживцы офицеров аристократов развлекали и пили шампанское, он, общаясь с горожанами-буржуями, Наполеон слышал удивительные вещи, о которых молодые аристократы в Париже, видимо, не имели ни малейшего представлении. Он знал, чем дышит народ Франции, понял, как из книг мастера пера и ума Вольтер, Монтескье и Рейналя, мятежный дух и в самом деле уже проник в провинцию и овладел умами простых обывателей. И действительно, Франция стояла лицом к лицу с движением масс, о котором возвещали эти пророки от ума, то есть революцию.
Его чувства в тот период, как у всех молодых людей того времени, были заняты больше всего на свете мыслями о проблемах общества и государства, Бонапарт просиживает целыми днями в своей комнатушке рядом с биллиардной. Одинокий, задыхающийся от жары и духоты, в то время как его сослуживцы, отбывав на службе положенные часы, отправляются на природу и в игорные заведения, Наполеон изучает основы артиллерии и ее историю, правила осады городов, устройство государство Платона, законы древних персов, афинян и спартанцев.
Как-то Наполеона посадили на несколько суток в гауптвахту, он не растерялся, он и там нашел себе занятия, дело в том кто-то до него забыл на полу одну книгу, и когда Наполеон увидел эту книгу, взял и прочитал ее от корки до корки и главное в том, что он своей памяти запомнил все что была написаны, а написаны были законы, а книга называлось «Кодекс Юстиниана», а для чего это ему было знать на изусть? А для страны, которое, он, в мечтах хотел управлять, и для того, чтобы самому писать законы, которые в истории вошли под название «Гражданский Кодекс Наполеона», главный его труд всей жизни.
Его офицеры друзья и товарищей по службе пытались пригласить его в поход за соблазнения местных дам, которые после сойти пересказывали друг другу о своих любовные подвигах. Наполеон старался не слушать их. Он себя утешал строкой из Овидия: «Всякий готов обсудить здесь любую, чтобы сказать под конец — я ведь и с ней ночевал».
В Валансе Наполеон был введен в дом де Колобье. У этой семьи собирался местный салон, госпожа Коломбье была законодательницей мод валанского общества.  Он там влюбился первые и сразу, с первого взгляда, в дочь этой госпоже Коломбье которой звали Софи. Вся его любовь свелось к тому, что он с ней ел вишни.
После первой своей неосуществлённых любовной мечтой он записал в дневнике: «Считаю любовь вредна для общества. О! Если бы Боги, избавил мир от любви!». Впрочем, он имел одну любовь, — это слава.
Он опять берет книги и жадно читает, историю Англии, походы Фридриха Великого, история Египта и Карфагена, описание Индий, английские сообщение о состоянии дел современной Франции.  Книги великих философ, история законов Швейцарии, Китая и Индии, древних Инков. Еще и астрономию, география и метеорологию и многое другое.
Подробные всего его выписки об Египте и Индии, включавшие размеры великих пирамид и описание отбельных каст брахманов. Одновременно Бонапарт сам начинает писать — более дюжины текстов и набросков за эти годы: о расстановке пушек, о самоубийстве, о королевской власти, о неравенстве людей, но больше всего — о Корсике.
Тем временем молодой ум офицера артиллерий жаждет испытать свои силы. Наполеон начинает писать роман о Корсике и несколько новелл, пронизанных ненавистью к Франции, но все это остается незаконченным. Одновременно, подгоняемый бедностью, темпераментом и воображением, он напряженно изучает свое дело. Как позже он написал: «Мое единственное прибежище — это работа. Я меняю платье и белье лишь раз в восемь дней. После болезни я стал мало спать. И ем лишь раз в день»
Бонапарт изучает артиллерийские орудие и снаряды, постоянно приходя к выводу, что ему на роду написано стать математиком. Но наряду с фантастическими набросками будущий император уже намечает на карте острова пункты, где он установит пушки, выроет окопы и разместит войска. Если бы только у него была власть! И он, сидя в своей коморке рядом с шумным кафе, заново продумывает все, что поддается расчету, переписывать целые речи, произнесённые в лондонском парламенте, рисует на листах бумаги самые удаленные уголки земли.
Вскоре, однако, на Наполеона посыпались невзгоды. Из дому приходит от матери; его покровитель, генерал Марбеф, скончался. Брат Луи не приняли в училище, Жозеф сидит без работы, матери не платит субсидии на разведение тутовых растений. Все это так повлияло на Наполеона, что он пал в депрессию. В довершение всех бед он схватил болотную лихорадку. У Наполеона развивается тоска по родине, и он берет отпуск на Корсику.
Когда 1786 году Наполеон приезжает на родную Корсику, то, по свидетельству брата его Жозефа: «его дорожный сундук, наполненный книгами — сочинениями Плутарха, Платона, Цицерона, Корнеля Непота, Тита Ливия, Тацита, переведенными на французский язык, Монтеня, Монтескье, Рейналя… По своим размеров был гораздо больше того, в котором хранились предметов его туалета».
Дома Наполеона поглощали три главные занятия: ходатайства по семейным делам, научно-философские занятия и литературная деятельность. Первая и последняя шли из рук вон плохо. Лихорадка продолжала мучить Юношу. Срок отпуска был продлен. По вечерам Бонапарт с удивительной для его возраста способностью часами просиживать за книгами достиг несоизмеримого превосходства в знаниях над другим его возраста.
Наполеону пришлось возвращаться во Францию. Но возвратился он не к своему полку во Валансе, а в Париже. В Париже, где является ходатаем по делам матери, причем не допускать бесцеремонную неправду. От военного министра просит новый отпуск на Корсику, и он получает. Находясь в том возрасте, когда другие создают себе карьеру, Наполеон вынужден был идти по самой обычной дороге артиллерийского офицера.  Все это крайне его тяготило и очень дурно отражалось на его физическое и душевном состоянии. Наполеон в сторону и ничем не мог долго останавливаться. Единственное его увлечение и удовольствие — умственный труд.
Уже в июне 1788 года опять возвращается во Франции в своём полку, который был отправлен в Оксоне где его поселили уже не в частной квартире а в казарме. Здесь некая особа лишает его невинность. Он опять днем на полигоне, где тренирует глаз по стрельбе из пушек, а вечером угрюмый и недовольным этим миром тайных других только в мечтах, в то же время вынужденный в день каждого государственного праздника надевать парадную форму и кричать вместе со всеми: — «Да здравствует король!».
«Если кажется, что я всегда ко всему подготовлен, то это объясняется тем, что раньше, чем что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде; я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинство открывает мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными для других — но мне открывает это мое размышление. Я работал всегда, работаю во время обеда, работаю, когда я в театре, я просыпаюсь ночью, чтобы работать», — так говорил он неоднократно впоследствии, о своей работе — всегда с большой серьёзностью, больше, чем о каких бы то ни было других дарах, какими наделила его столь неограниченно щедрая к нему природа.
В 1788 году Наполеон предпринял попытку записаться на хорошо оплачиваемую офицерскую службу в Русскую императорскую армию, набиравшую иностранных добровольцев для войны с Османской империей.  Однако по поступившему накануне распоряжению набор иностранцев производились с понижением чина, что Наполеона не устроило, не судьба ему сражаться и стягивать славу русской армии против османов.
Тут, в Осконе, он берется за перо и составляет небольшой трактат по баллистике «О метание бомб» Артиллерийское дело окончательно становится его излюбленной военной специальностью.
Наполеон набрасывает проект укреплений для Сан-Флорана, Ломортилы и залива Аяччо, составляет доклад об организации корсиканского ополчения и записку о стратегическому значении Мадленсих островов, но серьёзной своей работой он считал лишь литературные занятия, надеясь приобрести ими славу и деньги. Как это ни странно, он будущий завоеватель задумался написать историю Корсики и довел её до последнего восстания с Паоли во главе. Историк Реяналь, которому он послала свою рукопись для просмотра, дал о ней лестный отзыв советовал продолжать работу. Написал он повесть «Граф Эсекс», «Замаскированный пророк», «Беседа о любви», «Размышления о естественном состоянии человека», вел дневник.