Барнаул. 1860-е

На дворе 1860-е годы. Покатый высокий берег Оби. Барнаул. Город насчитывает порядка двух тысяч домов, в которых проживает более 11 тысяч жителей обоего пола. 83 человека проживают в семьях духовенства, 852 человека - военнослужащие, 108 гражданских чиновников и низших служащих, 603 отставных солдат, вдов и их детей, 5974 служащих горного ведомства и их семейства, 8 дворян вне службы, 1985 личных дворян и разночинцев, 535 отставных мастеровых и нижних чинов горного ведомства, 13 почетных граждан, 2 купца 1-й гильдии, 7 купцов 2-й гильдии и 159 купцов 3-й гильдии, 1066 мещан и цеховых,194 иноверцев, 122 дворовых людей. Неверно считать поселенцев Барнаула потомками каторжан. Таковых в городе насчитывается не более 15% от числа старожилов. Каторжане в основном работают на заводах. Все сословия барнаульцев существуют исключительно своим трудом. Почти у всех есть собственные дома, правда, у кого-то побольше, у кого-то победнее.

У простых горожан быт в целом хоть и русский, но, поскольку они живут на бывших землях киргизов (так в прошлые века называли все кочующие народности), поневоле принял некоторые оттенки культуры степняков.

Летом город пестрит халатами из дабы (китайская бумажная ткань синего, красного и белого цветов; употреблялась преимущественно в Сибири, вместо холста) или киргизскими лабашаками (армяками) – это такой халат из верблюжьей шерсти. Такая шерсть хоть и жесткая, но плотная, за что и ценится народом. Еще встречаются зипуны - те же халаты, но из крестьянского сукна. Халаты подпоясаны кушаками (нитяные или шерстяные пояса). Шелковые кушаки остались в прошлом. Под халатами просторные чембары или, по другому – шаровары из крестьянского холста или какой-нибудь алтайской хлопковой ткани. У зажиточных - из плиса. Жилет и галстуки носят немногие. Обувь, в основном – сапоги, бродни кунгурской, тюменской или местной работы. Есть еще мягкие и легкие чирки или коты без каблуков с выворотной подошвой. Лаптей во всей Сибири не носят! Чулки на ногах нитяные или шерстяные. Зимой барнаульцы одеваются в тулупы, полушубки овчинные и мерлушечные (из шкурки ягнёнка грубошерстной породы овец), надевают кожаные чембары киргизской работы из бараньих и козлиных шкур. В толпе прохожих кое-где еще приметна народная женская одежда. В большинстве своем ее вытеснило длинное европейское платье. Впрочем, голову всё так же, по старинке, повязывают платком. Сарафан теперь встречается редко. Как дань старым традициям, а может из-за влияния азиатской культуры, выходя из дома на улицу, женщины и девушки накидывают на свою голову халат, как бы «скрывая свою стыдливость». Кстати сказать, до сих пор в действии и еще допетровский обычай -  женщины должны скрываться от незнакомых посетителей в дальние комнаты дома. Зимой одевают шубы - меховые или на вате из верблюжьей шерсти, крытые китайкой. Обувь – башмаки или такие же чирки, как и у мужчин.

Заглянем на кухни барнаульцев? В мясоед (это время, когда церковным уставом разрешается вкушать мясную пищу) мы найдем на столе щи с говядиной или с крупой и капустой и с подболткою (то, что подбалтывают для вкуса) сметаны, молока, творога или простокваши. В пост (от 178 до 212 дней в году) потребляют тертую редьку или крошево с квасом (накрошенный в квас черный хлеб с зеленым луком), уху из чебаков или карасей, вареную репу, кисель из отрубей, густой хлебный квас. Особенный местный летний «деликатес» - нарывают коренья ириса (кстати сказать, старинная специя), толкут их в чашке с солью, подливая квасу, и хлебают деревянными ложками. Осенью горожане собирают в окрестностях калину, варят в корчагах (большой, обычно глиняный сосуд) и едят с молоком или квасом. Жаркое мясо и дичь бывает только по праздникам. Перца, горчицы и уксуса народ в Барнауле не знает вообще, а если кто и слышал, то точно не пользуется. Зато есть чай – всенепременное угощение, в какое бы время суток не пришел гость. Для себя приготовлен домашний чай, из собранных летом листьев шиповника и черноголовника (он же кровохлёбка). Их насыпают в корчагу, промывают водой, накрывают сковородой. Затем корчагу опрокидывают дном кверху и ставят в печь. Там, на жару, листья сначала преют, а потом засыхают. Процесс этот называется - «заморить чай». Пьют такой чай без сахара, но с молоком или вприкуску с хлебом - сытно и безвредно.
 
Генеральные уборки в домах хоть особо и не производятся, но хозяйки стараются соблюдать опрятность, которую, впрочем, мужчины совершенно не ценят. По дому обыденно ходят в грязных сапогах, не обращая внимания на женский ропот.
 
Теперь про досуг простых горожан. Устраиваются народные увеселения. В праздники девицы водят хороводы, в Пасху на улицах, возле забора, ставят качели. Преимущественно в тех домах, где есть девицы, осенью и весной случаются вечерки (вечеринки), где под звуки одной-двух скрипок пляшут русскую или восьмерку. Восьмерка – народный сибирский танец, подобие кадрили без вальса, со множеством фигур. Его исполняют в четыре, шесть, восемь и большее количество четных пар. Танец этот не утомителен, прост, но разнообразен. В Сибири он давно, но вот откуда занесен – никто не помнит (на самом деле – из Франции).
В продолжении Святок все наряжаются кто на что способен, но без масок, потому как делать их не умеют. Барнаульские солдаты и молодые парни из мастеровых ходят по домам и представляют некого царя Максимилиана (Герой народного фольклора. Во многом сюжет народного сказания опирается на историю Петра I и царевича Алексея. Царь Максимилиан решает жениться на иностранной царице и отказаться от православной веры. Сын царя выступает против. Пытаясь переломить решение сына, царь Максимилиан заключает его под стражу и в конце концов казнит).
Особо удавалась в Барнауле Масленица в период постоя здесь Томского полка, сформированного еще во времена Екатерины из молодых людей Томской губернии. По воспоминаниям старожилов города шеф полка очень любил народные увеселения. По его указанию строили огромные сани, на которых возводился, разукрашенный разноцветными флагами, павильон в два этажа. На нижнем этаже размещался сам шеф с адъютантом и офицерами, а в верхнем этаже шуты, скоморохи, музыканты и песенники. В сани запрягали четыре или шесть лошадей и шагом разъезжали по улицам города с музыкой и песнями. Этот поезд в Барнауле называли Масленицей. Полк ушел из Барнаула еще в 1808 году и, с тех пор, от массовых увеселений в этот праздник осталось только взятие снежной крепости на заводском пруду.
Прямо на льду возводят снежные стены с воротами. Выбирают самого бесшабашного и бойкого на язык мастерового в «генералы». Тот делает себе из соломы эполеты, а из лент и бумаги ордена. «Генерал» ходит со своей «свитой» по улицам или ездит на какой-нибудь самой захудалой кляче и представляет разные сцены. Заходят во все дома подряд, но чаще в зажиточные. Могут забрести и к какому-нибудь начальнику и повелительно требовать угощения, поскольку в этот праздник все им обязаны повиноваться. В последний день Масленицы, часа в четыре после полудня, все гуляющие разделяются на два отряда (партии). Одна занимает снежный город на пруду для защиты, а вторая атакует их, кидаясь в ворота и получая ответно от обороняющихся комки снега. И так по нескольку раз, покуда какой-нибудь самый ловкий и проворный парень (незамужним девушкам тут же на заметку!) не ворвется в город, а за ним не ввалится и вся остальная ватага осаждающих. Но случается, что и осажденные делают вылазку из городка и уж тут берегись «генерал»! Ему достается больше всех. «Генерала» сваливают вместе с клячей на землю и засыпают снегом. В этих сражениях, конечно, не обходится без синяков и ушибов, но жалоб на это никто не высказывает и, упаси бог, чтобы это вызвало какую-нибудь злобу или месть. Иной раз гуляющие входят в такой раж, что штурм крепости превращается в полноценную осаду, по всем военным законам и стратегиям, а порой даже с применением конницы. Снежки прилетают и во всадников и в лошадей. Эта воинственная игра существовала по всей Сибири от Урала до самой Енисейской губернии. На этом Масленица для простого народа и заканчивается. А в доме барнаульского благородного собрания до самого позднего вечера еще даются любительские концерты и спектакли.

Касательно просвещения в эти годы Барнаул не уступает ни одному русскому городу. И это не случайно. С самого дня основания завода здесь постоянно живут горные чины, получившие свое образование или в столице или в местной горной школе. В городе действует три библиотеки – горного ведомства, общества офицеров 10-го линейного сибирского полка и публичная, открытая молодым предприимчивым человеком – Александром Степановичем Гуляевым (1838–1880). Библиотека горного ведомства была создана в XVIII веке и состоит преимущественно из сочинений о горном производстве. Число книг составило 3 619 экземпляров. Библиотека общества офицеров была создана в 1857 году по предложению бывшего командира 2-й бригады Остолопова на собранную по подписке сумму и проценты с офицерского капитала. Помимо военных произведений, здесь хранятся творения Пушкина, Тургенева, Лермонтова, Некрасова. Библиотека выписывает некоторые журналы и газеты. Частная библиотека Гуляева насчитывает 705 книг, получает 24 журнала на русском, французском, немецком и английском языках. Годовая плата за чтение книг и журналов вне стен библиотеки составляет 20 рублей, а в библиотеке – 6 рублей. На 1863 год в библиотеке Гуляева насчитывалось 76 читателей. Большей частью это были чиновники (30 человек), купцы и мещане (13 человек), горные нижние чины, служащие и отставные (19 человек).
Многие барнаульцы выписывали газеты и журналы самостоятельно. Впрочем, тайну количества таких подписчиков барнаульский городской почтамт хранит свято и нерушимо и никому не выдает по закону.
Особое место в городе занимает музей, основанный в 1823 году бывшим начальником горных заводов П.К. Фроловым. Музей состоит из этнографического, археологического, зоологического, энтомологического, модельного отделов и травника алтайской флоры. Огромное собрание моделей, чучел животных и птиц, насекомых, оружия, древностей, минералов, математических и физических приборов. Здесь же модель замечательной паровой машины механика-самородка Ивана Ползунова. Говорят, что натуральные 150-пудовые литые цилиндры его машины долгое время валялись на площади Барнаула и служили мальчишкам отличным местом для игры в прятки.

Барнаулу не чужды веяния моды. Два раза в год горные офицеры ездят в Петербург, отвозя золото, и возвращаются назад с новыми мнениями и известиями. Везут в библиотеки только что вышедшие новинки книг, свежие газеты и журналы.

В превеликом множестве горожане знают свою старину и многие ведут исторические записки. Яркий пример тому Степан Иванович Гуляев – человек хозяйственный и любознательный. Нынче он разводит в Барнауле разные сорта американских и турецких табаков, достал семена среднеазиатской пшеницы, деревца абрикоса (урюка), яблонь, других плодовых деревьев, планирует выписать семена хлопчатника. Все это он выписывает из селения Верное (ныне Алматы, Казахстан) и рассаживает в своем огороде.

Приезжие путешественники и журналисты характеризуют большинство сибиряков этого времени, как людей любознательных, охотно принимающих все хорошее, но совершенно не желающих участвовать в рискованных предприятиях. Потому и слово банкрот среди них считается ругательным и ужасно зазорным.

В год в Барнауле рождается в среднем 500-600 детей, из которых 50-60 незаконнорожденных. Девочек и мальчиков рождается примерно поровну с небольшим преобладанием, все-таки, мальчиков. Умирает за год в Барнауле порядка 500 человек. Увы, но высока смертность среди малолетних (до 5 лет) – порядка пятой части от общего числа. Что удивительно, но оставшиеся четыре части распределены по возрастам (от 5 до 95 лет) примерно равномерно. Преобладает мужская смертность, но незначительно. Браков в Барнауле за год чуть более ста только православных.

В городе 7 церквей (6 православных и 1 протестантская, из них деревянная только одна православная, остальные - каменные), 91 лавка, 3 винных магазина, 1 соляной, 8 питейных домов, 2 богоугодных заведения, 2 места заключения. По жилым домам: 1853 частных  (в т.ч. всего 13 каменных, остальные деревянные), 8 казенных (1+7); 5 церковных деревянных; 1 деревянное общественное здание; 4 деревянных магазина; 91 деревянная лавка (из них 2 общественные, остальные частные); 1 деревянный театр и 20 полицейских будок (из них 15 каменных и 5 деревянных). Домов могло бы быть и больше, да только случился 18 августа 1864 года пожар, который полыхал, то затухая, то снова разгораясь с новой силой, аж до сентября. Помимо разного рода невзрачных лачуг, да изб, сгорело порядка 60 лучших домов города.

Если бы не последствия пожаров, внешний вид Барнаула, по меркам того времени, можно вполне назвать образцовым. Особенно, конечно, выделяются здания горного ведомства – правления, завода, училища, химической лаборатории. Замечателен памятник Демидову – одна из главных достопримечательностей города.
К середине 1860-х годов в Барнауле работало 15 частных заводов, из них: 3 кожевенных, 2 салотопенных, 3 мыловаренных, 2 восковых свечей, 3 маслобойных и 2 папиросных фабрики. Впрочем, размеры их были незначительны и объемы производства невысокие.

Помимо этих частных заводов, конечно же особняком, казенный сереброплавильный завод. На заводе плавят серебряные руды Змеиногорского, Крюковского, Сокольного, Зыряновского, Семеновского и Салаирского рудников и свинцовые руды Зыряновского и Риддерского рудников.
В городе 98 ремесленников. 3 хлебника, 2 булочника, 13 мясников, 2 маслобойщика, 2 колбасника, 11 портных, 9 сапожников, 1 модистка, 2 шляпника, 5 печников, 15 столяров, 1 медник, 2 шорника, 20 кузнецов, 3 извозчика, 5 коновалов и 2 часовщика.

Торгуют в городе в основном исключительно для местного потребления. Всякие предметы особой роскоши выписывают из европейской части России, из столиц. Каждое воскресенье в городе проводятся базары, а в период с 21 ноября по 6 декабря ярмарка, которая носит название «Введенская». Обороты ее незначительны.