Стихи на изнанку

СТИХИ НАИЗНАНКУ


ГЛУХОЙ


Ничего, что глухой
На пол-уха,
Полтора мне послужат
Отлично.


Я легко различаю,
Где шутка
В целомудренной схватке
С привычкой.


Ей дано разрушать
Баррикады
Предрассудков, возмездия,
Страхов,


Ни к чему ей ночные
Кошмары
И доносы покорных
Фискалов.


Ей бы только, ни много
Ни мало,
Вызвать смех иль просто
Улыбку,


А, надежду, питавшей
Источник,
Попенять, но слегка,
За ошибку.



Мы живём, как слепые котята,
Полагаясь на высшее благо,
А оно / где былая отвага! /,
Беззащитно, бездомно и наго.



Цель, избравшим не точно
И глупо,
Оправданья не будет
Вовеки...


Здесь положено быть
Отточию,
Будто что-то меняется
В Мекке.


Нет, как нет, изменений
В Царьграде,
Неподвижном в застылости
прочной.


И единственной вечной
Отрадой
Предстоит Иерусалим
Непорочный.


Но надолго беднягу
Не хватит.
Не из стали он, а из
Слёз.


А надсмотрщиков сонм,
Что приставлен,
Не в охрану ему,
А в позор.


НЕВОЗВРАЩЕНЕЦ


В былые, помню, времена
Ходили все мы — «не туда»,
И никуда не ездили.
Читали ночи напролёт
Роман известный «Идиот»,
Пуская идиомы — вслед власти
И закону.


И вдруг — свобода! Сей порыв,
Видать, мозги нам застудил:
Мы сделались, как утки,
К душе своей не чутки.


Уже не спорим о кино —
Нам важен «принцип домино»,
А дамы не стыдятся
За «мани» отдаваться.


Но если спросите меня,
Хочу ли в прежнее «туда»,
Отвечу без утайки,
Что только под ногайкой.


Не потому, что здесь я свой,
Не потому, что стал другой,
А потому, что переезд —
При новых ценах на проезд —
Потребует усилий, которых не осилю.


БУРАТИНО


Избыв немало среди изб,
И комаров, и скирд, и сосен,
Я свой угомоню каприз,
Преодолев карниз без спросу.


Там, за карнизом, пустота,
Морошкой дышится и тленом,
Зато в полёте завсегда
Себе покажешься поленом.


Из тех, что папа Карло смог
На волю выпустить мальчишкой...
И разъедает душу смог
У чудака, хватившем лишку.


Но, протрезвев, сообразит,
Что в этом не было корысти:
Спокойно Буратино спит,
А под карнизом шуршат листья.


Борис Иоселевич