Ловец заблудших душ. Часть сорок шестая

Они ввалились вчетвером, топотом разбудив многочисленное население коммунальной квартиры. Лишь вездесущий дед Афанасий пропустил сие событие, мирно храпя под стёганым одеялом.
- Что случилось? Нас грабят? Нет, Новицкая доигралась - пришли её арестовывать. Куда там. - мужиков начала домой водить! Глянь-ка, оргию устраивать будут! Участкового нужно вызвать - пусть порядок наведёт на вверенной ему территории. Ага, как же, наведёт он! Ему до пенсии год остался, так на всё глядит сквозь пальцы. Эй, Лизавета, что случилось-то?
Назаров впихнул Виктора с Фёдором в комнату и шустро последовал за ними следом. Лиза, бледная после пережитых событий, покачала головой и сказала:
- Тише, граждане. Ко мне родственники приехали. Посидим, за встречу маленько выпьем, поговорим, а потом они по своим делам пойдут. Да не переживайте, никого из них я на своей жилплощади прописывать не собираюсь.
Коммуналка с облегчением вздохнула. Лиза прошла сквозь строй любопытных на кухню и поставила чайник. Когда вода зашумела, в коридоре уже никого не было - народ дружно отправился досыпать.
- Я не подслушивала ваши мысли, - заявила Лиза, доставая из шкафчика чашки с блюдцами и разливая чай. - Поэтому можете ругать меня вслух.
Она уселась чуть в стороне от стола и скрестила ноги в лодыжках. Мужчины молчали, уставившись на тарелку с маковыми сушками.
- Я жду! - повысила голос Новицкая. - Лучше вы сразу вывалите своё недовольство моим поведением, чем устроите совещание за моей спиной.
Отхлебнула чай, обожгла язык и сердито сунула чашку мимо блюдца. Капли упали на скатерть и запятнали её коричневым.
- Надо б застирать, - сказал задумчиво хозяйственный Фёдор, - а то потом ничем не ототрёшь.
- Угу, угу, - согласился полковник. - Надо бы.
- Я сейчас выкину эту дурацкую скатерть в окно, - взбешённо крикнула Лиза. - Вместе с дурацкими сушками, на которые вы пялитесь!!!
- Тебе помочь? - спросил Виктор. - Выкидывать? Или сама справишься?
- Угу, угу, - поддакнул Назаров. - Что ж хорошему человеку не помочь.
Поднялся и распахнул створки окна, впустив в комнату свежесть летней ночи. Фёдор деловито переставил чашки на пол и потянул скатерть на себя.
- Вы с ума сошли, - прошептала Лиза, трясущимися руками вцепившись в бахрому. - С ума. Сошли. Вы.
- Не боись, Лизок, - вдохновенно выдал полковник. - Больше одним психом иль тремя - никто и не заметит. Что ты всполошилась-то?
Напряжение, огненным пузырём скопившееся в груди Лизы, лопнуло, и она зарыдала, давясь слезами и не успевая стирать их с покрасневших щёк.
- Наконец-то, - выдохнул Назаров и присел возле неё на корточки. - Ты уж прости, племяшка, что мы дурака валяли. Женщине нельзя в себе долго "мужественность" удерживать - сгорит дочерна иль сломается душой. А если ещё и "палачом" заделается, то всё - пиши-пропало - нелюдем станет. Поплачь, детка! Пускай твой гнев выплеснется слезами и вернёт тебе покой.
Вытащил из кармашка платок и обтёр мокрое лицо Лизы.
- Со мной, как с дитём малым, нынче носятся, - всхлипнула девушка. - То Барон грязь вытирает, то ты, дорогой мой "король Стах", от потопа соседей спасаешь. Не ожидала, что во мне такой запас слёз. Как после малого ледникового периода.
- Это разве потоп? - возразил полковник. - Вот когда моя зазноба разборки устраивает, тогда я себя ощущаю Ноем, наскоро латающим дыру в днище ковчега. Бабонька моя почему-то считает, что я сделаюсь более покладистым после утопления, утонутия, в общем, после погружения на дно её надуманных проблем.
- Слеза - пустяк, если ею торгует гордыня, - сказал Виктор. - И она же - величайшее достояние, если ею увлажняет веки гордость.
- Да ты, сынок, философ, - удивился Назаров. - Не ожидал. Хотя всегда признавал тебя парнем с головой.
Лиза шмыгнула носом и слабо улыбнулась:
- И что мне с вами, такими мудрыми, делать?
- Любить, детка, - ухмыльнулся полковник. - Если уж нам досталась своенравная ведьма, значит, ей на роду написано - дразнить собой троих мужиков, согласившихся ради неё на...
- На всё, - досказал его мысль Фёдор. - Вы, Елизавета Стефановна, не серчайте, что мы стараемся оградить да защитить. Мы ж войну прошли и знаем, сколь ценна женщина, которая уберегла свою суть от грязи. Женщина, которая не стремится упростить сложное, дабы не превратить окружающих в младенцев. Женщина, с которой интересно по той причине, что видишь себя на ином уровне и хочешь эту высокую планку удержать.
Новицкая подошла к открытому окну, устроилась по-кошачьи на широком подоконнике и, глядя на тех, кто смог увлечься её Игрой, стала импровизировать, сочетая напевность слов с чем-то неведомым:

Лишь надкусив, изведать можешь сам
И распознать под кожицей румяной
Незрелость сердца или сок души,
Текущий по губам ручьём прохладным,
Отбросить от себя "коварный" плод
Или принять стремление Эрота
Разрезать спелость жизни пополам.

- Счастье, что я - твой родич, - сказал Назаров и покрутил шеей, затёкшей от тесного воротничка.
Выглянул в коридор, проверяя наличие "лишних ушей", прошёлся до кухни и вернулся обратно.
- А вот он, - продолжил полковник, ткнув пальцем в Фёдора, - на всю жизнь теперь обречён любить тебя. Как скованный, перед которым стоит миска с едой, до которой никак не дотянуться - мешает цепь, прикреплённая к стене. Про Виктора не говорю. Ты его выбрала и вряд ли захочешь поменять на кого-то другого. Ведьмы нашего рода обычно однолюбы. Правда, до того, как проявится мужчина их уровня, красавицы "напробуются" с разных "тарелок". Чего, чего, а страсти ведьмам не занимать. А тебе, Федя, не повезло - опоздал.
- Быть другом - уже жизнь для меня, - ответил сержант.
- Ну, ну, - грустно посмотрел на водителя Назаров. - Быть "просто другом" обычной женщине - не великая радость для мужика. А уж примерять тот же ярлык по отношению к ведьме - это добровольная каторга. И, запомни, сбежать не получится. Лиза успела посмотреть тебе в глаза, ничего при этом не желая. Но ты оказался зачарован её Силой, которая назначила тебя верным паладином, сражающимся за прекрасную даму. Носишь, ведь, к кармане какую-нибудь вещицу, принадлежащую Елизавете? Что покраснел? Старый полковник видит на сажень под землёй.
Фёдор вытащил из кармана носовой платок и развернул его. Чёрная заколка, прозываемая в народе "невидимкой", выпала из ткани на его ладонь.
- А я храню записку, - признался Неварыкин, - где ты написала о ключе, вставленном с той стороны двери.
- Надеюсь, что Барон не заставит "малера" написать икону с моим ликом, - неожиданно развеселилась Лиза. - Вот потеха-то будет!
Она соскочила с подоконника, сладко потянулась и на цыпочках заскользила по комнате.
- Хватит из меня культ создавать, дорогие товарищи! - воскликнула она. - Я ж не партийный бонза и не вторая жена фараона. И даже не Русланова!!!Обожествлять ведьму - заведомо смешить её. Свои вещички я - так и быть - отбирать не стану.
Она закружилась, раскинув руки и распевая куплеты Бони из оперетты "Сильва":
- Без женщин жить нельзя на свете, нет...
Виктор вывел Назарова и Фёдора на лестничную площадку и негромко сказал:
- После того, как она спасла меня, моя смерть поселилась в её блокноте. Между хокку и засохшим белым тюльпаном. Я остаюсь.
Лиза перебирала лепестки у фиолетовой астры и не оглянулась, когда любовник обнял её.
- Ты - чёрная бабочка с огненными пятнами на крыльях, - шепнул он. - Бабочка, отталкивающая от себя глупца, изувера и самозванца. Бабочка, притягивающая к себе шута, воина и Бога. Бабочка, выбирающая удовольствие, не доступное прочим.
- Бабочка, - согласилась она.
Её губы прижались к губам Виктора. Тонкие руки обхватили его шею.
- Бабочка, - выдохнула Лиза, успев разглядеть чёрный смерч, обрушившийся на Японские острова.
Бабочка взмахнула крыльями - легкомысленно.