Ах, как они любили!.. Часть 5

ЧАСТЬ 5
Письмо пятое

Это становится похожим на молитву — и по форме, и по сути — всё в одну сторону; не зависимо от слов, всегда одно — люблю, люблю, люблю (ты не находишь?)…

Нет, я ни о чём не прошу тебя: ни о том, чтобы видеть, хотя бы изредка; чтобы слышать твой голос, хотя бы по ворующему живую теплоту телефону; ни о (ради Бога!) том, чтобы запутаться в твоих волосах; ни о (тем более!!!) том, чтобы ласкать твоё лицо поцелуями — я ни о чём об этом не прошу…
(опять бродит бессонная ночь по пустынным улицам, гасит длинной властной рукой одну за другой свечи уходящих к Морфею окон. Бессонная ночь, благословенная ночь… завариваю чай, одеваю колпак из музыки, чтобы не слышать, как кашляет за окном ночь-старуха и базарят за стенкой пьяные соседи, и сажусь, склоняясь, к своей единственной, всё безмолвно терпящей служанке — бумаге…
Обычно, чтобы достичь «эффекта колодца» (из глубокого колодца даже днём можно увидеть звёзды), мне нужно почти суток трое почти непрерывной работы. Но поскольку это состояние длится уже скоро месяц, достаточно только ночи и тех не сложных «приготовительных» священнодействий, чтобы остановившийся на день поток канунных ночных мыслей, сразу выраженных словом, снова устремился не прекращающимся водопадом от звёзд через меня на бумагу.
...О, мощная симфония ночных оркестров мысли! Будь благословен тот час, когда впервые услышал я твой робкий голос, который рос и креп от ночи к ночи и открыл мне одну из величайших радостей на свете — радость обладания твоей Музыкой: яростной и нежной, ясной и сложной, яркой и прозрачной, светлой и горькой, смешной и трагичной — музыкой мысли и слова, которая вбирает в себя весь мир…
Бессонная ночь, благословенная ночь…
~~~~~
Слушаешь ли ты меня, слышишь ли, любимая?
Нет, я ни о чём тебя не прошу. Только — слышишь ли, только — слушаешь ли?..
Ветер стучится в мои пустые окна, согреваемые лишь светильником настольной лампы…
~~~~~
(...откуда в нём это?
Он слышит — не осязает, а именно слышит спелые запахи трав, тихую музыку листопада, неторопливый говор звёзд. И голос близких в чуткие минуты…
...Позднее осеннее утро поднималось от седых, в тяжёлой росе, трав. Первые холодные лучи далёкого солнца выткали на них серебряные созвездья паутин. Нервные пальцы ветра пробежали по этим упругим клавишам зябкую минорную гамму и вязко опустились в приглушённые туманом аккорды-вздохи.
Солнце всходило, набирало силу — глазам стало больно от мириадов вспыхнувших всеми цветами капель. И в каждой жило, неистовствовало солнце.
Взмыл в небо ликующий хорал. Звуки загорелись яростным огнём, который метался между землёй и небом, пока в какой-то миг не спёк их намертво в раскалённый добела слиток.
В этот миг росы испарились. Пламя исчезло. На землю упала глухая тишина.
Только сердце билось тяжёлыми гулкими толчками, разгоняя по крови тревогу».
~~~~~~
«Уважаемы Игорь Петрович!
С середины прошлого года «Аврора» стала журналом для подростков. «Возвращение» тематически не очень интересно для новой «Авроры», решено с чрезмерной усложнённостью. Возвращаем вам рукопись.
С уважением, литконсультант И. Муравеева».
~~~~~~
«Итак, думают ли растения? Вернее, если ставить вопрос более локально, осторожно, а значит, более профессионально, он прозвучит так: «Могут ли растения каким-нибудь образом реагировать на «тотальные» события, происходящие в окружающем их живом мире?»
Если верить журналу «Пари — матч», К. Бакстер путём специальных, довольно тонких и результативных экспериментов с помощью электрофизиологической аппаратуры пришёл к выводу: могут!.. Профессор И. Гунар считает иначе и называет опыты К. Бокстера «дутой сенсацией».
На чём же зиждется это утверждение? К каким доводам прибегает профессор, чтобы утверждение это состоялось?..»
~~~~~~~
“Поэзия изначально обращалась к лучшим, прекраснейшим человеческим чувствам и на протяжении многих веков настойчиво их культивировала. Но если во все предшествующие времена она могла быть лишь призывом к самосовершенствованию, то есть «реализация» этого призыва оставалась делом совести каждого, то именно сегодня и именно у нас поэзия, обращаясь к высшим, тончайшим и, возможно, интимнейшим человеческим чувствам, становится призывом социальным...»
Сколь бы многочисленными и трезвыми не были наши предвидения, парадоксальная неожиданность этого будущего Гения всё равно останется не предсказуемой. Единственное, на что ещё можно отважиться в предположении, опираясь на явление гениев предшествующих, - им может быть поэтический Моцарт, которому не потребуются наши привычные ликбезы, чтобы проявить свой гений. А вернее — вся эта долгая и необходимая для нас работа случится (взорвётся) в нём за столь немыслимо короткий срок, что покажется нам гениальностью изначальной.
А потому, поскольку «параметры» Гения не предсказуемы, не берусь судить ни о теме его поэзии, ни, тем более, о том, какой она должна быть. Гений потому и гениален, что открывает нам неожиданную истину.
Так что напрасна сегодня тоска по Поэту с конкретным адресом его творчества. Как там о гении у гения Пушкина: «… и гений, парадоксов друг»?
...Но предчувствие этого грядущего гения, который сегодня, быть может, ещё бегает с портфелем под мышкой ( что делать — некуда деться от банальных образов!), - это предчувствие останется. Время его наступает, его уже действительно ждут. Всё правильно: если принять за рабочую гипотезу о том, что гении рождаются раз в сто лет, - то он уже родился».)
~~~~

Да, я порой чувствую себя пятнадцатилетним юнцом — по готовности набираться сил, знаний, расти, по юношеской жажде жизни. Но порой переполняет моя наполненность моим огромным миром и так хочется одарить им — конечно же, любимую!.. А весь мир людей — для этого я ещё пока не завоевал трибуну. (Правда, и любимую не завоевал тоже.)
То ли время моё ещё не пришло (оптимистический вариант), то ли суждено прожить не состоявшимся гением (пессимистический вариант).
Не пугайся, Малыш, это — не мания, это — предчувствие, зародившееся ещё в детстве, и адская, постоянная работа уже лет пятнадцать. Собственно, началась она гораздо раньше, лет с четырнадцати, когда я прочёл у Р.Роллана : «Талант — это вера в свои силы» - вот с тех пор я верю, а позже началась работа над собой. Рубежом, годом второго, настоящего рождения, стал тысяча девятьсот… - ночь с двадцать первого на двадцать второе января. Что тогда произошло? О, тогда произошло такое, заряда которого мне хватает полтора десятка лет и, надеюсь, хватит на всю оставшуюся жизнь. В одном из начатых научно-фантастических романов я попытался восстановить этот эпизод. Если удастся до тебя «достучаться», если бы удалось…
(Идиотизм! Ненавижу себя за это унижение!.. вымаливаю, и что? — Любовь?.. Кретин. Ты же сама знаешь: она или есть или её нет, третьего не дано. Третье — это уже не как раскрытая ладонь; это — не как двое «слепцов», тянущихся друг к другу по божественному наитию; это — не подарок, подобный таланту; не песня, которая переполняет тебя и помимо твоей воли рвётся наружу; не высокая Поэзия. Третье — это следование чему-то иному, удел маленьких любовей.

- … но ведь бывает, что глаза раскрываются не сразу!
- Блажен, кто верует — тепло ему на свете. А тебе что, тепло нужно? Тебе же нужен костёр, чтобы сгореть…
- А может, не сгореть? Может, вспыхнуть факелом?
- Какая разница? Всё равно — сгореть.
- Ты ничего не понимаешь! Это же — крылья! Ого, ещё какие крылья1..
- Ну-ну… Нет, мечтать не возбраняется. Мечтай себе на здоровье, пожалуйста. Похоже, даже только от этого у тебя крылышки проросли.
- Конечно, проросли! А ты как думал? И эта любовь — подарок!
- Да нет, я ничего… Только, по-моему, напрасно стучишься — она же тебе сразу об этом сказала, и это в ней — из самой её сути, честно, без всяких там внешних обстоятельств и условностей. Думаешь, для неё имели бы какие-то значение и разница в возрасте, и твой рост… и что там ещё у тебя на уме? Ничего подобного! Она ведь не из той породы, сам знаешь. Она — из настоящих.
- Да, ты прав, конечно… Поэтому и полюбил, что почувствовал всё это сразу, априори, как аксиому…
- Ну дак?.. И ведь умница — потому и не приручает к себе, что «мы в ответе за всех, кого приручили». Сожалеет, возможно, и даже — наверняка, но… ничего не может с собой поделать…
- Так же, как и я…
- Вот видишь, всё ясно, все точки над «и» расставлены. Так что оставь ты её в покое, не береди душу.
- Кретин! Что ты понимаешь?! И потом… ну, может, и не полюбит… но… я ей подарю свой мир…
- Ты же знаешь, это невозможно, потому что он не станет её миром. И потом — разве ты смиришься с этим — с не любовью? И разве она сможет забыть про то самое « мы в ответе...»? И что с тобой нельзя не честно?
- Ты прав, конечно… так что — это письмо последнее?
- Почему же? Пиши. Но для тебя это единственный путь и возможность чуть-чуть поделиться с ней своим миром.
- Но я же живой человек! Я же должен кого-то любить как живой, а не через чёртову бумагу!..*
- За чем же дело стало?
- Вот идиот! Ты что, прикидываешься?! Я Вершины хочу, а ты мне суррогат подсовываешь!..
- Н -да -а…
(Опять этот тоскливый дурман фортепиано «Экспресса» - в самый раз по настроению…
На этом диалог закончился. Неожиданно накатилась усталость, какая-то апатия… Дрянь дело… лучше пойду спать — может, во сне забудусь.)

Прости, Малыш. Я люблю тебя. Всё равно! И вопреки. И… и… чёрт возьми!..

Год одна тысяча девятьсот… Апрель. Двадцать пятое.

~~~~~~~~

Два часа назад написал тебе письмо...
Только что закончил читать (залпом, сразу после письма) «Алые Паруса»…
Чуть спустя, сразу после благодарных слёз маленького потрясения( как будто я читал книгу впервые, а я просто читал заново), подумал:
- А ты ведь тоже всю жизнь где-то в тайниках души грезил об Ассоль… Но Малыш... какая же она — Ассоль? Та - хрупкая, нежная, невесомая как Мечта, а эта… Ты же не испытал при встрече с ней блаженного потрясения, не потянулся к ней, как слепец к солнцу, не узнал сразу — это ОНА!.. Та, которую ты ждал всю жизнь…
(Какую прекрасную мелодию играет кощунственно скрипящий магнитофон!.. Но сразу же начинается колдовство фортепианного вступления, и начинает петь венгр — волшебство уходит… Снова — короткая «пауза» фортепиано — невыразимый, на грани страдания, резонанс чувства… и опять этот пошлый голос певца!..)
Да, это было совсем не так, как в грёзах. Не так высоко — приземлённей… Но потрясение было! Как завороженный, провожал я взглядом из окна твою фигуру(да, чёрт возьми! - вот так банально — фигуру!.. * ( Лаура тоже была обыкновенной женщиной. Возможно, я путаю её с Дантовой Беатриче. И прожила спокойную жизнь с каким-то лавочником, родив ему пятерых или шестерых детей. Что ей Петрарка?!) А потом, тем вечером, хоть и был преступно не трезв (разве в таком виде должен был предстать перед своей Любовью?!), я даже сквозь алкоголь поразился твоему высокому лицу и исконным глазам… И много дней спустя, в наш первый разговор (опять не трезвым… да разве так и там он должен был случиться — мой разговор с любимой??!), я с радостью и удивлением прикоснулся к твоей прекрасной душе.
Нет, я не потерял голову, и не потому, что она у меня слишком трезвая, а чувства — слабые. Просто настоящим людям любовь всегда придает силу, окрыляет.
… Помнишь, мы сказали друг другу, что оба признаём только любовь к человеку, к любимому, к любимой, со всеми его недостатками? Это не правда, что любовь слепа!.. Есть у Е.Богата в его эссе в письмах «Что движет солнце и планеты?»: «а может, именно влюблённые и видят истинную суть вещей к человеку, скрытые от прочих суетой жизни?» Он прав! Ещё как прав… так почему же так часты разочарования? А просто потому, что не все любимые в состоянии состояться, реализовать в себе программу, которую в них видят любящие.
Да, я за любовь с первого взгляда! Но дальше, с того момента, на котором сказки обычно заканчиваются, начинается сотворчество двоих, должно начинаться. Долгое, бережное, тонкое — на годы «высечение из глыбы мрамора увиденного прекрасного образа», это потяжелее работы скульптора, ведь он имеет дело всего лишь с камнем. Только неимоверная солюбовь может справиться с этой сверхзадачей. Пишу «солюбовь», потому что чаще всего любовь имеет французскую расшифровку — как «эгоизм вдвоём». И кончается, в лучшем случае, разводом, в худшем — молчаливым согласием на тяжкое сожительство.
«… Мне кажется, что это всё лишнее… возможно, я не стою этого… ведь есть и другие мужчины, которые безответно любят меня, как и вы...» - кажется, так ты говорила?
Ну, почему же? Не лишнее, Малыш — ты, как никто другой, достойна Любви! Нас всех убивают банальности жизни, которой ещё чёрт знает, сколько нужно до совершенства отдельного человека, как вида организации материи, как вершины творения Природы. Только большинство эти банальности убивают сразу после детства, а некоторые имеют силу и душу, чтобы этому сначала убийству, а затем самоубийству сопротивляться ещё какое-то время. (Ох, чёрт! - как же скрипит этот отвратительный магнитофон!..)
Да, мы вправе, как мы громко говорим, сами строить свою жизнь. Хотя на ум приходит почему-то одна поговорка:»Судьба ведёт того, кто хочет, и тащит того, кто ей сопротивляется». И ещё из фантаста Севера Гансовского, из его вещицы «Винсент Ван-Гог»: «Будущее всегда есть, но каким оно нам впереди осуществляется, зависит от того, как мы поступаем в своей эпохе. Ну, допустим, вы хотите что-то совершить и если выполнили своё решение, идёт один вариант будущего, а струсили или поленились — другой, уже без вашего поступка. И так от самых маленьких вещей до глобальных. Будущее — это бесконечность альтернативных вариантов, и какой из них станет явью, полностью диктуется всеми нами… Хотите, чтобы он (завтрашний день) был великолепным и блестящим — делайте его таким!»

Извини, ещё одна прекрасная мысль подвернулась под руку.

Джон Кеннеди за год до гибели:»В вихре ежедневных конфликтов и кризисов, драматических стечений обстоятельств, в сутолоке политической борьбы поэт, художник, музыкант продолжает незаметный труд столетий, создавая мосты общих переживаний между народами, напоминая человеку об универсальном характере его чувств, желаний и горестей, напоминая ему о том, что силы единения глубже сил разъединения… Память об Эсхиле и Платоне сохранилась и поныне, а слава Афинского государства канула в вечность. Данте пережил гордыню Флоренции тринадцатого века, Гёте безмятежно возвышается над всей германской политикой. И я уверен, что когда опадёт пыль веков над нашими городами, о нас тоже будут вспоминать не за победы и поражения на поле битвы или в политике, а за то, что мы сделали для духовного развития человечества».

Жаль, что в США убивают Кеннеди и не добивают Рейганов.
Прости за отступление по теме.
~~~~~~
У моего старого приятеля Саши К. есть в одном стихотворении такие строчки:
«… и у каждого есть Констанция,
и у каждого есть Ассоль
на оставленном берегу...»

Теперь у меня есть свой берег — моя любовь. Прости меня за неё! Прости, что не спросил на это твоего согласия. Прости за свою не любовь ко мне. И вообще за то, что ты есть…
(О, Господи! Как всё это жалко — эти попытки увидеться, какой-то трёп на людях, чёрные очки, чтобы не видели моих глаз, твоё стеснение… Вот за это прости!)
Ничего, Малыш. Всё тип-топ. Улыбнись-ка, вот так. Ты чиста передо мной и перед Богом, как Ангел!
Так говоришь: ничего хорошего мне наша встреча не принесёт? А эти прекрасные бессонные ночи — разве не тебя я должен за них благодарить? Благословенные ночи!..
С добрым утром, любимая!

Одна тысяча девятьсот… Апрель. Двадцать пятое. Четыре тридцать утра.

Комментарии к письму пятому:

*О живом человеке

«Но я же живой человек! Я же должен кого-то любить, как живой человек, а не через чёртову бумагу!.."

А это - письма отчаяния, одно за другим вдогонку, когда умом человек все понимает, а поделать с собой ничего не может? Впрочем, не из жалости же было отвечать ему взаимностью! Да и этот напор, навязывание себя и своего внутреннего мира, только раздражал всё больше и больше, тем более, что всё внутреннее, изложенное в письмах, так разнилось с внешним, реальным поведением Игоря Петровича, которое уже просто оставляло желать лучшего и весьма настораживало непредсказуемостью его поступков...
Как в начале Игорь Петрович преподносил себя? Как человека самодостаточного, уверенного, у которого есть своё Дело жизни. А теперь что? Растерян, подавлен. Его не оценили и как писателя, и как влюблённого человека. Ему вернули рукопись, ему не отвечают взаимностью… А тут ещё и его второе «Я» (или с кем он там ведёт беседы?!) над ним насмехается, взывая к благоразумию, подсказывая пути отступления…
Ещё после первого письма у меня в голове мелькали мысли: «Не болен ли он? Не фанатик ли какой? А может, любитель выпить?»
Вот и опять: то Бога вспоминает, когда в стране атеизм и в это верили разве что бабушки-дедушки — и он туда же?.. То чёрта… То о высоких мирах и материях, то о плотских желаниях… Так что с ним не так? Отчаялся? Устал? Надоело? Ищет отступные пути? Оправдывает сам себя? Хороший способ выбрал — находить всё больше и больше недостатков в объекте своей любви, что он и начал делать еще в предыдущем письме и продолжил в следующих.., Но писать об этом молодой девушке — сродни унижению, так настоящие мужчины точно не поступают.
И потом, я не давала ему никаких надежд, даже малейших шансов — изначально, а читая его письма (может, и этого не стоило делать?!), проявляла уважение. Не умела я пренебрегать ни людьми, ни тем, что с ними происходило, тем более, при моем косвенном участии. Во мне росло не только раздражение и чувство некой вины, но и огромное желание объясниться раз и навсегда.


** О фигурах (речи и не только...)

» Как завороженный, провожал я взглядом из окна твою фигуру (да, чёрт возьми! - вот так банально — фигуру!..»

Как ни странно, я запомнила этот момент, как партиту, некую двухстороннюю картину.
На первой был момент особой неловкости, который я, совершенно неожиданно, испытала — словно кто-то раздел меня в одно мгновение - донага!
Рано утром я спешила на работу. Проходя мимо первого подъезда, вздрогнула от неожиданности, глянув случайно в угловое окно второго этажа — там, словно в большой пустой витрине без штор, стоял мужчина и так пристально на меня смотрел, что хватило и доли секунды, чтобы почувствовать эту неловкость. Я тут же поспешила завернуть за угол дома, а отойдя на приличное расстояние, словно невзначай, оглянулась: этот же силуэт был отчётливо виден из другого углового окна. Подумалось, что это к чему то, что не простая случайность. Но к чему?!
Прав был Игорь Петрович — моя интуиция никогда меня не обманывала! И этот раз сразу, воочию, показала мне того, кому суждено было оставить свой след в моей жизни, запечатлев в памяти и другую сторону картины - с мужским силуэтом в окне, ярко освещённом лучами восходящего южного солнца.

апрель 2018 г.  СПб

(цикл ПИСЬМА, История четвёртая, часть пятая, рабочая версия)