Посвящается Юлии Чичериной

Я пялюсь на мир расширенными от ужаса зрачками.
А мне говорят: – Ну что же вы, где же ваш подлинный гуманизм?
Вы просто за своими брёвнами, соринками, сучками
Не видите прекрасного, у вас сносился ума механизм!

Да, сносился! И скрежет издаёт страшный, и царапает
Сердце, прочее содержимое моего хрупкого нутра.
И женская психика, нестабильная, сиволапая,
Ничего не находит лучшего, как петь песни с ночи до утра.

Да у вас, душечка, видимо, рассудка недержание,
Если вы не остановитесь, то скатитесь на самое дно.
Надо бы вам встать сейчас же на твёрдый путь подражания
Европейским ценностям. А я вижу, что им всё равно!

Их светлым мечтам нужен тёмный фон – нужна декорация
Для сцены с клоунадой, где слоны прислушиваются к цветам,
Нежные пони кушают радугу, их дефекация –
Бабочками, и самое раздолье разнообразным скотам.

Им нужен дырявый мир, в котором банковская контора
В валюте процент на вклад выдаёт, не сличая, на ком мундир.
Поэтому недопустима всякая добрая ссора,
Если из этой ссоры выгоду не выгадывает банкир.

Мне бы закрыть глаза, опустив платок, как будто забрало,
И просто выдержать адовой круг, не выбитой быть на скаку.
Но если я не ввяжусь в борьбу, то я, считай, проиграла.
Ведь лопасти мельниц машут и жернова смалывают в муку.

Я знаю, что скажут, для женщин война – не лучшее время,
Чтоб голос поберегла, чтоб укрылась от ветра пока.
Но я беру копьё наперевес, и попадаю в стремя
Ногой, вгоняя шпоры по самое не хочу в свои бока.

Я не герой поэм, не Жанна Д`Арк, мне не снятся фанфары,
Но свой костёр, нагадала цыганка, мне точно не пропустить.
Что ж, ещё не конец, и пускай ватиканские эмиссары
Свозят хворост и греются у кострищ. А мне судьба – победить!