Часть III. Глава 20. Кому вызывать скорую?

–  Сарочка, Ленивкер! Вы сделали мне праздник, дорогая! Ваша чашка ждёт Вас, деточка, и если вы поставите на огонь чайник, то мы с вами попьём вкусный чай! Леночка его где-то берёт, но не говорит, где. Я Вам скажу по секрету, Сарочка, что моя Леночка – «брульянт» самой чистой воды! Мне так повезло в жизни!
«Это ей-то повезло? Что она называет везением, интересно? Быть прикованной к инвалидному креслу на долгие годы? Азохн вэй, какое это везение... Мешиганэ Идочка!»
Вскипятив чайник, Сара молча налила чай себе и Иде Михайловне, напрочь забыв про селёдку.
–  Ну, деточка, может быть, Вы таки соизволите рассказать, почему у вас такое грустное личико?
–  Ида Михайловна, мне очень нужен ваш совет, но я не знаю, могу ли я вам довериться?
–  Сарочка, раз вы здесь, вы уже сами ответили на этот вопрос. Ваш Яша доверял мне всецело!
–  Это длинный рассказ. И вы можете мне не поверить…
–  Как вы считаете, я куда-нибудь тороплюсь? Нет, я отнюдь не бездельничаю, у меня очень много дел. Но ради Яшенькиной Сарочки, я готова отложить их все. Я Вам уже говорила, как вам повезло в жизни иметь такого мужа?
– Говорили, Ида Михайловна. Этот босяк меня покинул, и я очень была на него обижена…
–  Сейчас обида прошла, я так понимаю?
–  Дело в том, что Яша не совсем ушёл…
–  В каком смысле? Он что, не умер?
–  Он не совсем умер, Ида Михайловна.
–  Ой, я что-то не пойму: вы фантазируете или фонтанируете? Это у вас такая шутка?
–  Нет, не шутка, Ида Михайловна, –  сказала Сара и оглянулась на дверь.
Идочка проследила за взглядом Сары и спросила:
–  Сарочка, куда вы смотрите? Здесь никого нет, я вас уверяю.
–  Ну, в общем так: вот уже год, как Яша приходит ко мне по ночам…
–  Сарочка, вы мне ещё больше начинаете нравиться! Я вас правильно поняла: не совсем живой Яша Ленивкер взял манеру приходить к вам по ночам? Зачем, если не секрет? Он приходит исполнять супружеский долг? Простите, но он должен дурно пахнуть – всё-таки прошёл год!
–  Кто говорит за супружеский долг, Ида Михайловна! Он  по ночам диктует мне рецепты блюд… В стихах.
–  Как это он диктует? Ро;том?
–  А чем ещё? Конечно, ро;том! А чем же ещё?
–  Сарочка, вы это серьёзно? Подождите, деточка… Вы хотите сказать, что к вам по ночам приходит покойный Яшенька и диктует вам стихи?
–  Я совершенно здорова, если Вас это интересует. Я его почти не вижу: он полупрозрачный, но голос его слышу отчётливо. Не верите? У меня таки, слава Богу, есть доказательства. Вот, смотрите, –  сказала Сара и, достав из сумки тетрадь, в которую записывала Яшины рецепты, протянула её Идочке.
Ида открыла тетрадь и стала её листать. Пролистав всю, она удивлённо посмотрела на Сару:
–  Что это, Сарочка?
–  Это тетрадь, в которую я записываю Яшины стихи.
– Тетрадь я таки вижу. Но вот стихи… Так где же стихи, Сарочка?
–  Вы шутите? Тетрадь почти вся исписана! – сказала Сара и, забрав тетрадь, стала листать её. –  Ну вот же последний рецепт: ваша любимая «селёдка по-еврейски», я кстати её принесла. А вот и «коржики», вот «гефелты фиш»…
– Сарочка, я конечно старая и слепая… Я могу пропустить пару букв и даже слов… Но чтобы не увидеть ничего – такого со мной ещё не было… Дайте, деточка, я ещё раз взгляну.
Дрожащей рукой Сара протянула Иде Михайловне тетрадь и замерла в ожидании. Прежде чем раскрыть тетрадь, Ида носовым платком вытерла очки и, надев их, внимательно посмотрела на Сару.
«Что делать? –  вертелось у Иды в голове. – Это тетрадь абсолютно пустая. Тут возможны два варианта: либо со мной что-то не так, либо с этой Сарочкой… Ладно. Попробую ещё раз. Кому вызывать скорую, пока не понятно. Тут нужен третейский судья. Хоть бы Леночка скорее пришла…»
Резко открыв тетрадь на первой попавшейся страничке, Идочка снова обнаружила чистый лист.
–  Ну что там, Ида Михайловна? – спросила Сара, с тревогой глядя на Идочку.
–  Знаете, у меня бывает такое помутнение в голове. Сами понимаете – возраст, –  сказала Ида и, взглянув на округлившиеся от ужаса глаза Сары Ленивкер, решила ей подыграть. – Да! Вижу стихи. Вот «селёдка», а вот коржики…
–  Слава Богу! А то я уже прямо не знаю, что и думать!
–  А что, Яшенька, когда приходит, только стихи диктует?
–  Да нет же, конечно… Мы о жизни с ним разговариваем. О детях… А тут он мне такое сказал, что я просто споткнулась об эту информацию! И теперь уже не знаю, куда идти и что с ней делать. Он мне рассказал, что его убили из-за бриллиантов.
–  У Яши были бриллианты? Может, он был из Рокфеллеров?
–  Насчёт Рокфеллеров не знаю, но бриллианты были и есть, –  шёпотом произнесла Сара и ещё раз оглянулась на дверь.
–  Позволю себя спросить: и где они? – тоже шёпотом спросила Ида.
– В банке. Ой, чтобы я не забыла, вот, это вам,  –  сказала Сара, достала из сумки банку с «селёдкой по-еврейски» и торжественно водрузила её на стол. Потом посмотрела на Иду и заговорчески произнесла кодовую фразу, продиктованную Яшей: –  Идочка, меняю селёдку на то, что принадлежит мне.
Идочка уставилась на Сару.
–  Ну? – спросила Сара.
–  Я должна что-то сказать? – спросила Ида.
–  Да. Яша сказал, что это кодовые слова. Пароль, так сказать...
– Хоть намекните, деточка, что я должна вам ответить, – растерянно произнесла Ида Михайловна.
– Яша  сказал, что вы должны ответить следующее: «Да, Яша предупреждал, что это принадлежит тебе».
– Если вы настаиваете, то пожалуйста: «Да, Яша предупреждал, что это принадлежит тебе».  И что дальше?
– И теперь, когда мы с вами обменялись кодовыми фразами, вы должны отдать мне конверт, – удовлетворённо произнесла Сара и подмигнула Идочке.
– А где я должна взять этот конверт, можно узнать?
– Может, он у вас где-нибудь в секции лежит?
– То есть, Яша Вам сказал, что у меня в секции лежит конверт?
– Ну, может не в секции, но точно лежит где-то. В конверте должен быть адрес  банка, где, собственно, и лежат эти бриллианты.
Ида Михайловна  посмотрела на Сару, потом на дверь, потом опять на Сару.
– Простите, Сарочка, но я не помню про конверт, который мне оставил Яшенька…
Ида стала обмахиваться тем же носовым платком, которым протёрла очки. 
– Ида Михайловна,  вам плохо? Может, вызвать скорую?
– То же самое я хотела спросить у вас, Сарочка…
– А мне-то зачем? Может, поищем конверт вместе? Дело в том, что на меня уже было покушение. За этими бриллиантами все охотятся, – Сара перешла на шёпот. – Понимаете, Яша экспроприировал их у одного покойника.
– То есть, вы хотите сказать, что у покойников на том свете сходняк? Или как это называется, стрелка?
– Ида Михайловна, побойтесь Бога. Это было ещё до того, как Яшу убили. Того бандита, чьи бриллианты, убили чуть раньше, понимаете? И он оставил эти камни Яше.
– Не морочьте мне голову! Как он мог оставить камни Яше, если его убили?
– Нет, он сначала оставил, а потом его уже убили. А Яша снёс их в банк, думая, что за ними никто не придёт. А потом убили Яшу. А теперь собираются убить меня.
– А что вы хотите с ними делать? Я имею в виду, когда достанете из банка… – спросила Ида Михайловна.
– Отдам к чёртовой матери.
– Кому, если не секрет?
– Простачку.
– А простачок, это кто в вашей схеме? И если он такой простой, зачем ему эти брильянты?
– Простачок не так прост. Он безногий и слепой бандит. Но он хороший: Яшеньку любил, как родного сына. Хотя Яша сказал, что он тот ещё жук.
– Мамочка, – шёпотом произнесла Ида Михайловна и на коляске начала отъезжать из кухни в комнату.
– Ида, Михайловна, подождите! Если я не отдам эти камешки, меня просто прибьют. Уже послали какого-то Будённого.
– Кого-кого?
– Семёна Будённого. По кличке Шмар.
– Ой, Готэню… У Семёна Будённого была кличка «Шмар»? Не может быть…
– Ещё как может. Вы бы видели эту рожу! Алкоголик и тунеядец.
– Вы это серьёзно, Сарочка? Семён Михайлович ангелом, конечно, не был, но чтобы так… И что, он тоже полупрозрачный?
– Кто?
– Будённый.
– Прям! Живой, зараза. Живее всех живых. Поэтому мне очень нужно попасть в этот банк. А адрес банка у вас в конверте, Ида Михайловна. Ну, миленькая, вспомните, где этот конверт?
– Сарочка, давайте подождём Леночку… Садитесь на диван… У меня где-то есть валерианочка, капельки, чтоб им пусто было… Сейчас найду…
Сара села на диван, а Ида Михайловна, подъехав к тумбочке, на которой стоял телефон,  стала набирать номер, неотрывно глядя на Сару.
– Кому вы звоните, Ида Михайловна?
– Леночке! Чтобы хлеб по дороге купила. А то, как же селёдку без хлеба есть?
– Может, я сбегаю? Быстрее будет. А вы пока конверт поищите.
– А и правда, Сарочка, сбегайте, пожалуйста! Тут магазин за углом. Я вам денежки дам…
– Да что вы, Ида Михайловна! А вы конверт ищите.
– Конечно поищу, деточка! Вот прямо сразу и займусь поисками! Точно, был конверт! Ох, я – дурья башка! Как же я про конверт забыла! Бегите, Сарочка, бегите!
– Ида Михайловна, а хлеб чёрный или батон?
– Чёрный, Сарочка… Или батон…
Сара вышла из подъезда, дошла до магазина, купила хлеб и, когда  подошла к подъезду, в котором жила  Идочка, она увидела скорую помощь.
«Не Идочке ли плохо стало?», – подумала Сара Абрамовна и быстро вошла в подъезд. Дёрнув ручку двери, она вбежала в коридор и крикнула:
– Идочка Михална, это не к вам скорая приехала?
Из комнаты вышли два больших санитара и осторожно подошли к Саре. У одного из них в руке был шприц. Сказать, что Сара испугалась – не сказать ничего: её просто пригвоздило к полу, и она не смогла сделать ни шага в сторону входной двери. Страх сковал всё её тело, мозг отказывался принимать происходящее, и только подсознание шептало фразу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «И меня вылечат…»
Один из санитаров тихонько взяв онемевшую Сару под руку и подвёл её к дивану. Последнее, что заметила Сара Абрамовна, была сидящая в углу комнаты,  в своём инвалидном кресле, с белым, как мел, лицом, Ида Михайловна.  А подсознание шептало с усмешкой: «Вот и всё, Сарочка… И никаких бриллиантов, простачков, кацманов и фельдманов в твоей никчемной жизни больше не будет…»


Продолжени: http://proza.ru/2022/04/01/615