Р44 Пушкин РОК Проклятие Руси на 2ом Перекрестке с

 Пушкин РОК
 Проклятие Руси на втором Перекрестке судьбы в роковом 1826-ом

Пушкин

П. А. ВЯЗЕМСКОМУ

27 мая 1826 г. Из Пскова в Петербург
 <<<
Ты прав, любимец муз, — воспользуюсь правами блудного зятя и грядущего барина и письмом улажу все дело. Должен ли я тебе что-нибудь или нет? отвечай. Не взял ли с тебя чего-нибудь мой человек, которого отослал я от себя за дурной тон и дурное поведение?
///
Читал я в газетах, что Lancelot в Петербурге, черт ли в нем? читал я также, что 30 словесников давали ему обед. Кто эти бессмертные? Считаю по пальцам и не досчитаюсь. Когда приедешь в Петербург, овладей этим Lancelot (которого я ни стишка не помню) и не пускай его по кабакам отечественной словесности.

Мы в сношениях с иностранцами не имеем ни гордости, ни стыда — при англичанах дурачим Василья Львовича; пред M-me de Sta;l заставляем Милорадовича отличаться в мазурке. Русский барин кричит: мальчик! забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова любопытному путешественнику. Все это попадает в его журнал и печатается в Европе — это мерзко.

Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство.

Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь.

Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы или парижские театры и <бордели> — то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство.
 
В 4-ой песне «Онегина» я изобразил свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой поэт? в нем дарование приметно — услышишь, милая, в ответ:

он удрал в Париж и никогда в проклятую Русь не воротится — ай да умница.

27 мая.

Прощай.

///

 Я теперь во Пскове, и молодой доктор спьяна сказал мне, что без операции я не дотяну до 30 лет. Незабавно умереть в Опоческом уезде.
________________________________________
Воспроизводится по изданию: А. С. Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959—1962. Том 9. Письма 1815–1830. © Электронная публикация — РВБ, 2000—2022. Версия 6.0 от 1 декабря 2019 г


Перед основным интересующим нас содержанием письма о проклятой Руси (без лондонских  жд, паровозов и  журналов, а также без парижских театров и борделей) Пушкин извещает князя-респондент о том, что:

1) он блудил с крепостными девками, пользуясь правами грядущего барина

2) следует сослать конкурентов по цеху

3) мы (русские) заискиваем перед иностранцами и валяем перед ними Ваньку-дурака, кривляясь и паясничая перед ними из-за отсутствия гордости и достоинства.
С борделями ему было бы гораздо легче

Судя по синтаксису фразы

                «… он удрал в Париж и никогда
                в проклятую Русь
                не воротится  — ай да умница.»,

Пушкин не был автором проклятия Руси, а лишь воспользовался этим ее титулом...

Кто ж ее проклял до Пушкина?

Кто посмел опередить Наше Всё?

Кто обошел на вираже анафемы того, кого умная Долли Фикельмон назвала «единственным во всем»?

Этим опередившим мог быть только ха_Ашем …

При этом Пушкин, конечно,  презирает свое отечество  – проклятую Русь  - с головы до ног

Ложка дегтя одна все ж есть в этом кайфе желчного презрения проклинающего  = это лишь досада (но не запрет!), что это его чувство разделяет с ним  иностранец

Примерное место заточения – глухое Михайловское – наводит на него тоску и вызывает бешенство без права на УДО

Пушкина удивляет как свободный князь может в этой проклятой Руси оставаться …

Вот он бы удрал быстро и никогда бы уже не вернулся!