Ночь всепрощающая

Поздно подошёл я к хутору. Так поздно, что почти уже ночь случилась. И луна пряталась за облаком, и звёзды, далёкие, были совсем не видны. Тучки, медвежата косматые, бродили тут и там. И в воздухе висела всё какая-то влага. Видно было, что вскорости прольёт.
Темно, хоть глаз выколи. Тьма тёмная, мрачная, южнорусская, тьма такая - что весь мир чернью вымарали. Хутор спал. А всё же в некоторых оконцах горел свет.
Постучал я в оконце.
Занавесь подёрнулась, кто-то кратко глянул, и вот - двери отворили, и спрашивают:
«Что надобно вам?»
Я смотрю, девица писаная, краса как есть, от земли. Черноокая, чернокосая, взгляд прямой, глубокий, весь такой огненный, что весь космос с галактиками взгляд её.
«Вот, добрая девушка, шёл я издали и пришёл, и пойду завтра далее. Не пустите ли переночевать?» - так говорю я и смотрю на красавицу.
«Одна я живу. Батя, мамка меня давно оставили. Заходите, коли колдунью не боитесь…» - молвит она, певучая, и взглядом жжёт.
Зашёл я. И таким это, знаете, уютом повеяло, таким покоем, будто - вот - что дома очутился.
Осмотрелся. В хате чисто да прибрано. Пол деревянный, крашеный, половики цветастые. Рушники висят. В углу, под низким потолком, икона под тюлью. Кровать, печи, большая и малая, лавка, стол из бурого старого дерева: всё как надо, как и быть должно.
Хозяйка метнулась в сени, на мост, дверь глухо хлопнула, смотрю, несёт кувшин молока.
Кувшин на стол поставила, и - к печи: несёт вареники. Большие такие, белые, величиною с кулак. Те парят. Горячие-прегорячие!
«Вот, - говорит хозяйка, - отведайте дорогой Алексей Сергеевич, вареников жарких!»
«Спасибо вам, хозяюшка, за всё, за слова добрые, за приём такой. Но откуда же вам имя моё ведомо? Ведь не встречались никогда прежде мы».
«Ах, дорогой мой, я ведь тебя ждала, и знала, что придёшь. Вот ты и пришёл. Будем теперь жить-поживать. До самого скончания веков. И стареть не будем уж теперь никогда».
Я винтовку-то в уголок поставил и вареники ел. И молочком запивал. А дева моя, смугляночка, щёку ладошкой подперла и смотрит. И улыбается.
И тут мысль моя донесла до меня, отчего ночь эта, тайная, так хороша. Отчего покой такой на душе моей. Отчего беспокоиться мне никогда и ни о чём теперь уже не нужно. И почему мы будем жить здесь, вдвоём, в этой ночи, в мире и согласии, в тихом счастье, до конца времён.