ЛС6 Пушкин Метафабула 1. Бог или Сатана

Метафабула №1 
«Игра в Аду» южной командировки = 
Бог – Демон — бесенок — Сатана

В 1817 г юный выпускник Императорского лицея, устремившись одной ногой в литературные сообщества (типа Арзамас и Гуси и Зеленая лампа), а другой - в бордели и кабаки, записал стихами два откровения о проблеме своего мировоззрения и отношений с теистской религией :

Монах и Безверие с его знаменитыми строками:

Напрасно в пышности свободной простоты
Природы перед ним открыты красоты;
Напрасно вкруг себя печальный взор он водит:
Ум ищет божества, а сердце не находит.

Разум поэта всем его рассудком ищет Б-га еще без опыта ошибок трудных: поэт уже знает что он Поэт, уже восходит его слава ... он понимает что надо не отрываться от коллектива (христианского мира с его идеей Любви, Смирения, Покорности и Спасения, с его Б-гом), что это чревато ... Его душа мечется - в её сердце нет места этому Б-гу: его не интересует и не манит удел муслима (покорного) - у него свой Б-г и его алтарь, свой Рок - путь к нему, своя Судьба - пропеть песни и быть жертвой на алтаре в ритуале казни избранника и посвященного ...

Его Безверие таким пророчеством избранного конца и завершается:

Напрасный сердца крик! нет, нет! не суждено
Ему блаженство знать! безверие одно,
По жизненной стезе во мраке вождь унылый,
Несчастного влечет до хладных врат могилы,
И что зовет его в пустыне гробовой —
Кто ведает? но там лишь видит он покой.
   
рис. из коллекции ИДДК - флорентийская живопись

В южной командировке Пушкину явилось Зло.

Оно стало основным материалом на его поэтической южной кухне - кишиневской и затем одесской. Оно стало его метафабулой. Всё происшедшее с ним, происходящее и грядущее он объясняет необоримой силой Зла, которое в Порядке Вещей.

Фра, вот стихотворения о главной теме АСП в южной командировке — о Боге, Демоне и Сатане:

1 — БЫВАЛО, В СЛАДКОМ ОСЛЕПЛЕНЬЕ. Черновой набросок. Впервые затронуты темы, развитые в стихотворениях «Демон» и «Свободы сеятель пустынный». Последнее прямо перенесено во второе.

2 - ДЕМОН. Напеч.в «Мнемозине», 1824 г., ч. III. Было понято современниками как психологический портрет Александра Раевского. По этому поводу Пушкин написал заметку «О стихотворении „Демон"».

3 - СВОБОДЫ СЕЯТЕЛЬ ПУСТЫННЫЙ. Ноябрь 1823 г. При жизни не печаталось. См. «Мое беспечное незнанье» и письмо А. И. Тургеневу от 1 декабря 1823 г.  Эпиграф — из Евангелия от Матфея, гл. 13, ст. 3.

Безверие: Ум ищет божества, а сердце не находит …
Бывало, в сладком ослепленье
Я верил избранным душам,  Я мнил — их тайное рожденье  Угодно властным небесам, На них указывало мненье —
Едва приближился я к ним
.......................
Мое беспечное незнанье
Лукавый демон возмутил,
И он мое существованье
С своим навек соединил.
Я стал взирать его глазами,
Мне жизни дался бедный клад,
С его неясными словами
Моя душа звучала в лад.
Взглянул на мир я взором ясным
И изумился в тишине;
Ужели он казался мне
Столь величавым и прекрасным?
Чего, мечтатель молодой,
Ты в нем искал, к чему стремился,
Кого восторженной душой
Боготворить не устыдился?
И взор я бросил на людей,
Увидел их надменных, низких,
Жестоких ветреных судей,
Глупцов, всегда злодейству близких.
Пред боязливой их толпой,
Жестокой, суетной, холодной,
Смешон глас правды благородный.
Напрасен опыт вековой.
Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич!
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
 ДЕМОН
В те дни, когда мне были новы
Все впечатленья бытия —
И взоры дев, и шум дубровы,
И ночью пенье соловья —
Когда возвышенные чувства,
Свобода, слава и любовь
И вдохновенные искусства
Так сильно волновали кровь, —
Часы надежд и наслаждений
***
Тоской внезапной осеня,
Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи:
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
Изыде сеятель сеяти семена своя.
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды;
Рукою чистой и безвинной
В порабощенные бразды
Бросал живительное семя —
Но потерял я только время,
Благие мысли и труды…
***
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.

Демонизм АСП 23-го = центральная тема духовного  кризиса и осмысления себя  = это его метафабула №1
Если автор уподобляется Творцу как демиург, то его роль и назначение вне зависимости от Божественной Воли предполагали быть орудием Случая
В первом признательном показании поэт   был наиб. откровенным: Лукавый демон … мое существованье  с своим навек соединил!  Это — явка с повинной об архетипичном Договоре с Дьяволом о продаже души. Навеки!
Суд собственный — модель личного Судного Дня
Поэт решается отказаться от индивидуальной самостоятельности — он теперь Пророк — а Пророк обязан говорить не от своего имени, но от имени Силы, передавая её послания — поэт согласен быть не учителем царей, а пророком по веленью наместника на Земле///
АСП пошел на попятную — и написал прошения  = Я нижеподписавшийся обязуюсь впредь  /// быть всеподданейшим! «

Затем на Перекрестке судьбы в июне-августе 1826 (до казни пятерки!) выбор был  сделан = АСП стал сервилистом!   Он пишет Пророка:
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами лёгкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассёк мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнём,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».

В ряде гностических (апокриф) толковниках серафим (seraphim или hf;seraphim на др евр) суть особый слуга бога — особый род змей исполняющих волю Бога и жалящих людей (см кн Исайи) = не этот ли Змей исполнил волю Творца соблазнить Хаву (Еву) и совратить пару адамитов пред строем всех человекообразных образцов его ОКБ на Земле!? (см фреску Микель Анджело!)

После нападок и обвинений в отступничестве АСП подтвердил свое принципиальное судьбоносное решение стихами Стансы и Друзьям в 1827
И только парткомы ПД извратили библейский смысл пушкинского послания = Пророка. Его Пророк — про Рок  = вдохновение — этот казус (Случай) = суть дар Бога и поэт обязан вещать Его откровения , а не что вздумается и взбредет. Поэт слуга Бога и Царя (его наместника)

Однако проблема = душой духом (волей) и разумом поэта овладел злобней гений — Демон

Футуристы Крученых и Хлебников назвали все эти метафабулы и метасюжеты «Игрой в Аду».

В 1832 АСП описал так свое сос-состояние с душой проданной Сатане и духом, которым овладел злобный гений Демон  - агент Люций-Фера Дьябловича Бес-Сатановского:

И дале мы пошли (Пушкин)
* * *

I.

И дале мы пошли — и страх обнял меня.
Бесенок, под себя поджав свое копыто,
Крутил ростовщика у адского огня.

Горячий капал жир в копченое корыто,
И лопал на огне печеный ростовщик.
А я: «Поведай мне: в сей казни что сокрыто?»

Виргилий мне: «Мой сын, сей казни смысл велик:
Одно стяжание имев  всегда в предмете,
Жир должников своих сосал сей злой старик

И их безжалостно крутил на вашем свете.»
Тут грешник жареный протяжно возопил:
«О, если б я теперь тонул в холодной Лете!

О, если б зимний дождь мне кожу остудил!
Сто на сто я терплю: процент неимоверный!» —
Тут звучно лопнул он — я взоры потупил.

Тогда услышал я (о диво!) запах скверный,
Как будто тухлое разбилось яицо,
Иль карантинный страж курил жаровней серной.

Я, нос себе зажав, отворотил лицо.
Но мудрый вождь тащил меня всё дале, дале —
И, камень приподняв за медное кольцо,

Сошли мы вниз — и я узрел себя в подвале.
II.

Тогда я демонов увидел черный рой,
Подобный издали ватаге муравьиной —
И бесы тешились проклятою игрой:

До свода адского касалася вершиной
Гора стеклянная, [как Арарат] остра —
И разлегалася над темною равниной.

И бесы, раскалив как жар чугун ядра,
[Пустили вниз его смердящими] когтями;
Ядро запрыгало — и гладкая гора,

Звеня, растрескалась колючими звездами.
Тогда других чертей нетерпеливый рой
За жертвой кинулся с ужасными словами.

Схватили под руки жену с ее сестрой,
И заголили их, и вниз пихнули с криком —
И обе сидючи пустились вниз стрелой...

Порыв отчаянья я внял в их вопле диком;
Стекло их резало, впивалось в тело им —
А бесы прыгали в веселии великом.

Я издали глядел — смущением томим.

<1832>
 
Датируется предположительно июнем 1831 — началом 1832 гг. Оба отрывка являются шутливым подражанием эпизодам из «Ада» Данте. Опубликовано Жуковским в посмертном издании сочинений Пушкина, т. IX, 1841, стр. 175—176, как второе из «Подражаний Данту» (первое — В начале жизни школу помню я...). См. комментарий Бонди.